А кто тогда убил? Неужели и впрямь заказали из-за этого компромата? Или не заказали, действовали по обстоятельствам? Вдруг в тот день у Матвеева был с собой компромат, и кто-то отобрал его и избавился от мужчины? Может, не было такого плана, просто так сложилось. А что, это версия.
Но тогда выходит, что компромат в руках у кого-то. А заинтересованных лиц у нас может быть много. Кроме Петренко тот же Миронов, Самсонов. А что, сам свинтил в командировку, дабы избежать нападок в свой адрес, а в этом время нанятый им человек все и осуществил.
Я села на лавку. Сложно, очень сложно. Судя по напряженной обстановке вокруг, компромат все же не нашли. И кажется, многие считают, что Матвеев каким-то образом использовал меня, чтобы его… получить? Переправил через меня из Вены в Россию? А не проще ли было отправить по электронке? Ладно, положим, это ненадежно, можно отследить.
Если Матвеев и впрямь так запарился, значит, на тот момент уже вызывал интерес у других лиц. Надеялся, на меня не обратят внимания? Очень наивно с его стороны так думать. Хотя не погибни он, может, и впрямь бы все прошло гладко. Заставил бы меня сойтись с Данькой, и никто бы не думал о моей связи с компроматом. Да какой связи, блин? Нет никакой связи. Никаких разговоров со мной Касьянов не вёл, ничего не передавал…
Я застыла на мгновение, вдруг вспомнив небольшой эпизод в Вене.
Мы с Касьяновым тогда гуляли по городу и уже собирались расходиться, когда он закурил, я обратила внимание на зажигалку, она была обычная, но красиво обклеенная, как раз по фэн-шую, картиной Мане.
— Забавно, — усмехнулась я тогда. Касьянов улыбнулся в ответ, а потом протянул мне зажигалку.
— Считайте местным сувениром от меня, — заметил на мои вздернутые брови. Зажигалку я все же взяла, положила в сумку. — Только не выбрасывайте, она принесёт вам удачу.
Я тогда подумала: какая странная сентиментальность. Но зажигалку и впрямь не выбросила. Оставила ее папе.
Я подняла глаза, глядя по сторонам невидящим взглядом. Неужели?.. Неужели это возможно? Да что можно передать в зажигалке? Флэшку? Её же надо туда засунуть как-то… ну наверное, это не проблема, если задаться целью. А эти мужчины могли задаться, считая что игра стоит свеч.
У меня даже руки задрожали от предчувствия. Я вскочила, зачем-то оглядываясь по сторонам. Так, надо успокоиться. За мной следят, не стоит выдавать себя такими бессмысленными жестами.
Быстрым шагом дошла до машины, усевшись в неё, немного поглазела перед собой. Не выдумываешь ли ты, Катя Авдеева? Компромат в зажигалке, прямо шпионский детектив, Джеймс Бонд на выезде в маленький российский городок.
Но если я права? Если Матвеев хотел встретиться со мной именно из-за компромата, а Данька был всего лишь предлогом для этой встречи, чтобы общественность не подумала чего не того.
И что теперь делать? Насколько подозрительным будет выглядеть мой отъезд, особенно в свете того, что я вроде как не имею на это права по закону? Вряд ли кто-то поверит, что я сильно соскучилась по родителям. Ещё только их под удар поставлю… А что делать? Почтой тоже не рискну слать, мало ли, перехватят… Вот они бы удивились, если там просто зажигалка, а я на самом деле все придумала.
Даже усмехнулась, заводя двигатель. Ладно, что-нибудь придумаю, сейчас надо добраться до дома и все хорошенько обдумать. Информации я получила с избытком, нужно теперь с ней что-то делать.
Дома я намотала немыслимое количество кругов, так и не придя ни к какому решению. В любом случае, за мной следят, они узнают, что я еду к родителям. А если найду бумаги, по дороге их кто-нибудь у меня заберёт? А что я вообще собралась с ними делать?
Этот вопрос так меня обескуражил, что я рухнула в кресло. Ну положим, я права, и Матвеев переправил через меня компромат, сам погиб, а бумаги остались у меня.
Что мне делать? Я грустно усмехнулась. На самом деле, вариантов немного. То есть по факту вообще нет, потому что одно я осознаю точно: сдать Ярослава таким образом не готова.
