Конечно же, Рик мечтал о том, чтобы найти женщину, которую сможет привести в дом, которую будет нежно любить и защищать. Но это было практически нереально. Каждая деревня держалась за своих девочек, а если их и продавали, то за целое состояние. Впрочем, если удача решит улыбнуться ему, Рик был к этому готов. Он взял все свои деньги, боясь, что просто не сможет купить понравившегося человека. Оставалось только найти его или ее.
Он лениво ходит между палатками, окидывая взглядом рабов, всматриваясь в их лица, пытаясь прочитать их. Они все были разными, пускай и мужчинами, симпатичные и не очень, пытающиеся показать себя или наоборот, спрятаться от взгляда, кто-то по собственной воле попал сюда, а кто-то нет. Но пока Рик не чувствовал ничего внутри. А ведь хотелось выбрать себе человека, с которым он мог бы быть счастливым, которого он будет рад видеть рядом со своим ребенком, на которого можно было бы положиться. Да, если Рик и собирался взять мужчину, то это должен был быть кто-то сильный, крепкий, который будет сражаться с ним наравне, а не притворяться женщиной.
Из одной палатки на него с интересом смотрит вполне молоденький парнишка с длинными черными волосами и угловатым, но гибким телом. Красивый. Его купят быстро. Но не Рик. Он слегка морщится и отворачивается, шагая дальше. Ему нужен кто-то особенный. Кто-то, кто заставит сердце быстро стучать. А лучше — милая девушка с красивым телом.
Рик идет дальше, и он, наверное, прошел бы мимо очередной палатки, если бы что-то не шепнуло ему остановиться, не заставило повернуться, словно на этом настояли сами великие Боги. Он скользит взглядом в темную палатку, замечая клетку с прислонившимся к прутьям крепким мужчиной. Под загорелой кожей, на которой поблескивали маленькие капельки воды, перекатываются сильные мышцы. И пускай на ней есть грубые шрамы, но Рика это не отвращает, наоборот, это показывает ему лучше чужих слов, что мужчина выносливый боец, и это идет плюсиком к нему.
Раб медленно поднимает голову, окидывая его взглядом, который пускает мурашки по позвоночнику. Во рту тут же пересыхает, и Рик понимает, что хочет его. Именно вот этого человека он сможет впустить в свой дом.
Торговец тут же оживает, замечая интерес к товару.
— С другой планеты, — гордо говорит он, кивая на раба. — Крепкий, сильный, сможет убивать тварей.
Инопланетянин. Возможно, это и хорошо. Гарантия того, что у них будет девочка. Рик внимательно разглядывает свою новую жену, следя за действиями торговца. Тот отодвигает с виду мягкие волосы, показывая едва заостренные кончики ушей, щупает их, делая на этом акцент, на что мужчина болезненно морщится. И тут же Рик делает в памяти зазубринку. Чувствительные уши. Торговец нажимает на челюсть, открывая взгляду абсолютно здоровые зубы, которые тоже были огромным плюсом — не хотелось бы никаких проблем в будущем — и милые заостренные клыки. У него только один вопрос.
— А родить? — интересуется Рик, не отрывая взгляда от мужчины.
— Конечно, конечно. Он выдержал переливание и теперь сможет выносить ребенка, — торопливо говорит он, нажимая пальцам на загорелую кожу.
Так и хочется его отдернуть, нечего чужое трогать. Но Рик быстро купирует неадекватное желание. Пока не его.
Раб тоже разглядывает его, недовольный, так и вибрирующий от ярости. Сильный характер, который не так просто будет сломать, но если постараться, возможно, удастся его чуть-чуть подправить. Зато все как он хотел. Крепкий боец, немного похожий на дикого зверя, которые, как знал Рик, если приручить, становятся лучшими сторожевыми хонт.
Первое же испытание на долю Граймса выпадает чуть ли не в первую секунду их знакомства. Рик ловит злой, упрямый взгляд мужчины, который не так уж и легко выдержать, так и хочется отвести глаза, но он справляется, а вот его новая жена нет. На секунду тот все же отводит глаза, и это хоть маленькая, но победа.
— Как ты себя чувствуешь? — мягко спрашивает Рик. — Ты понимаешь, что я говорю?
