— Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд,
И руки особенно тонки, колени обняв
Послушай: далеко на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор…
С котором ровняться осмелится только лууууна…
Жираф внимал. Честно. Стоял и смотрел на меня немного затарможенным взглядом. А затем вдруг решил подойти еще ближе и…
— АААААААААААААААА! Твою ЖИРАФИХУ! Ааааааааааааааа! — заорала я, уже приземляясь где-то в районе первой пальмы, пропахав своей попой на земле след с вырванными комочками травки.
Потому что самое прекрасное существо на свете посмело меня лягнуть! Да так, что я натурально пролетела приличное расстояние, причем без всяких крыльев! Вот что значит — придать правильное направление и силу ускорения.
Рядом застыл недвижимым изваянием Иошинори. Мне показалось, или у него начал дергаться правый глаз?
— Ушиблась, Фросенька? — каким-то подозрительно ласковым голосочком спросило у меня божество.
Глава 6
— Кажется, синяк на ляжке останется… — застонала я.
— Хвала всем Кицунэ! Я уже думал, что у тебя как минимум перелом копчика! Знаешь, с твоим везением все могло быть, и…
— Да хватит уже! — фыркнула я, поднимаясь на ноги и с грустью глядя на степенно удаляющихся жирафов.
— Тогда не веди себя, как ребенок! Я вообще, если честно, слегка прибалдел, когда ты к ним побежала. Зачем они тебе понадобились-то?
— Ты не поймешь, жестокосердный букашка! Это — мечта!
— Получить по заднице копытом? — приподнял бровь Иошинори, а я совсем обиделась.
— Не по заднице, а по ноге, букашка!
— Еще раз так назовешь, и тебе конец, человечка.
— Букашка! — фыркнула я. — С девятью хвостиками!
Ой, все… Кажется, меня сейчас развеют по ветру… И надо было свою обиду на жирафов на Шина выплескивать? Наверное, потому что зверушек было жалко, а вот Иошинори нисколечко!
***
— Скорее, Изуми! Я не смогу его долго держать! Иошинори все-таки девятихвостый кицунэ! — сказал дух.
— Эта идиотка его задержит… — промурлыкала богиня. — Шин постоянно на нее отвлекается.
Женщина глянула в растянутое рядом с ними зеркало-полотно. Там Фрося, сидевшая на траве оазиса, взирала затравленным щенком на кицунэ.
— По-моему, он заинтересован. — заметил дух.
Изуми фыркнула.
— Она скоро надоест. Она же глупая. Неудачливая. Чем она лучше меня?
— Добротой, Изуми. И детской непосредственностью. Искренностью.
— Тебя послушай, так она прямо-таки блаженная. Идиотка, зачем поперлась к этим жирафам? Она все неприятности себе находит сама, вот и ответ. А ты ее защищаешь. Если мой Шин и общается сейчас с ней, то только из жалости, и потому, что для того, чтобы выбраться, они должны держаться вместе.
— И все же мне кажется, что она ему понравилась…
Изуми не стала его слушать. Лишь хмыкнула и щелкнула пальцами, спуская с него заклятие.
— Готово! Теперь Кицунэ не сможет и шагу сделать из этой клетки. Выберется из твоего сна и поймет, что попал еще больше. — засмеялась богиня. — Пока не призовет меня. А уж я знаю, что с него попросить.
***
— Фрося… А тебе не кажется, что ты переходишь некоторые границы? — Иошинори возвышался надо мной, словно стена, но я не испугалась, да.
С вызовом посмотрела в ответ.
— А нечего было говорить, что я — ребенок.
— А разве не так?
Я вздохнула. Похоже, пора было становиться серьезной. Не понимает этот божок шуток, пусть получает озлобленную на весь мир девушку.
— Ты ведь к жирафам изначально прикопался?
— Не только к ним, но…
— Мой отец умер. Он был ученым. Часто путешествовал. Перед своей смертью он подарил мне открытку в письме. С надписью, что скоро вернется. На открытке были жирафы. Это последнее, что я от него получила. А потом — малярия, не очень грамотные врачи и похороны. Знаешь, я ведь до сих пор его жду. Потому что он обещал… А жирафы… Я смотрела вечерами на эту открытку, вспоминала его улыбку, и мне хотелось кричать от боли. Но я представляла, что он где-то там, рядом с этими животными, и мне становилось легче. Я никогда не видела их так близко, чтобы можно было потрогать. Мы с друзьями ходили каждый год в зоопарк, и я просилась к вольерам с ними, но это все равно не то…
— Фрося… — прошептал Шин.
