На кухне я встретилась с двумя специалистами из отдела по связям с общественностью: Лёшей и Тимошей. Эти два брата-акробата были местными сиамскими близнецами, куда один, туда и другой. Оба пошляки и приколисты, правда, когда дело не касалось их работы. А спецами были классными, наверное, потому Колчановский спускал им с рук некоторую вольность в поведении и здоровый пофигизм. Впрочем, сами Леха и Тимка зря не нарывались. Шефа они уважали, хотя и могли пустить ему в спину острое словцо.
А кто не пускал? Если бы у начальников на спине висела мишень для игры в Дартс, то он был бы весь испещрен дырочками от дротиков, которые кидали бы исподтишка подчиненные. Кстати, отличная идея! Это могло бы способствовать здоровому климату в коллективе. А лучше бы такую мишень всему младшему начальственному составу. Ух, я бы сейчас душеньку отвела. Глядишь, и злость не кипела бы так бурно. Костик хотел от меня креатива? Так вот он, берите и пользуйтесь. Может написать предложение в письменном виде?
— Утра, Верунь, — приветствовал меня Лёха.
— Привет, маленький повелитель финансов, — подмигнул Тимоха.
— Здрасти, — буркнула я и направилась к кофе-машине.
— У-у-у, у кого-то были неудовлетворительные выходные, — похабненько подмигнул Лёха.
— Орала полночи с субботы на воскресенье, — честно ответила я. — Считай, зачет.
— Ого, — парни заинтересовано подались ко мне. — А поподробней? С соседями ругалась или то самое?
— А может тебе еще кредит взять и самой всё выплатить? — спросила я, отходя с чашкой кофе к высокой банкетке.
— Наш маленький повелитель зол? — озадачился Тимоха.
— Похоже на то, — согласился с ним приятель.
— Злой маленький повелитель?
— Очень маленький.
— Но очень злой.
— Может не будем нарываться? А то и вправду кредит возьмет. Наши данные у нее есть, с банком дружит…
Я повернула голову к балаболам и загадочно улыбнулась.
— Ты видел этот оскал?
— У нее есть зубы.
— Съест?
— Кредит возьму, — ответила я. — Готовьте, мальчики, карманы, скоро оттуда потекут денежные реки.
— Лучше уж туда, — не согласился Тимофей.
— Тогда отвалите и дайте насладиться кофе и одиночеством.
— Плохая Вера, плохая, — насупился Лёха.
Тима хотел развить тему, но в это время офис притих. Это всегда происходило, как по мановению волшебной палочки, и по этой тишине становилось понятно — пришел шеф. Далее следовали приветствия по мере его продвижения к кабинету, на которые Колчановский неизменно отвечал кивком и прохладной вежливостью. И когда уже дверь кабинета за ним закрывалась, отделы снова оживали, и начиналась работа.
— КГ, — тихо шепнул Лёха. — Атас.
— Верунь, одиночество твое. Наслаждайся, — бросил мне Тимоха, и парни исчезли с кухни.
Я поджала губы, побарабанила по столу пальцами и решительно встала с банкетки. После покинула кухню и направилась следом за шефом. Да, свое кресло я отдавать без боя не собиралась. И пусть выкручивается, как хочет, но оно мое! Да пусть хоть еще одно покупает, но мой зад должен ощущать комфорт, мы с ним это заслужили. А раз заслужили, то будьте добры нам этот комфорт обеспечить.
Шефа я обнаружила у дверей родной бухгалтерии. Он как раз взялся за ручку, когда повернул голову на мои шаги и первым поздоровался знакомым прохладно-вежливым тоном:
— Здравствуйте, Вероника Андреевна.
— Доброе утро, Константин Георгиевич, — нейтральным тоном ответила я.
— Зайдите ко мне, — равнодушно произнес Костик. — Мне нужно с вами поговорить.
— Сейчас?
— Да, — кивнул он и направился в свой кабинет, похожий на повелителя Вселенной.
