Он снова пытался раздавить Джилли, но она не поддалась на провокацию.
— Ты ее не получишь.
— Ты ревнуешь? — маленькие глазки Джексона превратились в щелочки. Он прекрасно понял, о ком идет речь.
— Ты отвратителен.
Джексон как будто ее не услышал.
— Где твоя сестра? И где Колтрейн? Он обещал мне, что приведет ее сюда.
— И ты ему поверил?
В доме царила идеальная тишина. Джилли надеялась, что Колтрейн уже знает о присутствии Джексона, что он вывел Рэйчел-Энн через боковую лестницу и увез куда-нибудь далеко, в безопасное место.
— Не больше, чем всем остальным. А почему бы мне ему не верить? Его не мучают угрызения совести, — он склонил голову набок и посмотрел на Джилли. — Ах, понятно. Значит, ты все-таки с ним переспала. Я просил его чем-то тебя занять на досуге. Мне не хотелось, чтобы ты ходила ко мне на работу, задавала вопросы и морочила голову как раз тогда, когда федеральные агенты дышат мне в затылок. Но я никогда не думал, что он это сделает. Или что ты попадешься на крючок. Значит, ты не такая сильная, как тебе кажется, а обычная глупая гусыня, как и твоя мать.
Джилли даже бровью не повела.
— Рэйчел-Энн уехала, Джексон. Так же, как и Колтрейн. Если ты решил сбежать за границу, то сейчас самое время.
— Как интересно! Кто тебе сказал, что я еду за границу? Насколько мне известно, только Колтрейн знал о моих планах.
— Может, ты доверял ему больше, чем нужно.
— А может, и нет, — Джексон смотрел куда-то поверх ее плеча, в сторону темной прихожей. — Почему так долго?
По лестнице спускался Колтрейн. На нем был элегантный костюм, в котором он выглядел незнакомцем, совсем не похожим на мужчину, с которым она провела в постели весь день. Рядом с ним шла Рэйчел-Энн, удивительно спокойная. Рука Колтрейна лежала на ее худеньком плече.
Джексон улыбнулся Рэйчел-Энн широкой, благодушной улыбкой, от которой у Джилли всегда стыла в жилах кровь. Всегда — задолго до того, как она узнала, что для этого неприятного ощущения имеются веские причины.
— Мы уезжаем, Рэйчел-Энн. Ты поедешь со своим старичком посмотреть на мир. Нас ждут фантастические приключения. Вот увидишь, тебе понравится. Как всегда, я обо всем позабочусь. Будем только ты и я. Никаких забот, никаких хлопот!
Рэйчел-Энн молчала, неподвижная, словно изваяние, и только ее зеленые глаза, так похожие на глаза Колтрейна, внимательно смотрели на Джексона.
— Где твои чемоданы? — спросил Джексон. Ему хотелось, чтобы Рэйчел-Энн каким-то образом отреагировала на его слова. Он старался скрыть свое беспокойство. — А впрочем, к чему нам чемоданы? Мы купим все необходимое, как только приедем в Рио. Сначала мы отправимся в Бразилию, дорогая, а уж потом решим, куда нам ехать дальше. Спасибо за все, Колтрейн. Ты блестяще справился со своим заданием.
Он протянул руку в сторону Рэйчел-Энн, но Колтрейн не отпустил сестру. Джексон нахмурился.
— В чем дело? Боишься, что я о тебе забыл? Не волнуйся, я оставил Эфтон подробную инструкцию, ты знаешь, на мою секретаршу можно положиться…
— Я никуда с тобой не поеду, — сказала Рэйчел-Энн слегка дрожащим голосом.
Джексон удивился. Это должно было выглядеть смешным, а выглядело еще ужасней.
— Не говори глупостей. Колтрейн привел тебя, потому что я его об этом попросил.
— Я не приводил ее, — отозвался Колтрейн. — Она сама захотела придти. Я хотел вывести ее из дома через заднее крыльцо.
— Конечно, она захотела придти, — широко улыбнулся Джексон. — Не знаю, чем ты ее расстроил, но стоит ей посмотреть на меня, как она поймет, что я ее люблю и всегда любил. Я никогда ее не обижу. Идем со мной, дорогая. Ты всегда ненавидела этот дом, ненавидела эту жизнь. Мы начнем с тобой новую жизнь. Далеко отсюда, там, где никто нас не знает.
— Я останусь с моим братом, — спокойно сказала она.
— Глупости! Дин совершенно бесполезен. К тому же, никто не знает, куда он подевался.
