========== 12 февраля ==========
— Елисей, — звучит над самым ухом, — давайте сделаем шрифтик чуть побольше.
Виталий Алексеевич наклоняется так близко, что уже касается своей щекой моего виска, и я весь внутренне съёживаюсь.
Блин! Ненавижу! Ненавижу, когда ко мне вот так наклоняются. А ещё одеколоном от него несёт — задохнуться можно. И дался ему этот шрифт.
— По-моему, лучше будет не увеличивать, — выжимаю из себя вежливость.
— Нет, давайте попробуем, — настаивает на своём Виталий Алексеевич, и я начинаю увеличивать.
Виталий Алексеевич Вишневский, директор кондитерской фирмы «Вишенка», со всякими своими визиточками, буклетиками, менюшечками и прочей херотой достаёт меня, наверное, уже месяца три. Шеф радуется — постоянный заказчик. Шеф-то радуется, не ему же приходится по сто раз в каждом макете все двигать, перемещать, уменьшать да увеличивать. А в итоге всё равно приходить к тому, что я изначально и сделал. Времени на эту «Вишенку» угрохивается столько, что с ума сойти можно.
И вот сегодня ему снова понадобились буклетики. Ко Дню святого Валентина, который через два дня будет. Как всегда нужно всё и сразу и желательно, чтобы готово было уже вчера. Ну это ладно, 14 февраля не такой уж праздник, так что сильной запары нет, а вот перед Новым годом — вот это да, вот это настоящий трындец!
Сделав шрифт больше и подвинув надпись, я отстраняюсь и вопросительно смотрю на Вишневского. Солидный, вроде бы, мужик, около сороковника, приличный весь из себя, ухоженный, не расплывшийся, в костюмах всегда. Но вот взгляд у него масленый какой-то. И сейчас он конкретно по мне скользит.
Кхе.
Что-то это как-то… Кхе-кхе.
А не по радуге ли ты, дяденька? Ты давай, дядечка, в монитор смотри, а не на меня зырь. Давай-давай.
Мотаю головой, указывая в монитор, и Вишневский наконец-то утыкается в него, несколько секунд разглядывает и выдаёт:
— Нет, знаете, Елисей, верно вы говорили: было лучше.
Я мысленно пробиваю фэйспалм и переделываю как было.
Начинаю подозревать, что он специально время тянет. Мы скоро закрываемся, а мне в печать ещё дохухры пускать, да я тут ночевать из-за него буду. Етить-колотить!
Вишневский в последний раз любуется макетом, кивает и душевно благодарит. Уже у дверей он поворачивается, снова мажет меня взглядом и говорит:
— Завтра с утра приеду. До свидания, Елисей.
До чего ж противно он моё имя выговаривает. Я и так его не жалую, а Вишневский ещё и тянет: «Елисе-ей». Бр-р…
Вот ведь досталось имечко. Спасибо родакам — назвали. Думали, наверное, что Королевичем все звать будут. Как у Пушкина. Ага. Как же. Для Королевича мастью не вышел, а вот для прозвища Уизли — в самый раз. Рыжий, длинный, костлявый. Всю школу в Уизлях проходил. В общем-то, не самое обидное прозвище, но надоело. Поэтому, когда переехал сюда и поступил в училище, сразу отмёл всех Уизли и прочие поползновения, представляясь коротко — Лис. И прижилось же, приросло настолько, что и тут, в оперативке, меня теперь все только так и называют.
Вишневский едва успевает выйти из двери, как в офис заходит Макс. Максим Жилин собственной персоной. Со стаканчиком кофе из местной кафешки в руках.
Ещё один на мою голову.
Нет, он не заказчик. Хуже. Он со мной работает. Тот ещё выпендрёжник и папочкин сынок.
Вот реально не пойму, чего он в этой полиграфии забыл?
Ладно я. Закончил школу, оттарабанил в училище четыре года, в свои двадцать два ничего лучше не нашёл, чем вот эту конторку, которая располагается в подвале жопы мира и уже полгода тут торчу. Но он-то что? Судя по шмоткам и машине, батя у него состоятельный, судя по фигуре, спортзалы Макс посещает явно не раз в пятилетку. Но вот пришёл примерно полтора месяца назад и всё. Что-то он тогда рассказывал. Какую-то историю про то, что с батей поссорился и тот велел идти жизни поучиться, и вот он типа учится. Я плохо помню, потому что как раз в тот день с большого бодуна был. А шеф в него, как в спасательный круг, вцепился, потому что стремительно подъезжал Новый год, а из дизайнеров остался один я.
Ну теперь нас двое.
