— Шевелитесь! — приказал мой отец. Вместо этого охранники подняли оружие... целясь во всех нас. Мои сестры кричали, мой младший брат плакал... но мой близнец потянулся и взял меня за руку. Я посмотрел на него, и он посмотрел на меня. Я сжал его руку. Будь сильным, будто говорил он, держись.
— Что вы делаете? — спросил отец охранников и поднялся со своего места, когда десятки мужчин вышли из дома, все в черном. Все они держали оружие... оружие, направленное на нас...
Пули... кровь... смерть... кровь... крики... стрельба... проколы... порезы... смерть... смерть... смерть...
Мои глаза распахнулись, и я пытался дышать. Но все, что я мог видеть, это кровь... так много крови... кровь душит мое горло... Я задохнулся, когда образ текущей крови заполнил мой разум...
Наступила тьма, и когда мои глаза снова открылись… мне было жарко, слишком жарко. Пот лился с моего лба в глаза. Но я не мог пошевелить руками, чтобы вытереть пот. Не мог пошевелить ими, хотя они болели. Яд сжигал мою плоть изнутри; яд и что-то еще медленно ползло под моей кожей, пытаясь выбраться.
Я не мог этого вынести. Желудок содрогнулся, но рвота не появилась у меня в горле. Там не было ничего, только боль. Мышцы натянулись в бедрах и спине так сильно, что ломались, пытаясь оторваться от моей кожи. Слюна вскипела в горле. Я не мог кричать, не мог издать ни звука.
Я лежал на полу, наблюдая за черными стенами, когда картины и странные лица проходили через мой разум.
Я не мог вспомнить их. Знал ли я их вообще?
Затем лицо возникло в моем голове. Тело дернулось. Хозяин. Где Хозяин?
Тьма пришла и ушла. Я попытался закричать, когда нож пронзил мне живот и вышел с другой стороны. Мое тело дрожало, от входящих в него клинков, но я не мог двигаться. Мне было слишком жарко, слишком жарко, но потом мне было слишком холодно, слишком холодно внутри. Моя кровь превратилась в лед, пытаясь протолкнуться по венам. Мои мышцы замерзли, я оказался в ловушке на полу.
Мои глаза внезапно закрылись, темнота потянула меня вниз.
— Привяжи его к столу, — произнес голос мужчины, и кто-то бросил меня на металлическую поверхность и привязал.
Что они делают? Я был напуган, очень напуган. Мне удалось повернуть голову в поисках помощи.
Потом я увидел его на столе рядом со мной. Карие глаза мальчика смотрели на меня, и он сказал:
— Dzlieri. Будь сильным. Держись.
Его пальцы потянулись, пытаясь дотронуться до моих, и я сделал то же самое, но они не встретились.
— Dzlieri, будь сильным, будь сильным, — снова произнес он. Я кивнул головой, когда мужчина приблизился к моему столу.
Он провел руками сначала по моему телу, потом по телу другого мальчика.
— Идентичны во всех отношениях, кроме глаз. — Он улыбнулся. — Они будут идеальными.
Двое мужчин схватили меня, а затем перевернули на спину. Моя голова была склонена к кровати. Я не мог двигаться.
Страх пронзил меня, и я почувствовал, как дрожат мои руки. Но когда я поднял глаза, мальчик оказался в том же положении, что и я, двое мужчин в белых халатах удерживали его. Его лицо было лицом к моему. Его глаза встретились с моими, и он молча сказал мне быть сильным, сохранять силу. И я сделал это. Я даже не кричал, когда в мой позвоночник вставляли длинную толстую иглу, когда нас разрезали, когда нас избивали. Мальчик тоже. Мы смотрели друг другу в глаза и никогда не отрывались.
Звук голоса оборвал меня. Голос, тот же голос, который я слышал каждый день. Он говорил на странном языке. Знал ли я, что он говорил?
— Повернись и борись, — сказал он. Мои глаза зажмурились, когда я понял его. Я не мог повернуться, не мог. Я хотел рычать, развернуться и причинить боль, но мои мышцы были слабыми, ноющими. Я не мог держать глаза открытыми.
Я уплывал, мое дыхание было медленным, воздух тяжело втягивался в мои легкие. Все было по-прежнему. Я ждал Хозяина. Но Хозяин не приходил.
