— Я запрещаю тебе возвращаться домой до тех пор, пока ты не извинишься перед Даяной, — поправил перекрученную рубашку, заправляя обратно в брюки.
Вытирая окровавленный рот, облокотившись о стену, Джеймс ничего не ответил, да я этого и не ждал. На данный момент меня беспокоила не столько наша драка и случившееся с девчонкой. То, что я увидел в этот короткий момент в его глазах, вызывало куда большую тревогу. Этот взгляд я уже видел и потому прекрасно понимал, к чему сейчас всё стремительно идёт. Ещё немного — и Джеймс снова повторит то, от чего мы с Меган ограждали его столько времени.
Сев в машину, я устало запрокинул голову. Разорванная плоть напоминала оголённый нерв. Всего пара задетых костяшек, а крови столько, словно я повредил артерию. Тело ломило, словно меня только что пропусти через мясорубку, и причиной подобного была отнюдь не драка. Последнее время сложившаяся ситуация высасывала из меня все соки, словно навязчивый клещ.
— Куда вас везти, сэр? — послышался голос Марка, заставив вспомнить, что я тут не один.
— Домой, только сначала сделай крюк километров в двадцать.
— Как скажете, сэр.
— Дай-ка посмотрю, — взял Даяну за подбородок, глядя на рассечённую губу. Кровь уже не шла, но всё равно было достаточно сложно не заметить последствия нанесённого удара. — Извини, что так вышло.
— Вы не виноваты.
— Виноват, Даяна. Ещё как виноват, — открыл бар, доставая пару бокалов и бутылку.
— У вас кровь, — потупила взгляд на кровоточащих костяшках, наблюдая за тем, как я плеснул на них виски.
— Ничего страшного,
— И на рубашке.
— Испачкался, когда заправлял, — казалось, что полученный ответ её расстроил. — Джеймсу запрещено возвращаться домой до тех пор, пока он перед тобой не извинится. Когда же это случится, будем решать, что делать дальше. Держи, — протянул Даяне бокал.
— Виски слишком крепкий для меня.
— Прежде чем возвращаться домой, стоит, как следует, успокоить нервы. Да и не мешало бы хорошо продезинфицировать рану. За тебя, бемби, — поднял бокал, отсалютовав ей, и тут же опустошил, снова наполняя. — Завтра меня не будет до самого вечера, так что можешь пригласить подруг.
— А как же Меган? Она не любит, когда я привожу в дом посторонних.
— Не думаю, что теперь Меган захочет оставаться в моей компании. По крайней мере, до тех пор, пока не вернётся Джеймс. А теперь пей.
Морщась и болезненно содрогаясь, Даяна всё же выполнила мой приказ, возвращая практически пустой бокал.
— Какая гадость! И как вы его пьёте?
— Алкоголь — это анестезия, позволяющая перенести операцию под названием «жизнь».
— Чьи это слова?
— Бернард Шоу.
— Не думала, что в вашей жизни есть то, что способно причинить вам боль, — спокойно взглянула на меня девчонка, послушно принимая очередную порцию виски.
— Жизнь каждого человека состоит из боли, — устало потер переносицу, отворачиваясь к окну. — Но только одни превращают её в силу, а другие в слабость.
— Хотелось бы и мне однажды этому научиться, — усмехнулась Даяна, запрокидывая голову на кожаное сидение.
Красивые волосы высвободились из плена растрёпанной причёски, спадая волнистыми прядями до небольшой груди. Разноцветные огни вывесок пробегали по её точёному профилю, превращая красивое лицо в ожившую картину.
— Почему ты перестала заниматься танцами? Я ведь никогда не был против этого.
Кажется, мой вопрос вогнал её в ступор. Повернувшись ко мне, она озадаченно прикусила губы, явно не зная, как будет лучше поступить: соврать или же всё-таки сказать правду.
— Это была идея моего отца, и я не хотела оскорблять его память, продолжая заниматься ими, находясь в вашем доме.
— Умница, бемби, — довольно улыбнулся, сам не понимая, почему её ответ пришелся мне по вкусу.
— А как насчёт вас? — крепкий алкоголь смягчил Даяну, позволяя расслабиться в моём присутствии. — До сегодняшнего дня я и не знала, что вы так умеете.
— До сегодняшнего дня я танцевал лишь в исключительных случаях. Желание станцевать, словно призрак из прошлой жизни. Никогда не знаешь, когда именно он появится и чем всё в итоге закончится. Но то, как танцуешь ты.… Давно у меня не было такой удивительной партнёрши.
