В порыве Хосок внезапно обхватил его за голову и пылко посмотрел в глаза. Обомлев на секунду, Тэхён рванул назад, но Хосок, несмотря на встречное мычание и слабые попытки отбиться, отвоевал поцелуй.
Они застряли на светофоре. После битком набитого торгового центра и выбора украшений в свадебном салоне, всё, что хотелось Намджуну - застрелиться. И с той самой секунды, как он посмел прикоснуться к Юнги, лицо которого снится ему каждую ночь в наказание.
В машине сменилась песня. Невеста Санди помахала рукой у Намджуна перед глазами, Намджуна, который не улыбается и разговаривает сквозь зубы. Она сама посмотрела туда, куда он так активно и удивленно пялится.
— О, пидоры сосутся, — взвизгнула она и добавила на корейский манер: — Дэ-эбак! Тебе такое нравится? А один из них похож на девчонку, симпатичный. Вау! Он ему пощечину влепил. Чёт не поделили, да?
Весь её монолог прошёл мимо. Намджун не припомнит, чтобы у Тэхёна оставалась связь с Хосоком, по крайней мере, на тот момент, когда они еще могли назваться друзьями. Выйди он сейчас к ним, и Тэ попытается его избить, хотя и выглядит нездоровым или… вдребезги пьяным.
Их горячий поцелуй с Хосоком действительно окончился сценой с пощечиной и не менее разгоряченным спором. Тэхён кричал. Намджуну невольно захотелось, чтобы весь его гнев был обращен на него, чтобы эти корявые пальцы переломались надвое за то, что сделали, и кто-нибудь избавил его от ноши, вдавливающей в землю каждодневно.
Хосок пробовал обнять Тэ или успокоить, а может быть потащить за собой, но тот колотил его и слал куда подальше. Толпа вокруг них не задерживалась.
Синие сумерки зажглись фонарями. Бросив попытки достучаться, Хосок побрел к переходу, а Тэхён, которого стошнило, завалился обратно на скамейку и схватился за голову.
— Я прогуляюсь, доедешь одна, — сурово отрезал Намджун и вышел из машины.
Санди приоткрыла рот, чтобы возразить, но потом вспомнила, что у нее есть недосмотренный сезон популярной мыльной оперы, а значит, заняться будет чем и без унылого жениха.
Пришлось расталкивать Тэхёна, вызволяя его из царства хмеля, он не вполне хорошо соображал, когда опирался на плечо Намджуна, ему было абсолютно плевать, куда его ведут, поскольку асфальт кружился под ногами в чу̀дном вальсе.
И Намджуну пришла идея отвести его прямо в отель напротив. Пусть будет хоть одна спокойная ночь вдали от дома. Спокойной она не обернулась, поскольку Тэхён храпел громче тромбона, громче, чем когда-либо мог храпеть Намджун, который приготовился стерпеть что угодно.
***
После всего-то, что случилось, Юнги, невзирая на опасное положение, решил проебать выходные красиво и с пользой, предупредив об отъезде лишь одного Чимина.
С подсвеченных рамп в режиме опасных трюков играли с целостностью скелетов велосипедисты, роллеры и скейтбордисты, с чьих-то сабвуферов кипели биты, басы и цифровая наркота, а райтеры марали возведенные для искусства стены. Чонгук обходил буйство красок с раскрытым ртом и после прохода по ряду с побрякушками каким-то чудом обнаружил на шее и запястьях фенечки и кулоны, которых вроде бы не покупал.
Нестандартная уличная тусовка для своих, своего рода фестиваль для вечно молодых и свободных. Народ курит, пьёт и развлекается, спуская деньги под шатрами с баром, шлюхами и почти блэкджеком, обмениваясь идеями, мнениями и нещадным вдохновением. Где-то в жерле этого вулкана Чонгук отчаянно надеется найти нужного человека. Ни трезвых, ни адекватно мыслящих не находилось - все возвышенные и блаженные, накурены или под градусом, однако добры и на редкость приветливы, как одна большая семья.
Чонгук увидел вдали синий «ниссан», из которого выпорхнуло шесть человек, и все засмеялись, как один. Машина исчезла в дымке: кто-то баловался кальяном. Среди тамошней компании Юнги не засветился.
Мимо пробегавший парнишка задел Чонгука плечом и, извинившись, сказал, что спешит на баскетбольную площадку.
— Игра - огонь!
Стоило предположить, что Шуга отыщется там в качестве огненного нападающего, делающего игру столь привлекательной для постороннего глаза и по-своему азартной.