От воспоминаний на глаза навернулись слезы. Злые и горькие. Потому что…Потому что я как сейчас увидела перед собой лицо папы. Доброе, глаза смеющиеся, с лучиками, разбегающимися от них. Вот он что-то читает, а вот играет со мной в прятки и катает на спине. Как давно это было…
Невольно прикрыла глаза, вспоминая и ту открытку. Сколько слез на нее пролила в детстве. Вспоминая, как плакала мама, и каждый раз кляла любовь отца к путешествиям и его работу.
— Фрось… — щеки коснулись горячие пальцы, вытирая слезы. — Пойдешь со мной?
— Что? Куда?
— К жирафам, дуреха. Я божество. Хоть тут и сон, но они меня вряд ли тронут. По крайней мере, я на это надеюсь…
Я, затаив дыхание, смотрела, как древнее, грозное и могучее существо подкрадывается к пятнистым жирафам. Не без опаски, скажу я вам. Видимо, мой пример оказался крайне поучительным.
Когда кицунэ достиг цели и даже умудрился зверушку погладить, я захлопала в ладоши. Молодец! Мой герой!
Однако, торжество победы не длилось долго. Потому что Иошинори решил закрепить достигнутый успех и склонить жирафа к тому, чтобы покататься на его спине.
Животное мечты Шина не впечатлили, и девятихвостый лис, с багровеющим отпечатком копыта на лбу отправился в свободный полет.
— Шинчик, ты не ушибся? — склонилась я над мужчиной, а тот, скрипнув зубами, уже по-другому посмотрел на строптивых животных.
Видимо, прикидывал, хорошая ли из жирафчатины получается тушенка. Потому что ни с чем иным взгляд девятихвостого лиса у меня сейчас не ассоциировался.
— Фрося, ты… — обернулся он ко мне, а я невинно похлопала глазами.
— А что я-то сразу? Чуть что, сразу я!
— Твое невезение заразно! Раньше бы у меня все получилось! — посетовал он.
Я пожала плечами.
— Раньше у тебя была магия твоя. А тут она не работает. Вот и весь ответ.
— Намекаешь, что без магии я ничего не могу?! — отчего-то разозлился Шин.
Ха! Какое самомнение!
— Конечно не можешь! Сам не заметил что ли? — фыркнула я.
— Может, еще скажешь, что я и не мужчина вовсе? Не могу помочь девушке осуществить ее мечту и покатать на жирафе?
Я молчала. То, как зло сверкал глазами кицунэ как-то очень напрягало. А еще я заметила, как за спиной его появились девять развевающихся призрачных хвостов, которые в условиях этого сна просто не должны были проявиться.
— Шинчик… По-моему, мы сейчас переместимся обратно… — тонко намекнула я.
Иошинори усмехнулся, заметив мой взгляд, и вдруг сначала шагнув ко мне, взял меня за руку, а потом кинулся к одному из жирафов, в мгновение ока касаясь его рукой.
Практически в следующий миг оазис и пустыня пропали, а мы с кицунэ оказались в уже знакомой мне комнате, где я прежде разбила шкатулку. Вот только если Иошинори и я еще кое-как вписывались в общий антураж, то вот жираф, пригибающий из-за низких потолков голову — ну совсем никак. И взгляд у зверушки был ну очень недобрый такой…
Глава 7
— АААААААА! — завопила я, подозревая, что сейчас меня не просто лягнут, а как минимум растопчут.
Жираф уже даже двинулся ко мне, причмокивая толстыми губами (или что там у него на морде) и шевеля маленькими отростками-рожками. Я кинулась к выходу из комнаты, но Шин меня остановил, бесцеремонно схватив за шкирку. Пойманная, я затрепыхалась, как килька, попавшая в сеть.
— Да тише ты, дурочка. Сейчас пойдем на жирафе кататься… — шепнули мне на ушко.
Но я уже не хотела ничего такого. И даже поклялась в этом кицунэ, на что тот ответил бархатным смехом. А затем щелкнул пальцами и вот мы на улице. У знакомого прудика. Я, Шин и жираф.
