— Не зубоскаль раньше времени, княжич, — к ним подошел очередной сардарец.
И хотя растерянной Лите все они пока что казались на одно лицо, этого она пожалуй бы отличила. Здоровенный, как и, все черные, он был совершенно сед, хотя и те стар. Весен тридцати не более.
— Так вы из-за этой пигалицы сорвали нас с места? — он окинул аданку оценивающим взглядом черных глаз. — Одобряю! — вызвав улыбки на лицах команды, закончил он и тут же безо всякой паузы заорал. — Шевелись, бездельники! Отходим!
— Лита! — послышалось на пристани, и Мелита кинулась к борту.
— Папа! Папочка! — ласточкой она слетела по сходням прямо в родные объятия.
— Детка! Живая! Не чаял тебя увидеть, кровиночка моя! — всегда сдержанный Виттар сам на себя не был похож. Крепко прижав к себе чудом спасенную дочь, он торопливо продолжил. — Едва успел вас догнать, чуть коня не загнал. Вот держи! — в руки Литы лег тяжелый кошель. — Хотел по тебе отдельную тризну заказать старый я дурень! И еще, — отец снял с руки массивный серебряный браслет, с которым прежде никогда не расставался, — мужу отдашь. А теперь иди, дочка.
Виттар подтолкнул Мелиту к ладье, где все уже было готово к отплытию.
— Обживайся в Сардаре, детка! — махал рукой отец. — Мы с матерью и малыми через годик к тебе переберемся, а если Саннива будет милостива, то и пораньше! — заставив себя отвести глаза от любимой дочери, он посмотрел на зятя. — Спасибо тебе, парень! Век за тебя будем богов молить.
Поскрипывая снастями, корабль отвалил от пирса.
— Рин! Его зовут Рин! — перебежав на корму, кричала Лита. — Берегите себя! Я вас так люблю!
— Всем на весла! Навались! Поднять парус! — зычный голос седого перекрыл все звуки. — Иди отсюда, девка глупая. Рин, забери ее, скоро взлетаем.
— Активировать кристаллы! — послышалось спустя пару минут.
Корпус ладьи мелко задрожал, в воздухе что-то низко загудело, а потом корабль, словно быстрокрылый селезень оторвался от поверхности воды и взлетел, быстро набирая высоту.
— Эге-ге-гей! — заорали неугомонные сардарцы, оставляя позади пристань, на которой замер удивленный Виттар, погоню, на взмыленных лошадях ворвавшуюся в порт, да и весь неприветливый, прорезанный глубокими шрамами фьордов холодный берег Адана.
— Можно посмотреть? — стоя рядом с Рином возле мачты Лита, махнула рукой в сторону борта.
— Подожди, — остановил он, — сейчас включится защита, тогда и подойдем.
— На мужа нужно смотреть, — откуда-то справа вынырнул Нэль. — Вам там камору отгородили. Между прочим кормчего потеснили. Цените.
— Ценим, — отмахнулся Рин. — Отвали.
— Так я и поверил, — сделал вид, что расстроился этот балагур.
Тем временем над палубой распустился едва видимый защитный полог, похожий на огромный мыльный пузырь.
— Красиво, — восхитилась Лита. — А ветром не сдует?
— Он от ветра и ставится, — пояснил муж. — Ну и температуру поддерживает.
— И от падений страхует, — подсказал устроившийся неподалеку Пармен.
— Да, от них в первую очередь, — согласился Рин. — Ну что, пойдешь смотреть?
— Конечно, — энергично кивнула девушка и, крепко вцепившись в мужнину руку, подошла к борту. — Высоко-то как! — спустя несколько секунд раздался ее восхищенный голос. — Красиво!
— Не страшно? — Рин благоразумно обнимал забывшую обо всем Литу за талию.
Она не отвечала, жадно разглядывая проплывающую внизу землю.
— Обычно мы сначала морем идем, — к их компании присоединился седой. — До самой Умани вдоль побережья, а взлетаем только после того как минуем ваши заставы. Но в этот раз пришлось поторапливаться. Ничего, пусть аданцы полюбуются на мою птичку, — он любовно коснулся уключины весла, погладив ее словно любимую женщину. — Пойдем сразу над сушей, напрямки.
— Я в Умани была, — невпопад сказала Лита. — У дядьки там пасека. Его кедровый мед во всем Адане славен.
