Самое приятное в этих двух днях было то, что после того, как Тэк умчался на своем байке после наших выяснений, я видела его только дважды. В первый раз он буквально ревел, когда я уже уезжала в первый же рабочий день. А второй раз он стоял, уперев руки в бока, у черного хода магазина автозапчастей и разговаривал с двумя другими готовыми с ним к бою байкерами. Он стоял ко мне спиной, разговор у них получался невеселый. У меня в сумочке лежал список, и я отправлялась за ланчем для Элоизы, механиков и для себя, поэтому не обратила на него никакого внимания. Когда я вернулась, Тэка с двумя суровыми байкерами не обнаружила на том же месте, он не появлялся до моего отъезда.
Сегодня был мой третий день, первый без Элоизы, но с Тэком. Я поняла, что он находился на территории компаунд-парка, когда подъезжала без десяти восемь, и заметила, что одна из больших дверей гаража была открыта, он склонился над двигателем ярко-вишневого автомобиля. Тэк повернул голову, взглянув на меня, как только я это увидела, тут же старательно стала избегать встречаться с ним глазами, пока парковалась. Я так же старательно выбросила его из головы, когда схватила коробку пончиков, которую принесла механикам, вышла из машины, отперла офис, включила свет и компьютер, а затем начала готовить кофе.
Через сорок пять минут стали приходить парни. Я слышала, как они разговаривали, некоторые заходили выпить кофе и съесть пончик. Я сидела за столом, потягивая кофе, уставившись на заказ запчастей, собирая его в компьютере, совершенно не понимая, что означают все эти штуковины, черт возьми, а также ужасные неразборчивые слова, нацарапанные на клочке бумаги и внешне похожие на санскрит, как дверь, ведущая в гараж, вдруг открылась.
Я посмотрела на дверь, губы стали складываться в улыбку до того, как увидела Тэка, а не одного механика.
Улыбка застыла. Затем взгляд вернулся к экрану компьютера.
Я попыталась сделать вид, что Тэка нет со мной в комнате, но мне это не удалось. Я точно знала, что он здесь, поскольку остановился напротив моего стола, хотя я старательно избегала на него смотреть.
— Кажется, я говорил тебе об одежде, Рыжая, — проворчал он.
Я не отрывала глаз от экрана компьютера, сделала глоток кофе, продолжая щелкать мышкой.
— У вас нет руководства для сотрудников, — сообщила я экрану компьютера.
— Повтори, — потребовал он.
Я подняла на него глаза.
Черт, он был великолепен. В еще одной белой футболке, обтягивающей грудь, с широкими плечами и накаченным прессом. Эта футболка была заляпана мазутом. Его руки тоже были измазаны мазутом, хотя в руках он держал грязную тряпку. Он пытался оттереть руки, и, судя по всему, как и все механики вытирал одной и той же тряпкой уже десять тысяч раз, не стирая.
Я мысленно отметила себе, поискать в интернете, как нужно стирать тряпки с мазутом, потом повторила:
— У вас нет руководства для сотрудников.
— И что? — Спросил Тэк, уперев руки с грязной тряпкой в бедра, обтянутые выцветшими джинсами.
— У вас нет официального дресс-кода. Поэтому я могу носить все, что захочу. И я серьезно отношусь к своей работе, поэтому ношу деловую одежду.
Так и было. Еще одна юбка-карандаш, на этот раз цвета слоновой кости. Милая бледно-розовая блузка с едва заметными рукавами и вытачками на животе. И бледно-розовые босоножки на шпильках, которые я считала потрясающими. Настолько потрясающими, что купила блузку, еще одну юбку и пару слаксов к ним, потому что так полюбила эти туфли.
— Детка, это же гараж. Ты же не одеваешь первоклассное дерьмо в гараж. Ты одеваешь джинсы.
Я отодвинулась от компьютера и повернулась к нему в кресле, откинув голову назад.
— Ты хочешь, чтобы я составила Руководство для сотрудников, включающее дресс-код? — Спросила я.
— Да, Рыжая, хочу, — ответил Тэк.
— Конечно, — кивнула я. — И когда я должна его сделать?
— К концу сегодняшнего рабочего дня.
Я моргнула и сказала:
— Это невозможно. Со всем остальным, что мне нужно еще сделать, это займет неделю. Может две.