Затем снова щелчок, и на мне и следа не осталось от мокрого свитера и испорченных водой и грязью сапог. Вместо этого я оказалась одета в восточное одеяние лазурного цвета, что-то среднее между кимоно и платьем. На ногах у меня красовались белые носочки, а на них черные туфельки.
— Спасибо! — искренне выдохнула я.
— Ну что? Готова? — спросили у меня, а я даже и не знала, что ответить.
С одной стороны, жутко хотелось взобраться на спину горделивого зверя. С другой — вдруг опять лягнет или, хуже того, сбросит?
Но Иошинори оказался смелее меня. А, может, просто его самоуверенность была от того, что его магия к нему вернулась. Я бы тоже ничего не боялась, будь я древним могущественным божеством. Я бы тогда… Я бы…
Домечтать я не успела, потому что именно в этот самый момент Шин взмахнул рукой, зашуршав шелковой тканью причудливого кимоно, и в следующий миг жираф, до того подозрительно на нас глядевший, опустился на колени. Да так, что Иошинори легко взобрался на его спину.
— Афигеть. — выдала я, не зная, чему больше удивляться. Тому, что мужчина все-таки покорил жирафа, или тому, как нелепо в японском антураже выглядело животное родом из Африки.
— Залезай! — крикнул мужчина мне, а я испытала некоторую робость.
Во-первых, сказывалось более чем тесное знакомство с данным видом парнокопытных, во-вторых, уж больно непрочно сидел Иошинори на спине зверя, который, кстати, слегка подскакивал на задних ногах, явно желая надоедливое божество сбросить.
— Эээээ…. Ты знаешь, я, наверное, полюбуюсь со стороны… Сделаю пару фоток… У тебя же есть здесь что-нибудь, что делает фотографии?
Шин моей любви к фотографическому искусству не понял, и не оценил, невежа! Вместо этого он лишь взмахнул рукой, и я повисла в воздухе, а затем плавно поплыла к жирафу и сидевшему на его спине мужчине. Стоило мне с ними поравняться, как меня легко дернули за шкирку и усадили перед собой, томно дыша в затылок. Ну, то есть, это мне казалось, что томно. На самом деле, что там сзади происходило, я не знала. Смотрела лишь вперед и восторгалась.
Я сидела высоко! Вид открывался — закачаешься. Куда ни глянь — везде цветущая сакура. Выделялось лишь выкрашенное красно-золотой краской поместье Иошинори, полянка с прудом и небольшой парк.
— Красота! — сказала я. — Столько цветущих вишен… Просто море!
— Чего? — раздалось недоуменное сзади.
— Эх, Шин! Глух ты к природной красоте! У тебя ведь напрочь отсутствует чувство прекрасного! Вон, за твоим домиком столько сакуры, а ты даже не скажешь, что прекрасный вид! Наверное, у тебя вместо сердца кусок….
Чего кусок находится в Шине я не договорила, потому что позади меня вдруг раздался отборный японский мат, среди которого я несколько раз безошибочно определила произнесенное имя “Изуми”. Неужели девушка своими ручками насадила всю эту красоту?
Как оказалось — нет. Ручки этой богини не посадили ни одной былинки в своей жизни. Но это я узнала уже после того, как кицунэ потерял контроль над жирафом, который с чувством дернул пятнистой задницей и с наслаждением полюбовался над нашим полетом вниз.
Первой упала я. А следом, прямо на меня, спикировал футбольным мячом мужчина, распластавшись сверху в форме морской звезды и производя вид чрезвычайно тихий и безжизненный. В отличие от меня, заподозрившей в себе переломы всех костей во всех местах.
— Шинчик… А у тебя тут гипса не найдется, случайно? — спросила ласково я, пытаясь спихнуть с себя тяжелого мужчину, от которого, кстати, очень приятно пахло… Морем, камнями, пряностями…
— Фрося… — прохрипел мой импровизированный плед. — Ничего у меня нет… Потому что коза-Изуми замуровала нас здесь, в моем собственном поместье! Законсервировала его, закрыв все входы и выходы…
Глава 8
Как и положено профессиональному божеству, Иошинори вначале пытался спокойно и трезво оценить ситуацию: бегал по своему поместью, искал бреши в консервации “От Изуми” и заламывал руки всякий раз, когда не находил. А еще сыпал направо и налево проклятиями.