— Пасечница, стало быть, — усмехнулся кормчий. — Как же тебя в невесты княжеские занесло?
Тишина, наступившая после этих слов на палубе, заставила Литу поднять голову. Рассказывать, что она дочь молочного княжьего брата, которая росла вместе с Олафом, не хотелось. Хвастаться успехами в целительстве было не ко времени, а потому Мелита пожала плечами и ограничилась кратким: 'Не повезло.' После чего снова принялась рассматривать раскинувшееся внизу княжество.
— Через пару часов достигнем границы, — понятливо переглянувшись с друзьями, принялся объяснять Рин.
— Так быстро? — удивилась она.
— Можно и быстрее, — заверил седой. — Если активировать дополнительные кристаллы.
— А это разве не тайна? — Лита повернулась к сардарцам.
— Не от тебя, — отмахнулся кормчий. — Твой супруг эти самые кристаллы и делает.
— Он у нас особо ценный тип, — принялся зубоскалить Нэль. — Гордись!
— Обязательно, — без тени улыбки согласилась девушка.
— Эээ… — растерялся парень. — Ты что, мелкая, шуток не понимаешь?
Вместо ответа Лита прижалась мужу, заставив этой бесхитростной лаской, смутиться бывалых мужчин. Смутиться и позавидовать, больно уж чистое восхищение плескалось в серых глазах новобрачной.
— Ну вы это, — растерял все шуточки Нэль, — не скучайте. А мы пойдем.
— Да отстань ты от них, балаболка, — седой потянул за собой балагура. — Лучше скажи, все успели сделать?
Если бы не защитное поле Лита непременно перевесилась бы через борт, чтобы получше рассмотреть расстилающиеся внизу леса, переменчивые будто малахитовый узор, и струящиеся лазуритом реки, и пеструю яшмовую мозаику полей, и золотые ленты дорог. Поначалу она дивилась про себя на то, что сравнивает живую прелесть природы с мертвыми камнями, а после решила, что это близость сардарцев так влияет на ее аданское мировосприятие, меняет его. 'Может и неплохо видеть драгоценность в каждой малости? Да, определенно это хорошо,' — успокоилась целительница.
В памяти который раз за день всплыли слова Учителя. 'Адан и Сардар словно мужчина и женщина,' — любил повторять он. 'Такие разные, они тем не менее удивительно похожи друг на друга. Люди в них чтят одних и тех же богов, только очень уж по-разному. Мы на первое место ставим Великую Мать, а сардарцы ее божественных супругов. Оттого-то и магия, которой наделили нас бессмертные отличается. Саннива дала возможность общаться с природой, растворяться в ней, меняя себя. Сардарцы же воздействуют на неживую материю. Они — мастера артефакторы, заполняя своей силой кристаллы, заставляют работать непонятные нам механизмы. Адан продает Сардару лекарства, диковинных зверей, продукты, а Сардар Адану свои поделки, облегчающие жизнь да меняют утратившие силу кристаллы, привозя на смену новые. Вот и получается, что мы разные как ночь и день друг без друга пропадем. Оттого-то и принят закон, освященный богами, закон о вечном мире между нашими княжествами.'
— Лита, ты не устала?.. — приступ кашля не дал Рину договорить.
— Очень устала, — тут же откликнулась девушка, понимая, что муж гораздо больше ее нуждается в отдыхе. — Где там эта замечательна камора? — словно невзначай она подставила Рину плечо. — Я бы с удовольствием прилегла.
— На корме, — он без труда разгадал ее маленькую хитрость. — Пойдем, я покажу.
— Ага, — напоследок Лита глянула в сторону Самоцветного кряжа, который служил естественной границей между княжествами. — Мамочки!
— Драконы! Радужные, мать их! — возглас Мелиты прозвучал одновременно с криком впередсмотрящего.
Со стороны гор неотвратимо как сама смерть, взмахивая искрящимися на солнце крылами, летели два дракона, два чудовища, закованные в радужную броню, два свидетельства того, что жить команде осталось ровно столько, сколько времени потребуется этим монстрам чтобы догнать ладью. А потом они откроют глотки и полыхнут негасимым огнем, устроив покусившимся на небо людишкам огненное погребение.
Мелита застыла на месте, не в силах отвести глаза от завораживающих своей красотой проводников в царство мертвых. Она не слушала ласковых уговоров мужа, не обращала внимания на поднявшуюся на судне суету, потому что в голове отчаянным набатом билось: 'Думала уйти от судьбы, дура? Померла бы одна и ладно, сплошная польза всем! А теперь утянешь за собой ни в чем неповинных сардарцев! И Рина!' — почему-то мужа ей было жальче всех.