Я состроила рожицу ему вслед и последовала в указанном направлении, радуясь, что не мне пришлось проситься на прием, а вроде как он сам пожелал меня видеть. В общем, мы хотели одного и того же — пообщаться.
— Доброе утро, Марина, — поздоровался шеф со своей секретаршей.
— Здравствуйте, — поздоровалась и я, следуя тенью за Колчановским.
Костик открыл дверь, пропустил меня вперед и, бросив секретарше, чтобы она пока никого к нему не впускала, скрылся вместе со мной в своих апартаментах под преданный взгляд Марины. Уверена, ей даже в голову не пришла никакая крамольная мысль насчет нас с шефом. Во-первых, он был для нее едва ли не богом. Вы тоже крамольных мыслей не думайте, Мариночка никогда не была в числе поклонниц Колчановского. Она была, скорей, идолопоклонницей, обожая шефа от всей своей секретарской души. И если бы в его кабинет ломился ОМОН, Марина закрыла бы двери грудью. И еще неизвестно, чья бы кровь стекала по стенам. Лично я ставлю на верного секретаря. А во-вторых, все настолько привыкли, что Костик не обращает внимания на офисных красавиц, что углядеть между нами какие-то особые отношения смогли бы только после того, как об этом объявили бы по центральному телевидению. Преувеличила, конечно, но наше уединение выглядело сейчас для всех рабочим моментом, и путь так и останется.
— Привет, — улыбнулся Колчановский, скидывая с себя маску истукана. — Как ты?
— Замечательно, — буркнула я.
— Не понял, — озадачился шеф. Он приблизился ко мне и, подцепив пальцами за подбородок, вынудил задрать голову и посмотреть ему в глаза. — И чем мы опять недовольны? Мне на голову встать, чтобы ты приняла извинения? Хотя, если честно, я до сих пор не понимаю, в чем конкретно я виноват. Ты прекрасно понимала, что я не верю ни слову из того, что говорит старушка. Я всего лишь попросил тебя подождать, пока я с ней разберусь.
— Тогда в чем был перегиб?
— В вызове Скорой, — пояснил Костик. — Я бы и так спустился уже через несколько минут и переадресовал старушку ее родне.
Я промолчала, и шеф продолжил:
— И, в конце концов, я не экстрасенс, Вера. Откуда мне было знать, что у вас уже начались боевые действия? Баба Нюра до прямых оскорблений при мне никогда и ни с кем не опускалась. Намеками, подковырочками — да, но чтобы грубо хамить, такого даже дядя Миша не рассказывал.
— Это был фол последней надежды. Старушка играла уже с грубыми нарушениями правил, — ответила я и освободилась от хватки шефовой длани.
— То, как она тебя называла, я узнал от тебя самой только тогда, когда приехала Скорая. За субботу ты ни разу не сказала, что она тебя обидела…
— В субботу я не обиделась, — проворчала я, разглядывая синеву его глаз.
— А в воскресенье я специально позвонил, чтобы узнать, что там у тебя происходит, но услышал веселое щебетание и понял, что всё в порядке.
— Да как бы я сказала, когда они все были рядом со мной?! — возмутилась я.