Нет, он, вроде, ничего так. Соображает. Звёзд, конечно, с неба не хватает, но работу свою выполняет, много не косячит и с расспросами сильно не пристаёт. Наверное, меня просто бесит его сытость и холеность. И то, что он кофе постоянно жрёт, а у меня на это денег вечно не хватает.
Не, ну правда, где таких только выпускают? Высокий, плечистый, глаза цвета мокрого асфальта, тёмные волосы назад зачёсаны, высокий лоб открывают, а нос и скулы будто бы скульптор ваял. Вот хоть садись и рисуй.
Мда… был у меня один такой, которого хоть садись и рисуй. Нервных клеток после него стало, наверное, вдвое меньше. Так что пусть идут они все лесом.
— Ну и долго же он тебя мучил, — говорит Максим, косясь в сторону двери. — Как специально.
Киваю.
Знать, не одному мне так кажется.
Максим подходит почему-то к моему столу и на свободный клочок опускает бумажный стаканчик. Божественный аромат американо манит к себе, буквально притягивает, и я непроизвольно тянусь носом к стакану, и только потом соображаю: чего это Макс свой кофе мне на стол ставит?
Поднимаю голову, смотрю вопросительно.
Максим улыбается своей звёздной улыбкой и говорит:
— Это тебе. Для бодрости.
— Оу! — вырывается у меня. — С чего такая забота?
— Не хочу, чтобы ты свалился от усталости, — усмехается он.
— Для этого нужно просто взять половину моих макетов, — хмыкаю я.
Максим изображает карикатурный ужас и отрицательно мотает головой.
— И по чём у нас сегодня акция добра? — интересуюсь я, припоминая есть ли у меня мелочь и не придётся ли мне сейчас искать автомат и деньги обналичивать.
— Ни по чём, — кидает Макс, усаживаясь за свой стол.
— Эм-м… Не понял.
Я и правда не понял. Чего это он? С какого такого праздника?
А Максим поворачивается, смотрит на меня и говорит:
— Пей скорее, остынет ведь. Я две ложки сахара попросил положить, как ты любишь.
Сказав это, Макс утыкается в монитор и погружается в работу.
Ну и что всё это значит?
Впрочем, лады. Потом как-нибудь рассчитаюсь, а сейчас действительно пять минут передохну, кофе попью. Тем более, мне его так заботливо принесли.
Беру стаканчик в руки, он приятно греет ладони, держу так несколько секунд, вдыхая горячий бодрящий запах, и делаю глоток. Тепло тут же разливается по телу. Я вытягиваю ноги, откидываюсь на спинку кресла и делаю ещё глоток. Этот глоток проясняет голову, которую, кажется, вконец запутал Вишневский. А от следующего глотка уже и жить хочется.
Всё не так плохо и грустно, а в общем-то, даже ничего.
Нет отношений? И прекрасно. Вот просто-таки замечательно! Нет — и не надо. Мне и одному неплохо.
Работа? Ну работа так себе, конечно. Её может выполнять и дрессированная обезьянка. Творчества в ней ровно ноль. Не на это я рассчитывал, выпускаясь с отличием с отделения дизайна. Но для разбега сойдёт и такое. Полгодика ещё тут отпашу, опыта поднаберусь, а летом пойду дальше искать. Мы птицы, вернее, лисы вольные, никто нас не держит. Благо, что есть, где жить, да и с голодухи не помираю. Прорвусь.
Только вот одна фигня занозой в мозгу сидит, царапает, покоя не даёт. Вчера уже ничего не приходило после того, как я заблочил мудака, но осадочек от его посланий остался тот ещё.
На автомате достаю телефон, открываю вкладку вконтакта и замираю. Несколько сообщений, и самое первое висит от неизвестного с ником Твой Почитатель.
Сердце ухает в желудок, а палец сам за каким-то фигом жмёт на сообщение. Оно распахивается, и я читаю.
Читаю и холодею.
«Хочу тебя. Хочу разложить тебя на кровати и трахать. Вогнать член тебе в задницу, задрать твои ноги, сжать маленькие ягодицы в ладонях и трахать, трахать, трахать. Чтобы ты кричал, не помня себя. Чтобы скрёб пальцами по простыням. Белые. Простыни должны быть белыми. Тебе очень идёт белый цвет. Твои волосы горят солнышком, а в глазках появляется тёплый блеск, они становятся прозрачно-голубыми, как весеннее небо. Тебе очень идёт эта белая футболка с рисунком лиса…»
Опускаю взгляд на свою футболку. Да. На мне сегодня лис. А это значит…
Значит, что этот ублюдок, этот уродский мудак был здесь сегодня. Видел меня!
