«Слева».
Наталья передвинулась ближе к левому плечу Викирноффа, понимая, что ее колено вжималось в рану на его груди, а локоть должен был упираться ему в шею. Он даже не вздрогнул, но она ощутила его боль. Не разумом, но телом.
«Прости».
Викирнофф услышал нежный шепот в своем разуме, почувствовал прикосновение ее губ к своему виску. Внутри у него все сжалось – странное и незнакомое ему ощущение. Она была готова к бою. С одно стороны он ею восхищался, считал удивительной, а с другой – злился, что позволял ей подвергать себя опасности. Она прорычала предупреждение. Он понятия не имел, кому оно предназначалось – ему или преследовавшему их созданию, но как только слева от них разверзлась щель, блеснул нож, и узкая пещера взорвалась диким воем боли и ярости. На лицо Викирноффа и руку Натальи брызнула кровь, обжигающая как кислота. Девушка выругалась ему на ухо.
«Ничего понять не могу, ты его видишь?»
Он бросил взгляд назад, на мгновения приостанавливаясь. Наталья ахнула и дернула его за волосы.
«Не смей! Я – серьезно. На этот раз мы убираемся из этого Додж-сити к чертовой матери. Я не в состоянии заниматься этой страхолюдиной, пока ты ранен, к тому же в любой момент нас могут догнать призрачные воины. Врубай передачу, Спиди-Гонщик, и валим отсюда».
Она знала, что он был слишком сильно ранен, чтобы сражаться с созданием, которое демонстрировало такую скорость и силу, но ему хотелось хотя бы взглянуть.
«Мы не в Додж-сити, и я – не Спиди-Гонщик. Как думаешь, Твой Король Троллей – вампир?»
У Натальи было отличное ночное видение, а также обоняние. Даже крошечные волоски на ее теле действовали как радар, типа кошачьих усов, однако и она не смогла идентифицировать создание ни по запаху, ни по внешнему виду. Она попыталась его рассмотреть, и у нее создалось впечатление, будто это нечто высокое и очень мускулистое.
«Похоже на невероятно расплывчатую Годзиллу. И пахнет знакомо, и в то же время нет. Не знаю, как объяснить. И это чертовски раздражает!»
Они с огромной скоростью проносились по узким виражам, едва ли не врезаясь в стены, из-за этого у нее начала кружиться голова.
«Он перестал нас преследовать, и бьется в истерике, зарываясь в лед. По-моему, на моем счету отличный удар – там было много крови».
Викирнофф понятия не имел, кто или что такое Годзилла, но это было не важно. Она не смогла опознать создание как вампира, и оно собиралось приходить за ней снова и снова, пока ему не удастся уничтожить угрозу. Он совсем не был уверен, что тварь так уж ранена. Весьма вероятно он пытался обрушить на них тонны льда. Им было просто необходимо срочно выбраться из пещеры.
Коридор, в котором пролегали ступени, расширился, и Викирнофф прибавил скорость, двигаясь столь быстро, что чуть не пропустил маленький тоннель, который, похоже, вел вверх.
«Подожди! – Наталья снова потянула его за волосы. – Вот он, скрытый вход. Я знаю, чувствую».
«Точно?» – он уже возвращался назад, ощутив ее уверенность – кровь предков магов не обмануть. Викирнофф поставил девушку на ледяной пол. Она сразу же уставилась вниз, глазами изучая пол вокруг.
– Я больше не чувствую его присутствие. А ты?
Викирнофф не поверил, что она изначально чувствовала присутствие существа. Чтобы там под ними ни спускалось вниз вдоль лестницы, было не более чем иллюзия… на которую она, кстати, не должна была попасться.
Наталья покачала головой.
– Вход – здесь, Викирнофф, нам просто надо найти его.
– А как же «Вик»?
Услышав в голосе насмешку, она подняла на него взгляд – в уголках губ затаилась улыбка.
– Не хочу, чтобы ты подумал, будто меня на нежности потянуло или что-то типа того.
– Сомневаюсь, что есть причина для опасений. – Он встал прямо за ней, обхватив ее руками, будто заточив в клетку, своим телом, словно щитом прикрывая ее, когда указал на едва видные отметины во льду. – Что это такое?
