— Пойду, подышу свежим воздухом.
Дарья молча кивает, отправляя в рот огромный кусок буженины а я поспешно иду к выходу из ресторана. Ничего страшного. Если у кого появятся вопросы, скажу, что голова от духоты закружилась. Думаю, все поверят. А с Дашей я потом обязательно поговорю. Да она, наверняка, и так всё прекрасно поняла.
Без слов.
*****
Стою на крыльце ресторана, вцепившись побелевшими от напряжения пальцами в витиеватые перила, и напряжённо вглядываюсь в пустую мостовую. Никого. Зверь не приехал, не попытался меня найти и даже не знает, скорее всего, что у меня сегодня День Рождения.
Ну, что ж.
Значит, так нужно.
— Скучаете, Вика?
Густой голос окутывает меня своим приторно-липким тембром, и я поспешно оглядываюсь, встретившись взглядом с Борисом.
— Вовсе нет. Просто вышла подышать свежим воздухом.
Качаю головой, отчаянно надеясь, что приставучий мужик оставит меня в покое и уйдёт назад в ресторан, но он, неожиданно, делает шаг вперёд, со всей силы припечатав меня задом к холодным к перилам.
Ойкаю от спонтанно напора и впериваюсь взглядом в нежданного собеседника.
— Я составлю вам компанию, вы не против?
— Очень даже против!
Его липкий взгляд скользит по моему телу, раздевая глазами, и у меня появляется стойкое ощущение, что я стою здесь, на крыльце ресторана абсолютно голая. Широкая грудь часто вздымается под снежной хрустящей рубашкой, а уголки губ противно растягиваются.
— Да ладно, чего сопротивляешься, как девственница? Попробуй, тебе понравится!
— Не хочу!
В горле встаёт крик, но тут же Борис накрывает мои губы своим жадным ртом, обдав сбивчивым дыханием с ярким запахом алкоголя.
Глава 36
Вика
*****
— Отстаньте!
Всхлипываю, пытаясь отстраниться от этого противного мужчины, отчего-то возомнившего себя сексуальным мачо.
— Да ладно, сейчас будет приятно.
Чувствую, как часто стучит моё сердце, и пытаюсь увернуться. Но мне абсолютно некуда деться, а сдвинуть это стокилограммовую тушу в сторону у меня никак не получается. Воздух вокруг нас загудел, стал вязким и как будто наэлектризованным.
— Пожалуйста.
— Хватит ломаться, как девка на сеновале! Самой уже четвёртый десяток, а она всё целочку из себя строит!
Горькая фраза будто отрезвила меня, окатила ледяной волной и заставила сжаться в колючий клубок. Ну и что, что мне тридцать два? Это что, даёт право какому-то нахалу безнаказанно меня лапать?
Горячая ладонь ложится на мою грудь, и пальцы начинают с силой выкручивать нежный сосок, пытаясь выдавить из меня стон страсти. Размахиваюсь и с силой прикладываю ладонь к шершавой щеке обидчика, оставляя на неё красный обжигающий след.
— Вот дрянь! Любишь погорячее?
В эту же секунду огромные лопатообразные ладони с силой впиваются в мои бёдра и разворачивают меня словно пушинку, на сто восемьдесят градусов. Пытаюсь кричать, но рука мужчины надёжно запечатывает рвущийся наружу вопль отчаяния.
Борис начинает тереться о мой зад своей каменной эрекцией, и я мысленно благодарю отца, который настоял на платье в пол — под него не так-то просто забраться, а значит, у меня ещё есть шанс выбраться отсюда целой и невредимой.
— Видишь, как я тебя хочу.
Борис медленно растягивает слова, лапая меня при этом, и отрывает ладонь от моего рта.
— Помогите!
Крик, полный отчаяния, вырывается из моего сдавленного ужасом горла, и я изо всех сил кручу головой, пытаясь рассмотреть фигуру, приближающуюся к нам на крейсерской скорости. Очень надеюсь, что этот человек не пройдёт мимо и поможет мне.
— Мне кажется, девушка не хочет, чтобы вы её трогали.
До боли знакомый голос, который, кажется, снился мне во сне, раздаётся сзади, и я отчаянно трясу головой. У меня, кажется, начались галлюцинации! Зверь никак не может сейчас быть здесь, это всё игра моего воспалённого воображения.
