Возможно, это письмо не поможет тебе полностью, так как и я сам до конца не овладел всеми гранями своего дара. Но ты еще молода, и можешь попробовать достичь большего.
Джейсонд Деверо».
Я сидела, тупо уставившись на листочки в своей руке, и не могла поверить, что боялась так долго прочитать это. Он ведь почти ничего нового не написал! Совершенно ничего, кроме нескольких пунктов. Но мое неудовольствие прервала Бет, влетев (как всегда) в раздевалку, на ходу заворачиваясь в полотенце.
— Тьфу ты, как всегда забыла, что нужно быстрее одеваться, за мной же должен заехать Теренс, а я же хотела приодеться, накрасится на худой конец.
Закрывшись дверцей шкафчика Бет, не заметила, как я лихорадочно прячу письмо. Бет была любопытна, а я не хотела рассказывать от кого оно, понятно ведь что не от Калеба. Бет, Теренс и Ева знали, что я была удочерена, но не распространялись на эту тему, почти не расспрашивали о поездке в Чикаго, сочтя ее скорее увеселительной. И поэтому я не хотела развеивать их убеждения.
Бет со стремительностью молнии натягивала на себя джинсы. Хотя это надо было видеть, как она пыталась надеть черные узкие джинсы на еще влажные ноги. Я минут пять наблюдала за ее потугами, и, не выдержав, все же прыснула со смеха. Бет выглядела действительно уморительно в полунатянутой кофте и с джинсами, которые никак не хотели продвигаться дальше колен.
Когда мы выбрались на улицу, нам двоим было не до смеха — пока мы были на тренировке пошел дождь, такой густой, что я едва смогла разобрать, где стоит моя красная машина, которой подремонтировали крышу. По крайней мере, у меня хотя бы был капюшон, а вот Бет быстро промокла и продрогла в своем пиджаке. Я не стала язвить по поводу такой одежды, сомневаясь, что это что-то изменит, а ей настроение явно не улучшит. Но Бет наоборот, прыгала под дождем, как стрекоза, ощущалось, что она не может дождаться встречи с Теренсом. Как и я. Мне ужасно хотелось увидеть Калеба, я просто до изнеможения устала, и проголодалась по его лицу и рукам, но мою страсть охлаждало то, что наверняка сегодня Калеб будет таким же отчужденным, как и всю эту неделю.
Я невольно снова принялась задаваться вопросами о причине его настроения. А что если он до сих пор сердится на меня, что я ничего не рассказала? Но Бет не дала мне сосредоточиться на своем мучительном вопросе.
— Ну что ты так возишься с замком? — я неожиданно очнулась от ее вопроса и, взглянув на Бет, что замерла около пассажирской двери, а по ней хлыщет дождь, от чего капли разлетаются во все стороны и тут же сливаются с остальными такими ж идентичными каплями. Я, виновато улыбнувшись, вставила ключи, и быстренько нырнув в машину, открыла ей дверку. Бет скользнула следом за этим, и тут мне показалось, что на сидении вместо нее сидит мокрая облезлая кошка.
— Ой, как бы ты не заболела! — поддернула ее я, Бет ответила мне, высунув язык.
— Ты говоришь почти как моя мама.
Я рассмеялась, и, включив первым делом печку, тут же подставила под не руки, моему примеру последовала Бет. Но так мы сидели не долго — нужно было ехать домой. Я, как и Бет хотела приодеться для Калеба, и к тому же успеть застать его дома до приезда Бет, Теренса и Евы.
— Только бы я не заболела, — забормотала Бет, — я хочу поехать на ежегодный выезд в лес старшеклассников.
Я с сомнением покопалась в голове. Что-то подобное я уже слышала.
— Чем она так важна?
Бет удивленно уставилась на меня, жаль я не могла ответить тем же, так как слежение за расплывающейся дорогой отнимало все мое внимание. Очистители уже почти не справлялись с водой, и стекло было похоже на размытую мозаику, хорошо, что в центре почти не было машин, а люди в такую погодку сидели по домам.
Руки мои скоро, наверное, начнет сводить судорогой от перенапряжения, и все же разговор с Бет немного меня приободрял.