— Мой номер у тебя был, могла настрочить сообщение, что всё плохо, или отойти в сторону «поворковать». Но в любом случае, какой именно защиты ты ожидала? Что я наору на нее, ударю? Прости, конечно, если бы дело касалось моей реальной женщины, я бы еще пошел на ссору с друзьями. Черт, Вера, да пойми ты меня! — вдруг воскликнул Костик, видя, что я поджала губы: — Я с Шуриком дружу с детства, его родители многое для меня сделали. Люсю и его родных я знаю десять лет. И вот я приезжаю с нанятой актрисой, которую, по большому счету, знаю всего сутки. И если бы я начал рычать на бабульку, то вступилась бы Римма — это ее мать, какая бы она ни была. Я рявкаю на Римму, тогда вступается Люся. За Люсю Шурик, и вот я ссорюсь с ними, а ты в понедельник машешь ручкой и возвращаешься к своей жизни. Ты получаешь моральное удовлетворение, что я переругался из-за тебя с близкими мне людьми, и кругленькую сумму денег. Я же теряю друзей и их доверие. В любом случае, мне пришлось бы идти извиняться за то, что нахамил им всем из-за женщины, которая за свою работу получила деньги и отчалила, довольная жизнью. Всё, чего я хотел, это обойтись без обострения ситуации. Ну, выслушал бы ее бред и ушел к тебе. Ты бы могла после этого еще и смотреть на нее глазами победителя, потому что ее жало не достигло цели.
И еще момент, если уж говорить о негативных последствия, то я напоминаю о договоре, который мы заключили по твоему настоянию. Ты сама его диктовала, между прочим. «Если репутации Исполнителя будет нанесен ущерб, то Заказчик обязуется компенсировать его в размере 10 % от общей суммы вознаграждения». Я перечислил тебе утром пятнадцать процентов от общей суммы. Заказал это чертово кресло, чтобы порадовать тебя. А ты сейчас смотришь на меня, будто я — задержал тебе зарплату на полгода.
Я бросила на него хмурый взгляд и вздохнула. Всё верно. Я это прекрасно понимала. Мы никто друг другу, и за все мои ужимки и даже за обиды, я должна получить очень немаленькую сумму, и это было моей инициативой еще в момент написания договора. А еще я бы тоже не стала ругаться с близкими людьми из-за фигляра на час, который исчезнет с моего горизонта, а я останусь у разбитого корыта, когда хотела, наоборот, получить дивиденды от разыгранного представления. И та же баба Нюра только сработала нам на руку, если уж по чести. Мы ведь туда не развлекаться ехали. Это была операция, и она прошла вполне успешно. Но… но я зверею, когда трогают моих родных!
По сути, Костик вообще не должен сейчас стоять и оправдываться передо мной, как и извиняться, увеличивая компенсационную выплату…
— Стоп, — я снова посмотрела на него. — Какие проценты?
Колчановский, уже отошедший к окну, обернулся и озадаченно посмотрел на меня.
— В смысле? — спросил он, но быстро сообразил, что имею в виду, и изломил бровь: — Ты не получила сообщения о переводе?
СМСка! Точно, я же получила сообщение и до сих пор не посмотрела его! А еще кресло… Воспоминание о вожделенном задоприемнике и поганке Эльвире, захапавшей, оказывается, не столько вознаграждение, сколько извинения от шефа, вновь привело меня в боевое расположение духа, и я ответила Колчановскому взглядом исподлобья.
— То есть ты хочешь сказать, что таких извинений для тебя мало? — прохладно спросил Костик. — И что же ты еще хочешь?
— Хочу кресло главного бухгалтера! — выпалила я, не особо задумываясь над формулировкой.
— Э… хм, — выдал нечто неясное шеф. — Настолько уверена в своих силах? Хотя… Эльвира явно тебе уступает в некоторых моральных качествах, но Алёна меня устроила бы больше на этой должности, у нее опыта побольше…
— Чего? — не сразу поняла я, о чем он рассуждает. Осознала и махнула рукой: — Ты что! Зачем мне этот геморрой, мне своего хватает. Я кресло хочу!
Колчановский мотнул головой, явно теряясь от витиеватости моего мышления и желаний.
— Тебе нужно кресло Эльвиры? — осторожно спросил шеф. — А что не так с тем, которое я тебе купил?
— С ним всё супер, — с раздражением ответила я, злясь, что он меня не понимает. Однако выдохнула и повинно склонила голову: — Извини, я тебя запутала. Эльвира решила, что кресло куплено ей, и слова в записке тоже для нее. Она там уже обзвонила всех своих подруг, рассказывая, какой ты лапочка, и как ее ценишь. Сидит и хвастается в МОЕМ КРЕСЛЕ!
