Снова оказывается рядом со мной, припав жаркими губами к моему дрожащему рту, и ударяет языком по створкам. Моментально врывается внутрь, захватывая и подчиняя меня себе, как какой-то наглый, неудержимый варвар.
Его руки скользят ниже, накрывая мою грудь, и тут он отстраняется.
— Твоё платье нам будет только мешать.
Вспоминаю, что именно мой сегодняшний наряд уже однажды помешал одному несносному мужчине сегодня, и расплываюсь в хитрой улыбке. Уж я-то знаю, как нелегко было втиснуться в этот облегающий шёлковый прямоугольник, сшитый как будто специально для меня. И снимать его тоже довольно проблематично — целая полоса препятствий, а не платье.
— Ну, посмотрим, как ты его снимешь.
— Легко!
Самоуверенный тон главного редактора настораживает меня, но я не успеваю ничего сделать. Чуть нагибается, схватив за подол, и выдыхает. Раздаётся сильный треск, подобный тому, который раздался в его кабинете от моей порванной юбки. Одним сильным движением своих рук он разрывает наряд на две половинки, самодовольно при этом улыбаясь.
— Ну вот, а ты говорила, что это будет сложно!
Его глаза смеются надо мной, и я взвизгиваю:
— Блин! Я не ожидала, что ты его ТАК снимешь!
Сбрасываю с себя лоскуты порванного платья, которые рваными лохмотьями падают на светлый ламинат, и моментально загораюсь под обжигающе — горячим взглядом синих глаз.
— А чего тянуть? Что ж, продолжим.
Зверь делает шаг навстречу, заключая меня в объятия и пригвождая меня к своему железному телу. Одним ловким движением он срывает с меня бюстгальтер, умудрившись расстегнуть крючки на спине левой рукой. Накрывает мой сосок своим влажным ртом, втягивая его внутрь, и обводит его языком по контуру.
Из моих губ вырывается напряжённый стон, и Андрей Владимирович ловит его губами, моментально оказываясь у моего лица.
— Я перенесу тебя на кровать. Там будет удобнее.
Через секунду мой позвоночник касается белоснежного прохладного белья, а Зверь нависает надо мной, как скала. Осыпает поцелуями животик, проводя пальцем по кружевным чёрным стрингам. Оттягивает резинку, скользя вниз, и напряжённо вглядывается в мои затуманенные глаза.
— Ох…
Проводит пальцем по клитору, аккуратно очерчивая налившуюся горошину и скользит ниже, между влажных складочек.
— Ты вся мокрая, Вика.
Хриплю что-то нечленораздельное.
А он думал, что я — невозмутимая и спокойная, как каменная статуя?
— Погоди.
Самостоятельно расстёгивает пряжку на своём ремне, стягивая брюки вниз. И вот уже этот кусок ткани летит на пол, смешиваясь с остальной одеждой. Снова нависает надо мной, как огромный орёл. Впериваюсь взглядом в его тёмные боксеры, в которых безошибочно угадываются очертания стального члена, и провожу языком по верхней губе.
— Не искушай меня.
Хрипит, поддевая резинку своих трусов, и молниеносно стягивает их вниз, сбрасывая предпоследнюю преграду, что стоит между нами.
— А я и не искушаю.
Хищно улыбаясь, аккуратно обхватываю рукой бархатную кожу его эрегированного органа. Провожу пальцем по головке, призывно скользя вниз, и выдавливаю капельку прозрачной смазки.
— Вика…
Теперь уже Зверь не сводит с меня ошарашенных глаз, следя за моими движениями с нескрываемым восторгом.
— Да, Андрей?
Мягко улыбаюсь, чуть склонив голову на бок.
Наклоняюсь, обхватывая губами его член, и пытаюсь вобрать его в себя, синхронно скользя рукой по бархатистому стволу. Ощупываю каждую прорисованную венку и осторожно поднимаюсь языком вверх, распаляя мужчину всё больше.
— Милая…
Глухой голос главного редактора говорит о том, что ему чертовски приятно, но я не собираюсь быстро давать ему разрядку — теперь он в моей власти и я могу вдоволь над ним поиздеваться.
— Мне перестать?
Отстраняюсь, отодвигаясь от мужчины. Вижу в его глазах неприкрытую страсть и ярость, довольно улыбаясь.
