Ура!
Я спокойно пью кофе, просматриваю новости и, уже заканчивая завтракать, закрываю вкладку вконтакта и замечаю смс.
Реклама наверняка какая-нибудь.
Открыв, непроизвольно давлюсь последним глотком кофе.
Потому что это снова он. С новым посланием.
«Ты заблокировал мне доступ. Нехороший мальчик. За это я накажу тебя. Я свяжу тебя. О да! Свяжу! Обвяжу белыми лентами твои запястья, затяну потуже и примотаю к спинке кровати. А тебя поставлю на колени и выебу в зад. Я буду трахать тебя долго и медленно. Входить в тебя по самое основание. Буду кусать и целовать твои плечи, оставляя засосы. И только когда ты начнёшь плакать и умолять, только тогда я позволю тебе кончить…»
Резко сворачиваю сообщение и отбрасываю телефон. Будто бы из него может вылезти этот ублюдок. Затем трясущимися руками всё же беру аппарат и, периодически промахиваясь по кнопкам, блокирую этот номер.
Номер.
Он знает мой номер телефона.
Что он ещё знает? Что? Как далеко он залез в мою жизнь. Сталкер чёртов!
Ладно, номер мой — не великая тайна. Если он в оперативке был, то мог и спросить у кого-нибудь. Но это ж нужно заморочиться. Нафига он вообще это делает? Зачем пишет мне эту дрянь?
Стоп. Я что, серьёзно пытаюсь понять психически больного чела? А он явно болен. Это уже не похоже на просто шутку. Для шутки это слишком затянулось. Да и просто это уже как-то слишком.
Так. Всё. Хорош об этом думать. Нужно собираться и валить на работу. Её ещё никто не отменял.
Быстро распихиваю свой небогатый скарб по карманам, сую ноги в бутсы, упаковываюсь в пуховик, в одно ухо — наушник и уже кручу плейлист в поисках подходящей песни, а второй рукой захлопываю дверь, как холодок снова проходит по коже. Ещё не понимая в чём дело, оборачиваюсь к двери.
Презик.
Висит на ручке.
Использованный.
А на двери намазано что-то… Что-то…
К горлу подступает тошнота. Кофе отчаянно просится наружу. Опираюсь о соседнюю стену и глубоко дышу.
Капец. Это капец.
Он здесь был. Вчера ночью он был здесь. Стоял перед моей дверью и… И дрочил. Дрочил, сука!
Нас разделяла одна грёбанная дверь. Одна единственная!
И…
Он знает, где я живу. Он знает. Он был здесь.
Эти мысли крутятся бураном, пока я несусь вниз по лестнице, а потом на остановку. Не помню, как сажусь на автобус, не помню, как добираюсь до работы. Плыву по течению на автопилоте. Мысли же ходят по кругу, зацикленные многократно. Пытаюсь зацепиться, найти какой-то ответ, выход, да хоть что-нибудь. Но из раза в раз повторяю лишь один вопрос.
Что? Что делать? Что мне делать?
Опаздываю на работу минут на пятнадцать, напарываюсь на бубнёж шефа, с трудом врубаюсь в то, что он говорит. Спасает меня Макс, который начинает задавать шефу какие-то вопросы, и тот отвлекается. Падаю на своё место и несколько минут просто вишу, глядя на чёрный монитор. Прихожу в себя только когда Макс спрашивает всё ли со мной в порядке.
Чёрт! У меня настолько всё не в порядке, что хочется орать, но я отвечаю, что всё ок, не выспался, и включаю наконец комп, пытаюсь сосредоточиться на макетах. Получается плохо. Отвратительно. Совсем не получается. Вместо того, чтобы с головой уйти в работу и не замечать ничего вокруг, как это обычно у меня бывает, я всё время прислушиваюсь. И оглядываюсь. Будто бы маньяк может прийти, встать у меня за спиной и сказать противным голосом:
«Елисе-ей…»
Меня передёргивает.
А ведь если это Вишневский, то он действительно может прийти и встать за спиной. Будет улыбаться, наклоняться ко мне, обмазывать меня своим взглядом и прикасаться типа случайно.
А-а-а!
Не-на-ви-жу!
Чёрт. А ведь он обещал утром прийти.
Вскакиваю, прошу Макса сдать за меня Вишневскому его буклеты, хватаю пуховик и выбегаю в коридор. Очень вовремя, потому что от лестницы слышу шаги и два голоса: менеджера Светы и Вишневского.
Бегу по коридору в обратную сторону и сворачиваю в закуток. Там я стою несколько минут, дожидаясь пока Света и Вишневский зайдут в офис, потом выползаю и тихой рысью рву к лестнице наверх. Стрельнув у охранника сигарету и прикурив, выхожу на улицу. Отхожу за угол. Не за тот, где все куряги тусуются, за другой. Мне сейчас компания не нужна. Мне она и в обычном состоянии не больно-то нужна, а сейчас подавно.
