Вернувшись домой из этого земного ада, Вера была никакой и морально, и физически. Саша приходил домой, если не дежурил, вымотанный в нет. Вера подавала ему ужин, он ел и смотрел в ее пустые глаза. Что он мог ей сказать? Что все образуется? Что все будет хорошо. Так не будет, уже никогда не будет. Чем он мог поддержать ее? Того, что она хотела, он дать ей точно не мог. Он работал и старался заработать хоть что-то, потому, что не платили. Зарплату просто не платили за отсутствием денег, а кушать хотелось, а платить врачам в онкологии приходилось, потому что они тоже хотели есть, и им тоже не платили зарплату.
И так изо дня в день. Только бы мама жила…
Больные ждали Веру около смотровой, она успела сделать все процедуры и посмотреть только одну. Ее пригласили к телефону.
Вера бежала в институт онкологии. Звонок лечащего врача вывел ее из состояния равновесия. Срочно, просто сию минуту явиться пред его светлы очи. Что случилось, он объяснять не стал. Своих больных пришлось кинуть на Олега.
Вот насколько золотой человек этот Олег. Сколько раз он ее выручал и выручает. Безотказный совсем. Да и Даулет ее отпустил, просил только позвонить, сообщить, что там с мамой. Сказал, что поговорит с начальством, чтобы отпуск она не брала, что разделят ее нагрузку. Деньги-то ей ой как нужны. Он же понимает, что такое больная мать.
О чем только не думала она по дороге. Но вот, наконец, и здание института. Первым делом пошла не в палату, а к лечащему врачу.
— Игорь Дмитриевич, доброе утро. Что случилось, почему такая срочность?
— Вера Юрьевна, я выписал Ирину Вениаминовну. Забирайте.
— Почему, у нее же еще лучевая терапия.
— У нее поднялась температура. Вы понимаете, что это значит.
— Сколько?
— Под сорок. Мне не нужна смертность в отделении. Забирайте. Прямо сейчас.
Вера была просто в шоке. Мысли путались. Решение не возникало. Даже как ей одной забрать мать было не понятно. Нужна машина, Ирина не сидит после операции на позвоночнике. Значит, нужно искать скорую. И она бы попросила машину в своем институте и ей бы не отказали, но не сегодня.
Только завтра.
— Мы можем подождать до завтра, или хотя бы до после обеда. Я попробую организовать скорую институтскую.
— Нет сейчас. Вызовите такси.
— Но ей нельзя сидеть!
— Ей уже все равно, можно сидеть или нельзя, не понятно, что ли. Вызывайте мужа и забирайте.
Вера позвонила в отделение Саше. Он сказал, что у него плановая операция через полчаса и ближайшие часа два он будет занят. Но врач-онколог был непреклонен.
— Пусть переносит операцию или справляйтесь сами.
Через полчаса подъехал Саша на служебной машине больницы скорой помощи. Они забрали перепуганную и ничего непонимающую Ирину домой. Объяснять, почему ее выписали не закончив курс, предстояло одной Вере. Саша убежал к своим пациенткам.
Но объяснять не пришлось. Та все поняла.
Наркотиков не хватало.Выписывали только половину нужного количества. Саша приносил частично с работы, у Веры их не было, не пользуются наркотическими препаратами в кожвене. И еще давал препараты Юрий Нилович.
Вера переехала к матери в квартиру. Саша ночевал один дома, потому что надо было выспаться и отдохнуть. Он оперирующий гинеколог, работающий на три полные ставки. Но иногда он оставался с Ириной на ночь, чтобы Вера поспала.
Вот и сегодня он сидел рядом с ее кроватью. Они говорили, укол сделал свое дело, боль временно отступила.
— Я давно хотела тебе сказать, Саша. Ты хороший зять и муж для моей дочери тоже хороший.
— Да ладно Вам. А какой я должен быть по-другому? Я люблю Веру.
— Я говорю, что оставляю ее в надежных руках. Ты береги ее, она слабая, знаешь?
— Знаю. Я берегу.
— Почему у вас нет детей? В чем причина?
— На этот вопрос ответить не могу. Все в порядке у обоих, даже тест на совместимость делали. Но ничего, будут. Даже не думайте, обязательно будут.
— Обещаешь?
— Я?! Да! Сам заинтересован, — он улыбнулся.