— Слышь, мужик. Иди, куда шёл.
— Так я и шёл сюда. Поздравить Викторию Николаевну с Днём Рождения.
В голосе главного редактора, если это конечно он, я слышу закипающее напряжение и понимаю, что он близок к срыву.
— Вот и иди в зал. Мы тут с Викой мило разговариваем.
Борис делает шаг назад от меня, и я молниеносно разворачиваюсь на знакомый бархатный баритон. Андрей Владимирович стоит в паре шагов от нас с букетом мелких роз, обёрнутых в крафтовую бумагу. Его глаза окатывают ледяным холодом Бориса, а ноздри слегка подёргиваются.
Я перевожу взгляд на Бориса — он напряжён, а руки слегка сжаты в устрашающие кулаки, подобные двум огромным кувалдам. Делаю рваный вздох. Если сейчас липучий приставала накинется на моего бывшего главного редактора, то я не знаю, кто из них окажется сильнее.
И это страшно.
— Она не хочет с тобой разговаривать. И не будет. Виктория, иди сюда.
В голосе Зверя звенит сталь, не терпящая пререканий, и я моментально делаю шаг навстречу ему. Втягиваю носом знакомый аромат парфюма с сандалом, и кровь начинает бежать по венам в два раза быстрее.
Он тут. Он прилетел. И это не сон.
Прячусь за спину Андрея Владимировича, и утыкаюсь носом в его позвонок, выдыхая.
— А ты кто такой, мужик?
Борис сплёвывает себе под ноги, с яростью прищуриваясь. Кажется, он до сих пор не понял, что жертва благополучно сбежала от него.
— Муж.
— Какой муж? Мне отец её сказал, что она — старая дева.
Захлёстывает волной негодования.
Старая дева? И почему мне все тыкают в лицо возрастом? Разве в тридцать два года — жизнь заканчивается?
— Отец был не в курсе. А теперь проваливай.
Вижу, как липкий мужик, которого, оказывается, натравил на меня отец, задумчиво почёсывает подбородок и шумно выдыхает носом воздух. Кажется, раздумывает, что ему делать. В воздухе звенит сильное напряжение, и я вся трясусь от озноба, бегущего по телу.
Ну же, уходи — мысленно рычу и прикрываю глаза.
Борис, слегка покачиваясь, заходит в ресторан, хлопая стеклянной дверью. Выдыхаю, поднимая глаза на Зверя.
— Муж?
Он наиграно хмурит брови, сдвигая их на переносице, но я прекрасно вижу задорные огоньки, пляшущие в его глазах какой-то замысловатый танец.
— Возможно. Посмотрим, как ты будешь себя вести, Виктория.
Мои зрачки от неожиданности расширяются, а главный редактор уже нагибается, нежно проводя по моим плотно сжатым губам своим шаловливым язычком. Врывается в рот, захватывая в плен все мои мысли и чувства, и я начинаю сливаться с ним воедино, забывая обо всём на свете. С моих губ срывается стон, а Зверь тут же ловит его своим жадным ртом, захлёстывая меня волной наслаждения.
Никто не целуется как он.
И ни с кем я не испытывала этого наслаждения от одного только поцелуя!
Слегка покусывая его нижнюю губу, дрожащими руками расстёгиваю «молнию» на куртке.
— Не сейчас, Вика, погоди.
Он слегка отстраняется, окатывая меня жарким приступообразным взглядом, и быстро проводит по своей верхней губе языком, слизывая мой вкус.
— Это тебе.
В моих руках оказывается тот самый букет из мелких кустовых розочек, и я обхватываю пальцами толстые стволы цветов.
— Спасибо.
Утыкается носом в изгиб моей шеи, прикасаясь влажными губами к быстро пульсирующей венке, и бормочет:
— Пожалуйста.
Шумно втягиваю носом воздух, понимая, что внутри меня всё звенит от сексуального возбуждения, а внутри я вся мокрая от переполняющего желания. Если он будет продолжать свои ласки, я затоплю всё крыльцо перед рестораном!
— И где тут мой зять?
Спокойный голос отца раздаётся от входных дверей, и мы с главным редактором машинально оборачиваемся. Папа стоит на крыльце, скрестив руки на груди, и оглядывает высокую фигуру моего избранника.