Стою. Втягиваю горечь, наполняю себя дымными струями успокоителя. Дышу.
Вообще-то я не курю. Но в стрессовых ситуациях тянет затянуться. Например, перед экзаменами, перед дипломным просмотром, в дни предновогодней мясорубки на работе я курил. Ну и вот сейчас тоже.
Сигарета заканчивается быстро, и я стою, кутаюсь в пуховик, натягиваю капюшон на уши и жалею о том, что не захватил шапку. Сколько мне тут ещё торчать? Может, подойти к курягам и ещё одну сигаретку стрельнуть? Но тогда придётся торчать с ними, кто-нибудь начнёт приставать с дежурными вопросами, на них придётся что-то дежурное отвечать. Нет. Не хочу. Не в том я состоянии. Лучше тут один поторчу. Или уже можно назад идти? Сколько времени-то прошло?
Достаю сотик и тут краем глаза замечаю, как кто-то выруливает из-за угла. Резко поднимаю голову… и выдыхаю.
Макс.
Бежит. Тоже без шапки, и куртка нараспашку. Видно, наспех одевался.
— Так и знал, что тут тебя найду, — говорит он, остановившись рядом. — Ты чего сбежал-то?
— Надо было. Покурить, — отвечаю я, и сам понимаю, что это нифига не ответ. — Вишневский свалил?
— Да уже как минут пять.
— А ты офис на кого оставил?
— Там Света сейчас. Она сказала, ей поработать нужно, базу подбить.
— Ясно, — киваю я. — Пойдём, что ли.
— А давай по кофейку? — неожиданно предлагает Макс. — Согреемся. Я что-то подмёрз, да и ты наверняка.
Я не подмёрз. Я замёрз уже основательно. Так что предложение выглядит очень соблазнительно.
Киваю и мы идём.
ТЦ, в подвале которого обитает наша конторка, перестроен из какого-то завода и находится не в самом бойком месте, так что на третьем этаже выживают только три едальни: вездесущие блины, ресторанчишко «Иваныч» и кафешка. В неё-то мы и заходим. Кафешка хоть и маленькая, зато кофе тут отличный, и пирожные есть. Над ними я зависаю, соображая взять или не взять ещё и «Картошку», но тут во мне квакает жаба, и я заказываю только американо.
Получив свой напиток, я сажусь за самый дальний столик и на время забываю обо всём, грея руки о чашку и вдыхая аромат горячего кайфа.
Но очень скоро меня отвлекают. Рядом усаживается Макс, ставит на стол фендибоберный раф и две тарелочки с «Картошкой». Одну двигает ко мне.
Смотрю на него вопросительно.
— У них сегодня акция: кто покупает авторский кофе и десерт, получает второй такой же в подарок. Ну вот я и взял, — объясняет он, а потом озабоченно спрашивает: — Ты не будешь?
— Ну раз на халяву, то буду, — говорю я. — Спасибо.
И тут вспоминаю:
— Блин. Нужно ж было тебе деньги за вчерашний кофе вернуть.
— Потом, — машет Макс рукой. — В следующий раз.
Киваю и делаю первый глоток. Согреваюсь.
— Слушай, Лис, — вырывает меня из тёплого оцепенения Максим, — что с тобой сегодня?
— А что со мной? — напрягаюсь я.
— Ну ты немного странно себя ведёшь. Может, я не в своё дело лезу, и пойму, если пошлёшь, но мне кажется, что тебя что-то тревожит.
Тревожит? Да уж, тревожит — не то слово.
— Я могу выслушать, — говорит Макс и придвигается ближе, заслоняя меня от всего кафе.
Смотрю на него. Не насмехается. Лицо серьёзное, внимательное. Реально хочет выслушать.
Ну ок.
— Да написывает мне тут один. Похабщину.
Утыкаюсь взглядом в чашку и рассказываю и про сообщения в вк, и про смс утреннюю, и даже про дверь с презиком. Сложно мне это даётся, но я рассказываю. А Макс слушает и меняется в лице. Под конец он выглядит встревоженнее меня самого.
— Ты думаешь, это Вишневский? — когда я замолкаю, спрашивает Максим.
Пожимаю плечами. Я не знаю, что думать. Кто-то пишет мне всю эту дрянь, преследует. А Вишневский вчера меня поджидал. Конечно, может, это и не он, но… Само как-то складывается.
— А в полицию ты пробовал обращаться?
На вопрос Макса я только усмехаюсь и закатываю глаза.
