Всё время волноваться, не случится ли с мужем чего-нибудь на очередном задании. Сможет ли Веста с этим жить? Хочу ли я её на это обрекать? Может уйти с работы к чёрту? Но я ничего другого не умею, да и верховный фиг отпустит.
Чёрт! Надо идти. Она ждёт. А там ещё эта язва домовитая. Зараза! Всё это крутилось в голове, пока я принимал душ. Несколько раз приложил кулаком о металлический столб, который использовал для опоры во время строительства. Ещё несколько раз чертыхнувшись, надел брюки и майку и пошёл к Весте.
Она встретила меня на пороге. Ждала. И опять это смятение в глазах. Я застыл в двух шагах от неё. Мы смотрели друг на друга в упор, не решаясь прервать этот зрительный контакт. Я медленно сделал эти грёбаные два шага, которые отделяли нас друг от друга, и прижал девушку к себе, боясь напугать. Она подняла голову, заглядывая мне в глаза, и у меня помутилось сознание. Я впился в её губы, чувствуя их мягкость и податливость. Всегда раньше искал инициативных и опытных женщин, а здесь была прямая противоположность. Веста была ведомой и до одури нежной и женственной. И это было что-то невероятное.
Я подхватил её под ягодицы и шагнул в дом, направляясь в спальню.
— «Ах, ты ж сволочь!» — услышал гневные вопли домовихи у себя в мозгу.
— «Свали на хрен!»
— «Теперь точно придушу!» — пообещала кровожадно Бруня.
— «Сгинь, я сказал».
Веста отдавалась мне с таким отчаянием, словно от этого зависела её жизнь. Она полностью растворялась в ласках. Стало страшно от собственных чувств. Я не хочу потерять эту женщину! Ни за что на свете! Так бывает, вообще? Осыпал её тело поцелуями, наслаждаясь каждым сантиметром. Такой прелестный мягкий животик, длинные стройные ножки, нежные покатые плечики. Говорят, мужчина видит перед собой только гениталии, сиськи и задницу. Возможно, когда воспринимает женщину, как одноразовый перепихон. А у меня закипала кровь от нежного тонкого запястья, вздрагивающих длинных ресниц и закушенной от удовольствия губки. Веста так мило всхлипывала и вздрагивала от возбуждения, что у меня самого непроизвольно вырывались хриплые стоны.
Когда пик наслаждения был позади, и мы просто лежали в объятиях друг друга, я решил спросить у Весты о прошлом.
— Скажи, кто тебя обидел? Что произошло? Поделись со мной.
Девушка тяжело вздохнула и поднялась, накидывая халатик.
— Чаю?
— Веста! Почему ты не хочешь говорить? Всё так ужасно?
— Да нет. Ничего ужасного. Просто не понимаю, зачем тебе это знать?
— Затем, — я запнулся. Вот он решающий момент. — Ты мне не безразлична.
Веста обернулась, и я утонул в её глазах. В них было столько эмоций. Неверие, надежда, нерешительная радость.
— Иди ко мне, — позвал её.
Она нерешительно села на кровать и подползла ближе, давая затянуть себя в объятия.
— Только не играй со мной. Я этого просто не переживу, — хриплым голосом прошептала она, кладя голову мне на грудь. А потом Веста рассказала всё. О своём детдомовском прошлом, муже подонке. В груди сделалось горячо и больно от осознания того, сколько раз её предавали. По сути, с самого рождения. Она сейчас лежала рядом, свернувшись клубочком и доверчиво положив голову мне на плечо. Захотелось придушить её бывшего голыми руками. Что за мразь?
— Ты имеешь право потребовать свою долю по суду.
— Я имею? Да ничего я не имею, потому что противопоставить его связям и деньгам ничего не могу! Это же Россия, Дань. Здесь всё решают связи и деньги. А я никто.
— Мы вернёмся к этому вопросу чуть позже, хорошо? А сейчас чай, — улыбнулся, гладя девушку по растрёпанным волосам.
Чаевничать подтянулась и Бруня. Она уже не смотрела на меня так враждебно, и даже придушить не грозилась.
— «Расскажи ей о себе».
— «Ещё не время».
Домовиха фыркнула и отвернулась.
— Слушай, Вест. По округе слухи ходят, про всякую чертовщину, да и та ночка… Ты ничего странного в деревне не видела? Может, замечала за кем-то что-то необычное?
