— И правда активные, — бормочу и отдергиваю руку, поймав себя на мысли, что так бы и сидел тут, трогал живот Оксаны и никуда не уезжал. — Я переведу тебе часть. Остальную сумму получишь после родов.
— Спасибо.
34 глава
Беру чашку с кофе, отпиваю. Вера Семеновна ставит на стол сырную и колбасную нарезку, тосты. Присаживается рядом. Вдвоем вздрагиваем, когда звонит мой телефон. Звонит служба доставки из магазина мебели, сегодня должны привезти детскую мебель. И со дня на день должны начаться роды, поэтому нервы натянуты до предела.
— Когда Эля рожала, я так не переживала, как сейчас, — Вера Семеновна делает глоток чая, устремляет на меня взволнованные глаза.
— Меня она ставила перед фактом. Присылала сообщение, где писала рост, вес. Я потом весь день ходил как потерянный.
— Надеюсь эта женщина родит наших малышей без проблем.
— Оксана Львовна обещает держать руку на пульсе, — улыбаюсь, опускаю глаза.
На самом деле Мальцева ничего подобного не обещала. Более того, вчера мне прислали на нее досье, которое вызвало кучу вопросов. Я не сразу пришел в себя после прочтения. Никак не позвоню Никольской. Обсудить врача хочется до скрежета, как и засудить, если будет за что.
Позавтракав, иду в кабинет. Нужно поработать, но вместо этого беру телефон и звоню Маше. Гудки не раздражают, они позволяют мне подумать над тем, как мне построить диалог. Вчера мне хотелось рвать и метать, грозиться судом. Сейчас я под остыл и включил голову. Все же иногда полезно первый раз читать дело ночью, к утру эмоции, как правило, остывают и не такие острые на восприятие.
— Алло.
— Привет, Маш. Занята?
— Занята, но для тебя пять минут найду.
— Боюсь, разговор не выйдет на пять минут.
— Не томи уже, говори.
— Мне вчера на Мальцеву прислали досье.
— Ты все же не успокоился и решил покопать под нее. И как? Понял, что ошибся? — ехидство в голосе Никольской раздражает, при условии, что она не права.
— Ты в курсе, что она была уволена с прошлого места работы?
— Зачем мне знать это, может человек решил сменить место, так как переехал.
— Ее уволила за взятки. А знаешь за что она брала взятки? — в трубке тихо, Маша вслушивается в мои слова и кажется прониклась серьезностью разговора.
— Она в обход центра предлагала парам своих суррогатных матерей, как ты понимаешь, цены отличались от прайса. Более того, за ней числятся косяки в оплодотворении. Подсаживались совершенно не те эмбрионы, которые должны. Правда, по этому случаю заведено только одно дело, пара подала на нее в суд, так как ребенок родился метисом, а они типичные славяне.
— Ты сейчас намекаешь мне, что моя Яся мне неродная дочь? — голос дрожит, представляю, что сейчас у нее творится в душе. Не хотелось бы причинять Никольской боль, но пусть лучше знает сейчас, чем потом будет открытием.
— Сделай тест на ДНК. Центр, в котором она сейчас работает, принадлежит матери ее невестки. Именно поэтому о скандале там никто не говорит, его хорошо замяли. В интернете никаких отрицательных отзывов нет.
— Господи… — выдыхает Маша в трубку. — Что ты будешь делать?
— Жду рождения детей, сделаем ДНК-тест.
— Если окажется….
— Будем верить, что они мои, — перебиваю.
Не хочу допускать даже мысли о том, что Оксана носит под сердцем не моих детей. Я честно пытался думать трезво, смотреть правде в глаза, но все внутри переворачивается от мысли об обмане. Если дети не мои… Мне придется их к себе забрать, а на Мальцеву, центр подать в суд. Выбить из них все, что можно и нельзя, но знаю, морального удовлетворения от этого процесса не получу. Надежды мои на личное счастье так и останутся неоправданными.
— Ох, Натан, — Никольская вздыхает, я тоже вздыхаю. — Пойду теперь записываться на тест.
— Мне кажется, у тебя будет все хорошо.
— Как и у тебя, — сразу же реагирует, потом держит секундную паузу. — Извини меня. Чувствую себя виноватой с этой Мальцевой перед тобой.
