На это имелись все шансы.
Но даже в лучшие времена я не всегда вела себя по-взрослому, на самом деле будучи взрослым человеком.
Конечно. Я приходила вовремя на работу.
Платила по счетам.
Обихаживала свой дом.
Я меняла масло, когда следовало (хотя предполагала, что это огромная афера, каждые три месяца? Но, ладно, все равно меняла).
Чего я не делала в течение трех дней, так это не разговаривала с Мо.
Да.
Не очень по-взрослому.
Ладно, не совсем не разговаривала.
Мы разговаривали, потому что я была дочерью своей мамы. Я не могла начинать свой день, когда в моем доме молча следовал за мной мужчина, не предложив ему утренний кофе.
Поэтому я спросила:
— Кофе? — на следующее утро после того, как он оказался законченным ослом.
Кроме этого…
… больше ничего.
А что?
По двум причинам.
Во-первых, я относилась к тем женщинам, которые могли долго обижаться, что я и делала. Хотя знала, что это неправильно. Мои долгие обиды стоили мне дружбы и бойфрендов, возможно, мне стоило поработать над этим вопросом.
Но не с Мо.
Нет.
Только не с Мо.
Во-вторых, он не любил стриптизерш.
Это было ясно.
Во время нашего первого разговора он был дипломатичен, хотя и дал понять, что остался при своем мнении.
Он не был груб с девушками Смити.
Но и не был дружелюбен.
И, конечно, его вспышка, именно та часть, которая мне больше всего понравилась (не совсем), где он сказал: «Каждый вечер танцуешь в клубе, заполненном мужчинами, мечтающими тебя трахнуть».
Он думал, что мне это нравится.
И, если бы я успокоилась и поразмыслила (чего не сделала), в этом была доля правды и я бы поняла его точку зрения.
Но сцена, которую он устроил, была не крутая, что он бросил мне в лицо все эти слова.
Но я знала о себе следующее.
Мне нравилось внимание со стороны мужчин.
Когда я была моложе, отправилась в Лос-Анджелес, чтобы стать актрисой.
Я оказалась Королевой календаря «Корвет», потому что, во-первых, это было круто, так ведь? А во-вторых, меня затянуло актерское мастерство. И наконец, в названии календаря и находилось ключевое слово.
«Королева».
Моя сестра была тихой, милой, ответственной и трудолюбивой, и все ее обожали.
Но я не была ни тем, ни другим. Даже близко.
У нас не было соперничества между сестрами.
По крайней мере (если честно), уже не было.
И Джет не привлекала к себе такого внимания, как я, но все вокруг знали, что она (и, следовательно, я) были потрясающими, потому что она была милой, ответственной и трудолюбивой.
«О, какая она хорошая девочка, что присматривает за своей неуправляемой сестрой, пока Нэнси на работе», и «О, это разбивает мне сердце, Джет пришлось найти работу, чтобы помогать матери оплачивать счета».
Тем не менее много лет назад (примерно в то время, когда мы находились в комнате, где летели пули), я была уже достаточно взрослой, чтобы понять, что у моей сестры не все так хорошо с нашей не очень звездной жизнью с бездельником-отцом, который держал нас всех на веревочке своими причудливыми планами и большими обещаниями.
Я также поняла, какой ответственной и трудолюбивой она должна была стать, что многим она пожертвовала ради меня.
Я ценила это.
И я любила ее за это.
И тоже старалась быть такой.
Благодаря ей.
А не потому, что наш отец оказался полным неудачником.
И я была достаточно честна с собой, я была той девочкой, папиной маленькой девочкой. Папиной принцессой. Его Солнцем, Луной и звездами. Девочкой, бойфрендам, которой он угрожал, чтобы они даже не вздумали задуматься о чем-то плохом, но в основном он не хотел меня отпускать, угрожая таким образом всем моим бойфрендам. Девушка, ради, которой он, наверное бы, плакал на моей свадьбе.
Наш отец потом взял себя в руки.
Но я никогда полностью не доверяла ему, и это было частью моего положения и его наказания.
Потому что все то, что мне так было необходимо маленькой девочки, пока я росла, было для меня потеряно теперь.
Мне никогда больше не будет пять лет, я не буду ходить по ярмарке, держа отца за руку, а он не будет кричать: «Надо купить сахарную вату для моей лучшей девочки!» — заставляя меня чувствовать себя любимой, обожаемой, защищенной.…
Особенной.
