— Нелли Роуз, я ничего не знаю. — Либби качает головой, а Нелл задирает подбородок. — Я же говорила, что не хочу, чтобы ты снова работала там. Паршивая это работа — проводить время с бродягами.
— Она этого не делает, — заступается Мэгс. — Она работает, а потом сразу же идёт домой.
Возможно, я не очень хотела работать на полях в этом году, но Нелл хотела. Для неё сбор голубики является единственным способом заработать собственные деньги, так как Либби заставляет её всё время посвящать учёбе. Ну, ещё и театру. Нелл страстно увлекается театром, так что нужно и для него отводить время. На её глаза наворачиваются слёзы, и Нелл часто моргает.
— Какая разница. Все прекрасно знают, что Фосс загуляла с один из мигрантов и довела себя до смерти. И однажды её найдут в реке Пенобскот, как и того парня, спрыгнувшего с моста прошлой зимой. — Обычно из реки достают по одной части тела за раз.
Мне не нравится испуганный взгляд на лице Нелл, который говорит: «Не запрещай мне туда ходить», и я решаю за неё заступиться.
— Это бессмысленно. Зачем Рианоне заводить интрижку с каким-то мигрантом? Она такой не была. И самому мигранту незачем разводить костер посреди поля. Для этого у них есть место у бараков.
— Может быть, он не хотел, чтобы остальные узнали о его делишках с шестнадцатилетней девчонкой. Есть законы, которые это запрещают. Малолетки не должны пить алкоголь и ругаться матом. — Либби бросает на меня холодный взгляд. — Хотя некоторых это не останавливает, да?
Мои ладони медленно сжимаются в кулаки. Мэгс и Нелл не поднимают взгляда от своих тарелок.
Хант прокашливается:
— Вот таким, — он откусывает, — и должен быть бургер.
Глава 9
Сидя на крыше, мы слушаем непрекращающуюся перепалку между мамой и Либби, доносящуюся из кухни и затихающую, когда они перемещаются с одного места на другое, с грохотом пододвигая стулья к столу и натирая мочалкой тарелки.
Мама:
— Кого ты пыталась выставить посмешищем: меня, его или девочек? Просто любезнейшая беседа, Либ...
— ... Думаешь, зачем он всегда тут появляется?
— Господи, он просто хозяин дома.
— Я тебя умоляю. Ты, похоже, совсем слепая...
Расположив голову на ногах Мэгс, Нелл уставилась на лес.
— Простите, что рассказала про полицию.
— Ничего страшного. — Мэгс гладит её по голове. — Не такой уж это и секрет. Я не просила тебя молчать.
— Но я должна была понимать. Понимать, что это может навредить.
Я замечаю хмурое выражение её лица: она злится на себя, потому что всегда оказывается на шаг позади остальных. На протяжении целого года она выглядела точно так же, витая в облаках воспоминаний, — она сдерживала себя перед Либби или Мэгс и успевала замолчать, наверное, вспоминая, как я кричала на неё прошлогодней августовской ночью. Я встряхнула Нелл за плечи и толкнула её к двери машины, еле сдержавшись, чтобы не ударить, потому что была невероятно зла после того, как узнала обо всём, что она сделала.
— Не нужно было говорить, чтобы Дарси молчала.
Я слышу, как из крана под сильным напором течёт вода, и тарелки с лязгом оказываются в раковине. Сразу после ухода Ханта мама попросила нас выйти из кухни. Так что мне нужно благодарить его за сегодняшний отдых от мытья посуды. Хотя я лучше бы тёрла тарелки, чем задавалась вопросом, будет ли с нами общаться Хант после самого неловкого ужина, который только можно представить.
— Это сестринское. Разве ты не знала, что все сёстры сумасшедшие?
— Да хватит тебе, — бросает Нелл.
— Богом клянусь, — я перевожу взгляд на Мэгс. — Смотри. Сейчас она хочет съездить к Годро и купить мне карамельное мороженое с фруктами, орехами, взбитыми сливками и кучей мармеладок — прямо как я люблю...
Мэгс качает головой.
— Дай мне свои ключи, и я съезжу, — она заходится смехом.
— Ладно. Вот подожди до осени, и я получу права.
— Ага, ты и та трёхногая собака, которая постоянно бродит у свалки, — язвит Мэгс.
