— Почему это тебя удивляет?
На мгновение он замолчал, потому что они снова ступили на зыбкую почву. В течение многих лет он ходил вокруг Тины на цыпочках. Последние несколько дней были исключением, и он надеялся, что это означало… Ну, похоже, их отношения совершенно не изменились.
— Я предположил, что Сара знала о вас с Мэдом. Это ее не беспокоит?
Тина закатила глаза и вздохнула, давая понять, что он снова что-то не понимает.
— Конечно, она знала, что у нас с Мэдом было прошлое. Все знали. Мы не пытались это скрывать, потому что мы взрослые люди, которым не стыдятся своей сексуальности. Сара также понимает, что мы были не более, чем друзьями, людьми, которым иногда надо снять напряжение.
— Естественно, я один из тех, кто этого стыдится, — сказал он с горьким смешком.
— Я не думаю, что тебе было стыдно за свою сексуальность, Роман. Я думаю, что тебе было стыдно за меня.
Боже, они снова вернулись к этому. Он пытается все исправить, а Тина выворачивает его слова наизнанку.
С другой стороны, она была не так уж неправа. Почему он не хотел, чтобы его друзья знали о ней? О них?
— Все было не так. Я не хотел расстраивать Дэкса. — Все было не так. Я не хотел расстраивать Дэкса.
— Я не куплюсь на эту ерунду. — Она провела рукой по волосам, убирая их от напряженного лица. — Почему Дэкс должен расстраиваться из-за того, что я встречаюсь с одним из его лучших друзей? Он доверял тебе. Он считает тебя одним из самых умных, самых уважаемых людей. Так почему он должен быть против того, что ты встречаешься с его сестрой? Если, конечно, ты когда-либо собирался заниматься со мной чем-то кроме секса. Если только я не была просто способом скоротать время, пока не повстречаешь скромную Джун Кливер из твоих грез. Пока ты не встретил Джой.
— Мне жаль, что ты это услышала, — тихо сказал он. — Я не знаю, сложилось ли бы у нас с Джой, но я не думаю, что это должно повлиять на то, что сейчас происходит между нами. Я вообще не понимаю, как разговоры о ней могут нам помочь.
— Они не помогают, но позволяют взглянуть на все в перспективе. Роман, ты когда-нибудь думал о том, чтобы отправить мне игривое смс? Как насчет того, чтобы излить свои чувства ко мне по e-mail? Должно быть, это были впечатляющие письма, потому что кто-то хочет шантажировать ими президента Соединенных Штатов.
Его охватило разочарование. Почему они это делают? У них были более важные темы для разговора, а не какая-та полуэмоциональная связь, которая так и не продвинулась дальше писем.
— Там не было ничего особенного, и я бы никогда не стал ей писать, если бы она не сделала первый шаг. Я не начал писать ей любовные письма по зову души. Я парень, и я склонен делать такие вещи. Если хочешь правды, первые несколько раз я ее игнорировал.
Она продолжала бередить рану.
— Почему? Она понравилась тебе с самого начала, не так ли? Ты влюбился в нее на том самом первом двойном свидании? Той ночью ты хотел оказаться на месте Зака?
Черт, почему Тина никогда не слушала то, что он говорил? У нее было какое-то навязчивое желание быть правой. Но в этом случае она была чертовски не права. В прошлом он мог вести себя дерьмово, но сейчас он пытался ее защитить. И она продолжала вспоминать его прошлые прегрешения. Каждый раз, когда он думал, что они оставили позади пережитое много лет назад, она снова возвращалась к этому.
Он остановился посреди тихого коридора.
— Честно? Я вообще ее не заметил. Я даже не могу вспомнить, как зовут женщину, с которой я встречался в ту ночь. Весь вечер я сидел и задавался вопросом, чем ты занимаешься.
Он ждал, что она огрызнется в ответ, но она молчала. Тина делала так, когда понимала, что была не права. Или что она сама сделала что-то не так.
— Я рассказал тебе, что делал той ночью. Выложил все правду. Услуга за услугу. Чем ты занималась сразу после нашего расставания? Или, может быть, лучше спросить, кем ты занималась, Августина? Мэд тоже «утешил» тебя той ночью?