Полиция. Ага. Дайте две, блин. После моего с ней знакомства, когда меня вообще ни за что загребли вместе с какими-то укурками, просто потому что околачивался рядом и рыжий, и двое суток продержали в КПЗ, приходить к ним самому и продолжать это знакомство не тянет совсем. Меня ж самого там и отпинают.
— И что они сделают? — хмыкаю я Максу. — Охрану ко мне приставят? Как будто я какая-то важная персона.
Максим пожимает плечами.
— Да к ним и с заявлением об изнасиловании бесполезно приходить. Тебя же самого с дерьмом и сравняют. Нет. Не вариант.
— Но возвращаться в квартиру тебе нельзя. По крайней мере какое-то время.
— Угу.
Я и сам это понимаю. Нельзя.
— А квартира же не твоя? Съёмная?
Киваю.
Да, съёмная. В этом плане, конечно, хорошо, что съёмная. Расторг договор, забрал шмот и свалил. Но вот сваливать-то пока и некуда.
— Слушай, Лис, — со всей серьёзностью начинает Макс, — давай ты поживёшь у меня. Временно. Да хоть этой ночью перекантуйся.
— Эм-м… — тяну я неуверенно.
— Да ты не волнуйся. Я один живу, не стеснишь.
Смотрю на Макса и даже не знаю, что сказать. Не ожидал я от него такого участия. Хотя он ведь и раньше со мной пытался задружить. Он вообще со всеми в хороших отношениях, со всеми общается. В отличие от меня. Я-то как раз предпочитаю особняком стоять, мало с кем общаюсь. Вот так, как с Максом сейчас, давно уже ни с кем не разговаривал. Да и его сторонился, выскочкой и выпендрёжником считал, а он оказывается нормальный парень. Или я просто привык к нему за полтора-то месяца?
— Я подумаю. Хорошо? — отвечаю уклончиво.
После этого мы замолкаем, допиваем кофе и возвращаемся в офис.
День проходит, и слава богу. У меня всё валится из рук, ничего не клеится. Потерял макет, долго искал, нашёл на рабочем столе, два раза чуть не отправил на печать старую версию, когда-таки отправил нужную, заметил опечатку, списал брак на себя, потом долго и мучительно всё проверял, просил Макса перепроверить, начал распечатывать, засбоил принтер. В этом месте я уже был готов орать и биться башкой о стену. Макс поддерживал, как мог. Ближе к концу дня всё более-менее устаканилось, и я даже смог сделать один макет к завтрашнему и распечатать всё без косяков. Это меня окончательно взбодрило, и я начал сомневаться в своём решении свалить из квартиры. Ну в самом деле! Из-за какого-то угрёбищного ублюдка куда-то бежать? Что за бред! К тому же там все мои вещи. Вот телефон садится, а зарядка в квартире.
— Что ты надумал? — спрашивает Макс, дожидаясь меня, когда я выключу плоттер.
— Не знаю, — мнусь я. — Наверное, всё же вернусь домой.
— Уверен? Думаешь, он больше не придёт?
Молчу. Я ни в чём не уверен.
— А если он начнёт в дверь ломиться? Что тогда?
— Макс, не капай на мозги, — отмахиваюсь я, выходя из офиса и закрывая дверь.
Моя уверенность начинает стремительно таять.
— Ладно, давай я тебя хотя бы до дома довезу, — говорит Макс, следуя за мной по пятам.
С этим спорить не получается, и я опять, как вчера, сажусь в его машину.
Едем молча. Я думаю. Всё кручу и кручу мысли, но так ничего и не выкручиваю.
Останавливает Макс у подъезда, и я уже собираю прощаться, как он тихо восклицает:
— Опа! Смотри. Не Вишневского ли это машина?
Я вглядываюсь и напротив соседнего подъезда у детской площадки среди прочих машин замечаю тёмно-серую Hyundai. Припоминаю, что именно такая была у Вишневского.
Сердце отбивает удар и ухает вниз.
Он.
Здесь.
Ждёт.
Ждёт меня.
Чтобы потом встать возле моей двери, спустить штаны и… дрочить.
Липкий противный ком застревает в горле, и дышать становится трудно. А богатое воображение уже вовсю рисует картины, как я один в квартирке, а буквально в паре метров от меня за тонкой картонной дверью этот выродок наяривает свой член.
С шумом вбираю воздух, а потом судорожно выдыхаю.
Пытаюсь выкинуть из башки эту картину.
— Ну… хм… — тянет Макс. — Моё предложение в силе. Поедем?
— Поедем, — киваю я. — Только… у меня все вещи там. Да хотя бы зарядку, блин, для сотового.
Макс хмурится. Смотрит на машину Вишневского, на подъезд.
— Давай ключи, я схожу, — протягивает он ладонь.
— Почему ты? — не понимаю я.
