— Действующих – сто тридцать. Ещё десять достраиваются уже сейчас, десять начаты в этом году. Наши базы живут по принципу улья и расширяются и углубляются постоянно.
Он говорил с восторгом, как говорят родители о своих детях, и Джек постарался выглядеть соответствующе.
— Здесь, под землёй, нет понятия дня и ночи. Есть лишь понятие смены. Для разных специалистов длительность смены разная. Большая часть персонала живёт здесь же, здесь же заводит семью, здесь учатся их дети. Это элита, как вы понимаете. Ученые, инженеры, медики – это те люди, которые строят наше будущее. Старшие офицеры, те, которые не исполняют роль двойных агентов, тоже постоянно находятся здесь, и лишь при служебной необходимости покидают базу. Простые солдаты, про которых я рассказывал, получают подготовку частично здесь, частично на полигонах. Их обычно используют в локальных конфликтах. Большую часть из них – только один раз. Гораздо меньшая часть становится хендлерами, такими, как вы, и получает местное подобие офицерского звания. Они готовят следующее поколение солдат и выбирают из них лучших, тех, кто впоследствии сам станет хендлером. Так мы создаём небольшие армии верных только нам людей. Так делал ещё Рейх, считавший, что наследственность передает не только внешние черты, но и склонности. У верных нашим идеям родителей рождаются дети, которые под руководством наших специалистов становятся идеологическими лидерами. Сироты, которых ни одна страна толком не учитывает, тоже неплохой ресурс, хотя крайне нестабильный, но ГИДРа терпелива. Ну а уж с улиц, сами понимаете, хорошего набрать практически нереально. Отбраковка огромна, но, даже с учётом неё, организация продолжает расти.
Вас тоже подобрали
— Почему мы?
Пирс пожал плечами, и этот жест почему-то показался Джеку слишком легкомысленным.
— Подошла ваша очередь. Как я уже говорил, нам хватает ресурсов, чтобы следить за теми, кто нам интересен. Наёмники – лишь одна из статей расхода. Да, не удивляйтесь. Я ведь уже говорил – многие даже не знают, кто оплачивает их работу. В некоторых группах есть внедрённые бойцы из числа подготовленных на наших базах. Мы везде, мистер Роллинз. Теперь ваш черёд стать одним из нас или одним из тех, кто оказался недостаточно полезен ГИДРе.
Наверное, Пирс чего-то ждал после своей прочувствованной речи. Восхищения, например. Вдохновенного отклика.
Всё, что мог Джек – не хватать ртом воздух. Он, повидавший в жизни немало дерьма, вполне мог многое додумать, не используя фантазию, на одной лишь жестокой логике. Беспомощно обернувшись на Брока, он ощутил лишь отупляющий страх от того, как глубоко они проваливаются день ото дня в скопление мерзких щупалец ожившей легенды, которая, оказывается. никогда и не умирала.
— Ваш отряд, вы, Джек, и ваш любовник. Посмотрите на него.
Джек отмер, но не повернулся. Пирс брезгливо изогнул губы.
— Посмотрите. Это приказ, мистер Роллинз.
Пришлось подчинить, но Джек почти слышал треск собственных костей, пытающихся сопротивляться. Брок, вскинув голову, смотрел на него в ответ. Смотрел спокойно, без страха и осуждения, без лишнего понимания.
— На что вы готовы пойти ради него?
И, щелчком, осознание: выход есть. Для них обоих. Для их отряда. Один шаг, может два. Они свободны.
И мертвы. Мертво это немолодое чудовище с лицом добренького дядюшки. Мёртв всегда такой живучий Брок. Мертва красавица Мэй. Мёртв Джош. Мёртв Марко. Мёртв Диего. Мёртв сам Джек. Мёртв, мёртв, мёртв… Как же это просто, на самом деле.
— Я умру за него. За них всех, если придётся.
Брок не раздул ноздри, как сделал бы он в той, прежней жизни после такого громкого заявления-вызова. Даже эхо не разнеслось вокруг – настолько тих был его голос, перекрывающий обычно шум боя. И Джек бы, наверное, упал на колени, вот только тело, парализованное отчаянием, уже было такое же каменное, как если бы он умер-таки некоторое время назад. Зато Пирс выглядел так, словно заполучил уже своё страстно желаемое мировое господство безупречного порядка.