— О, как, — хмыкнул Костик. — Теперь понимаю твою… озабоченность. Сообщения не видела, кресло увели из-под носа. Но извинения приняты?
— Когда остальное вознаграждение?
— После выигрыша, разумеется, — ответил Колчановский. — Мы с Шуриком пока не общались. И я не могу заводить с ним об этом разговор, иначе сразу выдам весь наш фарс.
— А если он забыл?
— Он не забыл, — усмехнулся шеф. — Полик вообще никогда и ничего не забывает. Он спросил меня, когда мы ехали к ветеринару: «Рвешься к победе, Колчан? Так страшно проиграть?». Я, разумеется, сделал вид, что не понял, о чем он говорит. Подумал, поморщил лоб, потом «вспомнил» и назвал его идиотом.
— А он? — затаив дыхание, спросила я.
— Он сказал: «Посмотрим». Похоже, мы все-таки где-то прокололись.
— Наш секс, — подумав, сказала я. — Он был слишком пафосным.
— Думаешь?
— Ну, в остальном мы вроде действовали естественно. А этот шабаш выбился из общей картины.
— Да, скорей всего, — потер подбородок шеф. — Перестарались. Ну, ладно, учтем на будущее.
— Будущее?!
— А что тебя не устраивает? — удивился Костик. — Во-первых, вспоминай пункты договора. Там мы оговорили момент получения вознаграждения в полном размере — после завершения сделки. А во-вторых, ты сама сказала, что я хорошо целуюсь. И раз тебе нравится, не вижу поводов к недоумению и возмущению.
Я закатила глаза — вот же индюк. И в это мгновение мне на плечи легла рука Колчановского. Он развернул меня к двери:
— Иди на рабочее место, тигрик. Скоро приду. Будем отвоевывать твое кресло.
— Пойдут сплетни, — забеспокоилась я.
— Пункт первый: начальник всегда прав. Пункт второй: если сомневаешься, смотри пункт первый. Я придумаю, как это сделать лучше. — И закончил знакомым отстраненным тоном: — Вы свободны, Вероника Андреевна.
— Хорошо, Константин Георгиевич, — кивнула я и покинула шефово царство.
В бухгалтерию я возвращалась в приподнятом настроении. И не могу сказать, что больше радовало: то, что мне вернут кресло, что я получила денежку, на которую сейчас обязательно полюбуюсь в сообщении, или же, что Колчановский извинился, несмотря на то, что, в общем-то, был прав? Что он не стал задирать нос и просто поговорил, в отличие от меня. Я вчера, например, всю дорогу строила из себя обиженку. Фыркала, рычала и воротила нос. Костик, видя мой настрой, отложил разговор на сегодня, явно рассчитывая на мою холодную голову. А я продолжила накручивать себя дома, и утро из-за этого встретила… бабой Нюрой.
А еще было до одури приятно, что наедине он всё тот же Костик, с которым я познакомилась в пятницу. Впрочем, наш спектакль еще не окончен, и может быть, шеф просто хочет поддержать дружескую атмосферу, чтобы мы оставались естественными и органичными в своей игре… Да и черт с ним. Пусть так, зато сейчас он всё еще мой Костик, хоть и тайно. А целуется, между прочим, и вправду вкусно.
— Ой, мамочка, — пискнула я, хватаясь за щеки.
— Что-то сотворила? — послышался голос Алёны.
Я уже сидела перед компьютером и даже открыла рабочую программу. Обернувшись, я отрицательно покачала головой. После посмотрела на монитор и зажмурилась. Ужас какой! Я радуюсь тому, что наши липовые отношения продолжаются! Должна была бы просто принять к сведению, а я меня на лице блуждает глуповатая улыбочка при мыслях о поцелуях шефа.
— С этим надо что-то делать, — прошептала я, игнорируя взгляды коллег.