Ладно, он проделывал такое, когда мне было пять лет.
И когда его не стало с нами, потому что покерный стол для него стал важнее жены и его дочерей, именно тогда я поняла, каково это — потерять что-то.
И как его отсутствие может обернуться нуждой.
И как появилась потребность в поиске внимания со стороны.
Не говоря уже о том, что я затаила обиду.
Итак, на третий день с величайшим мудаком всех времен (Мо), в воскресенье, один из моих двух выходных дней (у меня были выходные по воскресеньям и понедельникам), Мо все еще продолжал спать на моем диване в моей спальне. Он также все еще продолжал стоять за кулисами во время моего выступления (за исключением второго танца, когда он передавал меня одному из парней Смити, чтобы принять душ и переодеться).
И я совершенно не имела понятия, как развиваются события с этим психом, который прислал письмо Смити, желая меня «очистить», потому что не могла спросить у Смити, вероятно, он предполагал, что мне все сообщает Мо, а я не хотела говорить своему боссу, что Мо был величайшим мудаком всех времен.
Это было связано с моим желанием, чтобы Мо не уволили (или не сделали ему выговор или что-то в этом роде) после того, как я объясню Смити, почему мы не разговариваем, что заставило бы Смити сделать что-нибудь опрометчивое, например, попытаться завести его, а потом пнуть по яйцам.
Или Смити мог потребовать, чтобы Хоук уволил Мо, поставив ко мне кого-то другого.
Мо оказался мудаком, но он был начеку постоянно, я все еще была жива, под его защитой. Не запертая в каком-нибудь колодце, накаченная наркотиками, и «очищенная» неоднократно (хотя, согласно этому письму, «очищение» звучало очень похоже на изнасилование и пытку, я была не уверена, как такие вещи могут очистить девушку, но опять же, я и не была сумасшедшей).
Поэтому я решила не раскачивать лодку, на которой сидела.
Мо был не единственным мужчиной, с которым у меня возникли проблемы из-за того, что я работала стриптизершей.
Я к этому привыкла.
Но было неприятно и обидно (все это слышать от Мо).
И отстойно (опять же, потому что все это исходило от Мо).
Он все еще был чертовски горячим, и мне очень хотелось наброситься на него.
И иногда (хорошо, часто) я вспоминала, как он говорил мне, что мне не нужны ни полоски, ни мусс для лица, ни имплантаты, и я вспоминала, как мне было приятно, когда он мне это сказал.
Но... неважно.
Я ошиблась на его счет.
Он был одним из тех парней.
И когда-нибудь исчезнет.
Конечно, именно так я себя и уговаривала.
Но по ночам, пытаясь усыпить свое тело, зная, что он находился со мной в спальне, и вспоминая, как сладко Мо помогал мне заснуть, мои мысли не давали мне покоя по поводу его. Когда это случалось, я чувствовала, как у меня сжимается горло, в носу начинало щипать, глаза гореть от желания, не ошибиться на его счет.
(Еще одна причина для недовольства.)
Теперь мы сидели в его пикапе, Мо сидел за рулем, потому что я отклонилась от своего плана «одно слово в день», заявив, что мне нужно съездить в супермаркет.
Таким образом, мы двигались в направлении «Кинг Соуперс».
У него был крутой пикап. Черный Рэм со всеми причиндалами (даже двери и пороги с подсветкой внизу с надписью: «Рэм»).
Обычно я бы не постеснялась воскликнуть: «О, освещенные дверные пороги».
Но тут была почти уверена, что Мо сможет пережить, если я не проявлю своего восторга.
Молча он вел машину, а я молча сидела рядом.
Он молча припарковался, а я молча сидела рядом с ним, пока он парковался.
Мы молча вышли из машины и молча вошли в магазин, пока я доставала из сумочки список.
Я молча схватила тележку, а он молча последовал за мной, бродя по магазину.
Я молча просматривала азиатскую лапшу, когда услышала:
— Мо?
Мое внимание привлекло, что я услышала, как женщина окликнула его по имени.
И мне почему-то показалось, что рядом со мной образовалась стена... чего-то, исходящего от Мо, отчего я напряглась.
