— Видишь, — шепнул Колтрейн, спустя долгое время. — Иногда я бываю прав. Ты не можешь всегда за все нести ответственность.
— Да, — согласилась она, прижимаясь лицом к его теплой, гладкой коже.
— Это вовсе не означает, что ты проявляешь слабость или становишься уязвимой, — продолжал он, гладя ее длинные, густые волосы. — Иногда это просто приятно, и все.
— Очень приятно, — согласилась она.
— Я только надеюсь, что ты не влюбилась в меня. Это было бы большой ошибкой.
Джилли подняла голову, чтобы посмотреть на него. Ее глаза были все еще влажными от слез.
— А я влюбилась, — тихо сказала она.
Джилли ожидала, что после такого признания Колтрейн сразу ее покинет. Но ей было все равно — он давно разрушил все ее защитные барьеры, о на сооружение новых у нее не хватало времени, а может, и желания. Она услышала, как он тяжело вздохнул, тихо выругался. А потом он снова занялся с ней любовью, медленно, с бесконечной нежностью, на этот раз в полном молчании. Только его поцелуи… Нежные, сладкие поцелуи… Везде…
Одно дело, если бы все происходило в темном сумраке долгой ночи. В ярком свете занимающегося дня это выглядело восхитительно неприличным. Когда все закончилось, Колтрейн отнес ее под душ, усадил на мраморной лавке, помнившей былую славу La Casa, и не спеша намылил душистым розовым мылом. Потом встал на колени, забросил ноги Джилли себе на плечи и начал ласкать ее ртом, а сверху на них лилась вода.
Они снова очутились в кровати в виде лебедя уже при ярком дневном свете. Джилли давно перестала думать о том, что случиться, если Дин или Рэйчел-Энн вернутся домой и ненароком войдут к ней в комнату. Она могла думать лишь о Колтрейне и всех тех порочных, восхитительных вещах, которые он проделывал с ее телом. А также о порочных, восхитительных вещах, которые она проделывала в ответ.
Он брал ее способами, о существовании которых она даже не догадывалась. Джилли не знала, сколько раз это происходило, и когда одно действо плавно переходило в другое. Все смешалось в круговерти пылкой страсти, любви и секса. Когда инициатива перешла в ее руки, и она принялась ласкать его ртом, то оргазм наступил от чистого удовольствия, которое она дарила Колтрейну.
Потом они заснули. Потные, усталые, они проспали весь день напролет, уютно устроившись на кровати в виде лебедя. А призраки охраняли их сон.
Рэйчел-Энн въехала на подъездную дорогу, которая вела к La Casa de Sombras. Она старалась себя убедить, что бояться нечего. Поблизости не было ни мерседеса Джексона, ни лексуса Дина. В гараже по-прежнему стояли ее автомобиль и корвет Джилли. Рэйчел-Энн поставила рэйндж-ровер Колтрейна на свободное место и нервно огляделась по сторонам, опасаясь, что кто-нибудь выскочит из темного угла и набросится на нее. Странно, но на этот раз она боялась вовсе не призраков. Правду сказать, она сомневалась, что будет бояться их в будущем. Вчера вечером именно они приказали ей бежать, они ее спасли. Сейчас она боялась скорей живых, чем мертвых.
В доме царила мертвая тишина, он казался совершенно безлюдным. Гостиная выглядела точно так же, как перед ее бегством. Разбитый кофейный столик лежал на полу, повсюду валялись осколки бокалов и тарелок. Похоже, здесь никто не убирал.
Рэйчел-Энн тоже не собиралась убирать. Пускай все останется так, как есть. Сейчас она поднимется наверх, соберет свои вещи, сколько уместится в сумку, и покинет дом до того, как кто-нибудь попытается ее остановить.
Джилли первой прочтет ей нотацию, уверенная в том, что сестра снова попала в кабалу, после чего стремительно скатится вниз, к алкоголю и наркотикам. Рэйчел-Энн была не в том настроении, чтобы что-то кому-то объяснять. Тем более что она сама не могла понять, почему с Рико все выглядело совершенно иначе.
Однако сейчас было еще рано и одновременно слишком поздно, чтобы анализировать ситуацию. Иногда нужно принимать вещи просто на веру. Как раз одной из таких вещей было ее будущее с Рико. Со временем все выяснится, детали сложатся в общую картину. Самое главное, что наконец-то, впервые за долгие годы она чувствовала себя живой, полной надежд. И сильной.