— Нет, — сказала Рэйчел-Энн. — Не с ним, а со своим настоящим братом.
В комнате воцарилась мертвая тишина. Наигранное добродушие Джексона испарилось, его взгляд стал острым, как бритва.
— Ах ты, лживый сукин сын, — сердито закричал он. — Рэйчел-Энн, не верь ему. Все это сплошная ложь. Не знаю, что он тебе наплел, но я о нем никогда не слышал.
— Он сказал, что ты убил его мать. Мою мать. Зачем ты это сделал?
— Детка, я никого не убивал! — сказал Джексон с такой искренностью, что даже Джилли на миг охватило сомнение. — Не знаю, кем он себя называет, только все это ложь. Я даже не знал твоей матери. Я занимался твоим удочерением, но приемные родители в последнюю минуту передумали, и тогда я решил, что ты останешься у меня.
— Но если ты занимался моим удочерением, почему ты не познакомился с моей матерью? — спросила Рэйчел-Энн.
— Она умерла при родах, — быстро нашелся Джексон. — Кому ты поверишь, детка? Какому-то чужаку или любящему тебя отцу? Пойдем со мной, дорогая. Или нет. Пойди наверх и возьми с собой какую-нибудь одежду на смену. Через десять минут мы выезжаем. Иди же, дорогая, — видя, что она колеблется, он ободряюще добавил: — Я тебя здесь подожду.
Рэйчел-Энн отодвинулась от Колтрейна и словно лунатичка, стала подниматься вверх по лестнице. Джилли с отчаянием наблюдала, как она растворяется в сумраке дома. Обернувшись назад, она увидела, что Мейер целится из пистолета в нее и Колтрейна.
— Очень жаль, но мне придется вас убить, — спокойно сказал он. — Я думал, что все пройдет намного проще. Вы сами во всем виноваты. Должен признать, Колтрейн, ты мастак в своем деле, почти такой же, как я. Кто бы мог подумать, что из сопливого мальчишки выростет такой шустряк.
— Я не такой, как ты, — возразил Колтрейн.
— Именно такой. Тебе не хочется в этом признаться, но глубоко в душе ты уверен, что мы с тобой похожи. Бессовестные, алчные, стремящиеся урвать кусок пожирней. Такой же была та сучка, твоя мать. Ты знаешь, что она пыталась меня шантажировать? Она бросила тебя и твоего придурковатого отца и явилась сюда с младенцем. Требовала, чтобы я развелся с Эдит и женился на ней. Пригрозила, что если я этого не сделаю, то она отправится в полицию и расскажет, что здесь творится. Это были безумные времена — полный разброд и шатание, каждый делал то, что хотел. Черт, я не помню даже половины из того, что тогда натворил.
— Значит, ты ее убил.
— Боюсь, что да, — вздохнул Джексон с напускным сожалением. — Я утопил ее в бассейне. Она сопротивлялась до последнего, но у нее не было шансов: я оказался намного сильней. Все было бы намного проще, если бы я избавился и от ребенка. Я всегда делал то, что крайне необходимо, но в тот раз поступился своими принципами. Мне стоило заглянуть в глаза Рэйчел-Энн, как я тут же влюбился.
— Как трогательно, — усмехнулся Колтрейн.
— Вот и я так подумал, — невозмутимо продолжал Джексон. — Она была всего лишь младенцем, но уже тогда было понятно, что она вырастет и будет такой же красавицей, как и ее мать. Знаешь, ведь я любил Ананду. Конечно, до того, как она стала требовать невозможного. Ей пришлось умереть, но она подарила мне еще один шанс. Рэйчел-Энн.
— Да ты просто больной, — с отвращением сказала Джилли.
— Ничего подобного, — мило улыбнулся ее отец. — Я лишь делаю то, что должен сделать. К сожалению, я должен вас убить. Мне нельзя оставлять вас в живых. Я совершил ошибку с Рэйчел-Энн, но нисколько о том не жалею. На ваше несчастье, я никогда не совершаю одной и той же ошибки дважды.
— Мне наплевать, что ты сделаешь со мной, Джексон, — сказал Колтрейн. — Но оставь в покое Джилли. Ты не можешь убить родную дочь.
— Ты так думаешь? — спросил Мейер. — Если я собрался спать с одной дочерью, то вполне могу убить другую. Ты меня недооцениваешь, Колтрейн. Для меня не существует моральных устоев. У меня нет родительских чувств, мне все равно, где добро, а где зло. Конечно, я ее убью.
— Нет.