— Я тебе перестану.
Рычит, как раненый зверь, и в мгновение ока ставит меня на четвереньки, опуская стринги вниз.
Чёрт, такую игру испортил!
Его сильные руки крепко зафиксировали мои бёдра, и Андрей вошёл в меня быстрым сильным ударом. Двигая бёдрами, входит в меня всё глубже и глубже, даря мне наслаждение своими ловкими первобытными движениями.
Внутри меня закипает обжигающее пламя и я, кажется, не продержавшись и двух минут под этим яростным напором, задрожала, уткнувшись лицом в белоснежную подушку.
*****
Рассматриваю спокойное лицо спящего Андрея сквозь приоткрытые шторы, и вижу, как луч утреннего солнца подбирается к его дрожащим векам. Растягиваю на лице блуждающую улыбку, вспоминая прошедшую ночь. Во сколько мы заснули? Кажется, только под утро.
И я в нём не разочаровалась — самый лучший, волшебный секс даровал мне именно этот железобетонный мужчина.
Вижу небольшое пёрышко, мирно дремлющее на тумбочки после наших ночных баталий, и крепко сжимаю его в пальцах. Взмах возле носа Зверя и вот он уже громко чихнул, раскрыв глаза.
— Доброе утро.
— Доброе.
Слегка помятый, с какой-то растерянностью в глазах и такой милый. Никогда не думала, что этот волевой напористый мужик может быть таким беспомощным, этакий симбиоз плюшевого медведя и огромной несгибаемой скалы.
Так странно.
Отчаянно хочу поцеловать мужчину, но в голове испуганной птицей бьётся одна мысль, которая до сих пор не даёт мне покоя. И я должна, наконец, расставить все точки над «i» в этой некрасивой истории.
— Андрей?
Провожу рукой по волосам главного редактора, чуть взъерошивая их.
— Мммм?
— Скажи, что произошло в тот вечер? Ну, когда я сидела с Варей у тебя дома в ожидании.
Брови Зверя неожиданно сводятся на переносице в сплошную жёсткую линию, и он отчаянно хрипит:
— Да я сам толком не понял. Приехал с Алисой в ресторан, выпил чуть-чуть. А потом всё закачалось, закружилось. Очнулся уже утром — башка болит, тяжеленная, как чугунный котелок. Рядом Алиска лежит голая.
Слёзы обиды подбираются к глазам, и я вся краснею, как молодая свёкла.
— Выгнал я её в общем.
— Так у вас что-то было?
Дрожу, пытаясь сглотнуть вязкий комок в горле.
— Нет. Она сама потом мне призналась. Подсыпала что-то, стерва. Думала таким образом ко мне вернуться.
Выдыхаю.
Всё, больше не хочу ничего слышать. Пожалуй, я и так услышала достаточно, чтобы понять, что мужчина был невиноват в той ситуации, как, впрочем, и предсказывала Дарья.
— Давай закажем завтрак в постель?
Игриво веду плечом, откидывая с обнажённого тела тонкое одеяло. Вижу, как моментально меняются глаза Зверя — из спокойных, они превращаются в звериные, закипают словно пожар.
— Давай.
Сухо кивает, откидывая с себя одеяло. Впериваюсь взглядом в его накачанные ягодицы, едва удерживая себя от соблазна ущипнуть, и удаляюсь в ванную.
Включаю душ, задёргивая шторку, и тут же натыкаюсь на стальное тело Андрея Владимировича.
— Я хотела принять душ.
— Примешь, но вместе со мной.
Прижимает меня спиной к прохладному кафелю и накрывает мои губы страстным поцелуем. Обвиваю руками его мускулистую шею, утыкаясь носом в жёсткие волоски на груди, и отчаянно понимаю, что я снова хочу его.
— Погоди. Так не пойдёт.
Отстраняется, заглядывая в глаза. Поднимает пальцами мой подбородок вверх, шумно выдыхая при этом.
— Я хочу слышать, что ты ко мне чувствуешь, амазонка.
— А так — непонятно?
— Я прилетел к тебе из Питера, чтобы услышать чёткий ответ. То, что ты вся течёшь при виде меня, я и так знаю.
Складываю губы «куриной жопкой», как говорит моя бабуля, и окатываю Зверя прищуренным взглядом.
— Вы — Андрей Владимирович весьма неприятный тип! Циник и хам!
Сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться в голос и стараюсь придать своему лицу суровое выражение.
— Ещё раз назовёшь меня по имени-отчеству, я тебя отшлёпаю!
Рычит, как раненый тигр, прижимаясь к моему телу своим каменным стояком.
Наиграно округляю глаза, произнося нараспев:
— Ой, как страшно, Андрей Владимирович!
— Вика…
— Да люблю я тебя, глупый. Неужели, ты сам этого ещё не понял?
— Повтори, мне приятно это слушать.
Расплывается в довольной улыбке, превращаясь в огромного ласкового кота, которого так и тянет почесать за ушком.
— Ах, ты! Андрей, я тебя люблю. Пойдёт?
— Вполне!
Он сгребает меня в охапку, накрывая горячими ладонями мои колом торчащие груди, и мгновенно скользит ниже, к бушующему лону. Смотрю, в раскалённые, как печка глаза и моментально таю, как молочный шоколад в ловких руках шоколатье. Возбуждение расходится горячей волной по томящемуся в ласках телу, и я больше не могу себя сдерживать.
*****
Эпилог
Вика
*****
— Ну, как вам квартира?
Риэлтор с вызовом смотрит на нас, буравя взглядом Андрея. Видно, понимает, что все решения в нашей паре принимает он. Глава семьи. Глупо было бы лезть поперёк батьки в пекло.
— Берём?
Зверь нагибается ко мне, вопросительно заглядывая в лицо, и я спокойно киваю.
— Мы берём.
— Чудесно. Тогда оплатите задаток, и начнём оформление документов.
Мужчина быстро вынимает из внутреннего кармана куртки портмоне и вкладывает в горячую ладонь женщины новенькие купюры.
— Замечательно. Жду вас в офисе завтра, будем подписывать бумаги.
Она подскакивает к входной двери, распахивая её, а я озираюсь назад. Даже не верится, что Андрей купил эту шикарную квартиру в двух шагах от метро для нас. Для нашей семьи.
Вдыхаю аромат свежего ремонта, мечтательно расставляя мебель, и в душе поднимается волна горячей энергии, подобной живительному ключу.
Спускаемся вниз, и я осторожно присаживаюсь на край лавочки, стоящей у подъезда.
— Ты не жалеешь, что перебрался в Питер? Всё-таки, в Москве у тебя была хорошая работа и куча знакомств.
— А что толку от этих знакомств, если любимая женщина живёт в другом городе? Нет, всё идёт, как должно идти — я в этом убеждён. Оставил всё там, а здесь — у нас начинается новая насыщенная жизнь, с чистого листа.
Андрей мягко поджимает губы, думая о чём-то своём, и я улавливаю этот невесомый грустный взгляд, мелькающий в его синих как ночное небо, глазах. Осторожно касаюсь его длинных пальцев, переплетаясь.
— Всё хорошо, точно?
— Алиса ведь отпустит Варю летом к нам?
Сглатываю слюну.
— Ну, конечно. Вы же договорились.
— Как думаешь, дочь меня не забудет?
— Уверена — что нет. Как бы я не была обижена на отца, я всегда помнила о нём и мечтала, наконец, вернуться, разрушив прошлые обиды. А вы с Варечкой отлично ладите, разговариваете каждый день по телефону. Она ни за что о тебе не забудет.
— Я всегда хотел сохранить семью ради неё. Понимал, что жизнь с Алисой превратилась в обычную кабалу, но терпел. Терпел ради дочери. И чуть не профукал тебя.
Встаю с лавочки, прижимаясь к любимому всем телом. Слышу, как гулко бьётся его сердце и по моему телу проносится волна трепетной нежности, захлёстывая полностью, без остатка.
— Я очень рада, что ты решился.
Закрываю глаза.
Мне самой будет сильно не хватать Москвы, которая стала для меня вторым домом хотя бы потому, что именно там произошло становление Вики Колокольцевой.
*****
Но я забрала из Москвы всё самое дорогое для меня.
Во-первых — бабулю.
Как только она услышала, что я собираюсь жить в Санкт-Петербурге на постоянной основе, она тут же затеяла свой переезд. Заявила, что в семьдесят лет жизнь только начинается и она всегда хотела понять, чем же привлёк этот город её покойную дочь.