Моя щека была прижата к земле, глаза закрыты. Но я был в оцепенении. Мое сердце билось в устойчивом темпе. Там не было ни боли, ни огня внутри.
Но я был слишком уставшим. Я не мог двигаться, моя кровь больше не закипала. Ножей больше не было в моем животе. Там ничего не было.
Я долго лежал, пока скрип двери не заставил меня успокоиться.
Тихие шаги приближались. Запах чего-то сладкого заполнил мои ноздри, и впервые за долгое время мое тело захотело пошевелиться.
Мои глаза оставались закрытыми, спиной я чувствовал приближение человека. Мои руки сжались в кулаки, и я ждал, стиснув зубы, чтобы он подобрался достаточно близко. Они меня приковали. Но кем они были Хозяином или охранниками? Звуки их шагов я не узнавал.
Я ждал и ждал, пока человек не встал на колени позади меня, его дыхание дрожало от страха. Я ненавидел страх. Кто-то сказал мне однажды, что страх делает тебя слабым.
Я готовился нанести удар, но внезапно чья-то рука прижалась к моей спине, и я зашипел при контакте. Не реагируя, рука опустилась на мою руку и талию. Прикосновение было мягким, и я нахмурился. Хозяин послал мне женщину? Это был тест?
Гнев от моего замешательства пронзил мозг.
Это был тест, должен был быть тест.
Я должен был убить... Хозяин всегда хотел, чтобы я убивал...
Когда рука пробежалась по моей спине, теплое дыхание скользнуло по коже, и я огрызнулся.
Поднявшись с места, я зарычал, повернулся и потянулся, хватая руки нападавшего, прижимая их к полу. Мое тело возвышалось над ними, чтобы ударить.
Моя кровь заряжалась необходимостью убивать, и как только я поднял руку, чтобы врезать ею в лицо нападающему, даже не чувствуя тяжелых цепей вокруг моих рук, я посмотрел вниз.
И замер.
Огромные карие глаза смотрели на меня слишком широко и испуганно. Рот странной женщины был открыт, большие розовые губы дрожали, когда ее глаза следили за моим кулаком в воздухе. Ноздри уловили ее запах… Сердце забилось и мышцы подергивались.
Длинные светлые волосы.
Я уставился на нее и почувствовал, как она дрожит подо мной.
Ее губы двигались, и я сосредоточился на них.
— Не делай мне больно, — прошептала она.
Моя голова отодвинулась в сторону, когда я услышал ее голос. Ее голос был странным, звучал странно, как у человека, который приходил сюда и велел мне бороться. Бороться с ядом.
Она попыталась пошевелиться, но я прижал ее к себе. Она ахнула, и кровь покинула ее лицо.
— Пожалуйста, — умоляла она, и ярость внутри меня нарастала.
Кем она была?
Почему она здесь?
Хозяин не дал мне команду. Я не знал, что делать.
— Я… я здесь не для того, чтобы причинять тебе боль, — сказала она. Я подвинул лицо ближе. Ее кожа была светлее моей, и она так хорошо пахла.
Я переместил глаза вдоль ее тела. Она была маленькой. Слишком маленький. Я бы легко ее убил. Сломав ее шею за секунду.
— Пожалуйста, — умоляла она снова, и ее взгляд устремился на мой кулак. Сузив глаза, я опустил руку, и она глубоко вдохнула.
Я уставился на нее. Внезапно тяжелые шаги сбежали вниз по лестнице. Я зарычал на приближающихся мужчин, когда гнев оживил мои онемевшие мышцы.
«Убить, убить, убить», — подумал я, когда двое мужчин в черном вошли с оружием в руках.
Охранники. Вражеские охранники.
«Убить, убить, убить».
— Талия! — произнес один из них. Он говорил с женщиной.
Обхватив женщину за руки, я притянул ее к груди и отодвинулся от стены. Толкнув ее на землю, я встал перед ней, пытаясь вырваться их цепей.
Охранники кружили, оружие нацеливалось на мою голову. Я зарычал, пытаясь махать руками. Цепи сдерживали меня. Гнев вспыхнул в моих венах. Я откинул голову назад и зарычал.
— Талия, убирайся отсюда! — сказал один из охранников, крича женщине. Я пытался понять, что он сказал, когда вдруг узнал.