Наверное, Колтрейн тоже где-то здесь, если только Дин не подвез его на своей машине. Рэйчел-Энн и его не хотела видеть. Ей не нравилось, что он смотрит на нее с тревогой и неодобрением — совсем, как Джилли. Когда она впервые о нем услышала, то решила с ним переспать. А он повел себя, как строгий старший брат…
Старший брат. Эти слова звучали эхом у нее в голове со вчерашнего вечера. А может, это были голоса призраков? Рэйчел-Энн не была в этом уверена. Старший брат, повторяла она, он твой старший брат. Он знает, кто ты.
Она тяжело опустилась на диван, который вчера занимал Дин, и уставилась пустым взглядом на пол, усеянный осколками стекла. У нее есть брат. Значит, это о нем говорили призраки, когда говорили, чтобы она спасалась бегством. Конечно! Ведь Дин никогда о ней не заботился — он думал только о себе. Конечно, она знала, что Дин ее любит, но он никогда не вставал на ее защиту. Он бы не посмел противоречить Джексону.
Колтрейн, вот кто переживает за нее! Колтрейн, ее незнакомый брат. Конечно, ему было все известно с самого начала…
Рэйчел-Энн услышала голоса, доносившиеся со второго этажа. Она замерла на месте, ожидая появления призраков, но потом узнала голос Джилли. Та тихо смеялась, а Колтрейн что-то ей говорил.
Не долго думая, Рэйчел-Энн выбежала из гостиной и помчалась вверх по лестнице. Она ворвалась в комнату Джилли без стука.
Колтрейн в одних джинсах стоял у окна. Джилли сидела на кровати, укутавшись в простыню. Она выглядела так…
Она выглядела так, как и должна была выглядеть. Как женщина, которая только что пережила самые лучшие мгновения в своей жизни. Как влюбленная женщина.
Ее сестра и брат. С братом ее соединяли узы родства, с сестрой — узы любви. Колтрейн загадочно смотрел на Рэйчел-Энн своими зелеными глазами. Такими же зелеными, как и ее собственные глаза.
Рэйчел-Энн подумала, что была последней дурой, если не заметила бросающегося в глаза сходства.
— Ты ведь мой брат, правда? — ляпнула она, не задумываясь. Как будто издалека она услышала, как Джилли удивленно ахнула.
— Не говори глупостей, Рэйчел-Энн. Он не имеет к нам никакого отношения.
— Слава Богу, нет, иначе ему пришлось бы ответить на многие вопросы, — твердо сказала Рэйчел-Энн. — Он связан родством только со мной. Правда?
Она думала, что Колтрейн будет возражать. Он бросил взгляд на сидевшую посредине огромной кровати Джилли, которая еще больше укуталась в простыню. Счастливое выражение исчезло с ее лица.
— Да, — сказал он. — Я твой брат.
Глава двадцать вторая
Джилли застыла на своей огромной кровати в форме лебедя, словно каменная, она пристально смотрела на Колтрейна и Рэйчел-Энн. И как она не заметила очевидного? Ведь они были так похожи друг на друга, а она не обратила на это внимания.
— Что ты здесь делаешь, Рэйчел-Энн? — суровым голосом спросил Колтрейн. — Мне казалось, у тебя хватит здравого смысла, чтобы держаться подальше от этого места.
— Вот здравого смысла мне как раз не хватает, — ответила Рэйчел-Энн. — И почему это я должна держаться подальше? Чтобы ни о чем не догадаться и не рассказать Джилли? Как видишь, я догадалась, и Джилли тоже все знает. Давай пока не будем говорить обо мне. Интересно знать, что ты здесь делаешь? Ты приехал, чтобы меня найти?
Колтрейн отошел от окна. Он даже не глянул в сторону Джилли, которая сгорбилась под покрывалом, словно боль от предательства тяжким бременем легла ей на плечи.
— Я узнал о твоем существовании только тогда, когда тебя увидел, — медленно сказал он, будто взвешивая каждое слово. — Я приехал в Лос-Анджелес, чтобы узнать, что случилось с моей матерью. Нашей матерью. Она умерла где-то здесь, почти тридцать лет назад. Мой отец сказал мне, что ее убили.
— Твой отец? — повторила Рэйчел-Энн. — Разве у нас не один отец?
— Нет.
Бледное лицо Рэйчел-Энн исказилось от страха. Джилли хотелось подойти к сестре, обнять и утешить, но она не могла сдвинуться с места. Горькое ощущение, что тебя предали, сковало ум и тело.