Ее кожа окрасилась в ярко-красный цвет, она вся покраснела и прищурилась.
— Хочешь, блять, знать, что я делала той ночью, Роман? Я была с Мэдом. Я была с ним всю ночь.
Ему стало плохо. Он знал это. В глубине души он знал, что та ночь положила начало многолетним «отношениям без обязательств» между женщиной, от которой он был без ума, и одним из его лучших друзей. Вот почему она не отвечала на звонки. Она не страдала, просто была занята. И это также объясняет, почему после этого Мэд не разговаривал с ним в течение очень долгого времени. Да, он знал, что той ночью она ушла из его дома, желая немного ему отомстить.
— Ну, это меня не удивляет
— Конечно, нет, Роман. Ты всегда знал, что я за женщина. Ты знал это тогда. За исключением того, что той ночью я была не в постели Мэда. — На ее глазах навернулись слезы, и она запрокинула голову, словно пытаясь загнать их обратно. — Я была в чертовой больнице, потому что потеряла нашего ребенка.
Она замерла с широко раскрытыми глазами, прикрыв рот, словно могла как-то забрать слова обратно.
Роман уставился на нее, время вкруг них словно остановилось. Он знал, что это не так, но все, казалось, замедлилось, пока мир не сузился до одного и только одного факта.
Тина была беременна? Она потеряла их ребенка той ночью?
О Боже.
— Это из-за лестницы. Ты упала с лестницы, потому что я слишком сильно тебя схватил и…
Все тут же встало на свои места. В ту ночь он знал, что что-то не так, что было нечто большее, чем обида на него. Он хотел побежать за ней, но проигнорировал это желание. Вместо этого он напился с Заком.
В то время как у нее случился выкидыш.
— П-п-прости, Роман. — Заикаясь, произнесла она. — Я не хотела так говорить тебе об этом.
Он не знал, что думать, как чувствовать. Эта новость размазала его по стене. Мысли бились в голове, и он уже не мог управлять своим телом.
— Я не думаю, что ты вообще хотела мне говорить. — Он изо всех сил старался говорить спокойно, но не мог скрыть дрожь в голосе.
Это он сделал с ней это. Он знал, что мог причинить ей боль словами, но был полон решимости не позволить ей оставить за собой последнее слово. Он был так зол на Тину и не думал ни о чем, кроме того, как продолжить их ссору.
За это она заплатила самую худшую цену, какую только можно себе представить.
Вся ссора прокрутилась в голове, как будто это случилось вчера. И он точно знал, почему она сделала то, что сделала, и произнесла слова, которые положили начало спору.
Но если я останусь в Вашингтоне, нам не придется расставаться.
— Ты хотела устроиться на работу к Клеймону и Хорну, чтобы мы могли остаться вместе. Чтобы мы могли быть семьей, — сказал он, осознав правду.
В ее глазах засверкали слезы, отчего они заблестели даже при тусклом свете лампы.
— Я хотела тебя, Роман. Не только ребенка. Я хотела, чтобы мы были вместе. Я была влюблена в тебя. Я не рассказала тебе о ребенке, потому что мне нужно было знать, чувствуешь ли ты то же самое. — Она сжала губы, пока, казалось, собиралась с мыслями. — Что бы ты сделал, если бы узнал?
Она думала, что он сказал бы ей позаботиться о «проблеме». Конечно, она так думала. Он не дал ей никаких оснований думать иначе. Вообще-то в тот вечер он сказал ей, что не хочет детей. И все же он точно знал, что сделал бы, если бы Тина рассказал ему о беременности. Он не сильно изменился. Да, тогда он много чего наговорил, но поступил бы правильно.
— Я бы попросил тебя выйти за меня замуж.
— Да, я тоже этого боялась. Я думала, что нам нужно больше времени, и надеялась, что работа в Вашингтоне даст нам его. Но я быстро поняла, что ты не хочешь меня так, как я хотела тебя.
— Не решай за меня, чего бы я хотел. — В молодости Роман мог сказать, что не хочет детей… но нынешний мужчина очень хотел этого ребенка. В одну секунду обнаружив, что они зачали и потеряли ребенка, он почувствовал, что его ударили под дых. Тина пережила эту боль и в одиночестве несла ее все эти годы.
Нет, у нее был Мэд.