Он хотел отобрать у меня самку. Он хотел причинить ей боль. Хотел ее для себя.
Выбегая вперед, я вытянул руки, пытаясь схватить человека за горло. Он отскочил назад, и женщина закричала.
Боль пронзила мою голову. Крики, женщины кричали... кровь... оружие... пули. С грохотом я упал на колени и схватился за голову.
— Убирайся!— Я услышал голос женщины.
— Мисс. Пойдемте!! — приказал охранник. Я пытался встать. Я прижал кулак к земле, чтобы попытаться подняться, но упал. Боль в голове была слишком сильной.
— Я сказала, уходи! Это приказ! — повторила женщина.
Мужчины молчали, когда женщина снова сказала:
— Уходите! Убирайтесь! Или, да поможет мне Бог, я накажу вас за неподчинение!
— Бл*дь! — крикнул один из охранников в ответ. — Мы будем наблюдать. Если он что-то сделает с тобой, мы вернемся, чтобы убить ублюдка! Мне все равно, каковы инструкции Князя. Ваша жизнь — наш приоритет. Это приказ твоего отца. — Я услышал шаги и дверь захлопнулась.
Боль покинула мою голову, но сердце все еще билось слишком быстро. Мышцы ослабли, я упал на пол. Я чувствовал женщину рядом, но мое тело онемело. Я едва мог двигаться.
Заставил себя повернуться, женщина сидела в углу, где я ее и оставил. Ее карие глаза смотрели на меня в страхе. Ее руки все еще дрожали.
Я подполз ближе, но цепи были слишком тяжелыми. Упав на землю, я уставился в глаза женщины, но тьма снова забрала меня.
Тьма тянула меня вниз…
Глава 7
Талия
Тело Заала упало на пол рядом со мной, и я прижала руку к своему безумному сердцу, пытаясь успокоиться. Я закрыла глаза и вдохнула через нос. Я была неправа. Так чертовски неправа. Костава не был мертв, он был очень даже жив.
Я вспомнила это ранее утро. Вспомнила момент, когда я посмотрела на безжизненное тело Заала на экране своего ноутбука. Вспомнила тот момент, когда мое сердце решило контролировать голову…
Тогда я услышала, как внизу закрылась входная дверь. Илья и Савин отправились патрулировать территорию. Мои ладони начали зудеть от осознания того, что в доме осталась только я. Только я и Заал.
В моем животе запорхали бабочки, когда я снова увидела его прекрасное лицо. Наблюдение за ним каждое утро стало моим ежедневным ритуалом.
Спрыгнув с кровати, я убедилась, что дверь спальни заперта, и подбежала к ноутбуку. Заал, после минимального движения в течение всего дня, рано заснул прошлой ночью, раньше, чем я легла спать. Но я знала, что он проснется прямо сейчас. Прямо сейчас. Он больше не метался из стороны в сторону и не рычал на всех, кто приближался в течение этой неделе. Скорее он сидел у стены, его голова низко висела, его большое тело дергалось и потело. Но он не двигался. Его нефритово-зеленые глаза были тусклыми, когда он смотрел в никуда, его внимание ни на чем не было сосредоточено.
Я не знала почему, но я наблюдала за ним. Смотрела, как он лежал там, словно сломленное и измученное животное. Моя грудь болела, и никакое растирание кожи не могло ее успокоить.
Я всегда чувствовала себя застрявшей, умственно и эмоционально потерянной в этой жизни Братвы, и, вид Заала Коставы, человека, которого я была вынуждена ненавидеть, просто разбил мне сердце. Потому что он отражал мои чувства. Особенно в последнее время я чувствовала себя такой разбитой и израненной изнутри. Он выглядел разбитым и покрытым шрамами снаружи. Я чувствовала связь с Коставой. Я предположила, что он и я были родственными душами.
Открыв свой ноутбук, я ожидала увидеть Заала в том же сидячем положении, связанного цепями, со спутанными волосами и одетого только в черные спортивные штаны, на которых настоял Лука, чтобы тот носил, когда ему в первую ночь давали наркотики.
Я щелкнула значок на рабочем столе, выбрала камеру подвала и, затаив дыхание, подождала, пока она подключится. Когда появился Заал, мое сердце сразу упало. Он не сидел, как ожидалось. Он все еще лежал на земле, тело было до сих пор неподвижно.