Подоспев как раз к перерыву, Чонгук подошёл к жадно пьющему Юнги и уставился на него с укором. Отерев рот, тот запричитал о том, что от всевидящего ока Чонгука нигде не спрятаться.
— Ну Чимин, ну пиздабол! Приеду - огребёт.
— Я очень его просил, не злись.
— Поезжай домой, парень, — Шуга заставил его отступить за черту, — дай мне отдохнуть от заговоров мадридского двора и моего криминального досуга. Пожалуйста.
— А если я выиграю, ты поедешь со мной?
Опешив, Юнги приложил ладонь к уху.
— Пташка моя, я правильно расслышал?
И хохочет. Шуга в духе потому, что под кайфом. Джа целовал его в макушку, и не раз. Он принимает вызов с охотой, организуя Чонгуку команду. Разыгранный мяч дал преимущество ребятам Юнги, и тот почти не сомневался в победе. Несколько раз они сходились на пятачке, закрывая друг друга, а потом делились безумием, разгоняя по площадке дикие маневры и нереальные броски. Скорость, с какой Юнги выворачивался из-под оцепления противников, для Чонгука колебалась где-то на десятке по шкале «фантастика». Пробив защиту в последнем тайме, Чонгук забросил решающий мяч и едва ли не сбил Юнги с ног, успев придержать под локоть.
— С победой, говнюк.
После игры они побродили по рядам, перекусили бургерами и взобрались на крышу пикапа, хозяин которого приходился Юнги товарищем и развел с компанией костер неподалеку.
Звёзды - россыпью, наливные белые нефриты. Шуга улёгся, подложив руки под голову.
— Заебись вне города, да? Никаких тебе забот.
— Ага…
Разговоры с ним наедине нелегко даются Юнги, как и многое другое типа безудержного веселья и вхождения в роль беззаботного мудреца. Буквально на полминуты прикрыв глаза, Юнги открыл их и не увидел звёзд. Зато точечно разглядел настырное лицо Чонгука.
— Слышь, убери свой недовольный Млечный Путь, не перекрывай обзор, — он подвинул его вбок. — Сейчас отдохну и поедем, я слов на ветер не бросаю.
Только удостоверившись, что хён не обманывает (а значит встаёт и медленно бредёт рядом), Чонгук успокоился, набросил на него свой бомбер и заметил, как Юнги невозможно мило улыбнулся и яростно оскалился, когда Чонгук задумал сказать об этом вслух.
***
Отказываясь отвечать любезностью на предложенную помощь и протянутый стакан воды, Тэхён горделиво задрал голову и поморщил нос. Похмелье удачно миновало его своим визитом, а вот Намджун, непонятно откуда взявшийся - нет.
— Я говорю еще раз, что не собираюсь причинять тебе вреда. Просто ответь мне.
Не выдержав, он палит, как из пушки:
— Постой, ты меня шантажируешь, верно? Если я тебе помогу, то ты якобы не расскажешь Чимину о том, что видел? Так вот, Ким Намджун, — Тэхён поднялся с кровати и, споткнувшись, всё-таки весьма изящно подхватил сумку. — Помогать тебе я не буду. Можешь засунуть свои угрозы и нотации себе в задницу. Ты трусливый ублюдок, прячущийся за папину штанину.
Признав, Намджун замолк.
— Ты любишь Чимина, Тэ?
То единственное, что заставило его остановить бодрые шаги до выхода.
— Я не угрожаю тем, что расскажу ему, потому что из нас двоих он, скорее всего, поверит тебе. Мне также невыгодно ставить условия.
— Тогда к чему вопрос?… — Тэхён настороженно приблизился.
— К тому, что Юнги дорог мне и я не знаю, что делать, — он взглянул мокрыми глазами, но Тэ не сжалился и даже просиял. — Мне не у кого спросить совета и негде найти понимания.
Тэхёну вспомнилась мультяшная сцена с плачущим крокодилом, ищущим друзей.
— Хочешь мой совет? — усмехнулся Тэ. — Женись, трахай свою бабу и воспитывай детей, а от Юнги держись подальше. Потому что то, что ты сделал - точка невозврата.
— А как бы ты поступил на моем месте?! — подхватившись, Нам закричал и расшвырял подушки. — Что, если завтра тебе бы пришлось жениться и оставить Чимина?! Что, если бы от твоего «да» зависели бы жизни твоих родителей?!