– Древние символы.
– Сможешь их прочитать?
С тех пор, как ему попадались подобные символы, прошло много времени, так что он не слишком полагался на свою память, пока не возникала острая необходимость.
– Конечно. – Она уверенно двигала руками, прикасаясь к разным символам, чтобы создать комбинацию. – Он обожает комбинации.
Викирнофф прикоснулся ладонями к ее плечам.
– Кто обожает комбинации?
– Что? – Наталья откинула голову назад, чтобы посмотреть на него нахмурив брови.
– Ты сказала – он обожает комбинации. Кто обожает комбинации, Наталья?
Она потерла виски, в которых немилосердно стучало.
– Я не знаю. Меня достала эта ... невозможность вспомнить. Я это ненавижу, Викирнофф.
Его пальцы в попытке ослабить напряжение массажировали основание ее шеи.
– Не волнуйся об этом сейчас, думай только о том, как открыть для нас проход. С остальным мы вместе разберемся.
Глава 10
Наталья как можно быстрее набирала последовательность символов, чтобы открыть выход. Больше всего на свете она хотела выбраться из этой пещеры. Оставаясь спиной к Викирноффу, она кинула на него взгляд через плечо, затем снова вернулась к своему занятию.
– Мне не следовало даже думать о том, чтобы удалить твои воспоминания. Смогла бы я или нет – не важно. Это оскорбительно, неправильно. Словами не передать насколько идея, что кто-то копался в моих мозгах, намеренно удалил детские воспоминания и бог знает что еще, меня тревожит. У меня случаются вспышки событий, которых я не помню, и это невыносимо.
Дверь со скрипом отворилась, и хлынул свет, почти ослепив обоих. Наталья прикрыла глаза руками.
– Уже утро?
– Нет, но рассвет близко; мы несколько часов провели под землей. Дай своим глазам момент привыкнуть, - он обнял ее за плечи, и на мгновение она прижалась к нему.
– Как мы собираемся удалить эту дрянь из моей ноги? - она провела пальцами по мужской руке, вдыхая свежий воздух.
– Через день или два я буду в полной силе. Если я и тогда не смогу ничего поделать, мы отвезем тебя к сильному целителю. Тем временем ты должна быть очень осторожна, - его пальцы продолжали поглаживать ее затылок – небольшой массаж, чтобы ослабить напряжение. Ощущения были изумительные – девушка не могла припомнить, делали ей когда-либо такой подарок. Вроде бы пустяк, но она так давно была одна и никого рядом, чтобы успокоить ее, поговорить, посмеяться или поспорить.
Наталья с осторожностью признавала эту тоску. Слишком много и слишком быстро она и Викирнофф пережили вместе, и Наталья не доверяла этому… ему… или себе. После воспоминаний о прошлом и присутствии при убийстве отца, матери и бабушки, она была эмоционально разбита и изранена. Она оказалась слишком уязвима, но в сложившихся условиях не собиралась этого показывать. Чтобы восстановить свое объективное восприятие и силу, ей надо было быть подальше от Викирноффа.
Наталья заставила себя выпрямиться и шагнула наружу в предрассветную свежесть. Они были на горе, но никак не рядом с вершиной и уж точно не рядом с использованным ранее входом. Легкий ветерок взъерошил ее волосы и приласкал лицо, когда она набрала полную грудь свежего воздуха. Над ними висел густой туман, но воздух на нижних участках склона не нес от каких-либо сверхъестественных угроз. Она оглянулась на Викирноффа, и дыхание перехватило. Здесь, под открытым небом, она смогла разглядеть нанесенные вампирами раны: множество порезов и следы от когтей, полосы кислотных ожогов, и жуткий участок опаленной шеи, который почернел от запекшейся крови и плоти. Его рубашка из-за раны на груди пропиталась кровью, а кожа была неимоверно бледной.
– Выглядишь ужасно.
– Давай вернемся в гостиницу до восхода солнца, - ответил он.
– Ты сможешь доставить нас туда? Тигр смог бы тебя понести, но мы далеко от дома.
До рассвета оставались считанные минуты. А они оба уже выдохлись и нуждались в убежище и как можно скорее.