Я наклонилась ближе, желая, чтобы он двинулся. Но прошло два часа, а он даже не вздрогнул. Глубокая яма образовалась в центре моего желудка. Он выглядел... что если?..
Я сглотнула густой ком в горле и почувствовала незнакомую пустоту в сердце. Я знала, что ему становилось хуже, его поведение резко изменилось за последние несколько дней. Но он был сильным. Я думала, что он выживет. Я думала, что это был еще один этап на пути к выздоровлению. У него их было несколько за последние пару недель.
Оставив свой ноутбук на комоде, я спрыгнула с кровати. Положив руки на бедра, я уставилась на запертую дверь спальни и заставила себя сделать то, что поклялась никогда не сделаю.
Мне нужно было увидеть его ближе.
Я подняла руку и прижала ладонь к цепочке, покоящейся на моей груди. Я подумала о том, почему мой отец не одобрил спасение Заала. Почему Лука должен был привести его сюда, в Хэмптон, а не в камеру в Бруклине. Но независимо от того, сколько я пыталась убедить себя не делать то, что побуждает меня сделать мое сердце, пара нефритово-зеленых глаз будет доминировать в моем уме, захватывая его в плен моего разума. Дерьмо! Эти глаза! В них было столько печали. Пытка, боль и растерянность, сияющие в их глубине, звали меня.
Я должна пойти. Он нуждался во мне.
«Это пиз*ец! Это чертовски безумно!» — молча думала я по-русски.
Подбежав к двери, глубоко вздохнула наверху лестницы и неистово сбежала вниз. Савин и Илья, вернувшиеся с патрулирования, вышли из кухни.
— Мисс Толстая? — спросил Илья. — Что случилось?
Проведя рукой по волосам, я сказала:
— Я была у своего окна и, кажется, увидела кого-то снаружи. Может быть, больше, чем одного?! Я не уверена…
Савин выпрямился и тут же вытащил свой глок. Илья двинулся ко мне. Он посмотрел мне прямо в глаза и приказал:
— Оставайся здесь!
Через несколько секунд они выбежали из дома. Зная, что у меня осталось мало времени, я поспешила к скрытому сейфу, ввела код доступа и взяла ключ от подвала.
С трясущимися руками от подпитывающего мой безрассудный план адреналина, я подошла к двери подвала. Не думая ни о каком упреке Савина, Ильи или Луки, я вошла в темную комнату и тихо закрыла за собой дверь.
Остановившись на крошечной площадке, я вздохнула с дрожью. «Двигайся, Талия, — сказала я себе, — просто двигайся. Он нуждается в тебе».
Оставив ключ на выступе, я взялась дрожащей рукой за перила и начала осторожно спускаться. С каждым шагом по деревянной лестнице мое сердце билось все громче и громче.
Когда стали видны просторы темной комнаты, и мой взгляд упал на неподвижного Заала Коставу, мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не спешить и просить его проснуться.
Я не слышала его дыхание. Он лежал ко мне спиной, его большое тело свернулось в позу эмбриона, как будто боль была слишком сильной, чтобы ее перенести. Его окровавленные и разбитые руки и ноги были абсолютно неподвижными.
Реальность накрыла меня с головой — он мертв.
Дерьмо! Чем Джахуа его накачивал? Неужели того, что вышло из его организма за последние две недели, было слишком много для человека? Даже для такого грозного человека, как Заал?
Сложив руки на талии, я молча подошла к его коматозному телу, вздрогнув, увидела цепи, которые так крепко держали его на месте. Его загорелая кожа была бледной, и, наконец, убедившись в том, что он умер, я упала на колени рядом с ним, и мои плечи опустились.
Я наблюдала за этим человеком в течение нескольких недель, долгие часы, проведенные в восхищении, и как бы я ни старалась, я не могла его ненавидеть. Я хотела, чувствовала себя обязанной... но, черт возьми, это было невозможно.
Как кто-то может ненавидеть человека, который настолько сильно сломлен? Человека, который никогда не знал любви? Человека, наполненного такой болью? Мужчину, которого держали в темноте в цепях?
У меня возникло желание. Мне нужно было прикоснуться к нему. Я должна была. Что-то внутри меня подтолкнуло протянуть к нему руку. Никто не должен умирать таким образом. Одиноким, без заботы человека, предлагающего уют в последние часы.