— Как, ты не знаешь? Можно ведь с собой захватить кого-нибудь из тех, кто выпустился из школы. Я вообще-то уже записала на нас с тобой Еву, Теренса и Калеба. Думала, ты захочешь поехать.
Я присвистнула и поймала себя на том, что это очень похоже на Прата.
— Я об этом слышала, но не помню, чтобы в прошлом году мы ездили туда.
— Потому что едут лишь выпускники и старшеклассники, и очень маленькая группка натуралистов из остальных классов — в основном «таланты» и любимчики мистера Чана и мисс Гретонс, будут бегать и надоедать. Теренс в прошлом году брал меня с собой, очень даже ничего — это место с другой стороны от водопада, где мы отдыхали.
Мысль о том, что мы сможем с Калебом поехать куда-то, как в прошлом году, меня окрылила. Оставалось только поговорить об этом с ним, так как «У Терри», относилось к территории Серых лесов, Где случилось нападение на Сани Стюарт и ее подругу. Но разве могут у него возникнуть возражения, ведь это будет днем и с нами будет толпа человек в 100 — не меньше.
Я думала об этом всю дорогу домой, и поэтому она заняла у меня как-то мало времени, потому что я не заметила как доехала и припарковалась.
В доме стояла тишина, странное явление для нашей семьи, но не найдя на кухне записки, я решила что они вышли куда-то в город. Если бы они поехали в Лутон, обязательно бы мне написали. Я надеялась.
Покупавшись в горячей воде, отчего я почувствовала сонность и усталость после тренировки, я уже более вяло собиралась к Калебу. От усталости на поверхность стало проступать раздражение. Недоумение от того, что я не понимала, что твориться между нами сердило меня теперь куда больше чем ухмылочки Прата. Ну почему все так сложно? Почему он не может со мной поделиться тем, что его гложет? Если это относилось к боязни за мое здоровье из-за снов и связи с умершей девушкой, так теперь он мог бы уже успокоиться, ведь я каждый день отчитывалась перед ними за сны и странные явления моего сознания. А может он переживал за отца? Грем тоже стал тихим, и не таким радостно общительным, как раньше.
И я просто боялась даже подумать о том, что он просто напросто разлюбил меня. Я как могла, стараясь о таком не думать. Но день ото дня Калеб холоднел, а Прат ухмылялся все шире, и от того мое сердце и разум разрывались на куски.
Я выбрала теплое платье бутылочного цвета, очень мне шедшего, а на ноги обула сапожки на невысоком каблуке. Хотя даже те несколько сантиметров заставляли чувствовать себя полной дуррой. Ну почему Бет обувая что-то подобное, выглядела хорошо, а я как-то смешно, или может мне так только казалось? Но переодеваться я уже не собиралась. Подкрасившись на скорую руку, едва-едва заметно, чтобы только создать образ, я поспешно натянула серое пальто и бросилась вон из дома.
Волосы еще влажные уже начали виться, и я отметила это чисто так, задним числом, смотрясь в зеркало заднего вида. На соседнем сидении стекал струйками зонтик, и, увидев, как одна из них полилась на сумку, я отчаянно взвизгнула, и оттого отвлекшись на миг, я въехала бампером во что-то твердое. Тут же меня дернуло на руль, и я резко поддалась назад, из-за ремня безопасности, но не успела я вздохнуть, как раскрылась и подушка безопасности.
Схватив злосчастный зонтик, я выскочила наружу и с ужасом увидела, что не только оторвала бампер, а и помяла бок машины о маленькое дерево, а в довершение ко всему начало спускать пробитое обо что-то колесо. Я даже не могла по-настоящему расстроиться, так как спешила застать Калеба одного и поговорить о том, что меня тревожило.
Я просто закрыла машину и пошла в гараж. Из трех машин стоял один Ягуар, но выбирать мне не приходилось. Я взяла ключи со шкафчика в углу стены, и, кое как закрыв гараж, поехала к Калебу, но теперь я уже концентрировалась на дороге и поворотах, так как следует. И спасибо Ягуару он меня не подвел, скользил по воде так, словно был прирожденной субмариной.
Подъехав к дому Гроверов, я уже не спешила выходить. Пока что не видно было машин Теренса или Евы, а потому я могла собраться с мыслями.