Он делает шаг к застывшему мужчине, пытаясь показать, что его не следует так опасаться. Тянет руку, пытаясь прикоснуться к нему, ощутить тепло кожи, проверить все наощупь. Но у раба это вызывает странную реакцию. Он отшатывается, острые зубы появляются в зверином оскале, и мужчина что-то выплевывает на незнакомом Рику языке. Торговец реагирует слишком быстро. Разряд тока прошивает крепкое тело раба, заставляя того упасть на камень, извиваясь на нем. Больно на это смотреть, но Рик заставляет себя не отворачиваться. Он знает, на что идет, значит, должен быть готов и к этому.
Рик присаживается рядом с мужчиной, когда торговец уже связывает его руки, крепко сцепляя их за спиной.
— Не стоит так дергаться. Нам теперь придется вместе жить, так что привыкай. Меня зовут Рик. — Он морщится, осознавая, что раб не понял его. Нужно было как-то по-другому… Он вспоминает, как говорит мужчина, и медленно, пытаясь подражать грубой речи, произносит: — Рик Граймс.
Похоже, получается. В глазах раба появляются какие-то новые оттенки. Он зло щурится, и как же плохо, что в этот момент Рик смотрит ему в глаза, потому что в эту же секунду возникает ужасная картинка, где он сам лежит на деревянном полу собственного дома, с разрезанным животом, из которого вываливаются кишки. Так вот о чем думает этот мужчина. И, по сути, нужно было бы отступить, бросить этого бракованного, отказаться от сделки, но Рик только скрипит зубами. Он хотел именно его, с первого взгляда. А значит, придется идти на определенные меры. Граймс прикрывает глаза, медленно выдыхая, стискивая пальцы в кулак. Нужно показать, кто главнее.
— Я хочу проверить его, — выплевывает Рик, смотря на сжавшегося на камне мужчину.
— Конечно, — тут же кивает торговец. — Вы можете взять его. Но деньги вперед.
Рик передает нужную сумму, немаленькую на самом деле, обычный раб ему обошелся бы в половину этого, стоит практически как женщина. И на секунду его колет сожаление. Ой, чувствовал он, что все это вылетит в трубу, но хотя бы он поймет, за что платит. Да и сможет указать мужчине на место. Он слегка подталкивает своего раба вперед, заставляя быстрее передвигать ногами.
— У него имя есть? — спрашивает Рик торговца.
— Кто его знает. Я не понимаю его язык, — говорит тот. — Но он постоянно говорил слово «мэрл». Может, так его и зовут.
Мэрл? Вполне необычное имя для этих мест. Но все же нужно будет уточнить. Не хотел бы Рик ошибиться, особенно не зная его значение. Он должен быть абсолютно уверен.
Зато когда мужчина оказывается перед ним на коленях, с оттопыренной худой задницей, бесстыдно выставленный напоказ, у Рика вся кровь отливает от лица и устремляется в пах. Он никогда не думал, что желание может накатить так внезапно, всего от одного вида.
Рик принимает в руку баночку с маслом и расширитель, который должен был подготовить тело к вторжению. Внутри все сладко поджимается, и Граймсу приходится сдерживаться, чтобы не прикоснуться. Конечно же, это все его, но вряд ли нежность повлияет так, как нужно было ему.
Рик перехватывает стянутые шнурком руки, приподнимая их вверх, не давая вырваться. Хотя сейчас мужчина и не собирается это сделать, словно не понимает, что же произойдет. Но это и к лучшему. Граймс выливает немного тягучей жидкости на поясницу, смотря, как медленно она стекает вниз, по коже между ягодицами, по яичкам, оседая на камне.
Красивый. Рик едва ощутимо проводит по коже, ощущая необычный жар, исходящий от нее. Он облизывает пересохшие губы, увлажняя их, и прижимает округлую вершину расширителя к анусу, надавливая. Вот тут уже идет реакция. Мужчина сжимается, дергается, пытаясь вырваться, но Рик не дает, удерживая его, проталкивая предмет глубже, внимательно смотря, как растягиваются мышцы, как натягивается розоватая кожица. В ушах шумит, по лбу стекает капелька пота, зависшая на кончике носа. Но Граймс не обращает на нее внимание. Он полностью сконцентрирован на собственной руке, удерживающей расширитель.