—Я рассчитываю, что всё же не придётся. Мне не нужны ваши смерти, иначе вас бы не было здесь, а я не рассказал бы вам так много. Но вам всем придётся доказать свою полезность. От того, насколько хорошо вы выполняете приказы, вы все, будет зависеть судьба каждого из вас. У вас двоих – два месяца с сегодняшнего дня. С сегодняшнего дня перед вами откроются двери этой базы. С сегодняшнего дня вы должны сделать всё, чтобы по истечении двух месяцев у ГИДРы не осталось ни сомнений в вас, ни вас сами, прежних. Всё, чем вы были, должно остаться за дверями этой базы, в прошлом, которое вы должны забыть. Можно, конечно, было бы заставить вас забыть с помощью определённых воздействия, но мне нужны бойцы, умеющие быть солдатами, которых не надо учить хотя бы этому. Ну, а чтобы влиться в жизнь этой базы, вы сейчас посетите один из медицинских этажей.
Пирс кивнул в направлении лифта, и всё повторилось, только Брок больше не пытался коснуться плеча любовника и руки Джека сводило судорогой от желания свернуть маячащую впереди частично седую голову. Руки не поднимались, будто их тоже контролировали чёртовы нанороботы. Джек знал правду. Он банально поймал истерику, как солдат, оказавшийся впервые под обстрелом, потому что следующим на пол лифта должен был упасть его, всё ещё его, Брок.
Хайль, Гидра! И прости меня, Брок
***
Медицинский этаж – один из нескольких – снова поразил воображение не привыкшего к такой роскоши Джека. Он думал, что после госпиталя уже не сможет удивляться, но ошибся.
В странах, где они в основном промышляли, само наличие врача как правило было уже чудом, а если у этого врача были медикаменты и инструменты – это был предел самых смелых мечтаний. В основном они довольствовались тем, что сами клали в свои аптечки, купленное на заработанные деньги. За медика же в отряде была Мэй – её тонкие и не по-женски сильные руки подходили идеально, когда надо было обработать и зашит рану. При необходимости она могла и вырубить точным ударом, чтобы не тратиться на обезболивающие, но серьёзные раны миновали отряд до тех самых мексиканских событий. Они жили, словно заговорённые, и поплатились за своё везение.
Здесь же… Коридоры ветвились и расходились между множеством сплошных стен, утыканных дверями, и прозрачных кубов индивидуальных боксов. И это был лишь один этаж. Большинство боксов были пусты и темны, но некоторые освещались. Материал стен некоторых из освещённых был молочного оттенка – видимо кто-то не хотел быть выставленным на обозрение. О наполненности пространства за простыми дверями судить было сложно. Джек старался не слишком вертеть головой, но всё же видел и сложную технику, какую не встретишь в обычной больнице, и персонал, исчезавший с их пути как по волшебству.
Их встретили в просторном помещении, которое Джек для простоты окрестил про себя медпунктом. Несколько человек в белом и трое солдат явно ждали их.
Один из врачей, глянув на Пирса, подошел к Джеку и протянул руку, явно ожидая что в неё что-то будет вложено.
— Отдайте ему чипы, мистер Роллинз.
Ощущая себя марионеткой, Джек вытащил из кармана стеклянные цилиндры и осторожно положил на ладонь врача.
Тут же вокруг пришли в движение остальные люди в белом. Солдаты стояли по углам помещения, будто манекены. Джеку приказали занять мягкое кресло. Мягкие же фиксаторы чуть пригнули его вперед, удобно открывая шею. Какое-то время её касались то чьи-то ловкие пальцы, то какие-то инструменты. Влажное и прохладное на шершавой ткани он принял за дезинфектор. В какой-то момент кожу ущипнул укол тонкой иглы и постепенно лёгкое онемение расползлось до плеч. Дальше все манипуляции с собой он отмечал только по металлическому бряканью инструментов и легкому запаху палёной кости.