Я засмеялась, прикрыв глаза. Вот так Катя, действительно вляпалась. Умудрилась влюбиться в совершенно неподходящего мужика, бывшего бандита, жестокого типа, который не гнушается ничем ради своих целей.
А он ведь знал — подумалось мне. Сразу догадывался насчёт компромата, потому и кружил вокруг меня, потому и соблазнял, а я наивно полагала, что ему противостою. Допротивостоялась. Он вышвырнул меня из своей жизни, а я не могу даже подумать о том, чтобы выступить против него.
Не на это ли он рассчитывал, когда начинал играть со мной? Вполне вероятно.
И даже осознание данного факта не возбуждало злость. Только усталость. Так и сидела в кресле, пока за окном не стали сгущаться сумерки, а потом решилась. Набрала номер, уже спускаясь по лестнице.
— Да, Кать, — ответил Данька.
— Можно я к тебе приеду? — задала вопрос.
— Конечно, — он явно растерялся. — Я как раз домой пришёл.
— Через двадцать минут буду.
И все же, как ни прискорбно это понимать, Данька оказался единственным человеком, который никогда мне не отказывал.
Он открыл мне облаченный в одни шорты, волосы мокрые, я окинула его взглядом, некстати вспомнив сильное мускулистое тело Петренко. Данька рядом с ним совсем подросток на вид.
— Ну как у тебя дела? — поинтересовалась, проходя в гостиную.
— Да ничего… в основном торчу на работе. Осваиваюсь, так сказать. Дядя Гена мужика прислал, типа управленца… есть хочешь? — перебил он сам себя, доставая из холодильника сковороду.
— Не откажусь, — я поняла, что не помню, когда ела. Данька стал греть ужин, я следила за его движениями.
— Ну вот, отцовский зам быстро его ввёл в курс дел. Толковый мужик на самом деле, управленец этот. Думаю, с ним дела будут на плаву.
— Ты решил-таки заняться этим бизнесом?
— А что делать, — он развёл руками, поворачиваясь ко мне. — Денег больше становиться не будет, кто-то же должен этим всем заниматься.
Дядя Гена, смотрю, быстро все ему объяснил. Ну и хорошо, это Даньке только на пользу будет. Жаль, конечно, что такой ценой, но что поделать.
— Ты как будто даже приободрился, — заметила ему, Данька тут же опустил плечи. Поставив тарелки на стол, сел напротив и начал есть.
— Просто стараюсь не думать о случившемся, — сказал в итоге, я кивнула, он перевёл тему. — Ну а ты чего вдруг решила приехать?
Я вздохнула, откладывая вилку.
— Можно я у тебя переночую, Дань?
Он посмотрел на меня, часто моргая. Явно в недоумении.
— Конечно, можно, — сказал в итоге. — А что такое? Ты… Я хочу сказать, ты же… — он замялся, я закончила за него.
— Ты же знаешь, что у Петренко я уже не живу.
Данька смущенно кивнул, отводя взгляд, крепче сжал вилку.
— Ты с ним… — он поднял глаза. — Вы в машине…
До меня только в этот момент дошло, что наш секс в автомобиле наблюдало несколько пар глаз. В тот момент даже в голову не пришло о таком подумать. Вот стыд-то… Ну Петренко не лучше, он-то наверняка помнил, и его это не остановило.
Вздохнув, я потерла лоб.
— Ладно, я не претендую, — вдруг заметил Данька. — Просто думал, у вас все на мази.
Я грустно усмехнулась. Только Даньке такое и может прийти в голову. На мази…
— Глупости не говори, это ничего не значит.
Данька посмотрел с недоверием.
— Значит, вы не вместе?
— Нет. Но это не значит, что между мной и тобой что-то может быть, — предупредила на всякий случай. — Просто мне тяжело находиться одной.
В какой-то степени это была правда. Я пришла к выводу, что у Даньки в квартире будет спокойней, все-таки тут и закрытый двор, и охрана, и сигнализация в квартире. А в мою, кажется, можно попасть, если поковырять в замке палкой. Впрочем, я понимаю, что было бы желание, и сюда проникнут. Но… но все же спокойней.
Данька ничего спрашивать не стал, и ужин мы закончили спокойно. Удивительно в нем все же сочетаются доставучесть и тактичность.
— Ты можешь лечь в моей комнате, а я тут на диване, — сказал, когда мы переместились в гостиную.