— А Джексон знает, кто ты? И почему ты здесь? — хриплым голосом спросила Рэйчел-Энн.
— Нет.
— Почему?
— Потому что я нахожусь здесь из-за него, — холодно ответил Колтрейн голосом, лишенным всяких эмоций. — В конце шестидесятых годах моя мать жила в этом доме вместе с ним и с группой других молодых людей. Джексон ее убил. Он убил мою мать. Твою мать. Я приехал сюда, чтобы узнать правду. И чтобы отплатить ему за то, что он сделал.
— Врешь, — тихо сказала Рэйчел-Энн. — Он не мог…
— Замолчи! — прервал ее Колтрейн. Он по-прежнему не смотрел на Джилли. — Думай, что хочешь, но немедленно покинь этот дом. Джексон скоро здесь появится. Он приказал тебя найти, привести сюда и задержать до его приезда. Он покидает страну и уезжает за границу. Он уже знает, что через несколько дней ему предъявят обвинение за мошенничество. Твой отец нарушил все писаные и неписаные законы этого государства. В данный момент все его мысли направлены на то, чтобы найти уютное, безопасное место, где его не настигнет рука правосудия, и наслаждаться деньгами, которые он отложил на черный день. Он надеется, что ты будешь транжирить эти денежки вместе с ним.
— А почему бы нет? Почему бы мне не поехать вместе с ним? Он меня любит!
— Конечно, любит, — угрюмо сказал Колтрейн. — Даже слишком. Он твой настоящий отец.
— О, Боже, — простонала Джилли. Наконец-то всему нашлось логическое объяснение.
Рэйчел-Энн замерла на месте. Потом она прошла по комнате, очень медленно, не обращая внимания на Джилли и Колтрейна, будто их здесь не было вовсе. Она вошла в ванную, и минуту спустя они услышали, как ее рвет.
Только теперь Колтрейн обратил внимание на Джилли.
— Ты должна ее отсюда забрать, — твердо сказал он. — Я думал, что она сюда не явится, и мне не придется за нее беспокоиться.
— Значит, тебе нужно было чем-то меня занять?
— Это была твоя идея, Джилли, а не моя.
Он мог сказать миллион других слов, а выбрал эти, самые жестокие из всех. Джилли не сомневалась, что Колтрейн об этом знал и сказал так намеренно, чтобы ранить ее побольней.
— Что он может с ней сделать?
— Забрать ее с собой. Чихать он хотел на право и мораль. Он только не хочет, чтобы его поймали. И он не откажется от того, что ему принадлежит, включая и Рэйчел-Энн. Джилли, ты всю жизнь ее защищала, поэтому забери ее отсюда. До того, как вернется Джексон.
— А ты что будешь делать?
— Не знаю, — устало сказал он. — Будущее покажет.
— Убийство запрещено законом.
— Скажи это своему отцу. И потом, какое же это убийство? Это справедливый приговор с очень долгой отсрочкой.
— Вот насчет меня ты просчитался, — тихо сказала Джилли. — Ты не сможешь добраться до него, причинив вред мне или Дину. Как тебе уже известно, милому папочке на нас наплевать. Твои заигрывания со мной — пустая трата времени. Конечно, я попалась на удочку. Ведь я обычный человек, но в итоге ты ничего не получил.
Он окинул Джилли взглядом, зеленые глаза медленно прошлись по ее телу, задержавшись между ног.
— Нет, получил, — тихо сказал он.
Джилли схватила стоявшую на прикроватном столике большую, тяжелую лампу и, вырвав шнур из розетки, запустила ею в Колтрейна.
Он даже не шелохнулся. Впрочем, в этом не было надобности — лампа до него даже не долетела, разбившись о мраморный пол.
— Забери отсюда нашу сестру, Джилли, — повторил он. — Забери и увези как можно дальше. Если повезет, то ты больше никогда не увидишь ни меня, ни своего отца.
Колтрейн вышел из комнаты, не потрудившись закрыть за собой дверь. Руфус встал, громко зевнул и со слепой, собачьей преданностью потрусил вслед за ним.
Когда бледная, дрожащая Рэйчел-Энн вернулась из ванной, Джилли по-прежнему сидела на кровати, будто каменная.
— Джилли, что мне делать?
Джилли молчала. Она смотрела на Рэйчел-Энн так, словно видела ее впервые в жизни.