— Спасибо, — растянулась она на сидении, словно большая грациозная кошка, глядя на меня опьяневшими глазами, — мне тоже понравилось танцевать с вами.
Зеркальный атлас струился по её телу, словно вторая кожа. Поднимаясь от идеально тонкой талии на слегка выпирающие кости таза, он спадал по повёрнутому ко мне бедру, скрывая под собой то, что так жадно пытались увидеть мои глаза.
— Вы и Джей совершенно не похожи, — выдохнула Даяна, впиваясь в меня томным взглядом.
— Если этим ты хотела намекнуть, что он может быть не моим сыном, то это не так, — усмехнулся, наблюдая за опьяневшей девчонкой. — Мы же не в каменном веке живём, бемби, и тест на отцовство ещё никто не отменял.
— Я не хотела вас оскорбить.
— Ты не оскорбила, но одного я всё же не пойму, как не пытался. Скажи мне Даяна, почему тебе так не нравится Джеймс?
И, как я и ожидал, это был совершенно не тот вопрос, на который ей бы захотелось отвечать. От былой непринужденности не осталось и следа, и она словно впервые осознала, с кем именно говорила всё это время.
— Я хочу знать правду, — сделал глоток уже тёплого виски. — И если ты хочешь чтобы наша дружба продолжалась, то тебе в любом случае придётся отвечать.
— Он.… Сильно на меня давит… — поправила волосы, потупив взгляд на сидении шофера. — И совершенно не интересует.
— Почему? Он довольно хорош собой. С десяти лет занимается дзюдо, был одним из лучших выпускников факультета. Да и девушки всегда вешались на него с пол-оборота. Так в чём же тогда проблема?
— Возможно, её бы и не было, не переступи он границы дозволенного, превращая меня в шлюху.
— Ты боишься спать с ним?
Машина остановилась, и я уже не мог услышать ответа. Даяна так быстро выскочила из салона, что мне бы пришлось бежать следом, чего совершенно не хотелось. Неспешно бредя до лифта, я вполне отчётливо понимал, как именно мне теперь следует поступить, но прежде, чем принять окончательное решение, мне как никогда нужно было встретиться с Ричардом.
Несмотря на то, что уснул я вначале первого, проснулся, как всегда, в шесть. Эта противная привычка никогда не позволяла мне как следует отдохнуть, и если прежде она всегда играла только на руку, то последние два года превратилась в своеобразную пытку. Приготовив себе скудный завтрак из пары сэндвичей и чашки кофе, я набрал номер главврача пансионата «Белые Дубы».
— Слушаю, мистер Прайд, — раздался сонный голос на другой стороне трубки.
— Добрый день мистер Коллинз, я собираюсь посетить сегодня Ричарда Крейцвелла.
— Как скажете. У вас есть на этот счёт какие-нибудь особые пожелания?
— Только узнать, в каком он сейчас состоянии, — придержал телефон плечом, подкуривая сигарету.
— Последние пару дней его самочувствие заметно улучшилось. Так что он должен быть рад вашему визиту.
— Очень хорошо. Буду на месте в половине девятого.
Перекусив, позанимавшись в тренажерной и приняв душ, я ненадолго сел за рабочий стол, достав ручку и чистый лист. Закончив своё письмо, я сложил его, укладывая в конверт, и тут же оставил квартиру с решением не пользоваться услугами шофера. «Белые Дубы» были одним из немногих мест, куда я ездил в полном одиночестве. У каждого сильного человека есть своя ахиллесова пята, и я не был исключением. Припарковавшись на стоянке пансионата, я неспешно пошагал к главному входу. Самый лучший в Нью-Йорке и один из лучших в мире, да только это всё равно не отменяло того, что, если попадешь сюда, уже нет пути обратно.
— Добрый день, — улыбнулась мне молоденькая медсестра, отрываясь от монитора своего компьютера. — По какому вы вопросу?
— Не нужно Мэри, — появился невысокий усатый мужчина в тоненьких очочках, спеша ко мне на встречу. — Я сам приму нашего гостя. Рад видеть вас, мистер Крейцвелл, — пожал мне руку, показывая, куда следует пройти. — Ваш отчим сейчас в сквере.
— После того, как мы закончим, я хочу получить копии всех результатов его обследования.
— Будут готовы, как только вы вернетесь на приёмный пост.