Я посмотрела на него и увидела, как он сжал челюсть, решив, что если буду смотреть достаточно долго на его челюсть, то под таким давлением, его челюсть может треснуть.
Затем посмотрела в ту сторону, куда он повернул голову.
Очень красивая брюнетка двигалась в нашу сторону, толкая перед собой тележку, за ней следовал высокий, хорошо сложенный (но далеко не такой, как Мо), очень симпатичный парень.
Я оценила парня, его дорогую одежду, несмотря на то, что он пришел в воскресенье в «Кинг Соуперс».
Павлин.
Возможно, маленький член.
Определенно у него имелась спортивная машина.
Или, по крайней мере, дорогой автомобиль (вероятно, BMW).
Определенно заработанный им самим.
Затем я оценила женщину.
Хотя мне следовало сделать это сразу.
Она смотрела на Мо так, словно ей было все равно что секс на публике запрещен, потому что, если он только ей кивнет, она тут же сорвет с себя одежду, прижав его к полкам с азиатской лапшой.
Я резко выпрямилась.
Ее взгляд упал на меня.
Отчего она тоже тут же выпрямилась.
Не думая о том, что делаю, я дала ей понять своим взглядом, что он мой.
Она тут же выстрелила в ответ — «Посмотрим, сука, посмотрим».
Я была близка к тому, чтобы зарычать, когда ее парень вдруг произнес:
— Кто это, Тэмми?
Так как я была готова зарычать, не успела не бросить быстрый взгляд на Павлина.
Он уставился на мои сиськи.
Ладно, и так он находился со своей цыпочкой и пялился на мою грудь.
Может он был величайшим мудаком всех времен.
— Мой бывший, — ответила она. — Привет, Мо.
— Йо, — буркнул Мо.
Перевод Мо — «У меня нет никакого интереса разговаривать с тобой».
С другой стороны, насколько я могла судить, у него не было никогда никакого интереса разговаривать практически со всеми.
Я понимала, почему она стала его бывшей, как только она проигнорировала его вибрацию и спросила:
— Как дела?
Еще одно ворчание:
— Хорошо.
Она бросила на меня быстрый взгляд.
— Это твоя новая…?
— Ага, — заявила я, не дав ей закончить и не дав Мо что-либо сказать, переместившись к нему поближе, обняв его за талию.
Пытаясь обнять его за талию. У него была широкая талия при его комплекции. Его талия была подтянутой талией, как и он сам, но широкой.
Я, наконец, с трудом ухватилась за другую сторону его тела, мои пальцы соскользнули с гладкого материала пояса его солдатских брюк-карго, пока я не подцепила пальцем шлицу.
Ее взгляд упал на мой палец, зацепившийся за его пояс, глаза сузились, она, казалось, не заметила, как Мо обнял меня за плечи.
Я чуть не рухнула на пол.
Его рука весила должно быть больше, чем все мое тело.
Но расставила ноги, чтобы твердо удержаться, выдержав укол кислоты, направленный на меня от этой женщины.
Я бросила на нее скептический нейтральный взгляд, вдогонку послав взглядом лазерный луч.
Она моргнула (да, мой взгляд лазерного луча достиг ее), затем попыталась отклониться, оглянувшись на Мо.
— Давненько от тебя не было вестей, — заметила она.
Павлин взглянул на нее.
Мо ничего не ответил.
Но ответила я.
— Такое случается повсеместно, когда расстаешься с парнем, Тэмми.
— Простите, а вы? — спросила она.
— Лотти. — Я слащаво усмехнулась. — Приятно с тобой познакомиться.
— Ну, Лотти, — выдала она с сарказмом на мою слащавую реплику, — мы расстались всего месяц назад.
Перевод Суки: не так уж давно ты была близка с ним, так что я тебя подловила.
— Хотя ты трахалась с ним гораздо дольше, да, Тэмми?
Я замерла под тяжестью руки Мо, когда эти слова слетели с его губ.
Под «Ним», как я предположила, он подразумевал бойфренда, так как тот ужасно побледнел.
И Павлин перестал пялиться на мою грудь, поняв, кто такой «бывший Мо».
— Давай пойдем, Тэм, хорошо? — сказал парень, и я поняла, что он обладал мозгами, потому что этот разговор принимал такой оборот, которого он явно не хотел, находясь недалеко от Мо.