— Было такое. Дочка местной знахарки — Лариса. Она очень странно себя ведёт. Постоянно в лес ходит и озирается по сторонам перед тем, как туда зайти, словно вор.
— А вот это уже интересно.
— А ещё Вера Степановна утром пожаловалась, что у моей соседки неладное творится.
И Веста пересказала её утренний разговор.
— Плохо.
— Ты знаешь что это?
— Знаю.
— Откуда?
— Ну… Читал?
Веста фыркнула, начиная подозревать неладное.
— Ну, допустим, — усмехнулась она. — И что в книге было написано?
— Белая баба к ним явилась.
Девушка звонко рассмеялась.
— Зря ты хохочешь.
— Название забавное.
— Только проделки у создания с этим названием нифига не забавные. Белая баба смерть накликивает в тот дом, куда приходит. Если услышишь, что кто-то незнакомый тебя по имени с улицы зовёт, никогда не откликайся.
— А ты можешь помешать? Знаешь как? — с испугом и надеждой посмотрела на меня девушка.
— Знаю. Завтра навестим твою соседку. А сейчас — спать.
— Не уходи. Мне после таких разговоров страшно одной оставаться.
— Не уйду.
— «Защитничек хренов».
— «Язва мохнатая. Тебе завидно просто. Мужика лучше найди».
— «Нафиг он мне сдался? Думаешь, всё мужиками решается? Тоже мне пилюля на все случаи жизни».
— «По-моему, какой-то домовой тебе жизнь попортил. Я прав?»
— «Психолог тоже мне».
Я только улыбнулся, прижимая к себе покрепче Весту.
Глава 8
Утром, по привычке проснулась затемно. Тихонечко вылезла из кровати, чтобы не разбудить Данила. На кухне меня встретила Бруня, сонно потягиваясь. Я включила кипятильник, чтобы заварить чай и присела за стол. Теперь деньги на проезд тратить не надо, и можно хотя бы чайник электрический купить. Мыслями перенеслась во вчерашний вечер. Даже не верится, что секс может быть таким… Данил просто невероятный любовник. Даже в первые годы замужества с любимым мужем я ни разу не испытала такого. И он сказал, что я ему не безразлична. Что это значит для меня? Как дальше поведёт себя Данил? А что я к нему испытываю?
Парень мне определенно нравится и притягивает, как магнитом, но так страшно обжечься…
За своими думами просидела до самого рассвета. Я строила версии насчёт такой специфической начитанности Данила. Он скрытный, как спецагент, а от меня добился откровенности. Выложила ему всю свою подноготную на блюдечке с каёмочкой. Умолчала лишь о том, как муж меня подкалывал насчёт внешнего вида. Стыдно и неприятно.
На кухню потягиваясь, зашёл взъерошенный Данил. Выглядел он, как сытый кот, объевшийся сметаны.
— Ты чего так рано вскочила?
— Привычка, — пожала плечами.
Парень приобнял меня за плечи и легко поцеловал в висок. Позавтракали молча, думая каждый о своем.
«Да, не так я представляла утро после страстной ночи и признания, что женщина не безразлична мужчине».
Между нами ощущалось некое напряжение. Что было тому виной? Моя настороженность? Его скрытность?
— Вест?
— М-м-м?
— Сходи к соседке за молоком и разузнай, что там у них к чему. Приходила сегодня нечисть, звала?
Я кивнула и, взяв банку, молча направилась к двери. На пороге меня нагнал Данил и прижал к себе.
— Всё как-то…
Я замерла, скованная напряжением в ожидании его слов. Он сейчас озвучивал мои мысли.
— Я не знаю, что сказать… — вздохнул Данил.
Тихонько освободилась из объятий.
— Я пошла к бабе Клаве.
И тут же резко вышла в бодрящее свежее утро. Пусть для начала сам для себя всё решит и разберется в себе.
Соседка долго не открывала, а когда я уже собралась уходить, увидела её бледное лицо в окне. Она мне кивнула и отворила дверь.
— У вас всё хорошо? — поинтересовалась у женщины.
— Ой, Веста! Мы с дедом не спали всю ночь. Страху такого натерпелись!
— А что случилось?
— Бродил вокруг дома кто-то и звал моего Митю замогильным голосом. Наверное, смерть его пришла, — всхлипнула старушка. — Как я одна то буду? Плохо одной. Мы с ним 65 лет вместе.