На лестнице снова появилась Рэйчел-Энн, но без чемодана в руке. Она держала на поводке грозно рычавшего Руфуса. Рядом с ней стоял Дин, как всегда спокойный и флегматичный. Похоже, его забавляла драма, которая разыгрывалась на его глазах.
— Его я тоже застрелю, — сказал побледневший Мейер. — Я застрелю этого проклятого пса еще до того, как он ко мне приблизится.
— Да будет тебе, отец, — вмешался Дин. — Все это напоминет дешевую мелодраму. Игра окончена. Ты проиграл. Рэйчел-Энн уже все известно. Джилли тоже знает. Мы все все знаем.
— Все это ложь…
— Скажу больше, у меня есть доказательство, — мягко сказал Дин, спускаясь по лестнице. Рэйчел-Энн осталась стоять там, где была, судорожно сжимая в руках поводок Руфуса, будто от этого зависела ее жизнь. — Уже много месяцев подряд я стараюсь сложить воедино разрозненные кусочки, но только сегодня я получил, наконец, недостающее звено. Отчет о вскрытии тела молодой бездомной женщины по имени Ананда Колтрейн. Бедняжку выловили в Тихом океане, тело разбилось о скалы, его трудно было опознать. Тем не менее, экспертизе удалось установить, что вода в ее легких была хлорированной, а не соленой, из океана.
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
— Есть также доказательство, которое связывает ее с тобой, отец. Достаточно провести тест на определение отцовства, не говоря уже о тесте на ДНК. Можно было бы узнать много интересных вещей. Думаю, Колтрейн охотно предоставит образец своего ДНК.
— Ты же мой сын… — хрипло сказал Мейер.
— И тебе на меня наплевать, — спокойно закончил Дин. — Сказать по правде, мне тоже на тебя наплевать. Но я дам тебе шанс. Уходи. Исчезни. Уезжай из страны и наслаждайся временем, которое тебе еще осталось. Без сомнения, ты отложил денежки во многих странах. Если ты сейчас уйдешь, я позволю тебе ими воспользоваться. Я с радостью приму бразды правления Мейер Энтерпрайзерс в свои руки, приведу дела в порядок после того, что ты натворил. Ты можешь еще спасти свою шкуру, Джексон.
Колтрейн вздрогнул, но промолчал. Выражение его лица было холодным, как лед.
Мейер повернулся к Рэйчел-Энн и протянул к ней руку.
— Рэйчел-Энн, — умоляющим тоном позвал он.
— Уходи, пока не поздно, Джексон, — холодно сказала она. — Спасай свою старую задницу и избавь нас всех от позора.
Ее слова окончательно добили Мейера. Он с удивлением уставился на Рэйчел-Энн, в его глазах полыхал огонь ненависти. До того, как кто-то успел толком понять, что происходит, он поднял вверх пистолет.
Джилли пронзительно закричала, Колтрейн набросился на Джексона и припечатал его к стене. Пистолет выстрелил, пуля пролетела над головой Колтрейна, а Руфус грозно зарычал и спрыгнул с лестницы.
Мейер завизжал от страха, и до того, как кто-то успел его остановить, выбежал из дома. Руфус рванул вслед за ним, рыча, как кровожадный волк.
— Руфус! — закричала Джилли, но разъяренный пес ее не слышал. Кто-то, наверное Колтрейн, схватил ее за руку, но Джилли вырвалась и помчалась за своей собакой.
Мейер исчез на заросшей тропинке, которая вела к зарослям шиповника. Руфус бежал следом за ним. Джилли ужасно боялась, что когда пес его настигнет, то перегрызет ему горло. Мейер заслуживал на более суровую кару, однако Джилли не хотела, чтобы ее любимый пес стал убийцей.
Она бежала вслед за ними, не обращая внимания на ветки, которые хватали ее за длинные волосы и царапали руки. Мейер убегал в сторону заброшенного бассейна, и Джилли без колебаний последовала за ним.
Она выбежала из чащи почти вслед за Мейером и Руфусом. Джексон Дин Мейер стоял на самом краю бассейна и с ужасом смотрел на пса, который наступал на него с грозным рычанием.
— Руфус! — голос Джилли сорвался на крик.
Пес повернул голову и посмотрел на свою хозяйку. В этот самый момент Мейер потерял равновесие и рухнул вниз, в жидкое месиво, на треть заполнявшее бассейн.
Она услышала громкий стук, с которым его тело упало на цементное дно, и плеск мутной, илистой жижи. Потом все затихло.