— Да убери ты свою девку с палубы! — так рявкнул седой, что Лита прекратила самобичевание и осмотрелась по сторонам.
На судне царила деловитая суета. Все были заняты. Кто-то опускал паруса, кто-то расчехлял непонятные конструкции, установленные на носу ладьи, кто-то очищал палубу сбрасывая все без разбору в трюм.
— Рин, твою маму я любил! — снова завопил кормчий. — Не спи!
— Не бойся, мы справимся, — не собирался пугать жену Аэрин. Вместо этого он склонился к ней и принялся ласково уговаривать. — Пошли, милая. Тут без нас обойдутся.
— Мы умрем? — девушка позволила взять себя за руку и пошла следом за мужчиной.
— Помрем, — весело откликнулся Пармен. — Но не сегодня. Сейчас мы этим пташкам перышки-то попортим!
— Правда? — Лита с надеждой уставилась на гиганта.
— Истинная, — передней вырос слегка охрипший капитан. — Могу еще добавить, что если ты не перестанешь мешаться под ногами сброшу тебя этим разноцветным курам на обед! Поняла?!
— Следом сам полетишь! — неожиданно вызверился на капитана Аэрин, ухватил жену под локоть и затолкал в ту самую камору, которой предстояло стать первым пусть и временным пристанищем для молодой семьи.
Крошечная лишенная окон комнатка могла похвастаться только наличием лежанки да сундука около.
— Лита, посмотри на меня, пожалуйста, — заговорил Рин. — Я сейчас уйду, а ты останешься здесь и подождешь меня.
— Нет, не оставляй меня! Возьми с собой!
— В другой раз, моя хорошая, — откинув крышку сундука, он доставал из него какие-то непонятные приспособы, быстро осматривал их, одни возвращал назад, а другие откладывал в сторону. — У тебя нет опыта полетов, да и с радужными тебе встречаться не приходилось. А мы с ними старые знакомцы.
— Не верю, — подойдя сзади, Лита обняла единственного близкого человека, прильнула к нему. — Не лги мне!
— Не буду, — выпрямился Рин и накрыл холодные женские ладошки своими руками, согревая. — Драконы встречаются редко, а радужные еще реже, но Ниаль — наш кормчий уже сражался с ними и даже побеждал. Так что если боги не оставят, и сегодня победит. А сейчас я должен идти. Ты же понимаешь это?
— Да, — она прижалась еще теснее, словно желая прорасти в своего негаданного мужа.
— Обещай, что останешься здесь, — развернулся лицом к Лите.
— Рин…
— Обещай, — тихо, но непреклонно велел он.
— Хорошо…
— А теперь целуй, — по его губам скользнула тень улыбки и пропала, будто померещилась.
Волнуясь, она встала на цыпочки и ткнулась губами в твердую гладко выбритую щеку.
— Не так, малышка.
— А как?
— Вот так, — накрывая губами трепещущие девичьи губы, шепнул он. Сразу углубив поцелуй, в следующее мгновение Аэрин уже выходил за дверь, не забыв напомнить. — Жди тут.
Прижав руки к пылающим губам, Мелита рухнула на койку. Некоторое время она рассматривала грубо сколоченную дверь, за которой скрылся муж, а потом пробежалась пальцами по запрятанным в поясе фиалам, вспоминая, проверяя, прикидывая что к чему. Посидев еще чуть-чуть, девушка скользнула к двери и, приоткрыв ее, прильнула к щелочке.
Видно было плоховато, но и того, хватило, чтобы охнуть и зажмуриться. Радужные махины были уже совсем близко. Гигантскими ястребами они с высоты падали на ладью и пытались закогтить ее, скрежеща серповидными когтями по защитному полю, которое стало совсем бледным, то и дело мигало, почти пропадая, но снова и снова вспыхивало после того, как Аэрин колдовал над непонятной штуковиной.
— Сколько еще простоит защита? — поинтересовался на диво спокойный Ниаль.
— Минут десять если нападения будут продолжаться в таком же режиме, — ответил Рин, и Пармен кивком подтвердил его слова.