— Я сейчас кое-кого приведу, он знает, как помочь.
— Правда? Даже баба Гриппа не помогла. А Мите сегодня совсем худо…
— Я сейчас. Подождите пять минут, — крикнула соседке и бросилась за Данилом.
Вкратце пересказала парню всю ситуацию, на что тот кивнул и молча кинулся к себе. Через пару минут он вернулся, неся в руках тот самый коровий череп.
— Знал же, что пригодится.
Я не стала задавать вопросов, а лишь молча потопала следом за Данилом к соседке. Выслушав от бабы Клавы ещё раз всю историю с самого начала, парень потребовал лопату и лом. Старушка беспрекословно выполнила поручение, хотя явно не понимала, что задумал этот странный мужик.
Парень под оханья соседки разломал ей крыльцо, затем закопал под ним череп и сколотил доски заново. Живите спокойно. Больше она к вам не заявиться.
— Кто же вы такой? — задала и для меня крайне интересный вопрос соседка.
— Собиратель Славянского фольклора. Хобби у меня такое.
— Необычное у тебя увлечение, — покачала головой женщина. — Спасибо за помощь.
«Чтец, собиратель фольклора. Ага», — ядовито подумала про себя.
— «Интересно, как долго он и мне голову морочить собирается?»
Взяв у соседки молока, отправилась на работу. Данил сказал, что попробует проследить за Ларисой. На мой вопрос: «Зачем ему это? Он же отдыхать вроде как приехал?»
Сказал, что хочет таким образом развлечься. Тоже своеобразная охота.
— А ты не думаешь, что она может быть опасной? Если это и правда, её рук дело, то лучше к ней не лезть.
— Я осторожненько, — хитро улыбнулся Данил и подарил мне легкий головокружительный поцелуй. — Хорошего тебе дня. Пусть твоя подопечная не сильно изводит своим маразмом.
Я улыбнулась и почему-то промолчала насчёт нашего разговора с Софьей Петровной. Нутром чувствовала, что встретилась с ней не случайно, но в голове никак не складывалась мозаика. Мне хотелось узнать больше и попробовать разобраться, что к чему самостоятельно. Почему это было для меня так важно, даже себе не могла объяснить.
Но сегодня Софья Петровна не заводила странных разговоров, как и следующие три дня. Данил всё время где-то пропадал, и я его за эти дни видела от силы несколько часов. Он пришёл ко мне, устроил постельную феерию и опять куда-то запропастился. Я не пыталась дознаться чем он занимается, но вся ситуация в целом очень нервировала.
Мой работодатель попросил выйти на пять часиков в субботу поработать за дополнительную плату, на что я не раздумывая согласилась. Деньги мне были нужны. Софья Петровна по-прежнему пребывала в блаженно-спокойном состоянии, не ведя каких бы то ни было странных разговоров. Сокровище, а не пациент.
По пришествию домой, обнаружила на кухне электрический чайник и печку! На две конфорки с духовкой. Печь тоже была электрическая, но современно-навороченная.
«Я сплю? Или пропустила Новый год?»
Холодильник был битком забит продуктами, а ещё и тумбочка рядом с ним. Крупы, мука, макароны, растительное масло. С ума сойти! Я застыла посреди кухни в полной растерянности.
— Решил немного облегчить твой быт.
Меня нежно обняли сильные руки.
— Я… я не знаю, что сказать…
— Ничего не надо. Просто приготовь что-нибудь вкусненькое.
Я повернулась к Данилу, обвивая его шею руками.
— Пирог с мясом будешь?
— Ещё спрашиваешь? Я за такое душу продам.
— Не нужна мне твоя душа, — улыбнулась.
— Ты все же подумай. Это разовое предложение.
Я с ухмылкой покачала головой.
Пока хлопотала с готовкой, Бруня нагло вымораживала вкусняшки. В итоге у неё получилось разжиться яйцом, кусочком мяса и ложкой сливок.
— Куда в тебя столько влазит? — поинтересовалась у сыто развалившейся кошки. — Проглот.
Бруня на мой выпад никак не отреагировала, продолжая блаженно жмуриться.
Когда пирог был почти готов, на кухню зашёл полуобнаженный Данил. Его торс весь искрил капельками пота, парень весь был перепачкан землёй, а на руках засохли зелёные пятна от травы.
— Ты окопы рыл? — поинтересовалась, нагло пялясь на соблазнительное тело.