Вновь попыталась вернуться в накатанную колею «баба Нюра», но не ощутила злости. Напротив, поняла, что бесилась по дороге домой и дома из-за того, что фарс закончился, и до крика не хочется снова увидеть каменную маску истукана вместо живого блеска глаз и слушать официальное — Вероника Андреевна, вместо этого умилительного «тигрик».
Тряхнув головой, я только сейчас поняла, что сегодня пришла с распущенными волосами. Уж не потому ли, что шеф сказал, что так мне лучше? Вот теперь я рассердилась, уже на себя. Два дня, Вера! Всего два дня, и ты уже распускаешь нюни на мужика, с которым тебя связывают деловые отношения, поцелуи в которых лишь инструмент для достижения цели. И в этот момент я поняла, что сегодня пойду в разгул. Плевать, что понедельник, плевать, что завтра на работу. Обязательно с кем-нибудь познакомлюсь, чтобы сбить привкус сахарной ваты. Да, решено. Вечером у меня терапия и прочищение мозгов. А пока поработаем немного, иначе за что я в пятницу билась с пеной у рта?
А через час нам приказали собраться в конференц-зале. Недоумевая, мы всей толпой, бросив работу, устремились на призыв Константина свет Георгиевича. Я одна подозревала, что стало истинной причина сбора. Но не ожидала, что шеф подойдет к вопросу возвращения мне законного кресла с таким размахом. В общем, вскоре мы сидели на удобных мягких стульях, ожидая, когда Колчановский пояснит причину внеурочного собрания.
Он появился последним. Прошел своей царственной поступью к трибуне, поднялся на нее и оглядел своих подданных. На мне взгляд начальства не задержался, он скользнул точно так же, как по той же Жанне или по Лёхе с Тимохой. Я не обиделась. Сейчас я оставалось одной из множества теней, заполнивших конференц-зал.
— Господа, — наконец начал Колчановский, — мне хотелось бы поговорить с вами о работоспособности нашего дружного семейства. — Мы притихли, отлично зная, что после такого именования коллектива последует чей-то разгром, и точно кого-то похвалят. Я даже была почти уверена, что хвалить будут меня, и заволновалась, думая о последствиях. Поздновато, конечно, но теперь уже остается свято верить в извечную правоту начальника. — Меня неизменно радуют наши показатели. — Мы расправили плечи: — Однако не могу сказать, что доволен всеми, — головы ушли в плечи. — Не могу не отметить ваше трудолюбие. Однако я заметил, что остаются в неурочное время у нас, по большей части, рядовые сотрудники компании. В то время как начальники отделов исчезают, едва стрелки часов доходят до шести. Потом именно начальники идут ко мне, гордо показывая работу, проделанную их отделом, но я очень редко вижу докладные с просьбой о премировании тех, кто задерживается на работе, иногда до ночи. Если вы считаете, что я ничего этого не замечаю, то ошибаетесь. Подобное положение дел меня не устраивает. Отныне я буду следить за тем, как вы поощряете ваших людей, господа руководители. И первые, кого я лично хочу отметить, будут премированы внеурочно. По заслугам и награда. Итак, Смирнов Анатолий Николаевич, Лебедева Анна Владимировна, Смелягин Владислав Владиславович и Кольцова Вероника Андреевна — во-первых, примите мою личную признательность за ваше трудолюбие и ответственное отношение к делу. Именно этих четверых я чаще всего застаю на рабочем месте, когда офис пустеет. А во-вторых, ожидайте поступления благодарности в денежном эквиваленте. Госпожу Кольцову хочу поблагодарить особо. Мало того, что Вероника Андреевна была и остается ответственным работником, она не стала закатывать глаза, услышав мою просьбу, и выполнила поставленную перед ней задачу в собственные выходные. Вероника Андреевна, — я поднялась на ноги, — надеюсь, вам понравился мой скромный презент?