— Она так много и часто болела в детстве, может повлияло? Ангина за ангиной, и где она их брала?! А потом эта история со зрением. Мне сказали, что она рожать сама не сможет…
— Кесарево сделают.
— Она и ослепнуть может, ты знаешь?
— Я все знаю, у нас нет секретов, я же говорил, что с Верой я навсегда. Я давал повод усомниться?
Она положила свою руку на его.
— Нет, не давал, Сашенька. Просто мне за нее очень страшно.
А потом она сделала вид, что уснула, он сделал вид, что поверил, только слезы все катились и катились из ее глаз…
Этот разговор должен был состояться, но Вера тянула и тянула. А потом ее вдруг прорвало.
— Мама, мы никогда с тобой не говорили. Ругались, кричали друг на друга, но не говорили. Почему?
— Не знаю, некогда было. Все дела, работа. Жизнь прошла. У меня так точно прошла. Но ты знаешь, умирать не страшно…
Вера замолчала и молча смотрела на маму. Сказанное не укладывалось в ее голове.
— Ты не понимаешь, дочка, ты просто не понимаешь, умирать действительно не страшно. А почему не говорили? Так все суета, жить было некогда. Я старалась заработать. Хотела, чтобы жили не хуже, чем другие. Хотела, чтобы у тебя было все. Пахала, как лошадь. Что я видела в жизни кроме работы? Ничего.
— Я так хотела, чтобы ты была рядом. Помню случай, я тогда во втором классе была. Во вторую смену училась. Я ложилась спать, а тебя еще не было с работы, я вставала, а ты уже ушла. Мы жили в одной квартире и не виделись с тобой целую неделю. Но в пятницу, я хорошо помню, что это была пятница. Бабушка забрала меня из школы. Мы ехали домой, я сидела у окна в тридцать втором автобусе. Автобус тронулся, и я увидела тебя… Ты бежала по улице на работу. Мне так хотелось остановить автобус, хотелось догнать тебя, обнять, прижаться… Но я не могла. Я просто смотрела в окно и плакала, а ты даже не знала, что я была рядом, за стеклом… Бабуля тоже не поняла, стала допытывать, по какому я получила четверку или того хуже. Я же не получала. Я всегда хотела, чтобы ты мной гордилась. Я училась не для себя, а для тебя. Но вы мной не гордились, вам всегда чего-то недоставало. Вот Элочка дольше занимается, вот Оленька умеет вязать и шить, вот у Ирочки такая фигурка. Все были хороши, кроме меня, а я так хотела… Я ведь хотела, чтобы вы меня любили…
— Для кого я жила?! Вера, что ж ты говоришь такое?!
— Просто времени поговорить не было, никогда не было. Главное, чтобы все было правильно, а что там в душе… А какая разница, что в душе. Главное преподнести всем счастливую оболочку. Все играют какие-то роли, все стараются выглядеть счастливыми и респектабельными. Участливо спрашивают: «Как у тебя дела?», хотя и дела твои никого не интересуют. Так, дежурный вопрос. Все становится дежурным. Звонок матери или свекрови, он так и называется — дежурный звонок, дежурная улыбка на работе, чтобы никто никогда не понял, что у тебя внутри. Да и кому есть до этого дело. Главное — выглядеть. Вот и стараешься выглядеть, овладеваешь в совершенстве этим искусством и затем, наверно, сама забываешь, кто же ты есть на самом деле. Потому что за этим выглядеть перестаешь быть самим собой.
— Вера. Верочка, — она говорила почти шепотом, — если бы ты знала, как я тебя люблю… Если бы ты только знала…
====== Надо ли жить дальше... ======
Комментарий к Надо ли жить дальше... http://cs11165.vkontakte.ru/u27189486/115289388/x_185e61eb.jpg
Вера стояла у окна в квартире матери. Одна в пустой квартире. Здесь она прожила всю свою жизнь. В таком привычном и родном уютном мире, с родными людьми, которых безумно любила. А что теперь осталось от этого мира — пустота и тишина…
Ей было жутко тоскливо и одиноко. Казалось, что вот тут ей хорошо и тепло, потому что тут остался их дух, их души, без которых жить просто невозможно.
А за пределами этой квартиры – вакуум, сплошной эмоциональный вакуум. Где ходят и говорят люди, где она работает, где живет, ест, спит, но там – пустота.