— У тебя есть время до конца дня. И мне нужно, чтобы все детали были заказаны, и я хочу просмотреть заказ, прежде чем ты его отправишь.
О боже. Я начала по-настоящему паниковать. Я работала над заказом и не хотела его испортить. Поскольку положение было мое шатким, и я многого еще не знала, поэтому была уверена, что все испорчу.
— Будет готов через час, — сказала я ему, вероятно, глупо, так как было очень сомнительно, что я смогу выучить санскрит за час, так же как узнать о машинах и байках.
— У тебя нет часа. Я ухожу через тридцать минут. У тебя есть тридцать минут, — ответил он.
Черт возьми!
— Отлично, — отрезала я.
Он хмуро посмотрел на меня, потом развернулся, остановившись как вкопанный.
— Черт, — пробормотал он и опять повернулся ко мне. — Ты принесла пончики?
— Да, — ответила я.
— Зачем?
— А почему бы и нет?
— «Почему бы и нет» — не ответ на мой вопрос «Зачем?», Рыжая, — ответил Тэк, снова поворачиваясь ко мне всем телом.
— Парням нравятся пончики, — ответила я ему.
— Ну и что?
— Я покупаю пончики для своих коллег. Так поступают хорошие люди. Я хороший человек.
— Ты собираешься умаслить их задницы и сделать их похожими на тебя. Не спей приносить пончики, поняла?
Чёрт побери. Что было с этим парнем?
— Я хотела сделать что-то приятное, — констатировала я очевидное, успокаивая саму себя.
— Ага, сделала. Больше так не делай, — ответил он.
— Это же просто пончики, Тэк.
— Больше так не делай, Рыжая.
Я сердито посмотрела на него и спросила:
— Ты такой большой придурок только со мной или со всеми?
Он сунул тряпку в задний карман и, скрестил руки на груди, сказав:
— Послушай, дорогая, я же говорил, что не хочу, чтобы ты здесь работала. Поэтому нечего удивляться, что я веду себя с тобой как придурок, потому что я не передумал насчет своего решения. Я не хочу, чтобы ты здесь работала.
Я уставилась на него. Затем подумала о заказе запчастей для автомобилей и мотоциклов, понятия не имея, как его выполнить. Я чувствовала, что моя попытка сделать этот заказ, совершенно ничего не понимая, вероятно, разозлит его еще больше и даст повод меня уволить. Потом я подумала, что переспала с ним, думая, что это было нечто особенное, что-то прекрасное, а оказалось совсем не так. Затем подумала о том, что он не хотел, чтобы я здесь находилась, так почему же я так упиралась, желая здесь работать? Он мне совсем не нравился. Он был придурком. И тот факт, что я спала с ним, меня огорчал. Мысль о том, что придется изо дня в день иметь с ним дело, не вызывала у меня восторга. Конечно, мне нравились некоторые парни в гараже, и когда они приходили, мы болтали с ними по-дружески, но у меня ни с одним из них не было отношений.
Так что же, черт возьми, я здесь делаю?
— Отлично, — заявила я и снова посмотрела на экран компьютера.
— Что? — Спросил Тэк.
— Отлично, — повторила я, обращаясь к экрану компьютера, продолжив объяснять монитору: — У Элоизы не хватило времени всему меня научить. Я не знаю, что мне делать. Ты поймешь это за тридцать минут. Я тебе не нравлюсь. Ты мне тоже не нравишься, — я мельком взглянула на него, — так что согласна. Я отработаю этот день, и ты меня больше не увидишь.
Брови Тэка поползли вверх.
— Ты дважды наседала на меня, чтобы получить эту работу, а сейчас так просто сдалась?
— Я не собираюсь работать в месте, где не могу есть пончики, — сообщила я ему, снова посмотрев на экран компьютера, застучав по клавишам. — Ты переступил черту. Так что, да, все просто.
Затем я сделала еще один глоток кофе.
— Я думал, тебе нужна эта работа, — сказал Тэк.
— Я найду другую, где смогу носить свои сказочные розовые босоножки, не выслушивая всякое дерьмо от раздражающих, пугающих байкеров.
— Ты наседала на меня и говорила, что тебе необходима эта работа, а сейчас сдалась, потому что не можешь носить туфли сексуальной цыпочки и есть пончики?!
Я снова перевела взгляд на него.