Я свозила бабушку на кладбище, на могилу мамочки. Она стойко перенесла эту нерадостную поездку, а на обратном пути обронила:
— Похоронишь меня рядом с дочерью, поняла, Вика?
— Бабуль, тебе ещё жить и жить.
— Всё равно. Не смей ослушаться.
Бабушка продала свою квартиру в Бирюлёво и купила себе студию в новостройке на севере Питера. Мы хотели подобрать ей что-то поинтереснее, и даже мой отец предлагал добавить на полноценную однушку, но бабуля была непреклонна — она заявила, что в студии сейчас жить модно, и она всегда хотела попробовать.
Во-вторых, в Санкт-Петербург за мной переехали и Дарья с Ваней.
Мать Дашутки решила расширить свой пекарный бизнес и открыть небольшую точку в северной столице, поставив Дарью управляющей. Дашка была несказанно рада новой затее матери, и они с мужем, быстро упаковав свои пожитки в несколько чемоданов, перебрались в город на Неве.
— Чудесно! Здесь даже дышится легче!
Даша разводит руками, стоя на балконе своей новенькой двушки.
— Это да. Но дышится тебе всё-таки легче, потому что ты похудела!
Подмигиваю подружке, обнимая её сзади.
И это правда. После того, как Дарья стала управляющей в бизнесе матери, она словно переменилась. Стала тщательно следить за собой, посещать салоны красоты и даже села на диету. Меланхоличный Ваня только диву давался, глядя на перемены, происходящие в облике его молодой супруги.
— Дашут, может, пирожок съешь? С капустой, как ты любишь!
— С ума сошёл? Я после шести вечера не ем!
Ване ничего не осталось делать, как следить за преображениями Дарьи, которая с каждым днём становилась всё увереннее в своих силах. И я уверена, что у этой молодой бизнес-леди всё обязательно получится. С её-то несгибаемым характером!
Не забрали мы только Варю.
Девочка умоляла отца оставить её с обожаемой мамочкой, и Зверь под натиском детских слёз всё же сдался. Помня мою печальную историю детства он наконец-то понял, что девочке так будет намного спокойнее, а к нему она всегда сможет приезжать на каникулы.
Он продал свою квартиру, расплатился с ипотекой и добавил бывшей жене денег на покупку собственной жилплощади. Алиса больше не пыталась соблазнить его и согласилась на все условия по воспитанию ребёнка, придя к компромиссу. Насколько я знаю, сейчас она занята устройством своей личной жизни, и я очень надеюсь, что у Вари появится хороший отчим.
Андрей устроился в престижное издательство главным редактором и наконец-то почувствовал себя на своём месте.
— Вот это — прям мой журнал, я чувствую.
Улыбается, мечтательно запуская пятерню в свои влажные после душа волосы. Я с лёгкой ухмылкой провожу пальцем по его двухдневной щетине и намекаю:
— Ты настолько поглощён новым журналом, что забываешь бриться?
— Если бы в издательстве была такая обворожительная секретарша как ты, я бы не забывал. Не хочешь перейти к нам? Я замолвлю за тебя словечко?
— Нет-нет. Работать с любимым в одном офисе — увольте.
Зверь пожимает плечами, сгребая меня в охапку, как безвольную куклу, и обдаёт своим жарким дыханием:
— Очень жаль…
Понимаю, что сейчас наш разговор забредёт совсем в другую плоскость, я мягко прерываю мужчину, скрещивая ноги. Есть ещё одна крохотная деталь, про которую я никак не решалась ему рассказать.
И, хоть я прекрасно знаю, что Андрей категорически не верит во всякие потусторонние штучки, я должна ему поведать одну занимательную историю, с которой и начались мои поиски зверя.
****
Отчаянно зеваю и вглядываюсь в безжизненный пейзаж за окном. Этой ночью мне практически не удалось уснуть. Сначала — четырёхчасовая дорога в поезде, а теперь — электричка, которая несёт меня в ту самую Богом забытую деревушку.
Хорошо, что я еду не одна.
После того, как я рассказала Андрею о гадании матушки, я ожидала услышать кучу нелицеприятных слов о своих умственных способностях, но мужчина неожиданно воспринял всё совершенно спокойно. А когда я поведала ему о странных совпадениях в рассказе ясновидящей, он вообще решительно стал собираться в дорогу.