Возьми меня на поруки
Елена Трифоненко
1
Ровно в четыре часа, как и договаривались, я пришла к подруге. Открыл мне ее муж Антон, открыл и сразу уставился на меня как на партизана, вызвавшегося броситься с гранатой под танк.
— Ты прямо как часы, Ксюша, — Антон украдкой смахнул со лба испарину и нервно сглотнул. — Я боялся, ты передумаешь.
— С чего это вдруг? — я отодвинула мужчину в сторону и протиснулась в квартиру. — Где мои любимые птенчики?
— Подожди! — Антон оббежал меня и преградил путь из прихожей. — Сначала проведем ряд тестов.
— Каких тестов?
Он тотчас же сгреб со столика небольшой фонарик и навис надо мной:
— Открой рот.
— Зачем?
— Так надо!
— Антон, у вас все в порядке?
— Открой рот и высунь язык! — строго приказал муж подруги, и хоть я не понимала, смысл этого действия, все равно подчинилась.
— А-а-а!
— Отлично! — обрадовался Антон, посветив мне в рот фонариком. — Горло не красное.
— А какое же оно? Зеленое?
Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, я сделала смешную рожицу, но муж подруги ее проигнорировал. Он с крайне серьезным видом приложил два пальца к моей шее. Я слегка вздрогнула, но отодвинуться побоялась.
— Пульс в норме! — весело констатировал Антон и выудил откуда-то тонометр. — Теперь померяем давление. Садись на пуф и вытяни руку.
Обреченно вздохнув, я села и вытянула даже две руки:
— Может, объяснишь, что все это значит?
— Разговаривать нельзя! — буркнул Антон, натягивая на мою правую руку манжету. — И постарайся расслабиться.
— Ага, расслабишься тут с вами… — пробормотала я и тут же прикусила язык, встретив рассерженный взгляд.
Тонометр тихо загудел, накачивая в манжету воздух.
— Сто десять на семьдесят, — встревожено отметил Антон, когда на дисплее появились заветные циферки. — Низковато.
— Нормально! — заверила я. — У меня давление всегда такое.
— Может, все же выпьешь кофе?
— О! От приличного эспрессо я никогда не откажусь, — мои губы изобразили вежливую улыбку. — Может, все же объяснишь, что все это было?
Но Антон не ответил, убежал на кухню.
В прихожую вплыла Алина — моя лучшая и, чего уж скрывать, самая любимая подруга.
— Привет, Ксю. Отлично выглядишь!
У меня невольно вырвался смешок. Если уж кто и выглядел отлично, то точно не я. К подруге я явилась в растянутой майке и спортивных штанах. Жили мы с Алиной на одной лестничной клетке, а если идти недалеко — зачем наряжаться? Я торопливо поправила кривой пучок на голове и покосилась на подругу.
Алина, как обычно, напоминала девушку с обложки. Короткое синее платье подчеркивало ее умопомрачительные ноги, а высокая прическа открывала не менее умопомрачительную шею. Мне даже на минутку стало стыдно за себя. Вот есть же девушки! Все успевают: и двойню растить, и за собой ухаживать. А я тут до парикмахерской третий месяц дойти не могу.
Подруга неторопливо оглядела себя в зеркале, после чего с кошачьей грацией впорхнула в туфли на десятисантиметровом каблуке, накинула легкий пиджак. Я, как мать-наседка, заботливо отряхнула с ее подола белую нитку. Алина вдруг заметила лежащую у зеркала инструкцию и с удивлением зачитала ее мне:
— Кашу приготовь рисовую, пюре открой яблочное. Но сразу как проснутся, не корми, дай девчонкам нагулять аппетит. Воду наливай в поильник только из чайника. Не забывай присыпку…
— Вот! — Антон явился из кухни с полулитровой кружкой кофе. — Пей.
— Прямо все? — испугалась я.
— Конечно! — для пущей убедительности он сурово пошевелил бровями.
— Ребят, вы сегодня прям какие-то странные, — пробубнила я, но содержимое бокала в себя таки втиснула.
Чудовищные морщины, залегшие на лбу Антона с моим приходом, медленно разгладились.
— Теперь мои дети в надежных руках, — сказал он, забирая у меня кружку. — Теперь я могу быть спокоен.