— Спасибо, — я кивнула. Очевидно, что в отцовской комнате ночевать не захочется ни ему, ни мне.
— Как продвигается твоё расследование? — поинтересовался Данька. Я пожала плечами.
— Не особенно продуктивно.
Рассказывать ему правду не собиралась. Судя по всему, он тут ни при чем, спокойней будет, если и ввязываться не станет. Меньше знаешь, крепче спишь. Тем более у Даньки своих проблем хватает.
— Ты следователю про расписку и долги не говорил?
Он покачал головой.
— Зря, если раскопает…
Данька только рукой махнул.
— Он меня и так постоянно вызывает. Расспрашивает об отце. Ищет, за что ухватиться. Рестораны, личная жизнь, увлечение искусством, друзья, болезни, — замучил уже.
Я только отметила, что Артюшкин и впрямь всерьёз к вопросу подошёл. Все сферы охватил, и многие, кстати, верно. Может, и нарыл чего? Тогда почему молчит?
— Что у твоего отца за мигрени такие были? — задала вопрос. Данька нахмурился.
— А ты откуда знаешь?
— Самсонов говорил.
Данька немного помолчал, думая о своём.
— Ну они начались где-то год назад. Он не жаловался, не говорил мне даже, просто мог заметить, голова болит, и все.
— Но водителя нанял, — заметила я, Данька кивнул.
— Наверное, они были сильнее, чем он говорил. Он так всегда, не любил признавать свои слабые места. Я так понимаю, они возникали периодически, а потом резко усилились. — Данька потёр ладони, глядя на них. — Он обследовался, но ничего не обнаружил. Врачи сказали, мигрень, пересмотрите свой график жизни.
— Он не послушался?
— Куда там, — усмехнулся Данька. — Он радовался, что не рак или что-то такое, остальное типа ерунда, пережить можно.
— Ну в принципе согласна, — пожала я плечами. Данька усмехнулся, поднимая на меня глаза.
— По-моему, он сам не понимал, насколько все серьезно, — мы встретились взглядами. По спине у меня побежали мурашки, черт знает почему. — Кроме мигреней, у него начинали случаться… сдвиги.
— Сдвиги? — нахмурилась я.
— Один раз я застал его ночью в гостиной. Он вышел попить воды, а потом его сложило. Он ходил по комнате и не мог найти коридор, держался за голову, часто жмурясь. По всей видимости, было очень фигово.
— Жесть… — прошептала я.
— Ну такое случалось всего пару раз, один ещё был при дяде Гене, он, конечно, обалдел. Он тоже не думал, что это так серьёзно.
— И твой отец не обследовался снова?
— Собирался. Но не успел.
Я кивнула, поджав губы. Да уж, сложно даже представить такого мужчину, как Георгий, блуждающим по собственному дому в поисках коридора. Кошмар какой-то. Ведь это все реально могло вылиться во что-то более серьёзное.
— В итоге Артюшкин ничего интересного не надумал? Он все ещё считает нас с тобой причастными?
— Мне кажется, нет. Но о тебе он тоже много спрашивает.
— О чем именно?
— Ну… о твоём творчестве, о картинах, не выставлялась ли, продаёшь ли…
— А почему он меня об этом не спросит? — удивилась я. Да уж, Артюшкин там и о моей жизни скоро сможет книгу написать.
Данька только плечами пожал, я напряглась. Не вызывает — вовсе не значит, что не интересуется. Просто делает это не напрямую. Что тоже создаёт вопросы.
В общем, я подумала и решила наведаться завтра к Артюшкину, выставит так выставит, а вдруг нет, что интересное расскажет?
Глава 31
Позвонила ему утром, проводив Даньку на работу. Он сообщил, что я могу жить тут сколько хочу и чувствовать себя, как дома. Выделил комплект ключей и отбыл трудиться в офис.
Артюшкин моему звонку удивился.
— Случилось что-то? — спросил, когда я изъявила желание встретиться. Я промычала в ответ нечто неопределённое. — Ладно, приезжайте, — смилостивился в итоге.
К тому моменту, когда я прибыла, Артюшкин собрался пообедать. Я думала переждать, но он позвал меня с собой. Вот честно, самый странный следователь, которого только можно представить.
— Ну что вас ко мне привело, Катерина Михайловна? — спросил он, сделав заказ. Я вздохнула.
— Сдвиги есть в поисках убийцы?
Артюшкин даже посмеялся.