— Пойдём, — Данил взял меня за руку и поволок на улицу. — Принимай работу, — махнул в сторону огорода.
Глазам своим не поверила. От дома к туалету теперь вёл целый проспект без единого сорняка.
— Ничего себе! — протянула, удивлённо хлопая глазами.
— Я в душ и обедать, — улыбнулся парень.
— Да, пирог почти готов, — все еще находясь в прострации, прошептала я.
Что меня так удивило и тронуло? Муж обеспечивал меня, давал деньги, это да. Но Витя никогда не проявлял подобной заботы. Я не прополки от сорняков имею в виду. А в принципе действия. Чтобы взять и облегчить мне жизнь. Скажем, сумки с продуктами тяжёлые из магазина принести. Или когда мне плохо было, взять и вымыть посуду. А тут, почти подвиг Геракла.
Потерянная побрела в дом. Мне бы радоваться, а я загрустила. Получается, есть на свете мужчины, у которых не надо, как нищенке выклянчивать заботу. Которые понимают, что рядом не ломовая лошадь, а всего лишь женщина, которая нуждается в опоре и помощи.
— Вест, ты чего? — Данил меня застал в глубокой задумчивости.
— Да так. Спасибо тебе за помощь и за заботу. Я не ожидала.
Парень странно на меня посмотрел и промолчал.
— Пирог? — улыбнулась, выставляя тарелки.
— Давай быстрее. Я сейчас от его запаха слюнями захлебнусь.
— У меня ощущение, что тебя никогда не баловали домашней стряпнёй, — хмыкнула, увидев, какими глазами парень уставился на еду.
— Никогда. Тут ты угадала.
— Как же так? Или ты тоже без родителей рос?
— Мофно и так скафать, — прошамкал Данил, запихивая в рот огромный кусок пирога.
— Ты, как и я детдомовский? — удивилась.
— Не-а. Просто родители были заняты каждый сам собой и выяснением отношений друг с другом. Ума не приложу, зачем они вообще поженились. Ни один, ни другой не нагулялись ещё и вовсю компенсировали это упущение. Мама готовить не умела, и учиться не хотела. Кормила нас с отцом полуфабрикатами.
— Полуфабрикаты были на стероидах? Вон, ты какой крепкий вымахал.
Данил рассмеялся.
— Нет. Просто в нашем детстве они были не такими отравленными. Вернее, их почти, что не было. Но пельмени, сардельки и суп из пачек были всего на треть из туфты. Тогда еще не научились продукты из туалетной бумаги делать.
Я улыбнулась, вспоминая жидкую кашу детдомовской столовой. Пельмени для меня в детстве были мечтой.
— Вест, я на несколько дней уеду. Из города позвонили. Придётся ненадолго прервать отпуск, но я обязательно вернусь, — подмигнул Данил. — К таким пирогам грех не вернуться.
— Я так и думала, что ты на еду позарился, — вот, вроде пошутила, но в каждой шутке есть только доля шутки, и парень это понял.
— Я позарился на твои глаза испуганной лани и на прелестные ножки. Хотя оладьи очень поспособствовали тому, чтобы я это рассмотрел.
Хмыкнула и потрепала его по волосам. Как-то незаметно Данил просочился в мою жизнь, и постепенно становится родным. Так ненавязчиво и легко… И в душе стало не так холодно. А в животе вместо скорпионов, по-моему, поселились бабочки.
Утром Данил укатил, а я потопала на работу. Почитаю с Софьей Петровной. У них в доме библиотека такая хорошая. Не так скучать буду. О том, что я уже начала тосковать, старалась не думать. Это бы означало, что я влюбилась в Данила. А это могло стать для меня катастрофой! Я по-прежнему боялась разочарований.
Софья Петровна оправдал мои надежды, и отвлекла меня на славу. Нет, она не заводила разговоров на потусторонние темы. Старушка рассказывала мне о своем послевоенном детстве, о первой любви, о чаяньях и надеждах молодой невинной девушки. И так у неё красочно выходило, что у меня сложилось ощущение, что я смотрю интересный фильм.
Вечером легла пораньше, но всё не могла уснуть. На душе было как-то неспокойно. Состояние беспричинной тревоги. Списала всё на последствия стресса. Пару раз пила чай с мятой, чтобы хоть немного снять напряжение, а потом пол ночи бегал в туалет. Успокоилась, называется.