— Добрый вечер. Борис мне рассказал занятную историю. Я уж подумал — напился до чёртиков, а сейчас вижу — вроде правда. Виктория, познакомь меня со своим молодым человеком.
С моим…молодым человеком.
Озноб бьёт под дых, сводя горло ледяными цепями, и я хриплю, взвешивая каждое сказанное слово.
— Папа, это — Андрей Владимирович.
— Ух, как официально. Николай.
Отец подаёт свою ладонь Зверю, и внимательно вглядываясь в его глаза, пожимает её.
— Ну, проходите. Там многие жаждут познакомиться с мужем Викули. Особенно бабушка.
Волна паники захлёстывает с головой, и я, открыв рот, прокатываюсь по спокойному невозмутимому лицу Андрея Владимировича. Господи, да я даже по имени назвать его не могу, не то, что представить всем, как своего мужа! А бабуля-то, наверняка, сейчас накинется на него с расспросами.
Ох…
Сжимаю ладонь Зверя, скользя по нему ласковым взглядом. И мужчина отвечает мне лёгким кивком головы.
Всё, не отвертишься, голубчик.
Назвался груздем — полезай в кузов.
*****
— Викуля, ну же, познакомь нас!
Суровый голос бабули, не терпящий никаких возражений, раздается, как только мы переступаем порог ресторана. Вцепляюсь в тонкие пальцы Андрея Владимировича, и подтаскиваю его к столу, из-за которого встала бабушка.
Пожилая женщина сверлит моего бывшего начальника проницательным взглядом, и Зверь почтительно склоняется над её сухой аккуратной ладошкой.
— Так вот в кого Виктория — такая красавица!
Бабуля, обычно суровая и строгая, моментально алеет, а её глаза стеснительно опускаются в пол. Я впервые вижу её в таком состоянии! Да Зверь — просто дамский угодник!
— Ох, Андрей Владимирович, не придумывайте.
Она смущённо прикрывает своей морщинистой рукой рот, а в её глазах искрятся весёлые огоньки. Оказывается, моя бабушка — настоящая кокетка! А я об этом даже не подозревала, ведь никогда не видела бабушку в окружении кавалеров. Кажется, она всю жизнь скорбела по безвременно ушедшему супругу.
А тут… такое открытие!
— Присаживайтесь, Андрюша.
Мужчина кивает, опускаясь на любезно предложенный стул. Ну, надо же — Андрюша! Да мне такое обращение к Зверю только снится, и вообще я не уверена, что мой язык когда-нибудь позволит себе такое фамильярное обращение.
Плюхаюсь на стул между Андреем Владимировичем и Дарьей, прислушиваясь к спокойной речи бабушки, которая во что бы то ни стало, решила выведать все секреты.
— И давно вы с Викулей вместе?
— Нет, недавно. Но мы уже успели хорошо узнать друг друга.
— Ну и чудесно! А как вы познакомились?
Вжимаюсь в спинку стула, медленно работая челюстями, и слышу ироничный ответ Зверя:
— Она налетела на меня, как фурия при первом знакомстве.
— О, Вичка на это способна, я знаю. Ну, тогда вы видели её со всех ракурсов, и вам больше нечего опасаться.
Выдыхаю.
Хорошо, что главный редактор не стал описывать моё падение на четвереньки в его кабинете. Пожалуй, это бы не понравилось бабушке, ведь она всегда мне твердила, что самое ценное в женщине — её честь. Понимаю, что самые каверзные вопросы позади и Андрей Владимирович на них с честью ответил, расплываюсь в блаженной улыбке.
— Как он тут оказался?
Обращаюсь к Дарье, понизив голос до шёпота.
— Твой отец мне позвонил и попросил привезти на праздник всех тех, кого ты будешь рада видеть. Ну а я-то знаю, что своего Зверя ты ждала больше всех.
Дарья заговорчески подмигивает, заставляя моё сердце стучать быстрее. В душе сразу поднимается буря благодарности к лучшей подруге, которая сделала для меня практически невозможное, позволив мне всё-таки обрести личное счастье.
— Телефона его у меня не было, пришлось ехать к вам издательство. Внутрь меня не пустили, но он был заинтересован тем, что его ищет подруга Вики Колокольцевой, и он спустился вниз. Мы и поговорили. Ты знаешь, он сразу согласился прилететь и очень обрадовался!