Роман закрыл глаза. Больше всего на свете он хотел вернуться в ту ночь, хотел, чтобы тогда она сказала ему, что он ведет себя как мудак, и пришло время взрослеть, потому что у них будет ребенок.
Он хотел провести с ней ту ночь, держа ее в объятиях. Ему не терпелось вернуться и обнять ее, никогда не начинать ту ссору… может быть, спасти их ребенка. Но если это было невозможно изменить, то он хотел быть тем мужчиной, который позаботился о ней, держал ее за руку и облегчал ее боль.
Черт возьми, что он натворил?
— Роман, с тобой все в порядке? — Внезапно она оказалась перед ним и взяла его руки в свои. — Мне действительно жаль, что я так вывалила все это на тебя.
— Какой был срок?
Она заколебалась.
— Думаю, около девяти недель. Сначала я была в стадии отрицания. Какое-то время я убеждала себя, что у меня задержка из-за стресса по поводу работы.
У него закружилась голова, и весь клубящийся внутри него гнев вырвался наружу.
— И я не заметил. Но опять же, такой мудак, как я, не хотел бы замечать. Как я мог заметить, что моя девушка беременна? Я никогда не заметил бы, что тебя тошнит по утрам, потому что я редко оставался на всю ночь из-за того, что слишком боялся, что кто-нибудь увидит, как я покидаю твою постель. А тебя тошнило по утрам?
— Несколько раз, но я подумала, что это грипп или что-то в этом роде. Роман, это давняя история.
— Для меня — новее некуда. — Он сделал шаг назад. Как он мог этого не видеть? — Я бы женился на тебе, Августина. Если бы ты сказала «нет», я бы пошел к твоей семье и переманил их на свою сторону. Мы бы поженились.
— Или развелись, — грустно добавила она. — Я не знаю, что бы случилось, если бы я не потеряла ребенка. Я только знаю, что все-таки его потеряла.
— Потому что я слетел с катушек, и из-за меня ты упала с лестницы. — Перед его глазами стояла картина, как она падает, как он тянет к ней руку, наблюдая, как она ускользает. Он опоздал всего лишь на секунду.
Тина твердо покачала головой.
— Это был несчастный случай. Доктор сказал, что даже не уверен, что было ли причиной падение. У женщин часто случается выкидыш в первом триместре. Ребенок был еще крошечным и хорошо защищенным. Это могло быть совпадением.
Он знал лучше. Притворство, что он верит в обратное или бессмысленные сожаления ничего не изменят.
— Нет, это не совпадение. Я сделал это с тобой и нашим ребенком.
— Перестань, Роман. Хватит брать всю вину на себя. Я тоже была там. Я неслась вниз по той чертовой лестнице, и я знала, что беременна. Я была неосторожна. Все, о чем я думала той ночью, это как бы побыстрее от тебя сбежать, чтобы ты не увидел, как я плачу. Так что, может быть, ты также должен винить меня.
— Нет.
Сейчас Роман не мог сказать большего. В горле застрял комок, от рыданий, который так и не вырвались наружу. Это душило его. Он должен был сдержать их. Он должен подавить их, потому что должен был быть сильнее. Лучше бы он злился. Он понимал злость, но эмоции, с которыми он сейчас боролся, могли разрушить его. Если он даст слабину, то уже не сможет вернуться. Он будет разбит, и прямо сейчас он сомневался, что достаточно силен, чтобы снова собраться.
— Не надо, — сказала она, поднимаясь на носочки и приблизившись к нему. — Я не хотела причинять тебе боль или расстраивать. Прости меня.
— Простить тебя?
— За то, что ничего не сказала. За то, что не была честна. За то, что злилась на тебя по причине, о которой ты даже не знал. За то, что позволила своей гордости ранить нас обоих. — Она погладила его, ладони успокаивающе скользили по его плечам. Ее слова были спокойными и размеренными, дарящими облегчение.
Почему она так нежно к нему прикасалась? Просила прощения? Его он тоже не заслуживал, не тогда, когда все это было последствием его поступков. Он начал отступать.
Она держалась за него.
— Не уходи. Не покидай меня. Останься. Я не часто думаю о том, что случилось, Роман. Я стараюсь не зацикливаться на ребенке, который мог бы у нас быть, но когда я думаю о нем, я почти всегда одна. Не заставляй меня быть одной сегодня вечером.