Это не какой-то случайный псих из интернета, который так развлекается, написывая кому попало похабщину. Это реальный больной на голову чел, который живёт со мной в одном городе. Он приходил сегодня сюда. Быть может, он всё ещё здесь! Быть может, это работник какого-нибудь офиса, которых здесь сотни!
Боже… Боже! Что мне делать? Что?!
Он начал писать мне четыре дня назад. В день по сообщению. Меня корёжило читать весь этот бред, но я не придавал особого значения, игнорил. А позавчера наконец занёс в чёрный список аккаунт, с которого всё это дерьмо писали. День ничего не было, а сегодня вот опять. И не просто, а…
ОН БЫЛ ЗДЕСЬ!
Медленно обвожу взглядом помещение, будто бы надеюсь увидеть его. Будто бы он прячется где-то здесь. Но в кабинете нет никого, кроме меня и Максима, который сейчас с любопытством на меня косится.
— Лис, что-то случилось? С кофе что-то не то? — спрашивает он.
Я подвисаю на несколько секунд, а потом мотаю головой.
— Нет. Ничего. Всё в порядке, — отрывисто говорю я.
Всё в порядке. Всё в порядке.
Твержу это себе, как мантру, и глубоко дышу.
Всё. В. Порядке.
Это наверняка какая-то злая шутка. Ну кому я могу сдаться, честное слово, чтобы меня вот так преследовать? Да никому я нафиг не нужен! Найти бы только этого шутника и накостылять как следует.
А вдруг не шутка? Вдруг всё серьёзно?..
А-а-а! Нет!
Всё. К чёрту! Хорош об этом думать. У меня ещё макет не допилен и печати полно.
Трясу головой, отгоняя ненужные мысли, и погружаюсь в макет, а потом начинаю печатать. За это время успевает прибежать и убежать шеф, надавав кучу ценных указаний, а за ним и менеджер Света, принеся ещё два проекта к 14 февраля. Чтоб её!
Когда вытаскиваю последний лист распечатки, на часах уже 20:52.
Не, ну это даже ничего. Под Новый год я и вовсе тут ночевал. А сейчас — подумаешь! — всего девять. На два часа задержался. Фигня какая!
Максим, кстати, тоже работал всё это время, верстал какие-то буклеты. И если раньше меня раздражало, когда вместе со мной кто-то задерживался и маячил у меня перед носом, то теперь я был рад тому, что он здесь. Вернее, что я не один.
— Максим, ты ночевать остаёшься? Или всё же домой? — спрашиваю его, выключая свой комп.
— Ой бли-ин! — хлопает он себя по лбу и начинает в срочном темпе закругляться.
Выключив всё оборудование, мы выходим из офиса и закрываем дверь. На этаже уже никого нет. Пустой коридор освещён двумя тусклыми лампочками. И я ещё раз радуюсь, что иду по нему не один.
Холл первого этажа встречает нас ярким светом и добродушным старичком охранником, который уже привык к тому, что я постоянно задерживаюсь и даже ночую. Сдаю ключи, ещё пяток шагов и…
Вау!
Свобода!
Ночь. Снег хлопьями медленно кружится в жёлтом свете фонарей. И тишина.
Я стою, впитываю в себя эту картинку, вбираю свежий воздух, наслаждаясь моментом. Но тут меня что-то отвлекает. Окрик. Откуда-то с дороги.
— Елисе-ей!
Я аж вздрагиваю, когда понимаю, кто идёт от заснеженной Hyundai Solaris.
Вишневский!
Чёрт. Что он тут делает?
— Елисей, вы только закончили? — радостно говорит он, уже нависая надо мной. — А я тут мимо проезжал, смотрю — вы стоите. Может, вас подвезти?
Хлопаю глазами.
Мимо проезжал? Подвезти хочет?
Не хочу я, чтобы он меня подвозил, но как сказать об этом? Чёрт. Выглядеть же будет по-идиотски, если откажусь. Время девять часов, автобусы уже почти не ходят, зима. Только придурок откажется от предложения.
И тут широкое плечо Макса оттесняет меня, заслоняет.
— Извините, — говорит он, — я сам подвезу его. Нам по пути.
И улыбается. Дружелюбно, вроде бы, улыбается. Но не хотел бы я, чтобы мне вот так улыбались тёмной ночью.
Вишневский растерянно смотрит на меня, потом на Максима, весь его напор сдувается, и он отступает. А Макс уверенно ведёт меня к своему новенькому Volkswagen Passat.