Один из врачей принес какой-то округлый прибор и зашёл с ним за спину. Оттуда послышалось мелодичное пиликанье. Через несколько секунд фиксаторы пропали и двое врачей легкими прикосновениями к плечам заставили его выпрямиться.
— Можете встать.
Это был тот самый человек, который забрал у него чипы. Врач был довольно молод, но взгляд был внимательным и немного хищным.
— Дезориентация, тошнота, тремор?
— Нет.
Джек хотел мотнуть головой, но при том, что с шеей что-то явно делали, это было не лучшей идеей, поэтом он просто ответил. Врач, удовлетворённый ответом, сделал несколько шагов назад.
— Хорошо. Неприятные ощущения могут возникать в течение трёх суток. Если боль усилится или появятся указанные симптомы – вы должны оказаться здесь сразу же. Следующий.
Брок остался стоять, и Джеку пришлось, давясь словами, отдавать ему команды: заставить подойти, заставить сесть в кресло и остаться стоять рядом, наблюдая, потому что отворачиваться запретил Пирс.
Чужие пальцы ощупали жилистую шею. Чужие руки сбрили тонкие волоски. Чужие руки чередуя разные по цвету растворы протерли кожу. Чужие руки занесли над шеей его Брока небольшой металлический шприц и Джек сжал кулаки, уже наплевав на то, что там видит Председатель. Он знал, что это обезболивающее, но по собственным венам словно прокатилась волна яда.
Хайль, Гидра!
Чужие руки взяли в руки маленькое лезвие и провели по коже почти плашмя. Этого Джек уже не помнил – не почувствовал в своё время. Брок сжал зубы так, что на виске проступила вена и дёрнулся. Он всё чувствовал.
Джек рывком обернулся к Пирсу.
— Почему он всё…
Александр взглянул на него с легкой усмешкой.
— Не всё, Джек. Из-за нанороботов обезболивающее теряет две трети эффективности. Они слишком быстро его выводят. То, что ввели ему, подействует чуть позже и немного снизит боль от последующих манипуляций. А сейчас, мистер Роллинз, вы развернётесь и продолжите наблюдать за своим подопечным. Приказ никто н отменял.
Спокойно произнесенные слова словно оплеухой отбросили Джека назад, он беспомощно обернулся. Врач сделал последнее движение лезвием, соскабливая тонкий слой кожи. Из крепко зажмуренных глаз Брока по лицу сползали блестящие дорожки.
Джек дергался всякий раз вместе с ним: когда выступившую кровавую росу стёрли очередным тампоном с антисептиком, когда поверх красного пятна на шее нанесли черным маркером разметку, когда врач коагулятором рассек мягкие ткани и, установив расширитель, обнажил белую кость позвонка.
Когда заработала маленькая, почти ювелирная, бормашина, Брок прокусил губу, но не закричал, чего больше всего боялся Джек. Боялся, что сорвется и убьет этим их обоих. Вместо этого он стоял, поминутно облизывая собственные губы, чувствуя фантомный привкус металла на языке.
Джек понял, что Брок отключился, когда увидел, как разжались и бессильно повисли пальцы, до этого крепко сжатые в кулаки. Видит Бог, это было к лучшему, но у Пирса были свои планы. Врачи только начали накладывать швы, когда Александр подозвал одного из ассистентов и в руки Джека лёг флакон.
— Приведите его в чувство, Джек.
Его тон не предполагал отказа, и на негнущихся ногах Джек подошёл к креслу, вставая спереди. Едкий запах аммиака ударил в нос даже ему самому. Брок болезненно застонал. Метка слабо пульсировала и собственный загривок Джека жгло огнём.
— Спасибо, мистер Роллинз, и отойдите, не мешайте врачам.
Он давно понял, чего хочет Пирс, но чувство вины от этого легче не становилось. Он подчинился, вернувшись на своё место и продолжая наблюдать.
Когда с Броком закончили, он стоял, пошатываясь и дыша широко открытым ртом. Пирсу, однако, этого было мало. Врачи столпились кучкой в стороне, и в воздухе повисло ожидание чего-то еще более плохого.
— Мистер Майлз, подойдите.
Один из бойцов отлип от стены, будто ожившая статуя. Подойдя, он точно в той же позе застыл возле Председателя. Тот, глядя лишь на Роллинза, снова открыл свою поганую пасть.