Калеб, Калеб, что же ты со мной творишь? Почему возле него я всегда чувствую себя неуверенно? Да потому что он слишком хорош, чтобы быть реальным, и чтобы быть моим.
Дождь ударился лить с новой силой, и когда я шла к его дому мои ноги немного скользили по мокрой мощеной дорожке. Я достала ключ и сама открыла дверь, но он уже ожидал меня в коридоре. Пока я шла к дому то думала, что приду и буду столь же холодной и отстраненной как и он, но стоило мне посмотреть на него, и его теплую улыбку, как все наставления самой же себе исчезли.
Он подошел ко мне, обнял, слегка коснулся губ своими губами. Каким он может быть одновременно властным и нежным. Сопротивляться его силе, магнетизму и притягательности я никогда не могла. Даже будучи на него злой, я не могла сопротивляться той силе, которая притягивала меня к нему.
Сила его настойчивых губ опьяняла, поцелуй из осторожного перешел в требовательный, страстный. Не похожий на наши последние поцелуи, данные просто в спешке.
Дух захватывало от него, эти прикосновения и его присутствие по выбросу адреналина не могло сравниться ни с одной тренировкой.
— Как же я по тебе скучал, — прошептал он, не отрывая своих губ. Я улыбнулась, только не знаю, понял ли он.
Он прижал меня тесно к себе и невольно между нами оказался зонтик — мокрый и скользкий, и когда я отстранилась, на его рубашке осталось темное пятно.
— Я тебя намочила.
— Не страшно, — улыбнулся он в ответ на мои глупые слова. Просто и спокойно. Как он может вот так просто вернуть спокойствие моему сердцу?
— Ты на меня еще зол? — неожиданно даже для себя спросила я. И тут же покраснела. Неудачное начало для того разговора что хотела провести я. Да и к тому же в коридоре, это не удачная идея.
— За что зол? — Калеб недоумевая, приподнял брови. Синие и его серебристо-серые глаза встретились. Мы несколько долгих мгновений смотрели друг на друга, словно стараясь понять, кто о чем думает.
Но вот Калеб ожил и принялся помогать мне снять пальто. Так же он отобрал зонтик из одеревеневших замерзших пальцев. А потом повел в гостиную, где все уже было готово к просмотру фильмов.
У нашей компании было нечто, что всегда сближало нас — это любовь к кино, особенно киноклассике. Это оставалось неизменным во всех нас, хотя как отмечал Калеб, почти все мы изменились, за исключением его самого.
Он привлек меня на диван, и я уютно устроилась в его руках. Он предварительно разжег костер, и ничто не говорило о том, что спустя каких-то 10–15 минут, эта комната оживет от присутствия людей.
— Так за что я должен быть на тебя зол? — продолжил Калеб неудавшийся разговор в коридоре.
Я не стала смотреть на него, чтобы не сбиться с мысли. Потому, наверное, мне было легче формулировать то, что я думала.
— Ты всю эту неделю так далек, будто бы сидишь рядом, но в то же время полностью отсутствуешь в своем теле. Я подумала, что ты продолжаешь злиться на меня за то, что я не рассказала о снах.
— Это было единственным твоим предположением?
Я виновато полуобернулась к нему. Конечно же, Калеб догадался, что я думала и о многом другом, а просто выразила именно эту мысль, которая бы не задела Калеба.
— Нет.
— Понятно. — сухо отозвался он.
И что ему понятно? Когда Калеб говорил так неоднозначно, я действительно начинала пугаться.
— Я не был на тебя зол, по крайней мере до нынешнего момента. — добавил он. Я покосилась на него из-за плеча. Цепкие и внимательные глаза Калеба жадно всматривались в мое лицо миг, а потом он припал к губам, но так быстро, что я даже подумала, а не показалось ли мне это.
— Тогда в чем дело?
Несколько секунд Калеб молчал, как бы размышляя, что именно мне сказать. Не знаю, боялся ли он меня напугать, или же это его скрытность, выработанная за пятьдесят лет полуодиночества. Он внимательно посмотрел на меня, и я не отвела взгляда.
— Просто, некто посеял во мне сомнения.
— Относительно чего? И кто?
— Это уже не важно. Важно, что ты рядом, и что я целый день тебя не видел.
Это действительно было важно, как и то, что Калеб снова увильнул от ответа. Я недовольно поджала губы.