— Я бы мог тебе сказать, что ты не виновата, но, Маш, ты виновата, что не пробила информацию. Для тебя, как юриста, это большой косяк. Я сам в этой ситуации проявил себя не с лучшей стороны. Слишком был одержим идеей получить детей, был внимательным в одном, совсем не обращая внимание на поведение и слова Мальцевой, — кто-то названивает по второй линии, я отстраняю телефон, смотрю на дисплей. — Маш, на второй линии Мальцева, я тебе потом перезвоню.
— Хорошо.
Звонок разъединяется, сразу же отвечаю на звонок Оксаны Львовны. Она еще не в курсе, что я знаю о ее прошлых делишках. И мне нужно держать себя в руках, не задавать вопросы с подтекстом.
— Доброе утро, Натан Якович, — голос бодрый, радостный, с удовольствием бы сейчас испортил ей настроение.
— Доброе утро.
— Я звоню вам с радостной новостью, — от этих слов у меня чуть не останавливается сердце. Я вроде жду сообщения о рождение малышей, но при этом до конца еще не осознаю, что вот-вот это событие случится.
— Оксана родила?
— Не совсем. Вчера она мне позвонила и сообщила, что ее мучают тренировочные схватки. Я попросила прийти сегодня на прием. Вот только что она вышла из кабинета, звоню вам. У нее начались роды.
Смотрю на часы. Девять утра. На машине до Москвы я доеду в лучшем случае через восемь часов, на сапсане — четыре часа. Даже эти четыре часа кажутся мне долгими. Я понимаю, что роды — это не минутное дело, они могут быть либо стремительными, либо долгими, но хочется оказаться в центре до того, как родятся дети. Доверия к Мальцевой нет. Мало ли что она учудит, если сейчас услышит от меня по поводу ДНК-теста после рождения двойняшек. Поэтому молчу и вбиваю на ноутбуке расписание самолетов из Питера до Москвы.
— Ваши прогнозы? — смотрю на монитор. Есть билет на самолет. Стоит, по моим меркам, слишком дорого, но выбора нет, следующий ждать тоже некогда.
— Посмотрим динамику, пока не будем стимулировать. Если родовая деятельности утихнет, попробуем возобновить ее при помощи капельницы и прокола пузыря.
— Чем грозить эти манипуляции детям? — даже если они мне неродные, переживать за них не перестаю. Воспитаю, может где-то зачтется это в мою пользу.
— Ничем, — слишком легкомысленно отвечает. — Не первый раз этим пользуемся и не последний. Так что завтра уверена вас уже можно будет поздравлять.
— Держите меня в курсе.
— Да, конечно. Все доброго.
— До свидания, — прощаюсь, сразу же покупаю билет на рейс.
Мальцева даже не подозревает, что новости ей придется сообщать, глядя мне в глаза. Интересно, если подтвердится подмена донорских клеток, Оксана в курсе или нет? Интуиция по этому вопросу сейчас молчит.
35 глава
Когда рожает жена, ты нервничаешь, но как-то отстраненно нервничаешь, потому что знаешь, что все будет хорошо. «Хорошо» — это смс-сообщения с поздравленья от друзей, непрекращающиеся звонки от коллег и родственников, это ошалевший взгляд от счастья, это стояние под окнами роддома и огромное желание кричать на весь мир «Я люблю тебя», «Спасибо за сына или дочь». Это логичный этап семьи, где есть она, он и теперь еще один маленький человек, результат любви двоих.
Сейчас я летел в столицу, переживал не за чужую мне женщину, а за детей, которых хотел, ждал. Заочно любил.
У меня никогда не было родных братьев и сестер. Была строгая мать и флегматичный отец. Не было в семье теплоты, воскресных пирогов с яблоками, совместных прогулок. Именно отголоски одинокого детства заставили меня с головой окунуться в отношения с Элей. Жениться в кратчайшие сроки, не тянуть с детьми, желать наполнить большой дом побольше звонкими голосами, чтобы, возвращаясь с работы, попасть в любящие объятия.
Эля тоже в семье была единственным ребенком, но в отличие от меня, не была одержимой всем тем, что дает семья. Она хотела быть личностью, а не женой и матерью. В этом мой косяк, я считал, что все роли можно прекрасно совмещать.
Теперь у меня нет жены, но будут дети. От этой мысли меня прошибает пот. Нужно по прилету сообразить в какой центр податься для проведения теста, еще нужно с выездом, потому что Мальцевой я не доверяю.