Когда появились Колтрейн, Дин и Рэйчел-Энн, Джилли молча стояла и смотрела на темное пятно бассейна, сжимая в руках ошейник Руфуса.
Колтрейн подбежал к ней первым.
— Не позволяй им на это смотреть, — быстро сказала она.
Он глянул в сторону бассейна, потом снова посмотрел на Джилли.
— Все еще их защищаешь? — холодно спросил он, как будто они никогда не были вместе, как будто их губы, их тела никогда не касались друг друга.
— Да.
— А кто будет защищать тебя, Джилли?
— Никто, — ответила она. — У меня есть Руфус. В другом защитнике я не нуждаюсь.
Глава двадцать третья
Бренда задрожала и спрятала голову на плече у Теда. Он крепко прижал ее к себе, утешая, пока они не остались одни возле бассейна. Одни, если не считать мертвого тела, которое по-прежнему плавало лицом вниз в мутной луже на дне бассейна.
— Мы не смогли остановить его тогда, лапушка, — сказал Тед. — И не можем помочь ему сейчас.
— Вот и хорошо, — сказала она приглушенным голосом. Ей не хотелось на это смотреть. В этом старом доме было слишком много смертей, слишком много зла и ненависти. А ведь она никогда ничего не хотела, кроме любви.
— Посмотри на меня, Бренда, — попросил Тед, поворачивая к себе ее лицо. — Наконец-то все закончилось.
— Правда? Ты в этом уверен? Кто может поручиться, что он не останется здесь вместе с нами? Навсегда? Я этого не выдержу, Тед. Я не смогу…
— Тише, любимая. Женщина, которую он убил, сюда не вернулась. Думаю, что и он не вернется. А если вернется, то мы от него живо избавимся.
— Каким образом? Мы же привязаны к этому месту, совершенно беспомощные…
— Так ли это, любимая?
Звук его голоса, такой нежный, такой понимающий, разбил в пух и прах остатки сильной воли Бренды.
— Нет, — сказала она, помолчав. — Это я привязана. А ты можешь уйти.
— Куда?
— К свету. Он придет за тобой, как только ты захочешь. Ты ни в чем не виноват, ты не сделал ничего плохого. Ты просто невинная жертва, и можешь идти дальше, когда пожелаешь. На небеса, в рай, куда только можно. Но ты должен идти туда без меня.
— Раз так, то я не хочу никуда уходить, — решительно сказал Тед.
Однако сейчас, когда Бренда, наконец-то, начала этот разговор, она не могла остановиться.
— Но я солгала тебе, Тед. Ты ничего не помнил, а я не рассказала тебе, что случилось на самом деле. Все это время ты думал, что мы решили вместе уйти из жизни, и за это нас покарали и привязали к этому месту. Но все было совсем не так.
— Я знаю.
— Видишь ли, я… Ты знаешь?! — она с изумлением посмотрела на Теда.
— Несмотря на все твои попытки отвлечь мое внимание, за все эти годы здесь побывало много народу, и все обсуждали нашу смерть. В конце концов, я догадался, как было дело. Ты убила сначала меня, а потом себя. Не знаю, зачем ты это сделала, но, должно быть, у тебя была веская причина…
— Нет! — крикнула Бренда.
— У тебя не было причины? — усмехнулся Тед. — Неужели это был твой каприз?
— Как ты можешь шутить на эту тему? — всхлипнула Бренда. — Мы же говорим об убийстве. О смерти.
— Это было давным-давно, милая. Но если чистосердечное признание облегчит тебе душу, давай рассказывай. Я буду любить тебя, что бы ни случилось.
— Это не я тебя убила.
— Не ты? — на этот раз Тед искренне удивился. — А кто?
— Ты крепко спал, а ночь была душной и жаркой, — вспоминала она события давно минувших дней. — Я пошла поплавать. В этом дурацком бассейне.
— Ты всегда любила плавать посреди ночи, — нежно сказал Тед. — Ты надела купальник?
Она ударила его кулачком по груди.
— Конечно, нет. Но на мне был купальный халат. Когда я вернулась в дом, то почувствовала, что он как-то странно за мной волочится. Я подумала, что намочила его в бассейне, но это была не вода, а кровь. Твоя кровь. На террасе, на лестнице, в нашей спальне.
Тед перестал улыбаться.
— Мой бедный ангел, — прошептал он. — Как это было ужасно для тебя.
— Это было ужасно для тебя! Ты был мертв. Я бросилась в спальню и нашла тебя лежащего на кровати. Твой затылок… — у Бренды прервался голос, когда она вспомнила то страшное мгновенье.