Она приходила сюда и старалась побыть подольше, как бы поймать нечто несуществующее и эфемерное, то, что связывало ее с этим местом, с воспоминаниями и с самой жизнью, пожалуй, тоже.
Как жить без них, она не представляла и не знала. И выхода она тоже не видела. Потерялась сама в себе. Только вот как найтись?!
— Вера, ты здесь? — голос мужа вывел из состояния оцепенения. – Вера, нужно сделать тут какой-то ремонт и сдать квартиру.
— Ремонт?
— Ну да, тут же жить невозможно. Обои наклеить, покрасить. Ну чтобы просто чисто, и сдать ее в аренду.
— У нас нет денег на ремонт.
— Ты права, нет. Но если сдать квартиру, будет доход. Мы на мели совсем. Зарплаты нет, мы работаем за спасибо, а все сбережения ушли на лечение мамы, питание и похороны. Надо выкручиваться и как-то жить дальше.
— Хорошо тебе говорить, жить дальше…
— А что предлагаешь ты? Нет, Вера, я совершенно серьезно спрашиваю, как ты собираешься жить дальше?
— Я не знаю.
— А кто знает?
— То, что говорю я, ты не приемлешь. Предлагай.
— Давай подождем.
— Я жду. Я жду два года. Я даже не знаю, уже чего жду. Я не ощущаю, что у меня есть жена. Нахожусь в каком-то странном положении. У меня есть жена?
— Ты к чему?
— Ко всему! К тому, что сначала стало совсем плохо бабушке, и ты почти переехала сюда. А я остался один. Потом заболела мама, и я остался один совсем. Да, я понимаю, тебе не до меня. Но у меня практически два года нет секса. А если ты соизволишь раздвинуть ноги, то впечатление такое, что у меня акт с трупом. Некрофил я, короче. Я мужчина, и если я женат, то у меня должна быть жена, а не витающая неизвестно где кукла. Я достаточно ясно выражаюсь? Вера, я хочу нормальную семью и детей. Я ждал, я пытался понять, я сочувствовал, я помогал тебе, как мог. Но прошло уже два месяца. А жены у меня нет. О детях при таком раскладе и мечтать не приходится. И когда я говорю что-то и предлагаю варианты, то лишь натыкаюсь на стену льда и безразличия. Если так будет продолжаться, то я не смогу оставаться с тобой. Прости, но это так.
— Дай мне время.
— Сколько? Вера, я женат три года. Я импотентом скоро стану от жизни с тобой. Ты и была-то скованная и зажатая. Такое впечатление, что за тобой подглядывает кто, а теперь это вообще.
Это полное отсутствие личной жизни при печати в паспорте и кольце на пальце. Честно, я жалею, что связался с тобой. Можешь продолжать торчать тут, и думать, и делать все, что придет в твою голову! Но без меня. Я хочу жить, понимаешь? Ты хочешь умереть, потому что ты осталась одна. Это я тебя цитирую. Меня в твоей жизни нет, по твоему разумению. А я хочу жить. Мне тридцать четыре года. Я хочу жить, даже если без тебя.
Он вышел из квартиры, громко хлопнув дверью.
Слез не было. Выплакала она их все, что ли. Вера прошла в другую комнату и раскрыла шкаф. На одной из полок лежала ее кукла. Как было хорошо тогда, и куклы у них были с Олей почти одинаковые, и проблемы общие, но такие пустяковые и ничтожные. А что теперь?
Оля одна растит сына. Тот даже не знает, кто его отец. Нельзя так, нельзя. Но у нее хоть сын есть. А у Веры кто?
Саша не хочет ее понять, ему нужна женщина. Только вот Вере никто не нужен, кроме мамы и бабушки… Но их нет и никогда уже не будет…
Тут она вспомнила, что Саша дежурит. А он приходил, видимо, поесть дома хотел.
В холодильнике есть котлеты. Она закрыла мамину квартиру и пошла к себе. Дверь закрыта на ключ. Открыла, вошла. Позвала мужа. Его не было.
Заглянула в одну комнату, затем в другую. В прихожей в собачей миске была свежая еда, и пес ее уплетал, похрустывая. Только Саши не было.
И в спальне не было. И котлеты не тронуты. Она вошла в кухню. На обеденном столе лежало его обручальное кольцо…
Она села на табуретку и взяла кольцо в руки. Взгляд скользил по золотому ободку и никак не мог остановиться.
В голове крутилось, что он не мог, он же не ушел совсем?! Как он может уйти?