Москва встречает дождем. Вызываю такси, еду сначала к себе на квартиру. От моего появления роды не убыстрятся, а судя по смс-сообщению от Ольги Львовны все только начинается.
Все время, пока искал в интернете информацию про ДНК, поглядывал на мобильник. Мальцева отчитывалась каждый час. Даже сама Оксана мне прислала сообщение с требованием повысить оплату за адскую боль, которую ей приходится терпеть.
Нахожу лабораторию с выездом. Звоню. Вежливый женский голос администратора сообщил мне, что услугу могут предоставить только завтра, так как на сегодня выезд уже расписан. Приходится соглашаться на такие условия.
В роддом, куда Мальцева отправила рожать Оксану, приезжаю после обеда. Нервничаю, но не показываю вида. Как ни странно, меня ждали. Назвав фамилию, выдали бахилы, халаты и проводили на нужный этаж. Там сразу же в коридоре сталкиваюсь с Мальцевой.
— Добрый день, Оксана Львовна. Я думал, вы уже уехали, как только Оксану доверили врачам роддома, — сдержанно улыбаюсь, Мальцева отвечает похоже улыбкой.
— Переживаю. На моей практике двойня впервые.
— Правда? — вопросительно изгибаю бровь. Если верить фактам, что мне предоставили, двойня действительно у нее впервые.
— Не поверите, эти малыши для меня как родные.
— Но они вам не родные, Оксане тоже, — замечаю, пристально следя за реакцией Мальцевой. Она на секунду задерживает на мне внимательный взгляд. Каждый пытается пересмотреть, подавить, но в итоге мой взгляд оказывается сильнее, чем у Оксаны Львовны. Она первая отводит глаза в сторону.
— Роды идут по плану. Наталья Ивановна очень грамотный врач. Я узнавала.
— Ваша коллега-подружка? — присаживаюсь на кресло в вестибюле на этаже, закидываю ногу на ногу. Мальцева садится рядом на свободное кресло, аккуратно разглаживает юбку.
— Мы пару раз сталкивались на разных форумах, конференциях. Все же крутимся в одной сфере.
— Люблю профессионалов, которые всегда стремятся развиваться. Сам такой, — усмехаюсь, — В моей профессии тоже все меняется, дополняется.
— Да, я наслышана о вашей конторе в Москве, теперь вот вы в Питере открылись. Одна моя знакомая отзывалась о вас очень положительно, вы ей помогли достойно развестись с мужем.
— Я могу достойно не только развести, но и наказать людей, которые думают, что они безгрешны. Был у меня один случай, клиент обратился за помощью, он подозревал, что его партнер ведет двойную игру, — Мальцева стискивает свои пальцы, сидит с прямой спиной. — Потребовалось время, чтобы вывести партнера на чистую воду.
— Что получил партнер? Его посадили?
— Клиент и партнер сумели договориться, но дел между собой они больше не ведут.
Возникает пауза, я демонстративно достаю мобильный телефон. Мальцева через время оставляет меня одного. Время словно замирает. Тянется. Через час не выдерживаю, иду к автомату и беру себе кофе.
Смотрю в окно на дождь. Сегодня или завтра?
— Левин? — раздается приятный женский голос, я оборачиваюсь.
Передо мной стоит совершенно незнакомая женщина в медицинской форме, повязка спущена до подбородка, выглядит уставшей, но улыбается.
— Поздравляю, у вас родились сын и дочь. Завтра вы можете на них посмотреть.
— А почему я не могу их увидеть сегодня?
— Только если через стекло и издалека. Вблизи завтра.
— Как они себя чувствуют?
— Прекрасно. Мальчик весит 3100, девочка 2800, для двойни это нормально. Рост у мальчика 47, у девочки 45. Это тоже нормально. По шкале апгара 8\9. Кстати, мамочку вы можете навестить через полчаса, — женщина отворачивается, но я хватаю ее за локоть. На меня устремляется непонимающий взгляд.
— Наталья Ивановна?
— Да. Что-то не так?
— Не знаю, в курсе вы или нет, но дети появились от суррогатной матери при помощи ЭКО. Я хотел бы, чтобы завтра независимая лаборатория провела тест на ДНК. Это возможно?