— Ну кого ты обманываешь? — ухмыльнулась Алина. — Все равно ты будешь названивать Ксюше каждые двадцать минут.
Подруга поправила цепочку на шее, а потом посмотрела на меня:
— Ксю, не принимай его закидоны близко к сердцу. Дело не в тебе. Дело в том, что кое-кто у нас слишком нервный.
В этот момент из детской донеслось кряхтение. Алинка дернулась, чтобы бежать к своим девочкам, но я ее остановила:
— Все в порядке. Я о них позабочусь. Отправляйтесь уже в кино, пока не опоздали.
На лице Антона отразилась мучительная дилемма. Сегодняшний выход в свет он обещал жене еще три недели назад, но с необходимостью доверить своих детей чужим людям так и не примирился.
— Все будет хорошо! — заверила я и быстрей юркнула в детскую, пока кряхтение не переросло в стихийное бедствие.
Сашуля еще спала, а Даша таращилась из кроватки как совенок.
— Привет! — улыбнулась я и взяла девочку на руки. — Как дела?
Малышка доверчиво прижалась ко мне и что-то пролопотала.
— Давай дадим сестренке еще немного поспать, а сами погуляем, — серьезно предложила я, выуживая из кровати крохотного плюшевого зайца.
Неожиданно сзади, прямо как в фильме ужасов, раздался сдавленный шепот:
— Я забыла тебе кое-что сказать!
Я даже слегка подпрыгнула, сантиметров на тридцать. А когда обернулась, автоматически изобразила вредную училку:
— Алина, почему ты все еще здесь?
— Должен заехать Глеб! — прошептала подруга, внимательно изучая мое лицо.
— Куда заехать? — не поняла я.
— Сюда. В половине восьмого. Мы еще не успеем вернуться, так что тебе придется самой напоить его чаем.
Внутри меня все обмерло. Глеб — это двоюродный брат Алины и моя эротическая мечта по совместительству. Мечта, сбыться которой совершенно не грозит.
— Просто он хотел заехать к нам по дороге с работы, — поспешила пояснить подруга. — Чего ему мотаться по пробкам туда-сюда, да? Пусть подождет нас тут. Поиграет с двойняшками.
— Конечно, — кивнула я, изо всех сил стараясь не покраснеть.
— Можете брать все, что найдете в холодильнике: конфеты, пирожные, печенье с вареньем, борщ, — протараторила Алинка и, поцеловав Дашу в висок, быстро вышла.
А я секунд на десять прислонилась к стене, чтобы прийти в себя. Меньше всего на свете я хотела когда-либо еще встретиться с братом своей подруги.
2
Познакомились мы с Глебом довольно давно. На Алинином дне рождения. Парень мне сразу понравился, вот только он был с девушкой. С красивой такой блондинкой. Впрочем, на следующий день варенья сестры Глеб привел уже брюнетку, но тоже красивую. Потом было подряд две рыженьких, после — снова блондинка (новая, даже краше первой), и лишь в том году на день рожденья сестры Глеб пришел один. И вдруг позвал меня танцевать.
Лучше бы я не ходила! Лучше бы меня накануне сразила какая-нибудь дифтерия со скарлатиной. Дело в том, что как только Глеб обнял меня за талию и притянул к себе, мой организм вдруг чокнулся. Голова у меня закружилась, сердце задергалось в миксе из аритмии и тахикардии, а спина покрылась гусиной кожей. Нет, я и раньше влюблялась, но такого, чтобы сразу захотелось сорвать с бедного парня одежду и оттащить его к дивану, со мной не случалось.
Тот танец я дотанцевала в полуобмороке, а потом сразу ушла домой, сославшись на то, что голова разболелась. Вообще я подумала, что это какая-то ошибка, и за влечение мой мозг принял пузырьки шампанского в крови и усталость. Но наша очередная встреча с Глебом показала, что я жестоко ошибалась.
В следующий раз мы пересеклись на рождественских посиделках у Алины. Пока Антон развлекал двойняшек и нескольких друзей, я с подругой делала салат с крабовыми палочками. И бутерброды. И, кажется, жаркое. В прихожей тренькнул звонок, но мы с подругой, о чем-то оживленно болтая, не обратили на него внимания, а уже через минуту в кухню ввалился Глеб в костюме Деда Мороза:
— С Новым годом, девочки! А хорошо ли вы вели себя в прошлом году? Не мешали ли белое с красным? Не ели ли после шести? Не загрызали ли стрессы шоколадкой?