Пройдя через всё здание, мы наконец-то оказались на заднем дворе. Ричард сидел под небольшим белоснежным навесом, сосредоточенно смотря на стоящие перед ним шахматы.
— Добрый день, — поздоровался я, не зная, как именно тот отреагирует.
— Добрый день, — поправил очки, поднимая на меня поблекшие от старости глаза.
В свои семьдесят девять он выглядел практически как столетняя развалина. Время всегда было самым безжалостным врагом человечества и самым опасным.
— Вы играете в шахматы? — очевидно не узнал меня Ричард. — Здесь никто, кроме Френка, не умеет, но сегодня не его смена.
— Предпочитаю Блиц, — попытался улыбнуться, присаживаясь напротив.
— Меня зовут Ричард, — протянул руку, представляясь мне, наверное, уже в тысячный раз.
— Очень приятно Ричард, а меня Николас.
— Моего приёмного сына зовут так же, — усмехнулся старик. — Но последнее время он постоянно на работе, и у него нет времени навестить нас с Мартой, — взял две пешки, пряча под стол.
— Правая, — сделал свой выбор, прекрасно понимая, что мне достались чёрные. — Думаю, что ваш сын скоро освободится и обязательно вас навестит.
— А у вас есть дети? — взглянул на меня старик, делая первый ход.
— Есть, — кивнул, делая ответный. — И я никак не могу с ним справиться.
— Почему?
— Он злится на меня за то, что я не подпускаю его к будущей жене.
— И почему же вы это делаете?
— Потому что она его боится. Я так надеялся на то, что эти двое сумеют найти общий язык, хотя бы в том, что ненавидят одного и того же человека, но этого не случилось.
— И вы думаете, что своим запретом сможете ослабить его пыл? — сделал ещё один ход, и его глаза буквально прояснились, начиная наполняться жизнью.
— Надеюсь, что мне удастся сдержать его до тех пор, пока Даяна не перестанет его бояться.
— Глупое решение, — усмехнулся старик, — чем сильнее вы его гоните прочь, тем сильнее становится его желание обладать. Запретный плод сладок, и Джеймс будет грезить им до тех пор, пока наконец-то не попробует. Даяна для него сейчас, словно красная тряпка для быка, и чем больше отталкивает, тем сильнее выводит из себя.
— Именно, — сделал ход конём, забирая у старика сразу несколько фигур. — Вот и получается, что сейчас существует только два варианта. Первый — позволить ему переспать с девчонкой и тем самым окончательно испортить их будущие взаимоотношения. И второй — продолжать сдерживать, рискуя развить его манию до очередного приступа.
— Знаешь, Николас, может я и ошибаюсь, но что-то подсказывает мне, что ты пришел сюда, заведомо зная, как именно тебе стоит поступить, — когда Ричард уходил с голой в очередную шахматную партию, его мысли неведомым образом прояснялись, возвращая из плена разъедающего мозг Альцгеймера.
— Знаю, но хочу услышать это от тебя.
— Семья — это твоя крепость. И ты обязан защищать тех, кто к ней принадлежит. Джеймс — твоя кровь и плоть. Может, и не самая лучшая, но Господь не преподносит один и тот же подарок дважды.
— Если бы он ещё делал их в нужное время, — усмехнулся, прекрасно понимая, о чём именно говорит старик.
— Но выбор сделан, и именно поэтому ты должен позволить Джеймсу получить желаемое. Иначе всё закончится гораздо трагичней, чем простым недопониманием между будущими супругами. Сам знаешь, — взглянул на меня, объявляя мат Легаля, — что порой следует пожертвовать чем-то очень важным для того, чтобы, в конечном счете, выйти победителем. Так что даже и не сомневайся, Николас. Позволь Джеймсу откусить Даяне палец, чтобы впоследствии сохранить руку. К тому же тем самым ты убьешь сразу трёх зайцев: сумеешь наладить с ним отношения, убережёшь от очередной госпитализации, а девчонку от изнасилования. Это политика, сынок. Жестокая, безжалостная война на выживание, и ты, как никто другой, обучен всем её правилам.
— Надеюсь, что ты проживёшь достаточно долго, чтобы дать мне ещё не один совет.
— Я… — улыбнулся Ричард, но наша игра подошла к концу, и я уже не ждал продолжения. — Прекрасная игра, — обвёл вновь незнакомым мне взглядом шахматную доску, пытаясь вспомнить, как прошла наша партия. — Надеюсь, мы с вами снова сыграем.