— Мистер Майлз. Наш новый хендлер нуждается в помощи. У него первый подопечный, допустивший небольшие ошибки. Подскажите ему, как более опытный сотрудник, как необходимо наказывать за подобное. Джек, вы должны выполнить всё, что он говорит.
Майлз перевёл равнодушный взгляд на Брока, потом взглянул в глаза Джека.
— Подзовите его. Прикажите встать к стене и упереться в неё.
Хайль, Гидра!
— Брок, подойди. Встань к стене. Упрись.
Боец поморщился.
— Не так. Не называйте имя, пока он его не заслужит. И пользуйтесь списком рекомендованных команд. Произносите команды как команды, а не как просьбы. Пользуйтесь жестами. Например, подзывая, хлопните ладонью по бедру. Когда они привыкают, так гораздо удобнее.
К счастью, Брок уже выполнил всё сказанное и стоял, опустив вниз голову.
— В чём его ошибки?
Майлз смотрел на Пирса, явно не ожидая ответа от «неопытного» хендлера. Александр же смотрел в глаза Джеку.
— Выполнял действия без приказа.
Хайль, Гидра!
Брок, спящий на голом полу.
Брок, показывающий, что первым должен идти Джек.
Брок, прижавшийся к нему в лифте.
— Говорил без приказа.
Хайль, Гидра!
— Джеки. Наконец-то ты мне приснился
— Я умру за него. За них всех, если придётся.
Майлз кивнул и снял с ремня телескопическую электрошоковую дубинку. Дернув рукой, он заставил её раскрыться. Джек принял её слегка дрожащей рукой.
— Выставьте её на половину мощности, чтобы избежать необратимых повреждений. Регулятор на торце.
Пальцы Джека сжались на подвижном кольце. Силясь повернуть его, он убеждал себя, что иначе будет хуже. Отмерив щелчками указанную половину, он посмотрел на бойца, отдающего распоряжения так, будто имел на это право.
— Пять раз. Наиболее чувствительные места вы наверняка знаете. По пять секунд на каждое прикосновение.
Джека немного успокаивало то, что Брок был всё еще в куртке, которая погасит часть заряда. Словно прочитав его мысли, Майлз подошёл ближе, и, подхватив ткань, дернул её вверх.
— В идеале он должен быть обнажён, но сейчас футболка влажная от пота, так даже лучше.
Рукоять шокера категорически отказалась ломаться под пальцами. Пирс одобрительно кивнул.
— Приступайте, мистер Роллинз.
Затаив дыхание, Джек нажал на кнопку.
Хайль, Гидра!
Раз. Шокер коснулся чуть ниже левой лопатки. Брока подкинуло верх и выгнуло, вжимая в стену. В воздухе разлился кислый запах металла.
Хайль, Гидра!
Два. То же самое справа. Больше сдерживаться Брок, видимо, не мог, едва слышно заскулив от боли.
Хайль, Гидра!
Три. Электрическое жало впилось чуть ниже правой подмышки. Брока изогнуло в сторону и он позорно хныкнул. Почему-то Майлз сказал «Достаточно». Джек подчинился и отпустил кнопку.
Хайль, Гидра!
Четыре. Тоже правый бок, ближе к животу. Брока уже трясло. Стонал он или скулил уже было непонятно.
Хайль, Гидра!
Пять. Прикосновение к пояснице возле правой почки заставило Брока закричать. Руку сдавило судорогой, и Джек просто не мог ни отвести её, ни отпустить кнопку. Он стоял и смотрел, как бьется у стены его любовник и чувствовал, как вдоль собственного позвоночника проносятся фантомными разрядами отголоски его боли.
Он бы так и стоял, если бы тот же солдат не рванул его руку в сторону. Тяжело дыша, Джек обернулся к Пирсу. Тот выглядел почти довольным.
— Мистер Майлз, что полагается за болтливость?
Боец пожал плечами.
— Обычно кляп или намордник, но…
Джек не знал, кого благодарить – Бога или Гидру, что поблизости не было ни того, ни другого. К сожалению, Пирс умел находить выход из безвыходных ситуаций