— Не думаете же вы, что я вам буду рассказывать подробности? Это тайна следствия, между прочим.
— А зачем вы обо мне выспрашиваете? О работе, о творчестве?
— Матвеев-младший рассказал? — прищурился Артюшкин.
— Да.
Он вздохнул.
— Я просто ищу зацепки, вы же сами допускали мысль, что с Матвеевым связаны, и потому кто-то что-то у вас искал.
— И вы решил покопаться в моей жизни?
— Ну в жизни погибшего я тоже копаюсь, не переживайте, вы не одна меня интересуете.
— И что, зацепки есть? Это вы можете сказать? Я же не прошу подробностей.
Артюшкин смерил меня внимательным взглядом. Некоторое время молча ел, размышляя. Потом, промокнув рот салфеткой, сказал:
— Кое-что есть. Но как связать это с его смертью, пока вопрос. Кстати, — он придвинул к себе тарелку со вторым, — при вас Матвеев когда-нибудь принимал лекарства?
— В смысле? — нахмурилась я.
— Ну возможно, пил таблетки?
Я только головой покачала.
— Вы это из-за его мигреней спрашиваете? — задала вопрос. Арташкин неопределённо покачал головой.
— Анализ крови показал, что в его крови было приличное содержание химического препарата.
— Чего? — уставилась я на следователя, открывая рот. Он развёл руками, продолжая.
— В квартире, офисе и личных вещах не было обнаружено никаких таблеток.
— Так… А что за препарат?
— Если коротко, то его можно отнести к группе наркотических препаратов-эйфоритиков. Доза небольшая, при употреблении вызывает всплеск эмоций, воодушевление, желание действовать. Мир ощущается ярче, сил кажется больше.
— Вы хотите сказать, что Георгий употреблял наркотики? — в это поверить было ну просто невозможно. Артюшкин скорчил неопределённое выражение лица.
— Я ничего не хочу сказать, кроме того, что этот препарат был обнаружен в крови погибшего. Его сын и окружение утверждают, что это невозможно. И тем не менее, факт остаётся фактом. А головные боли и странные провалы в памяти — вполне возможные последствия между приемами препарата. Если говорить по-простому — ломка.
Я смотрела на Артюшкина широко распахнутыми глазами. Открывала и закрывала рот, но так и не могла найти подходящих слов. Конечно, я не настолько хорошо его знала, чтобы говорить уверенно, но Матвеев-наркоман — это что-то вообще за границей моего понимания.
— Вы серьёзно думаете, что успешный взрослый мужчина стал бы принимать наркотики, при этом прятать этот факт ото всех настолько, что после его смерти ничего даже не смогли обнаружить? — выпалила в итоге.
— Мысль кажется абсурдной, да? — усмехнулся Артюшкин.
— Да, — честно созналась я. — А что на это сказал Данька?
— Странно, что он вам не рассказывал. Хотя, может, стеснялся признать подобный факт. Он сказал, что это невозможно. Что его отец не из таких, что это ошибка, даже выдвинул мысль о фальсификации данных. Ну это, я сразу вам скажу, глупость. А главное, никак нас не приближает к разгадке его смерти.
— Ну да, — хмыкнула я, — вряд ли можно представить, что его пырнули ножом дружки-наркоманы или что он задолжал дилеру. В любом случае, это даже звучит абсурдно.
— Вот именно. Но если он и впрямь принимал эйфоритики, это тоже определённая нить.
Я потёрла виски. Вот так многогранная личность у нас Матвеев Георгий Олегович.
— Что ж, Екатерина Михайловна, — Артюшкин поднялся, я встала следом, оставив чашку недопитого чая. — Если вам больше нечего рассказать, я, пожалуй, откланяюсь.
Мне на мгновение стало стыдно, потому как я в принципе могла бы поделиться некоторыми данными, но решила придержать их при себе. Пока, по крайней мере.
Возле отдела мы расстались, я загрузилась в машину, уткнувшись лбом в руль, закрыла глаза. Что же это такое творится вокруг? Чем дальше в лес, как говорится… теперь вот Георгий оказался наркоманом. Не в этом ли причина его отказов обследоваться? Он понимал, что вызывает его головные боли. И выходит, стал чаще принимать наркотики? Или больше, оттого промежутки стали заполняться более сильными болями и даже потерей ориентации на местности? Дичь какая-то.