— Да ладно, — мямлю я, — добегу до остановки. Тут недалеко.
— Садись, — безапелляционно говорит Макс, открывая дверцу.
Пока я устраиваюсь на переднем сидении чёрного кожаного салона, Максим заводит машину, ставит на прогрев, а затем достаёт из багажника щётку и начинает счищать снег с чёрной глади.
Я сижу, греюсь.
Ну и ладно. Ну и о’кей. Подвезёт, так подвезёт. Сам предложил. Я не напрашивался.
А машина у него клёвая. Такая новая больше ляма стоит наверняка. И что он забыл в нашей полиграфии? Реально, что ли, отец на него окрысился? Идиотизм какой-то.
— Странный тип, — говорит Максим, сев за руль и трогаясь с места. — Мимо он проезжал. Ага.
— А что не так? — не понимаю я.
— Ты разве не заметил? — косится он на меня.
— Что именно?
— Машина у него заснеженная была, в том числе и лобовое стекло. Если бы он проезжал мимо, как сказал, то лобовое точно было бы чистое.
Сердце снова падает куда-то в желудок.
Значит?..
— Он тебя ждал, — озвучивает мои мысли Максим.
========== 13 февраля ==========
Комментарий к 13 февраля
Визуалка Лиса в шапке
Ну здравствуй, хмурое утро. Вот тебе моя хмурая морда. Не нравится? Мне и самому не нравится. А куда деваться?
Плещу холодной водой в лицо и растираю щёки. Морда остаётся по-прежнему хмурой, только чуток покраснела и глаза открылись.
Что там этот извращенец писал? Волосы блестят солнцем, да глаза горят весенним небом? М-да… Адекватность его оставляет желать лучшего. Зрение тоже. Ничего нигде не блестит, ничего нигде не горит, а в наличии у нас поганка сонная, бледно-рыжая одна штука. Вон даже веснушки попрятались. Их у меня и так, хвала не рыжей маме, немного, но сейчас их совсем не видно. Да и с чего бы им появляться? Я ж солнца не вижу. На работу еду — темень, с работы еду — темень, на работе — в подвале сижу, жопы не отрывая. Я реально скоро забуду, как солнце выглядит.
Ладно, хорош уже над раковиной зависать. Шевелиться пора.
По-быстрому чищу зубы, бреюсь, расчёсываю уже отросшие лохмы и бегу на кухню. Ткнув чайник, топаю в единственную комнату одеваться. Сидя на разложенном диване, который заменяет мне кровать, и натягивая джинсы, я пробегаюсь взглядом по моим картинам, что развешаны по всем стенам. Яркие сочные краски, фэнтезийные сюжеты со всякими диковинными лесами, волшебными замками, кельтскими остроухими эльфами, славянскими древорукими лешими и японскими девятихвостыми лисами. Особенно вот здесь лис удался. Такой задорный вышел, рыженький, с закрученными хвостиками. Огонёк с лисьей мордашкой.
Смотрю на него, и улыбка сама расплывается, а внутри будто солнышко загорается. Ух, как же я его рисовал! Помню, меня аж пёрло!
Умею я всё-таки в полёт идей и творчество. И в дизайн интересный умею. Недаром мою дипломную работу все преподы нахваливали. А сейчас же чёрт-те чем занимаюсь.
Уф… Опять я зависаю. Время, время!
Откопав пару чистых и относительно похожих друг на друга носков, кошусь на футболку с лисом. Это одна из моих любимых футболок, но после вчерашнего мне не хочется её надевать. Будто бы её заляпали чем-то. Будто бы меня самого чем-то заляпали. Облапали.
Тьфу. Пакость.
Постирать надо, может, пройдёт это дурацкое ощущение.
Достаю из шкафа синюю, тоже ничёшную футболку, поверх неё натягиваю толстовку и, прихватив со стола сотик, шкандыбаю на кухню. Там как раз закипел чайник.
Кухонька в моей съёмной квартирке махонькая, двоим здесь не развернуться, зато, стоя на одном месте, можно дотянуться до чего угодно. Вот я одной рукой бодяжу растворимый кофе, а второй достаю из холодильника всё, чтобы смастерить бутер.
В общем, пара минут и я сажусь за стол. Сразу лезу в интернет, загружаю вконтакт. Новых сообщений от извращенца нет. Ну это и понятно.
Вчера, после того как Макс подвёз меня, я сделал то, что должен был сделать уже давно: заблокировал в ВК возможность писать мне всем, кого у меня нет в друзьях. Не хотел я так делать, но другого выхода не видел. Так что да — больше никаких сообщений от психов!