Она оплакивала его в одиночестве. Все эти годы она была одна — за исключением Мэда, который хранил ее секрет.
Гнев, который он испытывал всякий раз, когда думал о Тине с Мэдом? Он больше его не чувствовал. Мэд был рядом с ней. Он должен был позвонить Роману, но он этого не сделал. Он просто взял на себя ответственность, которую должен был нести Роман.
Когда-то они были лучшими друзьями, но Мэд выбрал Тину. Слава богу, хоть кто-то был достаточно умен, чтобы это сделать.
Глубокая глотка была права сегодня. Он всегда выбирал Зака. Он ставил Зака и, что более важно, их завоевание Белого дома превыше всего. Выше Августины. Выше зова своего сердца.
Он обнял ее, когда она начала плакать.
— Мне очень жаль, детка. Мне очень жаль. Я бы отдал все на свете, чтобы изменить ту ночь.
Она обняла его в ответ и зарыдала в его объятиях. И Роман почувствовал, как что-то внутри него прорвало, какая-то дверь, которая всегда была закрыта и плотно заперта, распахнулась настежь.
Когда он почувствовал, как текут его собственные слезы — слезы из-за ребенка, которого они потеряли, из-за тех лет, что они упустили, — прорвались те слезы, которые он пытался сдержать. И он знал, что больше никогда не будет прежним.
Глава 15
Тина окинула взглядом маленький, незахламленный домик и увидела, как Роман выглядывает в окно, наблюдая, как снова начинается дождь
— Вы пьете чай с молоком? — Спросила Эллен Хаус, ставя поднос на кофейный столик между ними.
Тина улыбнулась.
— Нет, спасибо, но я буду с сахаром. И мы оба благодарны вам за гостеприимство. Я знаю, это должно быть трудно — говорить о матери.
Эллен Хаус была миниатюрной женщиной с рыжими, частично седыми волосами лет пятидесяти, хотя и выглядела значительно старше. Стрижка пикси совершенно ей не шла, но, вероятно, ее легко было укладывать. В доме было чисто, хотя и немного пустовато из-за недостатка мебели.
Зато здесь было полно кошек и игрушек для них.
К этому моменту Тина насчитала десять разных представителей кошачьих, и это были только те, кто посетил гостиную, пока Эллен готовила чай.
Один из них подкрался к Роману и потерся о его брюки за тысячу долларов, заставив того подпрыгнуть.
— Почему бы тебе не посидеть со мной? — Предложила Тина. — Хочешь чаю?
С мрачным лицом Роман повернулся и присоединился к ней на крошечном диване.
— Я хочу скотч, — пробормотал он себе под нос. — И что угодно, что отпугнет кошек. Этот кот никак не оставит меня в покое.
Эллен улыбнулась и налила еще одну чашку.
— Ах, это мистер Дарси. Не обращайте на него внимания. Он любовник, а не боец. У меня никогда не было детей, поэтому я усыновила эти меховые комочки. Для них я мать, а я люблю их, как будто они мои дети.
Эллен улыбнулась и налила еще одну чашку.
Тина прислонилась к нему, предлагая свою безмолвную поддержку.
— Вы, определенно, хорошо о них заботитесь.
Предыдущий вечер они провели в объятиях друг друга. После того, как слезы прекратились, а горе чуть стихло, Роман раздел ее и уложил в кровать. Она была уверена, что он займется с ней любовью. Она испытывала смешанные чувства по этому поводу, но они часто подавляли свои эмоции с помощью секса.
Вместо этого он снял одежду и лег рядом с ней. Притянув ее ближе, он выключил свет. Там, в уютной темноте, прижатые друг к другу, они говорили о ребенке, которого потеряли. Они рассказали, как оба чувствовали себя разбитыми после того, как расстались. Она призналась, что согласилась на работу в Вашингтоне, потому что не могла вернуться домой и встретиться с родителями. Так что она окунулась в работу. Он сделал то же самое.
Они признались, что сожалели о том, что между ними встала гордость, незрелость, глупость и страх. За прошедшие тринадцать лет Тина никогда не чувствовала такую легкость.