— Да, красавчик, именно так я и сказала.
Он уставился на меня. Я уставилась на него в ответ. Затем его лицо расслабилось, губы, окруженные крутой козлиной бородкой, изогнулись в сексуальной, как ад, улыбке.
— Господи, Рыжая, скажи мне, когда ты такая заноза в заднице, почему я всерьез хочу тебя трахнуть прямо сейчас?
Я почувствовала, словно сильная, тяжелая рука сильно сдавила мне грудь, выталкивая весь воздух из легких.
— Не хами, — отрезала я.
Его брови снова поползли вверх.
— Я хамлю?
— Грубый, вульгарный, неотесанный... хам, — объявила я.
Его сексуальная улыбка превратилась в еще более сексуальную улыбку.
— Только таким я и могу быть, дорогая, потому что все это — я и есть.
— Ну, хорошо. Еще одна причина, по которой мне следует уволиться.
— Ты не уволишься, — заявил он, и настала моя очередь поднять брови.
— Прости?
— Ты не уйдешь, — повторил он.
И рука на моей груди сдавила ее еще сильнее.
— Мне показалось, что ты не хочешь, чтобы я здесь работала.
Он вздернул подбородок.
— Я передумал, детка.
— Ты передумал?! — Спросила я.
— Да, я передумал насчет твоей одежды и пончиков тоже. Покупай парням все, что пожелаешь. Носи все, что хочешь. Особенно узкие юбки, которые напоминают мне, насколько хороша твоя задница, и туфли сексуальной цыпочки, которые заставляют меня представлять, как их каблуки впиваются мне в спину.
ОМОЙБОГ! Разве возможно быть еще большим придурком?
— Ты не имеешь права так со мной разговаривать, — язвительно заявила я ему.
— Почему не имею права? — спросил он.
— Это сексуальное домогательство.
Он снова улыбнулся.
— Дорогая, не думаю, что я должен тебе напоминать, когда ты решила остаться на этой работе, зная, что я твой босс, ты пришла на корпоративную вечеринку, а потом утрахала меня до смерти. Я не приставал к тебе. Ты сама пошла прямиком ко мне в постель и полностью участвовала в том, чем мы занимались в постели. Ты можешь попытаться, но тебе будет чертовски трудно убедить любого, что я домогаюсь тебя.
К сожалению, это было правдой.
— Я ухожу, — твердо заявила я.
— Так уходи, — ответил он. — Я не могу приковать тебя к креслу, на котором ты сидишь. По крайней мере, не я буду утром смотреться в зеркало, точно зная, что струсил.
Я резко всем телом дернулась в кресле.
— Что?! — Рявкнула я.
— Детка, ты взялась за эту работу, бросив мне вызов, приняв вызов с моей стороны. И сейчас через два дня, как только ты впервые столкнулась со мной лицом к лицу, ты тут же сдалась. Это чушь собачья для слабаков. Именно так поступила бы трусиха. Если ты сдашься, то посмотришь утром в зеркало и поймешь, что это дерьмо. Не знаю или еще что-то поймешь. Итак, ты хочешь сбежать с этой работы, так беги. Это твое дерьмо, а не мое. Если ты сможешь с этим жить... — он замолчал и пожал плечами.
— Ты же сам хотел, чтобы я ушла, я и ухожу, а теперь пытаешься уговорить меня остаться? — Спросила я с недоверием.
— Я говорю тебе все, как есть. Ты сидишь на своей сладкой заднице в этой офигительной юбке, прекрасно понимая, что в конце концов сдашься и согреешь мою постель. Дело не в пончиках, Рыжая, а в том, что ты оказалась слабаком. Так что не пытайся меня обмануть, потому что я знаю твой сценарий и приглашаю тебя в нем поучаствовать.
— Я не собираюсь согревать твою постель! — Выстрелила я в ответ.
— О да, собираешься, — ответил Тэк.
— Ты даже не знаешь, как меня зовут, — возразила я.
— Не знаю, и меня это не беспокоило, когда ты сосала мой член, а я поедал тебя, а ты жестко трахала меня, а я трахал тебя еще сильнее и жестче. Тогда тебя это не беспокоило.
— Я думала, ты знаешь, как меня зовут! — Повысила я голос.