— Обязательно, сыграем. И вот ещё что, — достал конверт из внутреннего кармана своего пиджака. — Ваш сын просил передать его вам.
— Николас? — жадно потянулся за протянутым письмом.
— Да. К сожалению, сейчас он очень занят, чтобы сделать это лично.
— Спасибо. Надеюсь с ним всё хорошо, — разорвал конверт, больше не обращая на меня никакого внимания.
Оставляя пансионат, я забрал у Коллинза все нужные мне документы и направился в офис своего холдинга.
ДАЯНА
— Вера, отнеси футляры с одеждой в мою комнату.
— Как скажете, мисс, — принимая вечерние наряды моих подруг, горничная освободила им руки для крепких объятий.
— Привет крошка, — поцеловала меня Крис, а следом за ней и Ирэн.
— Шикарно…! — восторженно простонали девчонки, рассматривая обручальное кольцо. — Даяна, оно просто великолепно!
— Спасибо, — потеребила мочку уха, изображая искреннюю радость. — Проходите в гостиную, я распорядилась приготовить всё, что нам нравится.
— Так вот значит, где ты живёшь… — застучала Ирэн тонкой шпилькой по мраморному полу.
Несмотря на то, что мои подруги были далеко не из бедных — Крис была дочерью банкира и модельера, а семья Ирэн владела одной из лучших сетей гостиниц Америки — но квартиру Прайдов рассматривали, словно музейный экспонат. Хотя мне ли об этом говорить, если я и сама целую неделю ходила по ней, раскрыв рот.
Огромная, белая с золотом, кованая лестница, красное дерево, много кожи и дуба. Мебель от ведущих мировых дизайнеров: Plume Blanche, Parnian, Tusse. И как бы дорого не стоили квартиры в этом «золотом» уголке мира, но эта сумма даже и в подметки не годилась тому количеству нолей, за которые была обставлена.
— С ума сойти! Это оригинал? — округлились глаза Крис, когда она подошла к огромному полотну Густова Климта.
— Николас подарил его Меган на двадцатипятилетнюю годовщину свадьбы, — отпила я джин, смотря на искрящийся золотыми красками «Поцелуй». — Музей Вены отказывался продавать её, но если Прайду чего-то захотелось, значит, рано или поздно, а оно всё равно станет его.
— И сколько же она стоит? — повернулась ко мне подруга, принимая протянутый бокал.
— Триста миллионов.
— Да он псих!
— Нет, Крис, — усмехнулась я, отходя к столу, — просто он может себе это позволить.
— Может, хватит уже о картинах и прочей ерунде? — закинула ногу на ногу Ирэн, отправляя в рот гункан с угрём. — Мы пришли, чтобы как следует расслабиться и поздравить тебя с помолвкой мечты, а не изображать из себя клуб любительниц искусства. Итак, — довольно улыбнулась, растягиваясь на белоснежном диване, — что же ты для нас приготовила?
— До пяти мы полностью свободны, — подставила бокал под предложенный коктейль. Всё же хорошо, что я отдала предпочтение профессиональному бармену. — А потом нас ждут косметологи и мастера по педикюру.
— Вот это, я понимаю, приятный отдых, — рухнула около меня Крис, принимая канапе с огромной креветкой.
Огромный стол утопал в бездонном количестве закусок. Гунканы, сашими, канапе, роллы, устрицы. И, конечно же, джин. Много джина. Время от времени к нам выходила прислуга, меняя блюда и обновляя ассортимент. Всё-таки отдых с подругами, когда ты можешь ни о чём не думать и ни о чём не переживать, был самым настоящим праздником!
Мы смеялись, обсуждали одежду, украшения, девчонок с нашего курса и, конечно же, парней. И хоть эта тема и была для меня чем-то запредельным, ведь мало того, что я совершенно не интересовалась Джейем, так никого другого ко мне, буквально, не подпускали. Крис вот уже два года как встречалась с Эриком Стаутом, сыном бизнес партнёра её отца (которого ей на самом деле посчастливилось полюбить), а Ирэн, в отличие от нас, вела самый свободный образ. Для неё мужчины были лишь способом получить от жизни как можно больше. Никакой любви, никакой привязанности. Всё легко и просто: встречи, рестораны, отдых за границей, дорогие бутики и, конечно же, секс. Кто-кто, но Ирэн просто обожала секс во всех его проявлениях.