— Почему тебе так обязательно знать все? Я ведь со временем тебе расскажу, просто не сейчас. — Рука Калеба заставила меня посмотреть на него.
— Не знаю, просто так я больше уверена в себе.
— Тогда постарайся мне доверять, хорошо, — настойчиво сказал он. Я заглянула в его серебристо-серые глаза и перестала дышать. Всегда было что-то такое в Калебе, чему я не могла сопротивляться.
— Так трудно?
— Я постараюсь, — проговорила я, пытаясь сохранить достоинство. Пусть не думает, что я так легко сдаюсь, если дело касается его.
— Хорошо, — кивнул Калеб, и его глаза блеснули беспокойным блеском победы. Хоть бы для приличия мог скрыть триумф!
Но моему возмущению помешал стук, а за ним открывающиеся двери. Калеб наверняка слышал, как они приехали, но лично я из-за дождя вообще ничего не слышала. Калеб тут же поднял меня на ноги, его глаза лишь теперь пробежались по платью, а за тем посмотрели на мои сапожки и он медленно улыбнулся.
Я могла ожидать, что он хотя бы поцелует меня еще раз, но чмокнув в лоб, так как я целовала близнецов, пошел в коридор встречать наших друзей.
Теренс и Бет были радостными и счастливыми, а вот Ева не очень-то светилась, не смотря на то, что в последнее время, кажется, у нее все нормализовалось.
Парни занялись подготовкой фильмов, а мы втроем с девочками пошли на кухню.
— Что-то снова случилось, — я не стала далеко уходить от того что меня интересовало, надеясь что хоть Ева не разочарует мое ожидание, как это сделал Калеб.
Бет, словно не слыша нас, продолжила вытаскивать продукты из пакетов, хотя на самом деле я знала, что она прислушивается. Хотя Ева толком ничего не рассказывала Бет о своих перипетиях с Гремом и Пратом, та достаточно много поняла и сама.
— Ты о чем? — Ева действительно выглядела удивленной.
— Ну, ты какая-то безрадостная, — я стушевалась под напором такого недоумения.
Ева, тяжело вздохнув, отложила в сторону пакет, взяла за руки меня и Бет и потащила к выходу. Мы вышли на крыльцо, и я тут же обхватила себя обеими руками за плечи — ветер нес с собой ледяную воду и хлестал нею порывами.
— Вот что у меня случилось!
Мы очумело уставились на минивен, почти новый и довольно симпатичный, на котором некогда ездили родители Евы, когда приезжали сюда.
— И? — осторожно спросила Бет. — Я лично его уже видела, мы ведь одновременно приехали.
— Теперь этот жуткий монстр мой — родители мне его отдали! Но зачем скажите мне минивен? Я что, мать семерых детей, или встречаюсь со всей футбольной командой? Они вообще уже с ума сошли. Сказали, что это очень презентабельная машина, и молодежь любит такие. Кошмар!
Если мы очумело смотрели на машину, то теперь наша реакции была вообще неописуема. Я впервые в жизни, слышала, чтобы Ева на что-то жаловалась. Она теперь очень изменилась. Некоторая нежность ее черт лица ушла с полноватостью, и лицо стало действительно потрясающе красивым, почти таким же, как у Самюель. Но так же изменился и характер, только вот я не могла понять хорошо это или, плохо. По крайней мере, Ева начала из-за чего-то переживать, а если так, возможно она даже сможет бороться за то, что ей необходимо.
— Думаю, такая машина вполне подходит для нашего городка, да и к тому же, теперь наша компания поуменьшилось, и мы вполне сможем влезать в твою машину все, а значит экономить на бензине, — я постаралась показать ей хорошие черты этого, как она назвала «монстра».
— А у меня так вообще машины нет, и я была бы рада даже такой, — вставила свое Бет, и хоть Ева, как и я, понимала, что Бет вполне бы отказалась от такой, она немного поутихла.
— Возможно, — лишь сказала она, и пошла в дом. Мы за ней.
Теренс и Калеб удивленно выглянули из гостиной, когда прошла Ева и по глазам Калеба, я поняла, что он слышал, то, что говорила Ева. Может у него были какие-то предположения, почему Ева вдруг так изменилась, стала раздражительной, и в то же время настойчивой?