— Да потому что он тебя ждёт, и всяко заметит, что ты заходил, а потом выходил, наверняка попытается проследить. А на меня он вряд ли внимание обратит. Мало ли кто тут ходит. Подъезд-то немаленький.
— Логично, — киваю я и лезу за ключами.
Назвав номер квартиры и этаж, смотрю, как Макс идёт к подъезду, открывает дверь. И тут соображаю, что не дал инструкций, что именно собирать. Но через пару минут Макс сам звонит и начинает расспрашивать что где искать. Я отвечаю. Благо, недавно прибрался в квартире.
Не знаю, сколько проходит времени, не засекаю, но Макс, наконец, выходит из подъезда с ноутом в одной руке, со здоровенной сумкой — в другой и ещё с какой-то огромной папкой под мышкой.
— Я картины снял, — объясняет Макс, сгрузив вещи в багажник и падая на сидение. — Подумал, что они тебе дороги.
— Ты что, вообще всё забрал? — не верю я.
— Не знаю. Проверишь потом, — беспечно бросает он, и машина трогается с места.
========== 14 февраля ==========
Комментарий к 14 февраля
В шапке можно посмотреть визуалки героев и обложку =)
— С добрым утром, — хриплю я спросонок и прищуриваюсь от яркого света, что льёт кольцо точечных светильников с белоснежного потолка.
— С добрым утром! — оборачивается Макс, лучезарно улыбаясь.
А затем снимает с плиты турку с дымящимся, божественно пахнущим кофе и переключает конфорку, на которой аппетитно шипит яичница с беконом. Именно аромат этого дива и привёл меня сюда. И теперь я стою и глазам не верю.
Так что, правда бывает? Серьёзно, есть люди, которые вот так начинают своё утро?
— Тебе тосты поджарить? — спрашивает Макс.
Боже! Он ещё и тосты жарит. Он вообще человек? Может, я всё ещё сплю, а?
— Угу, — бурчу я.
— Ты присаживайся, — машет он лопаткой в сторону широкого стола и мягких стульев.
— Сперва в ванну загляну.
— Отлично! Я к тому времени успею всё приготовить.
Киваю и иду по широкому коридору в сторону просторного холла. Кажется, где-то там была дверь в ванную. Прохожу мимо гостиной, соединённой со столовой и кухней, мимо спальни Макса, мимо кабинета, мимо комнаты для гостей, в которой сегодня спал. Четыре, блин, комнаты! Аховая квартира. Полы покрыты светлым ламинатом, вся мебель из медового дуба, лакированная, резная, стильная, поталевые кручёные ручки, шёлковые обои с растительным рисунком, всё продуманно, рассчитано, ничего лишнего. Явно дизайнер работал. И надо сказать, отлично поработал, выдержав квартиру в едином стиле, но придав каждой комнате свою изюминку. Я вчера мало что успел рассмотреть, но на это внимание обратил. Ну и ванная тоже образчик идеала. Просторная, светлая, жемчужной плиткой выложена, с широким зеркалом, белоснежными шкафчиками, фаянсовой ванной.
Что этот человек забыл в нашей оперативке? Ну вот что?
Хотя, может статься, это и не его квартира, а отца, например. А Макс только проживает здесь.
А даже если и так. С таким отцом какого фига он торчит в оперативке? Нужно будет всё же спросить. А то реально задолбался голову ломать.
Беру свою щётку, которая весьма скромно смотрится на фоне всего этого великолепия, и начинаю чистить зубы.
Вчера вечером мы сперва заехали в кафешку перекусить, потому что Макс сказал, что у него дома шаром покати, потом — в магазин и только часам к десяти — сюда. Зайдя в квартиру, Максим сразу стал устраивать меня на ночлег в комнате для отдыха. Именно так он назвал ту просторную уютную золотисто-зелёную комнату с круглым пушистым ковром, круглым диваном, музыкальным центром, мелодичными колокольчиками на окне и офигенным подвесным креслом-гамаком. В этой плетёной из лозы «капле» с мягким зелёным пледом воплотилась моя давняя, наверное, ещё детская мечта. Это же такой кайф сесть туда, поджать ноги и тихо покачиваться! И чтоб никто к тебе не приставал, не лез, не дёргал. Так как Макс не позволял себе помогать, я, конечно же, туда уселся и с любопытством всё разглядывал из кокона. Потом с неохотой выполз из него, сходил в ванную и лёг на разложенный диван, думая, что не засну в такую рань, да ещё и в незнакомом месте, закутался в тёплое одеяло, спрятался в него, как в норку, и отрубился. Вообще не заметил, как уснул. А сейчас вот проснулся с ясной головой, бодрый, выспавшийся. Аж сам себя утреннего не узнаю. Удивительное дело!