Выслушав оглушительную исповедь, Тэхён схватил Намджуна за грудки и высказался ошеломительно хладнокровно, звонко чеканя предложения.
— Если бы такое случилось со мной, я бы никогда не пошёл к Чимину за тем, чтобы его насиловать и сделал бы всё, чтобы он был счастлив. У меня бы хватило ебаного мужества поговорить с ним по-человечески, а не размахивать членом, цепляясь за фантазию последнего дня и отчаяния. Ты представить себе не можешь, насколько жалок.
Сплюнув ему под ноги, Тэ почувствовал себя нереально дерзким, его разум прояснился и еще вчерашние сомнения стали таять на фоне нахлынувшего желания немедленно обнять Чимина и попросить прощения.
Он ворвался в клуб на одну из репетиций ослепительно ярким и солнечным, вообразив радугу, букеты цветов и симфонию Моцарта, а наткнулся на мрачные лица Чимина и «Хосока-освободителя», бравирующего на подиуме. Улыбка Тэхёна растворилась в небытии.
— Пиздец, господа! — Чимин скинул туфли и подхватил рукой, нацеливаясь убраться.
— Вы не хотите мне объяснить, что тут происходит? — Тэ неодобрительно покосился на Хосока.
— Воу, ты-то и не в курсе? — Чим присвистнул. — Хосок сказал, что вы вчера пили вместе, после чего принес извинения за то, что поцеловал тебя. Но самое крутое, что он видел, как ты входишь в отель с, блядь, поверить не могу - Намджуном! Замечательно. Сто из десяти возможных баллов в пользу «Тэхёндорра»!
Переговоры не удались: Чимин покинул залу, и Тэхён обреченно выкрикнул, обращаясь к Хосоку:
— Зачем ты рассказал ему?!
Спустившись, Хосок взглянул с запоздалой честностью и коснулся его плеча.
— Потому что люблю тебя, Тэ. Имею полное право.
Империя пошатнулась.
========== 7. no brakes ==========
На разговоры или уловки Чимин реагировать наотрез отказался: сидит себе на барном стуле и болтает ногами, созерцая жалкие попытки Юнги самостоятельно замутить им на пару яичницу после долгой бессонной ночи.
Чимин переехал на пару дней, чтобы успокоить нервы и не видеть Тэхёна. Для Шуги распад «семейки» в эпоху перемен не самое лучшее подспорье, потому он тоже прилично расстроен, еще и каша в голове по поводу Чонгука и всех событий вперемешку. Обоим не до веселья, но чисто символически нужно придерживаться прежнего ритма жизни и держать дружеские подъёбы на уровне выше плинтуса.
— Он думает, что может играть в ту же игру, с какой мы начали. Хосок вернулся, чтобы присобачить нам статус тройственных отношений, — шипит Чимин, доведенный до ручки.
— Тройственного траха, — не постеснялся исправить Юнги. — Я не думаю, что эта дипломатическая миссия может хорошо закончиться. Вы же все на голову ебанутые извращенцы.
— Спасибо за поддержку, — Чимин растянул губы в фальшивой улыбке. — Мне прямо полегчало.
— Не обижайся, я любя. Вообще, странный ты дохуя, Чим, — Юнги подул на загоревшийся краешек бело-жёлтого пятна в сковородке, — квартира твоя, проблемы Тэхёна, а ты взял и съехал, будто самый левый.
— Не левый, а разумный. Я не собираюсь с ним расставаться, мы стояли на краю и из-за причин похуже. А квартира наша, потому что за аренду вместе платим.
Скорчив скучающую рожицу, Шуга пожал плечами.
— Извини, но… Разве Тэхён работает?
— Ему родители деньги присылают, — Чимин поднес две тарелки. — Типа карманные, но их достаточно много.
— Хера. Нам так не жить.
— Ну, хоть у кого-то правильная семья. У меня вон отец продолжает заливаться, на прошлых выходных я замок дома переустанавливал, который он по-пьяни расхерачил.
— Спасибо он тебе точно не сказал.
Они переместились к столу и синхронно сели.
— Ничего не сказал: когда я приезжаю, он обычно в отрубе, что к лучшему, — и Чимин поставил перед собой бокал и бутылку вина, которые подготовил заранее.
— Не понял, — обомлел Юнги. — Что за царские забавы?
— Полезно для пищеварения.
— В десять утра?
— Всегда, — Чимин улыбнулся. — Да не переживай ты, это вовсе не тенденции к развитию наследственного алкоголизма.