— Осторожнее! — напоминает торговец. — Орган может быть не до конца сформирован.
Рик помнит, точнее, старается помнить об этом. Нужно быть осторожным, бережным с его телом, но это слишком сложно. Когда испытываешь настолько дикое желание, просто невозможно сдерживаться. Вот что значило многолетнее воздержание.
Он жадно втягивает носом чужой запах, наполняя им легкие. Странный, непривычный, словно нюхаешь пересушенную землю. Нет, неправильно, Рик не мог бы объяснить это. Слишком он необычен. Но ему нравилось. Рик поворачивает предмет внутри, слегка двигая им, расширяя сильнее, пытаясь облегчить мужчине то, что произойдет дальше.
Наконец-то он отпускает руки, теперь сдавливая в ладони загривок, нажимает, заставляя сильнее прижиматься к камню, тем самым не давая двигаться. Свободной рукой он быстро развязывает завязки штанов, высвобождая свой ноющий от желания член. Рика не смущает посторонний зритель, глубоко на это плевать, а вот тело, что сейчас так доступно и открыто ему, занимает все мысли.
Он направляет себя, прижимается головкой к растянутому анусу, слегка толкаясь внутрь. Горячий, просто невыносимо горячий, как будто расплавляющий его сейчас. Так сложно сдерживать себя, заставить не толкаться сумасшедше внутрь, не повредить только формирующиеся органы, тем самым уничтожив и собственную надежду.
Бедра дрожат от напряжения, желание настолько сильное, что затмевает сознание. Рик замирает, крепко прижимаясь к нему.
— Хороший, восхитительный, — шепчет он на ухо мужчине. — Теперь мой.
Мужчина что-то рычит, вновь дергается, пытаясь вырваться из его рук. Но Рик нажимает сильнее, ведет ладонью по позвоночнику, собирая капельки пота, вставляя глубже. Дыхание со стонами вырывается из приоткрытого рта. Хочется больше, намного больше. Сейчас, когда мужчина так сильно зажимается, стискивая его внутри. Он вновь медленно толкается, пытаясь прочувствовать каждый сантиметр чужого нутра, найти то самое место.
Граймс опускает ладонь на поджимающийся живот, представляя, как совсем скоро там начнет расти новая жизнь, настоящая, лучшая, связанная с его. И он ощущает это — место, где плоть необычно тонка и нежна. Рик толкается туда, опасаясь, что сможет навредить, но в то же время желая поскорее ощутить то нечто, что ему было просто необходимо.
Мужчина неожиданно хрипит, дергается, живот поджимается еще сильнее, как будто пытаясь отпечатать снаружи форму его члена. Пальцы цепляют куртку, дергают ее, царапают. Мужчине, похоже, очень не нравятся его действия. Но без этого Рик никогда не получит того, что хотел.
Головку обнимает нежнейшая плоть, так отличающаяся от того, что обхватывала ствол. Он словно погружается в что-то приятное, невероятное, восхитительное. И терпеть это практически невозможно. Рик вздрагивает, прижимается ближе, сильнее, невыносимо сладко кончая в горячую плоть, занося свое семя туда, где оно и должно быть, окончательно закрепляя свое право.
Граймс на секунду прижимается лицом к чужой спине, тяжело выдыхая, беря себя в руки. Взгляд зацепляется за давно интересующий его ободок на запястье мужчины. Тогда просто не было возможности думать об этом, а сейчас, когда мозги включились снова, он вертит вокруг чужого запястья интересующую его вещицу.
— Она не снимается, — замечает торговец.
— Дай мне одежду, не голым же я его повезу.
Торговец что-то бурчит, явно не желая расставаться с еще одной возможностью заработать, но все же кидает в них сверток со штанами и ботинками. И Рик едва заметно улыбается, разворачивая его. Он чувствовал себя счастливым, наверное, самым счастливым человеком на свете. Однако все меняется, стоит перевернуть мужчину на спину. Внутри все сжимается, когда он видит озлобленное лицо мужчины, готового буквально вцепиться ему в глотку зубами. Снова закрадывается сомнение. Стоит ли… Но теперь уже нет возможности сбежать, он взял на себя ответственность.