– Я смогу вернуть нас в гостиницу. Иди сюда.
Расхаживая беспокойно взад-вперед, Наталья отдалилась от него на некоторое расстояние – у нее в голове снова и снова проворачивались мысли – пытаясь вспомнить столь смутную призрачную фигуру. Тот, кто любил последовательность в символах и, должно быть, поковырялся в ее мозгах так, что теперь она не могла вспомнить большую часть своего детства. Ксавьер.
Пришла нежданная мысль. Вдруг темный маг замаскировался под охотника и убил ее брата? Она снова взглянула на Викирноффа. Она побывала в его разуме и увидела подкравшуюся близко темноту, унылые нескончаемые годы служения своему народу, а также его радость от того, что он ее нашел. Его замешательство относительно того, кто и что она такое. Не такой он ее себе представлял. А это было больно. По-настоящему больно. И ей очень не нравилось, что она впустила его в свой разум и душу достаточно глубоко для того чтобы причинить ей боль.
Викирнофф заключил ее податливое тело в свои объятия и взлетел. Он хотел убраться как можно дальше от горы, подальше от неизвестного существа, которое использовало метки на ее лодыжке, чтобы выслеживать их.
«Что случилось? Ты вдруг затихла, это очень на тебя не похоже».
Она была так близко к нему, близко к его телу. Он прикрывал их от посторонних глаз, но не изменил форму, чтобы не растравливать свои раны еще больше. Тепло, исходящее от него, вливалось в ее тело. Его грудь была твердой, а его бедра крепко ее прижимали. Наталья поняла, что собственное тело смягчается и еще теснее прижимается к его телу. Желание пронзило насквозь, неожиданное, острое и совершенное неуместное. Она невольно оказалась втянута в его мир и прибывала в страшном замешательстве.
Он что-то прошептал на своем языке, что-то сексуальное на низких тонах, обдавая дыханием ее горло. Она была беспомощна перед этим голосом, акцентом, перед ощущением его губ, движущихся по ее коже.
«В чем дело? Скажи мне?»
Наталья чуть передвинулась, чтобы обнять его за шею и зарыться пальцами в его волосы, пока рассказывает ему правду.
«Я изучала твои воспоминания Викирнофф. Вся эта ерунда про Спутницу Жизни, которую ты продолжаешь проповедовать, – полная чушь».
Та ее часть – одинокая, предательски женственная – отчаянно мечтала, чтобы это было правдой.
«Ты хочешь Джун Кливер. Или Донну Рид. Вот о ком ты мечтаешь. О миниатюрной послушной женушке в фартучке, которая будет тебе готовить и приговаривать «Да, дорогой». А вместо этого ты застрял с…»
Она чуть отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза. Она знала, что показывает свою боль. Но сейчас это не имело значения. Ей просто необходимо было свое собственное место. Хотя бы на мгновение. Он хотел Спутницу Жизни, но не хотел ее. Она не отводила взгляд.
«Ты застрял с Зеной, женщиной-воином, которую не хочешь, не можешь постичь и понять».
Она почувствовала его растерянность. Замешательство. Его глаза потемнели, в них сгустились тени таких сильных эмоций, что у неё перехватило дыхание.
«Я не знаю этих женщин, Наталья. Я слышу не столько ревность, сколько боль, и для меня недопустимо, что я - причина этой боли. Я не желаю их, и никогда не буду. Я предпочитаю не есть еду, поэтому я не ожидаю и не хочу ничего приготовленного. И у меня нет никакой другой Спутницы Жизни, только ты. И я никогда не встречал эту Зену, о которой ты говоришь».
Часть её хотела рассмеяться, а другая – расплакаться.
«Это я – Зена, женщина-воин, дурачок. Ты ничего не понимаешь, не так ли?»
Она прижалась лбом к его лбу.
«Ни я, ни ты не выбирали Спутника Жизни. Ты не хотел меня. А я хочу, чтобы меня желали такой, какая я есть».
И такая печаль послышалась в её голосе и разуме, что эхом отозвалась в сердце Викирноффа.
«Как ты можешь думать, что я не тебя хочу? Ты для меня – чудо».