Благодарно сжимаю руку подруги, и хриплю:
— Дарья, я — твой должник.
— Надеюсь, теперь ты не отвертишься от свадьбы. Я и так слишком долго уже её жду!
Заливаюсь румянцем, как перезрелый помидор и закусываю губу. Мне самой отчаянно хочется, наконец, примерить на себя белое платье, но, пожалуй, торопиться нельзя.
Нам надо ещё многое обсудить с Андреем Владимировичем но, раз он тут, препятствий возникнуть не должно.
*****
— Можно с тобой потанцевать?
Зверь нежно берёт меня за руку, прожигая синими глазами, и я киваю. Никак не могу ему в этом отказать, да и не хочу. Мысли заволакивает, словно туманом и я не могу ни о чём думать, хочется только ощущать и чувствовать его всего, не только тело, но и душу.
Пригвоздив меня к своему телу, он кружит меня в танце, и напряжённо заглядывает в глаза, обжигая жарким светом:
— Давай сбежим?
— Как?
— Очень просто. Разве могут у тебя возникнуть более важные причины для побега, чем мой приезд?
Мотаю головой, оглядываясь по сторонам.
Отец сидит в окружении своих коллег и обсуждает какие-то рабочие моменты, никак не связанные с этим торжеством. Людмила Анатольевна целиком поглощена детишками, объясняя им правила этикета и ловко разделывая щипчиками упрямые мидии. Дарья с Ваней заняты шикарным ужином и друг другом — пальцы друзей переплетены между собой, и парень с нескрываемым обожанием смотрит на свою вторую половинку.
Как хорошо!
Пожалуй, здесь никому до нас нет никакого дела, кроме бабули, которая следит за нашими выверенными движениями с нескрываемым восторгом. Её глаза увлажнились от радостных слёз и она, наверняка, уже представляет себя почётной гостьей на моей свадьбе.
— Подожди.
Вырываюсь из объятий Зверя, и подхожу к бабуле, напряжённо дыша.
— Ба, вот ключ от моей квартиры. Попроси отца, он тебя отвезёт. А сама я переночую с … Андреем.
Запинаюсь.
— Да ради Бога, дорогая. Хорошего вечера.
Киваю, вкладывая в бабушкину ладонь ключ от своей съёмной квартиры, и быстро удаляюсь из ресторана. Зверь прав — здесь мне больше нечего делать, нас ждут дела поинтереснее.
Глава 37
Вика
*****
— Проходи.
Мягкие пальцы Зверя слегка подталкивают меня к открытой двери номера, дотрагиваясь до моих лопаток. Сердце стучит как бешеное, будто мне предстоит мой самый первый в жизни секс. О, Боже, конечно, не первый. Но, наверное, самый лучший.
Отчего-то я в этом уверена.
Наверное, это от того, что от этих глубоких синих глаз у меня в душе всё переворачивается, кровь закипает в жилах подобно огненной лаве, а дыхание учащается как после двухчасовой тренировки.
Скидываю обувь, наступив ногами на прохладный пол, и по телу моментально бежит волна озноба. Номер в отеле, в котором остановился мой бывший шеф нельзя назвать шикарным, но он очень уютный. Какой-то по-домашнему тёплый, что обычно не свойственно безликим гостиничным номерам.
Даже странно.
— Выпьешь?
Зверь моментально скидывает с себя пиджак, оставшись в белоснежной рубашке, и я отчётливо вижу под тонкой тканью прорисованные стальные мышцы.
— Ага.
Голос глухой, как будто из преисподней. Я и сама бы себя не узнала. Что это со мной? Волнуюсь?
Андрей Владимирович быстро подходит к своей неразобранной сумке, небрежно валяющейся в углу комнаты, и извлекает из неё бутылку дорогого коньяка.
— Взял в дорогу.
Киваю.
Наливает в два высоких бокала, очевидно предназначенных для шампанского, терпкую жидкость с ореховыми нотками и протягивает один бокал мне. Зажмуриваюсь, залпом опрокидывая в себя полбокала, и моментально чувствую подкатившую к горлу тошноту.
— Тссс. Ты чего, напиться решила?
— Н-н-нет.
— А чего трясёшься?
Забирает из моих рук бокал, качая головой.
— Мы так не договаривались. Я хочу знать, что ты — настоящая, а не напившееся до поросячьего визга женское тело.