— Тогда не будем тянуть до последнего, — принял решение кормщик. — По моей команде отключаете защиту, через десять секунд включаете и ждете. А я поприветствую пташек праздничным салютом.
— Давай, — одобрил Пармен. — Заодно поделишься впечатлениями, все-таки это наша экспериментальная разработка.
— Уж не сомневайтесь, — осклабился Ниаль. — По местам! — загремел его зычный голос. — Приготовиться! — кормчий склонился над какой-то хреновиной, которую Лите совсем не было видно.
От любопытства она даже рискнула высунуть голову из убежища, но все равно ничего не поняла.
— Отключай! — дал отмашку Ниаль, и защитное поле растаяло, оставляя судно беззащитным.
В тот же миг дракон, который был рядом с ладьей кинулся вперед и получил в грудь заряд какой-то сверкающей гадости. Синие искры побежали по шкуре ящера, заставляя его взреветь от боли. Сплетаясь в сеть, они за несколько секунд запеленали его, обездвижив, и продолжили свиваться в надежный канат, накрепко соединяя его с судном. Мигнуло радужным пузырем защитное поле, укрывая людей, но за мгновение до этого второй ящер как-то по-особому дернул крыльями, посылая в людей целый рой острой словно кинжалы радужной чешуи.
Большая часть ее была отражена заработавшим защитным полем, что-то угодило в корпус ладьи, и палубные надстройки, а несколько клинков нашло живые цели.
— Рииииин! Неэээээт! — закричала Мелита, кидаясь к мужу, медленно оседающему на палубу. — Рииииин!
— Ну и как это называется? — грозно осведомился раскатистый бас.
— Я виварий забыла закрыть! — в красивом женском голосе не хватало уверенности. — Сбежали особо ценные экспериментальные экземпляры.
— Да что ты говоришь, родная, — баритон просто сочился сарказмом. — Не печалься, я тебе помогу.
Облака над летучим суденышком раздвинулись, из них вынырнула огромная рука и сгребла оставшегося дракона, словно муху какую.
— Фу, пакость ядовитая! — возмутился тенор и посоветовал после паузы. — Заканчивала бы ты с вивисекцией, Санечка.
Глава четвертая
Время для Литы остановилось, а весь мир собрался в одной точке, фокусом которой стал бледный как полотно Рин.
— Как же так? — простонала она, без сил опускаясь на палубу.
— Что встали, бездельники? — грохнул кормчий. — Остановите парню кровь, а эту блаженную уберите отсюда. Не время сопли распускать.
— Так он жив? — Мелита подняла голову, вычленив из гневной тирады главное для себя.
— Да, но рана нехорошая, — ответил один из сардарцев, склонившийся над Рином.
Благодарно глянув на незнакомца, девушка вывернулась из-под руки Пармена, который собрался увести ее в камору. Поняв, что ей есть за что бороться, Мелита преобразилась.
— Пропустите, — прозвучало ее уверенное, и, не реагируя на гневные взгляды Ниаля, Лита пробилась к мужу. — Разойдитесь, не толпитесь, — командовала она, начиная диагностику.
Незнакомый матрос оказался прав. Хорошего действительно было мало. Драконий клинок угодил аккурат в ямочку над левой ключицей, что являлось почти полной гарантией моментальной и почти безболезненной смерти. Однако Аэрин, слава Великим, был жив. Девушке даже вспомнилось описание подобной травмы в одном из старинных трактатов, только там воина спасло массивное ожерелье, изменившее направление удара (И Ефремов. 'Таис Афинская'), а радужному клинку элементарно не хватило длины, да и направлен он был под иным углом. Так что сердце не было задето. Мысленно вознеся хвалу Великой Матери за то, что сотворила подобие рукояти на окоеме драконьего кинжала, послужившей стопором, и не позволившей проникнуть радужной чешуе на всю длину, Мелита принялась командовать.
— Мне понадобится много теплой воды, бинты, чаша с разбавленным вином…
— Что вы ее слушаете? — остановил бросившихся исполнять приказанное кормчий. — Девчонка помешалась от горя, а вы и рады бегать вокруг хорошенькой блондиночки! А между тем…
— А между тем, — перебила Лита, — не выйди я сегодня замуж, завтра сдавала бы экзамен старейшим целителям Адана. Так что прекратили разговоры, и слушаемся. Да, — вспомнила она, — этот вид драконов крайне ядовит, поэтому все, кто получил хоть малейшую царапину, первым делом должны будут принять противоядие.