Я томно вздыхала и крутила пальцем у виска. Все же кицунэ оказался на редкость похожим на обычную часть мужского населения. Где его хваленое самообладание?
Я догадывалась где, но вслух не решалась ничего озвучивать. Я вообще старалась Иошинори на глаза не попадаться, и больше думала о том, как же мне горемычной отсюда выбраться. Покатушек на жирафе мне хватило на всю жизнь, хотя бы потому что я теперь сама была похожа на вышеупомянутого зверя: тоже в пятнышко. Только синее. Хвала небесам, я ничего себе не сломала и теперь расценивала это как нереальное везение. Это я к чему вспомнила, что погостили — пора и честь знать.
Я обратилась к собственным воспоминаниям, и они мне выдали ухмыляющуюся рожу Новогоднего Духа. И его злосчастную бутылочку. Значит, дело скорее всего в ней. Интересно, куда забросило девчонок. Кстати, когда Иошинори успокоится, нужно будет спросить у него, может ли он с ними связаться…
— Дьявол! Я убью эту заразу, когда сниму полог и выберусь отсюда! — промчался мимо меня, мирно гуляющей у прудика, Шин.
Я усмехнулась. Ну-ну! Судя по всему, красотка обладала незаурядным интеллектом. И если сумела запереть такое божество, как девятихвостое кицунэ, то вряд ли позволит себя убить в будущем. Хотя…
— ФРОСЯ! — рядом со мной рявкнули так, что у меня чуть сразу инфаркт миокарда не случился. На месте.
— Чего? — я подняла голову.
Мужчина возвышался рядом со мной, грозный, величественный и злой. Сзади него, словно гордо реющие флаги, развевались, чуть покачиваясь на ветру, призрачные девять хвостов.
— Не хочешь мне помочь?!
Я поперхнулась.
— А разве слабое существо-человечка, вроде меня, может что-то сделать?
Шин вздохнул.
— Просто хочу удостовериться в своих выводах еще раз. Я дам тебе особый предмет-артефакт. С помощью него можно искать бреши в магических щитах и ограждениях. Я просто подумал, что может быть ты…гкхм…со своим невезением сумеешь сделать то, чего не смог я?
Особый предмет-артефакт мне вручили, и теперь я с сомнением разглядывала оный, пытаясь понять, для чего изначально было предназначено сие орудие пыток. А в том, что подобным предметам могли только изощренно пытать, я не сомневалась. Внешне это напоминало вилы, с немного загнутыми кручьями-зубами.
— Ээээ… Иошинори… А у тебя великанов тут не было случайно? А то очень напоминает вилку для Годзиллы…
Шин только отмахнулся.
— Ты должна проходить вдоль границы моих владений и проводить “Науми-ри”, так называется этот артефакт, по земле. Если защита прочная, то должен загораться красный свет под зубьями. Если вдруг найдешь брешь, то сразу же зови меня!
Я усмехнулась, взвесила вилы в руках, присвистнула и клятвенно пообещала себе не уронить сию драгоценность себе на ногу. Ну, и приступила к работе.
Вначале все шло хорошо. Ну, в смысле, для меня хорошо. Земля под вилами загоралась алым светом, каждый раз, стоило мне провести ими по земле, а Иошинори лишь шел за мной и тяжело так вздыхал.
— А нельзя никак эту защиту взломать? — наконец спросила я, когда завершила круг почета с артефактом в руках. — Ты же божество и всесилен….
Конечно, я привирала. Во всесильности Шина я очень сильно сомневалась, но все же решила прибегнуть к методу грубой лести.
Мужчина вздохнул.
— Если бы все было так просто. Эта ко… кошмарная женщина умудрилась за время, проведенное радом со мной, найти способ ограничить мои безграничные возможности. Так что, думаю, что вряд ли сумею избавиться от подобной защиты.
— А если открыть портал в мой мир? И оттуда уже можно выйти за пределами этой “золотой клетки”.
Иошинори на миг задумался.
— А что… Кстати, можно попытаться! Ну-ка! Представь свой мир!
Я послушно загадала родной городок.
Иошинори сделал вдох, расслабился, за спиной у него взметнулись хвосты, а с рук потекла самая настоящая магия. Разноцветная и радужная. Сразу же вспомнились какающие радугой единороги, скачущие по небу. Интересно, Шину пошел бы рог? А крылышки? Кстати, он был бы розовым коняшкой или голубой?