Он наклонился, согнувшись в поясе, положив кулак на мой стол и тихо сказал:
— Если для тебя это так важно, детка, тогда скажи мне свое имя, мы пойдем в компаунд, и я гарантирую, что ты будешь наслаждаться длительным перерывом.
— Иди к черту, Тэк, — прошипела я.
— Или мы можем просто запереть дверь здесь, закрыть жалюзи, и я займусь тобой на этом столе.
Окончательно Чертовый Придурок!
— Иди к черту, — повторила я.
— Или, если ты вляпалась в это дерьмо, нам не нужно запирать двери и закрывать жалюзи.
Я сердито посмотрела на него. Он выдержал мой взгляд, его губы подергивались.
После того как мы некоторое время соревновались кто кого переглядит, он прошептал что-то похожее на вызов:
— Увольняешься?
— Нет, — отрезала я, его губы перестали дергаться, потому что он ухмыльнулся, а я добавила: — не раньше, чем найду другую работу. Ты прав. Мне нужна эта работа. Я немедленно начну поиски и обещаю предупредить тебя заранее.
— Вот и хорошо, — пробормотал он, все еще ухмыляясь.
— А пока я хочу предупредить тебя, что понятия не имею, что делать с этим заказом.
— Я терпелив, детка, — мягко заявил он, и я поняла, что он говорит не о заказе, который я не могу заполнить должным образом на запчасти для автомобилей и мотоциклов.
— Ну, это хорошо, потому что тебе придется быть очень терпеливым, — ответила я и добавила: — очень.
— В конце концов все будет так, как я сказал, — пробормотал он, и смысл его слов был ясен, как день.
— Ты невероятен, — с раздражением прошептала я.
— Да, мне кажется, именно эти слова ты прошептала мне на ухо в субботу вечером, — тихо произнес он в ответ, без малейшего раздражения.
И я могла с уверенностью сказать, что именно так и было.
— У меня уйма работы, которую я явно напортачу, Тэк. Ты можешь перестать меня раздражать, чтобы я могла ее выполнить?
— Конечно, — согласился он. Я сердито посмотрела на него. Затем, без предупреждения, очень быстро, что я не успела увернуться, он обхватил меня за затылок. Притянул к себе, наклонившись, мне пришлось совершить маневр, чтобы не разлить свой кофе.
Я совсем забыла о кофе, потому что его глаза находились так близко, что я видела перед собой только их.
— Честно говоря, детка, я тебя предупредил, — тихо сказал он.
— Отпусти меня, — потребовала я так же тихо, в основном потому, что была на взводе.
— Я вдруг понял, что кое-что хочу.
— Отпусти меня, — повторила я.
— Только однажды я не хотел и больше со мной такого дерьма не случится.
— Тэк…
— Предупредил тебя, Рыжая, — прошептал он, и я увидела, как его глаза опустились на мои губы.
Я затаила дыхание и попыталась оторвать его руку от своего затылка. Я так сосредоточилась на этих двух вещах, что совершенно не заметила его вторую руку, только когда почувствовала его пальцы на своей щеке. Его большой палец скользнул по моей нижней губе прежде, чем я смогла что-либо предпринять, чтобы остановить его.
Затем он отпустил меня, повернулся и, не говоря больше ни слова, не оборачиваясь, неторопливо вышел за дверь.
Когда дверь за ним закрылась, я втянула воздух, крепко зажмурилась, продолжая глубоко дышать, пока не почувствовала, что сердцебиение стало замедляться, а нижняя губа перестала покалывать.
Потом я открыла глаза и уставилась на дверь.
Затем прошептала:
— Я не трусиха и не собираюсь быть твоей игрушкой. Я не знаю, куда двигаюсь в данный момент и что делаю, но я точно знаю, что я — Тайра Сидни Мастерс, а Тайра Сидни Мастерс — никогда не была трусихой или чьей-то игрушкой. Это я точно знаю. Так что, Тэк, кем бы ты ни был, можешь продолжать в том же духе, но у тебя ничего не выйдет.
Затем я повернулась к компьютеру, чтобы по-королевски испортить заказ.
3
Только я могу называть тебя Рыжей
— Привет, Ленни, — громко крикнула я механику (или телохранителю, или кем он там был), находившемся ближе всех к двери, ведущей в мой кабинет. Здоровяк в синем комбинезоне выпрямился, откинул сварочную маску и повернулся ко мне.