Она же любит его, и была уверена, что и он любит. Она никак не может его потерять. Саша был единственным человеком, которому она доверяла, настолько, что доверила ему себя. Даже не задумываясь ни на секунду, увидела, поняла, что это он, и отдалась ему целиком и телом, и душой. И как теперь. Его надо вернуть. Он был и есть частичка ее, нет, не частичка, половинка ее. Она просто не целостна без него. Она никто без него. Зачем он оставил кольцо?
Он сказал, что уходит. Нет, он не сказал, что уходит. Он сказал, что хочет жить. Это вещи разные.
Она вошла в спальню и открыла шкаф. Все его вещи были на месте. Но она не успокоилась. Надо выяснить все сегодня и сейчас. Котлеты он не ел…
Сердце скрутило. Даже дыхание остановилось. ОН УШЕЛ!!!
Надо его вернуть!
Вера надела платье и подошла к зеркалу. До чего же она страшна! Мешки под красными глазами, синяки на пол-лица. С такой мордой только мужчину соблазнять. Умылась ледяной водой. Закапала в глаза нафазолин, краснота исчезла. Льдом потерла под глазами, хоть чуть очеловечилась. Может, еще не поздно.
Взяла его кольцо и, зажав его в руке, вышла из дома. До больницы скорой помощи почти бежала.
Вот уже и приемный покой. Сейчас войдет, и поднимется в отделение, и поговорит, и он ее услышит, обязательно услышит, и все будет хорошо… Но он стоял у приемного покоя на улице, весело смеялся с Ленкой Крыловой и курил, и Ленка курила.
Ленка, ее однокурсница, с ее мужем?! Нет, не может быть… Но ему так весело, ему хорошо. Он действительно живет без нее, а сейчас она со слезами, просьбами, с кольцом…
Зачем портить человеку настроение.
Она развернулась и пошла домой!
Сколько слез было пролито и слов сказано, знала только ее подушка. А утром повторились все процедуры с глазами и лицом. Только все это покрылось еще слоем косметики и украсилось помадой.
В отделении она должна выглядеть.
А его кольцо она нанизала на цепочку и надежно спрятала под платьем. Конечно, Олег все заметил, конечно, снова прочел лекцию о том, что из этого состояния пора выходить, потом посоветовал обратиться к психологу и закончил речь тем, что муж терпеть не будет, и ее прорвало, ведь уже не терпит, уже ушел.
Она рассказала Олегу все.
— Вещи не взял?
— Нет.
— Собака дома?
— Дома.
— Вернется, помяни мое слово. А ты к психологу, и обещай все, что угодно, мужу обещай. Ну, золотой у тебя мужик, а ты?! Вот дура, девка!
Он подвез Веру домой на своей машине. И как только она вошла в дом, пришел Саша.
— Зачем ты приходила вчера?
— Почему ты куришь?
Ей захотелось спрятаться и прикрыть голову руками. У него был вид, как будто он ее сейчас убьет.
— Я курить тоже уже не могу?! Что я могу?!
Он подошел к ней и взял ее за плечи, поставив перед собой, но тут увидел кольцо на цепочке, в один момент он понял все. И зачем она приходила на работу, и почему не подошла, и что пережила за последние сутки.
— Верка, ты зачем мое кольцо сперла? Я уже решил, что потерял, — произнес он, сдерживая смех.
— Так ты забыл его просто, да? — она смотрела в его глаза глазами, полными слез.
А он понимал, что любит ее, вот такую, какая она есть, Но любит так, что никогда не оставит. И никто другой ему вовсе не нужен.
— Вераш, я его забыл, прости.
— Ага!
— Что, ага?
— Простила, а Ленка?
— С Ленкой я дежурил, ты вообще в курсе, что она врач?
— Котлеты будешь?
— А то!
Ночью она снова не могла уснуть. А он спал и храпел во сне, и было так хорошо и спокойно, что он рядом.
Вот она думала-думала и решила, что к психологу не пойдет, потому что не верит им — проходимцам. У нее вот один психолог спит, и она тоже хочет жить, рядом с ним точно хочет!
====== Саша ======
— Привет, Сан Саныч.
— Доброе утро, Елена Апсатаровна.
— Саш, я хотела спросить.
— Хотела — так спрашивай.
— Ты не сердись только. Тут говорят, что ты с женой разводишься.