— Я заберу тебя отсюда. Колтрейн прав — Джексон опасен. Он всегда таким был, но сейчас, оказавшись в безвыходной ситуации, он стал опасен вдвойне. Нам нужно тебя где-то спрятать.
— И тебя тоже, Джилли. Ты должна поехать вместе со мной. Если он не получит меня, то…
— Мне нечего бояться, — усмехнулась Джилли. — Джексону я не нужна — ни в прошлом, ни в будущем.
Наконец-то она смогла стряхнуть с себя странное оцепенение. Она была нужна своей сестре.
— Рэйчел-Энн, он когда-нибудь… — Она не могла заставить себя произнести эти слова. — Когда ты была маленькой, то он …
— Нет, — ответила Рэйчел-Энн дрожащим голосом. Она хорошо понимала, о чем пыталась спросить сестра. — Несколько раз мне казалось, что он к этому близок, но всякий раз что-то его удерживало.
Джилли вздохнула с облегчением.
— Сейчас его ничто не остановит. Как только соберешь вещи, мы тут же уезжаем. Поедем на север, а может, в пустыню, где он нас не найдет.
— Мне есть куда пойти. Я провела там две последние ночи. Джексону никогда там меня не найти.
Джилли окинула Рэйчел-Энн внимательным взглядом.
— Кто он? — спокойно спросила она.
— Джилли, не суди меня строго. Это не любовь-однодневка. Когда-то, очень давно, мы были с ним близки.
Последовала неловкая пауза.
— А я никого не сужу, — сказала, наконец, Джилли. — В кои-то веки меня больше занимает тот бардак, в который я превратила свою собственную жизнь. А всему виной любовь-однодневка, приключение на одну ночь.
— Джилли…
— Иди собирайся и неси чемоданы вниз. Я спущусь через минуту. Только не бери слишком много вещей, чем быстрей мы покинем этот дом, тем лучше.
А про себя добавила, что чем быстрей убежит от Колтрейна, от запаха секса, от которого ее мутило и болело сердце, тем лучше.
Они использовали почти всю горячую воду. Ну и пусть — холодный душ, это то, что она заслужила. Джилли поспешно оделась, хватая то, что первым попалось под руку — футболку и джинсы. Быстро причесала волосы, даже не стянув их резинкой, и сбежала вниз по лестнице. В холле никого не было, и она направилась в кухню — сердце этого дома. Солнце начинало садиться, заполняя старый дом сумрачными тенями. Она провела весь день в постели с обманщиком и лжецом.
А самое ужасное заключалось в том, что Джилли все еще его желала.
Но это ничего, она сильная, ничто ее не сломит. В их семье каждый исполнял определенную роль. Рэйчел-Энн была хрупкой и нежной, Дин — козлом отпущения, а Джилли была матерью, утешительницей, она всех спасала и защищала.
Сейчас она бы все отдала, чтобы рядом с ней был тот, кто бы спас и защитил ее саму. Но она уже отдала это право мужчине, который ее предал.
Хромая, Джилли прошла в гостиную. Стопы продолжали болеть, хотя она провела двенадцать часов в постели. В доме было тихо, время как будто остановилось и застыло на месте, по углам сгустились тени. Внезапно Джилли услышала какой-то шорох. Она обернулась назад.
— Привет, папочка, — сказала она. — Ты кого-то ищешь?
Джексон Дин Мейер поднялся из глубокого кресла, которое до сих пор скрывало его присутствие. Он выглядел ниже, чем в прошлый вечер, как будто уменьшился в размерах, но Джилли он показался более опасным. Раньше она это чувствовала инстинктивно, но теперь она знала правду. Он был убийцей. Убийцей, который имел нездоровую склонность к родной дочери.
— Ты выглядишь, как бродяжка-хиппи, Джиллиан, — холодно сказал он. — Впрочем, как всегда.
— Рыбак рыбака видит издалека, папуля, — пошутила Джилли. — А Grandmère знала о том, что ты верховодил коммуной, которая обитала в этом доме?
— Как думаешь, почему она забрала у меня La Casa? — буркнул Джексон. — Только тебе лучше помолчать — я не единственный преступник в семье. Дед с бабкой были бедны, как церковные мыши, и сколотили состояние на торговле наркотиками. Твой драгоценный дом был тоже куплен на деньги, полученные за наркотики. Моя мать запретила говорить вам об этом. Она надеялась, что внуки вырастут порядочными людьми.