Мы с Алинкой переглянулись и синхронно замычали что-то в свое оправдание. Глеб ухмыльнулся и проворно выудил из мешка два красивейших ежедневника:
— Ладно-ладно, на этот раз прощаю. Но в новом году тщательно протоколируйте свои шалости, дабы дедушке не пришлось мучиться, высчитывая коэффициент вашей примерности.
Он деловито раздал свои подарки, а еще каждую из нас чмокнул в щеку. Вот на дежурном чмоке мне и стало ясно, что в прошлый раз не померещилось. Ноги у меня моментально стали ватными, а кровь забурлила, как вода в джакузи. Но самое страшное то, что мне просто до жути, невзирая на колючую дедовскую бороду, захотелось впиться в манящие губы Глеба долгим и жадным поцелуем. Я даже сделала пару шагов назад, чтобы вдруг не поддаться нездоровому импульсу. К счастью, брат подруги ничего не заметил и тут же убежал поздравлять других гостей.
Потом было тихое неторопливое застолье, лишь изредка перемежаемое сменой подгузников, были всякие разговоры обо всем и не о чем. Алинка, садистка такая, словно назло, усадила Глеба рядом со мной. Время от времени наши колени соприкасались, и сердце мое пыталось закатиться под солнечное сплетение, а перед глазами все плыло.
— Чего это ты так раскраснелась? — вдруг спросила подруга, и все присутствующие уставились на меня как на медицинском консилиуме. — Ты случайно не заболеваешь?
Антон аж подпрыгнул:
— Алиночка, быстрей принеси Ксюше маску, пока она нас тут всех не закашляла.
— Чего? Ты не в себе, любимый? — проворковала Алина, подхватывая на руки подползшую к ней Сашулю. — Как Ксюха будет есть в этой твоей маске? Глазами?
Ее муж заметно занервничал:
— Не знаю. Пусть как-нибудь аккуратно ложку подсовывает.
— Я не заболеваю! — воскликнула я, ужасно смущаясь, но Антон решительно поднялся из-за стола и с грозным видом убежал на кухню.
— Да уж! Щеки как алое знамя. И глазки как-то странно горят, — продолжила сокрушаться Алина, прикладывая ладонь к моему лбу. — Хотя вроде не горячая…
— Вот! — Антон вбежал обратно в комнату со здоровым тюбиком оксолиновой мази и пакетом ватных палочек. — Немедленно все мажемся, пока не подхватили инфекцию.
Гости одобрительно зашумели, а муж подруги начал пихать оксолинку в ноздри попавшейся под руку Дашки. Малышке это не понравилось, и она попыталась цапнуть папку за палец.
— Ай! — взвизгнул Антон, чуть не выронив дочь на пол.
— Дай мне! — Глеб подхватил племянницу и забрал у зятя мазь.
Каких-то пару секунд — и он уже смазал одну детскую носопырку и деловито перешел к другой. Я невольно залюбовалась его уверенными движениями и в этот момент, кажется, окончательно и бесповоротно влюбилась в Глеба.
Ажиотаж по поводу моего нездоровья медленно сошел на нет, прожорливые гости догрызли салат и жаркое, и Алина решила подавать чай. Сидеть рядом с Глебом было настолько мучительно, что, само собой, я вызвалась помогать хозяйке.
Первым делом стала собирать посуду и относить в кухню. Это занятие помогло успокоиться. У меня даже дыхание выровнялось. А потом в один из рейдов по маршруту «Мойка-Стол» я врезалась в Глеба на пороге гостиной. Он, конечно, как честный человек, сгреб меня в объятья, дабы я кеглей не отлетела в косяк. И все! Меня затопило горячим по самую крышечку.
— Извини, — шепнул Глеб таким приятным голосом, что мурашки выступили даже у меня на ушах. — Совсем не смотрю, куда пру.
— Это ты меня извини, — пробормотала я, инстинктивно прижимаясь к парню еще сильней.
Он слегка смутился, чуть отодвинулся, а потом спросил:
— Ксюш, а ты не могла бы дать мне свой телефон?