— Я и не переживаю. Ты просто жирно подчеркиваешь накатывающий депрессняк, а я человек непьющий.
— Хочешь сказать, действую, как искуситель?
— Как раздражитель. Впрочем, ладно. Ты мой друг. Наверное, тебе можно.
— Что-то сверх того можно теперь не только мне, правда? — ухмыльнувшись, Чимин с чистой совестью выпил бокал и старательно разжевал брошенный в рот кусок пересоленной яичницы.
С его стороны это не звучит язвой, но Юнги всё равно обижается, болезненно переживая то, чему позволил случиться. Когда он впускал гостя-мальчика в качестве друга, способного помочь пережить трудные времена, у него и в мыслях не было, что они преступят пороги к телу. Будучи на редкость деликатным в подобных вопросах, Чимин и слова поперек не сказал на рассказанное Юнги. Он его понимает и даже пробует наставить на путь истинный после очередного звонка Чонгука, который Шуга пропускает и откидывает телефон на соседнее кресло.
— Никто не скажет тебе, как поступить правильно, дружище, — Чимин приобнял его. — Решать тебе. Намджун вряд ли в твоих глазах выглядит монстром, и я понимаю, почему. Мы все немного мазохисты, правда? Сделай со мной то же самое Тэхён, и спустя какое-то время я бы не был уверен в том, что он само зло. Я бы засомневался из-за собственных чувств. Но если ты отложишь в сторону прошлое и оставишь настоящее, можешь ли сказать, кто для тебя Намджун?
Едва не заехав Чимину по лбу за высокопарную нотацию, Юнги насупился и тяжело выдохнул, потирая колени.
— Да не знаю я. Намджун есть Намджун…
— Видишь? До и после, а человек один и тот же. Значит, он всегда был таким. Конечно, он сволочь.
— Сволочь? — удивился Юнги. — Нет. Оно и так понятно. Он как тиски. Постоянно пытался меня исправить, согнуть на свой лад, чтобы я принял удобную форму, ему всегда что-то не нравилось. Но он и не давал обещаний о вечной любви и венчании под звон колоколов.
Чимин затаил дыхание и заглянул Юнги в глаза.
— Поэтому ты и не можешь выкинуть его из головы. Одно из двух: либо он тебя источит изнутри, как паршивый термит, либо ты выдерешь его с кровью. Тогда-то тебе и понадобится бальзам.
Называть бальзам по имени он не стал: во-первых, по телеку началось вечернее шоу, а во-вторых, Шуга должен разобраться самостоятельно и без учета сторонних пожеланий. По секрету, Чимину хотелось бы, чтобы хён был под крылом не менее сильного человека.
***
Когда-то они уже играли в испорченный телефон, только на этот раз Юнги передавал послания для Чимина через раз, а возвращал ответы и того реже, да обязательно с какой-нибудь колючкой вроде: «К вам послание от князя, сир» или «Я ушел на попятную, а вы ставьте запятую». В общем, прежняя ладная беседа с ним не складывалась, и это Тэхёну не претило, поскольку вина и ответственность за внезапный поворот целиком и полностью лежит на нём.
Шуга в амплуа адвоката Чимина вполне приемлемо смотрится и рекомендует не дурить и завязывать с игрулями в жертву, разруливать всё как можно быстрее, потому что таких, как Чимин, днём с огнем не сыскать. Тэхён и так старается, но общаться с Хосоком он не в состоянии, открыто презирает его за подлянку, о причинах которой даже думать не желает.
— Он меня любит… Херня, правда? — Тэхён размазывает соус по тарелке.
В шашлычной густо пахнет дымком и мясом, пряностями. Хён поглощен процессом принятия пищи, как буддист молитвой.
— Почему херня? Может, для тебя тогда и был тупо трах, а у Хосока всё время сердце болело. И на тройничок он пошел не из-за Чимина, балда.
— Я знаю.
— А чё тогда выёбываешься, как муха на стекле? — Шуга отодвинул опустевшее блюдо и поковырялся зубочисткой в зубах. — Выразил человек чувства, признался, красавчик. Если бы реально его целью стояло ваше разлучение, то стал бы он как баба действовать? Из вашей троицы он второй по крепости яиц после Чимина.
— Вот спасибо, — прошипел Тэхён.
— Пожалуйста, — козырнул Шуга. — Да, он мудак, что Чимину слил, но с другой стороны, ты бы сам рассказал, что ли? А потом бы всплыло как-нибудь в ореоле подробностей, которых не было в реале.