***
Дэрил тяжело выдыхает, когда его наконец-то снимают с твари, опуская на мягкую траву. В голове шумит, к горлу подкатывает отвратительная тошнота, ноги трясутся. Впервые он чувствует себя настолько слабым и жалким. И от этого становится только паршивее. Вот он, шанс — сбежать, убраться куда-нибудь, но Диксон даже не может им воспользоваться. Единственное, что он может — смотреть по сторонам, а лучше просто дать телу нормальный отдых, восстановиться, а там уже думать, что делать дальше.
Уши улавливают шум, который не замечал раньше, люди, здесь их было достаточно… много. Дэрил открывает глаза, оглядываясь. Но снова это не то, что он хотел бы увидеть. Толстые стволы деревьев, устремляющихся ввысь, между ними местами вспаханная земля, в которой возятся люди, да пара деревянных построек. И ничего похожего на город, в который Диксон хотел попасть.
Сам Дэрил оказывается у небольшой палатки, похожей на те, что были на рынке, рядом загон с животными. Но где дома? Впрочем, пропажа быстро нашлась. Они просто оказались на деревьях, невероятные постройки, двух-трехэтажные, захватывающие от трех стволов, доходящие чуть ли не до самых крон. Резные окна, красивые фасады, ничуть не похожие на все то, что Дэрил видел раньше. Это было практически… красиво. Но особенно нравился этот специфический свежий запах, витающий вокруг, непонятный, но очень даже вкусный. Диксон оглушительно чихает, вновь чувствуя сильную тянущую боль в животе.
— Будь здоров. Как ты себя чувствуешь? — говорит Рик, присаживаясь на колени рядом с ним. — Теперь это твой дом.
И вот что он снова пытается ему сказать? Дэрил безумно устал, чтобы еще и в шарады играть. Но мужчина не отстает. Он прикасается к себе, называя имя, а затем тычет в сторону Диксона. И идиот бы понял.
— Дэрил, — бормочет он, надеясь избавиться от этого человека. — Диксон.
Рик произносит что-то опять на своем, коверкая слова, но наконец-то у него получается более или менее внятное имя. Вот и познакомились. Дэрил кривится, вновь напоминая себе, что его буквально несколько часов назад изнасиловали, как какую-то бабу.
— Вставай, Дэрил.
Он дергается, когда Рик заставляет подняться на ноги, прижимает к своему прохладному телу, поддерживая. И ведет к той самой палатке, а не в дом. Тут же у Дэрила закрадывается мысль о том, что его заставят жить с животными. Но нет, внутри никого нет, тяжелые шкуры полностью закрывают от взгляда деревню, земля вытоптана, что говорит о том, что Диксон здесь далеко не первый, а по периметру стоят странные деревянные столбы с прикрепленными к ним железными коробками.
Рик опускает его прямо в центр, на шерстяной воняющий плед, накинутый поверх соломенной постилки, ненадолго отходит, копошась где-то за спиной, и, возвратившись, наконец-то избавляет от шнура, стягивающего руки. Дэрил облегченно выдыхает, растирает онемевшие запястья, разгоняя кровь. Ну вот и все, Рик сам подписал себе смертный приговор. Но попозже…
Дэрил сворачивается на колючей подстилке, поджимает к груди колени, пытаясь сохранить необходимое тепло. Шкура, что была натянута на палатку, немного держала температуру, но все же недостаточно. Это никак нельзя было сравнить с сухим горячим воздухом Марса. Дэрила начинает знобить, сказывался пережитый стресс. И Рик это замечает, он стягивает с себя кожаную куртку, накрывая сжавшегося мужчину. Присаживается перед Диксоном, проводит ладонью по волосам, приглаживая их.
— Поспи, завтра будет лучше, — говорит он, наклоняясь и мягко целуя в плечо.
Завтра Дэрил отомстит, а сегодня отдохнет. Он широко зевает и прикрывает глаза. От одной ночи ничего не случится. А потом… потом Диксон сделает все, что нужно.
Однако мужчина так быстро не оставляет его. Когда Дэрил практически засыпает, он вновь возвращается, только уже с тяжелым одеялом, которым накрывает его поверх куртки. Становится теплее. Диксон зарывается в покрывало лицом, прячась, словно в коконе, чувствуя себя так немного лучше. А Рик присаживается рядом, опускает руку на плечо, чувствуя, как оно слегка поднимается и опускается при дыхании.