Я чуть не завизжала от счастья. Оказывается, я ему тоже нравлюсь. Ну надо же! Тем не менее мне удалось скрыть эмоции и ответить ему довольно спокойно:
— Конечно. Записывай: восемь, девятьсот тридцать восемь…
Он расплылся в улыбке:
— Нет-нет, ты не поняла. Мне нужен не номер, а твой мобильник. Мой разрядился, а мне нужно срочно написать одному приятелю по «Вотсапу». Алинка сказала, от тебя можно. У нее самой просто даже мобильного интернета нет.
Ах, как мне стало неловко за свои глупые надежды! Даже вежливой улыбки не удалось выдавить. Я молча сунула Глебу своей телефон и весь оставшийся вечер старалась не встречаться с парнем даже взглядом.
3
Меньше всего на свете мне хотелось навязываться какому-то бабнику. Вот только вычеркнуть его из мыслей совершенно не получалось. Стоило только вечером лечь в постель и закрыть глаза, как память вытаскивала из сундука портрет Глеба и заботливо протирала тряпочкой. Брат подруги был чертовски хорош собой. Его синие, как весеннее небо, глаза в мечтах смотрели на меня призывно и многообещающе. А уж губы и подавно сводили с ума.
Иногда фантазия у меня окончательно разыгрывалась, и я представляла, как медленно-медленно расстегиваю на Глебе рубашку, а потом, стянув ее, скольжу губами по мужской груди.
В феврале я поняла, что так дальше продолжаться не может. Надо что-то делать! Надо найти себе кого-нибудь для здоровья. Мне двадцать два: пора уже как-то вливаться в мир чувственных удовольствий. Понятно, что абы с кем не хочется. Но ждать большой и чистой любви, кажется, больше не стоит. Дэдлайн пройден. Кто знает, может еще через годик ожидания мне уже не только брат подруги покажется привлекательным, но и наш сосед дядя Петя. В восьмидесятые последний, кстати, слыл еще тем бабником.
И все бы ничего, вот только мужчину искать было совершенно негде. Работаю я в колледже, социальным педагогом. Коллектив у нас преимущественно семейный, а крутить романы со своими студентами для меня — фу и гадость-гадость. Ночные клубы меня не прельщают, в библиотеке одни старички, а в транспорте искать себе пару — смешно.
В общем, просчитав варианты, я собрала в кулак всю свою решимость и зарегистрировалась на сайте знакомств. И получила за неделю четырнадцать фотографий мужских причиндалов. Прямо целая коллекция вышла. Разных цветов и размеров. В анкете я, кстати, не писала, что мне нужен любовник, дабы вытравить из головы мысли о синеглазом красавце. Наоборот, наврала, что ищу только серьезные отношения и надеюсь на семью. Но прибило к моему берегу исключительно причиндалы. Хм, с чего бы это?
Вначале я еще храбрилась, изображала перед собой олимпийское спокойствие, но потом у меня даже аппетит испортился. Да и как ему было не испортиться, если теперь, садясь за стол, я обязательно вспоминала чей-нибудь э… отросток?
В день Святого Валентина, когда все вокруг целовались и обменивались открытками-сердечками, у меня даже случилась маленькая беззвучная истерика. Я удалилась из знакомств и решила во что бы то ни стало охмурить кого-нибудь в реале. И случай подвернулся.
Студент нашего колледжа попытался слямзить из чужого подъезда чужой велосипед. А так как парень этот был сиротой, меня вместе с ним вызвали в полицию в качестве его законного представителя.
Следователь нам попался обаятельный. Высокий, плечистый и без обручального кольца. Пока он ответственно заполнял какие-то бумаги, а мой студент пытался слиться с местностью, я изо всех сил строила глазки всем присутствующим в кабинете мужчинам в форме. Их было трое. Один точно пал жертвой моего обаяния и даже догадался угостить меня чаем.
Наконец наш следак оторвался от компьютера и оглядел меня с ног до головы:
— Давай начнем с тебя. Назови свои имя и фамилию.
— Зачем вы спрашиваете? У вас же есть ксерокопия моего паспорта, — удивилась я.
— Продиктуй, пожалуйста, мне так удобней.
— Хорошо, — я закинула ногу на ногу, стараясь принять позу пообольстительней. — Ксения Елочкина.