— Конечно. Если хотите, мы можем прямо сейчас провести тест.
— Нет, спасибо. Я уже договорился. Только пусть это останется между нами, хорошо?
— Я поняла. Только у меня вопрос: у суррогатной матери брать кровь для теста?
Я задумываюсь. Мальцева вполне могла намудрить с клетками, но вряд ли она стала бы оплодотворять саму Оксану. С другой стороны, в этой жизни с таким человеком все может быть. И удивление, когда узнали о двойне, тоже помню.
— Возьмите, но не говорите для чего, — улыбаюсь, доктор кивает головой.
Задумчиво кручу в руках стаканчик. Если даже скажет Мальцевой, все равно завтра будет забор крови делать при мне, анализ сделают в другом месте, куда Оксана Львовна не сможет проникнуть и подменить результаты.
Через полчаса ко мне подходит медсестра и отводит к отделению, где лежат новорожденные. Я рассеянным взглядом скольжу по младенцам, без понятия, как их можно отличать, но… Конечно, отцы не матери, однако и у них сердце екает. У отцов тоже сердце болит, сжимается и ноет от тревоги. Сбивается с ритма, наполняется до самых краев от счастья, радости.
У меня екает.
Во втором ряду третий справа и рядом — мои. И когда дежурная медсестра указывает на малышей, расплываюсь в улыбке. Нашел. Угадал.
Судорожно втягиваю в себя воздух, медленно выдыхаю. Они совсем крохотные. Темноволосые. Сын и дочь. Матвей и Май… Трясу головой, не понимая, откуда всплыло имя Майи. Нет, дочь так называть не буду. Майя одна для меня. Дочка у меня тоже одна, в честь Никольской тоже не вариант, много чести. А вот Марин в моем окружении нет.
Матвей и Марина.
36 глава
Я бы хотел к ним прикоснуться. Потрогать пятку. Погладить по головке. И чем дольше стою перед стеклом, смотря на детей, тем больше понимаю — какой бы результат завтра тест не выдал, я их заберу. Они мои дети. Я их ждал долгие девять месяцев. Если вдруг окажется, что Мальцева «нахимичила», Оксана была в курсе все этой махинации — с одной стороны, их стоит наказать, чтобы впредь понимали последствия таких поступков, с другой стороны — дети то не виноваты в играх взрослых людей. Мне хочется их оградить от всех неприятностей этого мира.
Вздохнув, отворачиваюсь от малышей. Зайду к Оксане, она вряд ли рассчитывает увидеть меня сегодня и вообще, но эффект неожиданного появления, возможно, даст мне ответ до того, как мне официально вручат бумагу с результатами.
— Привет, — в палате сумрачно из-за погоды за окном.
Оксана напрягается, настороженно следит за каждым моим шагом. Беру стул, ставлю его возле кровати, сажусь. Выдавливает из себя подобие улыбки. Выглядит бледной, изможденной, нет прежней нахальности и наглости.
— Как самочувствие?
— Словно по мне катком прошлись, но вроде все прошло нормально, — а в глазах вопрос «так ли это?». Облизывает потрескавшиеся губы, сжимает края одеяла.
— Ты их видел? — странно от Оксаны слышать сломленный голос. Ощущаю себя извергом, который отнял при рождении у матери детей.
— Да, видел. Тебе их не показывали?
— Мельком, но я была не в том состоянии, чтобы их рассматривать. На кого похожи?
— На детей, — усмехаюсь, Оксана тоже хмыкает.
Между нами возникает неловкая пауза. Даже не верится, что она больше не будет мне обрывать телефон звонками, заваливать капризными сообщениям и пытаться соблазнить.
Я вспоминаю причину, побудившую ее стать суррогатной матерью. Несколько секунд уходит на то, чтобы припомнить имя сына. Савва. Так звали брата Майи.
Вновь появляется привкус грусти, так каждый раз, когда я хоть на мгновение задумываюсь о Майе. Где она сейчас? Все ли хорошо с ее братом? Нашли ли они нужную для его лечения сумму? Вернется ли она в Питер доучиваться? Позвонит ли мне еще раз? Эти вопросы пролетаю в голове с невероятной скоростью.
Зачем мне думать о встрече с Майей? Хотя бы просто встретиться. С ней я мог сидеть и молчать, она за двоих всегда разговаривала, заставляла смеяться, мечтать…