Глаза Тэмми наполнились сожалением, когда она посмотрела на Мо.
— Мо, я…
— Ты честно, бл*дь, хочешь это проделать в «Кинг Соуперс»? — Спросил Мо.
— Нет, она не хочет, — поспешно ответил парень.
— Ну, я хочу все выяснить в «Кинг Соуперс», — огрызнулась женщина.
Все взгляды устремились на меня, даже, как мне показалось, и Мо тоже.
— Ты, что обкурилась? — Спросила я Тэмми.
— Лотти, — пробормотал Мо, его рука вокруг меня напряглась, или, скорее, сжалась.
Несмотря на реальную опасность, что он мог вывихнуть мне плечо, я сердито посмотрела на Тэмми.
— Ты подошла к нему и решила поздороваться, после того как изменяла ему. Кто так себя ведет? — Спросила я.
Она посмотрела на свою тележку и пробормотала:
— Возможно, нам следует…
Я открепилась от руки Мо и встала перед ее тележкой, прервав ее:
— Кто так себя ведет, сука?
И почувствовала, как пальцы Мо вцепились позади в пояс моих джинсов, ему, вероятно, пришлось нагнуться, потому что я услышала в самое ухо:
— Лотти…
Но я снова завладела вниманием Тэмми.
И ее прищуренных глаз.
— Ты только что назвала меня сукой? — спросила она.
— Да, сучка, я назвала тебя сукой, — ответила я. А потом крикнула: — Ты изменила Мо!
— Да, — взвизгнула я.
Что с ней такое?
— Черт возьми, — услышала я бормотание Мо, когда почувствовала, что мои джинсы натянулись на заднице, так как он дернул меня назад за пояс.
Я резко повернула голову, взглянув на него, закричав:
— Отпусти меня, Мо!
— Лотти, успокойся, — приказал он.
— Чертовски круто! — Крикнула я. — Она изменяла тебе, а потом, как ни в чем не бывало, подошла к тебе в «Кинг Соуперс» и сказала: «Привет!»
— Мне наплевать, — произнес Мо.
— А мне нет! — Крикнула я в ответ.
— Почему тебе не наплевать, если мне до этого нет дела? — спросил он, и на его лице отразилось искреннее любопытство.
— Потому что она сказала: «Привет!» — Взвизгнула я.
— Вам помочь?
Мо повернулся, и так как его пальцы все еще были на поясе моих джинсов, я обернулась, увидев женщину перед нами в фартуке «Кинг Соуперс» с табличкой, на которой было написано «Ронда», а внизу «менеджер».
— Да, Ронда, у нас проблема, — сообщила я ей. — Она, — я тыкнула пальцем в сторону Тэмми, — изменила ему, — я большим пальцем указала через плечо в сторону Мо, — с ним.
Ронда посмотрела на Мо, потом на бойфренда, открыто выражая свое мнение (вот о чем я говорю!) и недоверчиво смотрела на Тэмми, когда я продолжила:
— Она просто подошла к нему. Нет! К нам! Прямо здесь в проходе и сказала: «Привет!».
Брови Ронды взлетели вверх, и она снова посмотрела на Тэмми.
— Вы решили поздороваться? — Спросила Ронда.
— На самом деле, мы хотели бы продолжить свои покупки, — поделился парень с Рондой.
Ронда снова перевела взгляд с Мо на Павлина, прежде чем сказать ему:
— Вас никто не задерживает.
— Да, двигайтесь, — крикнула я им вслед, когда парень схватил тележку, сделав крутой разворот, поспешив по проходу. — А если ты еще раз приблизишься к Мо, Тэмми, я вырву тебе волосы.
Тэмми повернулась и одними губами прошептала мне: «Пошла ты на х*й».
А потом все и случилось.
Мо был крупным парнем.
Обычно Мо двигался не так, как Михаил Барышников, и уж точно не так, как Усэйн Болт.
Но я знала, что когда этому человеку нужно было задвигаться, он это делал.
Я поняла это, когда в одну секунду он стоял у меня за спиной, держась за мои джинсы, а в следующую секунду оказался в пяти футах в проходе перед Тэмми, отрезая ей путь к отступлению. Он согнулся в талии, руки, поставив на бедра, оказавшись с ней лицом к лицу.