Наталья отвернулась от него. Она побывала в его разуме, и знала его мысли. Он хотел покорную женщину, которая будет ловить на лету каждое его слово, а не языкастую, с гонором. На мгновение она подумала, а не измениться ли, чтобы стать такой, как он хотел, но она бы никогда не смогла изменить свою личность или изгнать тигрицу из себя. Наталья - страстная и пылкая и слишком уж импульсивная натура. Она не ждала чьего-то руководства, а выбрала свой собственный путь, и не могла себя представить другой.
Необъяснимо печальная она смотрела на землю, расстилающуюся внизу – яркие оттенки зеленого, буйство красок цветочных лугов и стога сена, усеивающие холмы. Все слилось в одно размытое пятно, пока она не смахнула набежавшие на глаза слезы. Там внизу были люди, жизнь которых короче, чем ее, но такая счастливая. Люди с семьями и детьми и с кем-то, с кем можно поговорить. А у нее был Викирнофф. Она знала, что он не собирался ее оставлять, что думал, будто привязан к ней навечно, но он не хотел Наталью Шонски – женщину с кровью темного мага, и с тигрицей, притаившейся в глубинах ее души. Он не хотел женщину, которая сражалась с вампирами и полуночничала, смотря дурацкие фильмы по телевизору.
Викирнофф крепко прижал ее к себе, чтобы дать ощутить реакцию, вызванную ее присутствием, – напряженное болезненное желание, которое, казалось, даже в мгновения опасности, полностью не исчезало. Как она могла думать, что он её не хотел? Для него не было и не могло существовать никакой другой женщины.
«Мне многое предстоит узнать о женщинах, Наталья, но не сомневайся, что я тебя хочу».
Его руки чуть сдвинулись, едва-едва, но она ощутила это движение до самых кончиков пальцев ног.
У нее возникло желание стукнуть его, хотя бы раз. Это желание прямо-таки закипело, плотным горячим сгустком гнева промчалось по венам и выплеснулось низким предупреждающим рыком, который отдался вибрацией и в его теле.
Между ними повисла тишина. Он содрогнулся, мышцы напряглись, и он просунул колено меж ее ног, заставляя почувствовать его твердую вздыбленную плоть.
«Это ты меня сейчас отпугнуть пыталась?»
Даже если в его голосе и был намек на насмешку, то она не смогла ее уловить, но в душе чувствовала, что сама мысль показалась ему забавной. От его низкого голоса дрожь пробирала. Нежные нотки превратились в томный бархатный, темный и завораживающий, и ах-какой-уверенный тон. Викирнофф знал, что ее притягивало к нему, что ее тело его жаждало. Он был в ее разуме и смог ухватить вспышки фантазий. Как бы ни старалась она выкинуть мысли сексуального характера из своей головы, они устояли, накатывая, когда она меньше всего этого ожидала. И тигрица в ней тоже реагировала, поднимаясь от томления, желания и голода.
«Пыталась», – в ее голосе прозвучал вызов.
Ну что он мог сделать, в конце концов? Ей ничего не грозило, и она это знала.
«Потому что думаешь, что ты в безопасности».
«Я это знаю, – она приподняла подбородок и нахально окинула взглядом все его тело. – Ты не совсем в форме, чтобы выиграть войну».
Неужели она бросала ему вызов? Намеренно его провоцировала? Она хотела снова почувствовать его иступленные поцелуи, его руки, ласкающие ее тело. Хотела принадлежать, хотя бы раз, потерять себя в другом человеке, когда весь ее мир рушился.
«Никогда не следует недооценивать своего Спутника Жизни».
Ноги Натальи коснулись балкона гостиничного номера, но он не отпустил девушку. Викирнофф продолжал ее обнимать, а его колено так и осталось меж ее бедер. Наталья оказалась зажата между его телом и стеной. Его глаза сверкнули опасным хищным блеском. Она ощутила, как по телу быстро растекся поток тепла и ускорился пульс в ответной реакции на его агрессию. Все это время Карпатец был с нею так нежен, что она почти забыла, как он опасен. У него были те же самые животные инстинкты, та же самая природа собственника, стремление быть доминантом.