На лице Нелл снова появляется улыбка, а это значит, что мы с Мэгс сделали своё дело. Я откидываюсь назад, ощущая мелкую черепичную крошку под локтями и ладонями. Внизу голоса становятся громче.
Либби:
— И по отношению к дочери будешь слепа? Сара, все знают. Все всё видят. — Я перекатываю крошку под подушечками пальцев, с силой нажимая на неё. — Как долго ты позволишь этому продолжаться? Пока она не исчезнет, как и Фосс?
— Так, довольно.
— А это может произойти. Она сама напрашивается. Каждый раз, как выходит из дома в коротких шортах и ничего не прикрывающей рубашке. Мне страшно, когда мой ребёнок пропадает с ней непонятно где и непонятно с кем. Всё изменилось с тех пор, как вы с Томми ставили всех на уши. И ты это знаешь. Лучше наведи порядок в доме и сделай это как можно быстрее...
— Прекрати мне указывать. — Мама пришла в ярость, и тон её голоса заставляет нас подскочить. На кухне воцаряется потрясённое молчание. — Мне ни к чему твои указания.
Мы сидим в ожидании, переглядываясь друг с другом. Хлопает сетчатая дверь, и Либби выходит на улицу.
Они нашли машину Рианоны.
На следующее утро, когда я спускаюсь из своей комнаты, вижу на кухонном столе газету American. Заголовок на первой странице гласит: «Была найдена машина пропавшей девушки из Сасаноа». Также на странице расположена фотография серебристой «Хонды Фит», которую вытягивают из леса. Забавно, но я представляла машину всю проржавевшей и грязной, а оказалась, что она выглядит точно также, хотя найти-то её не могли всего год. Я вижу на заднем стекле наклейку в виде одного из героев манги, которую она очень любила.
На кухню заходит мама и замечает меня, стоящую около стола. Мы молчим, пока она читает статью из-за моей спины. Почувствовав запах её пудры, я вспоминаю, как мама заткнула Либби прошлым вечером. Из-за меня. Кажется неправильным благодарить её, но и не стоит рассказывать ей, что мы подслушивали, так что я держу рот на замке. Она слегка сжимает моё плечо и подходит к хлебнице.
— Ты поела?
— Нет. — Я смотрю, как она опускает в тостер ещё два ломтика хлеба.
На кухню заходит Мэгс. Она останавливается, стоит мне показать ей газету.
— Кто-то дал им анонимную наводку. — Я кладу газету первой страницей вниз, чтобы мне больше не пришлось смотреть на «Хонду». — Похоже, её машина была в лесу всего пару недель.
— Логично. — Мама опускает рычажок на тостере. — Не хочу даже думать, что поисковый отряд не заметил машину в лесу.
— Это жутко. Где она была всё это время? — Я отталкиваю газету подальше. — Зачем кому-то понадобилось, чтобы её нашли именно сейчас?
Представив, как маленькая серебристая машина Рианоны движется под покровом ночи по спящему Сасаноа, я чувствую, как кожу начинает покалывать. Шины приминают сосновые иголки и листья. Захлопывается дверь. Во мраке исчезают чьи-то шаги.
Я вспоминаю, как заметила горящие фары из окна своей комнаты. Но это произошло пару дней назад, а не недель.
— Я не понимаю к чему всё это. Сделал ли это кто-то из мигрантов или нет? — Я пытаюсь мысленно представить лицо водителя, но все черты расплываются и становятся неясными.
— Всё может быть. — Мама ставит на стол свой завтрак и, усаживаясь, тянется за пачкой сигарет и пепельницей. — Если в этом году он снова работает на Вордвелов, то мог перегнать машину из любого места, где бы ни спрятал её прошлым летом. — Она выдыхает через нос. — Хотел снова всех напугать.
— Нелл будет в ужасе. — Мэгс натягивает свои кроссовки. — Её отряд искал как раз в том месте.
Нелл очень хотела найти Рианону, как будто была ей чем-то обязана. Они не дружили, и я почти уверена, что Рианона считала Нелл странной, хотя никогда об этом и не говорила. Она была истинным Близнецом — никогда не знаешь, в каком настроении ты её застанешь. Но ради дней, когда Рианона была полна энергии и веселилась, стоило жить. Всякий раз, когда она приходила в гости, Нелл тут же бежала к нам. Однажды, когда Нелл ушла в ванную, Рианона спросила меня:
— Разве она не в специализированном классе?
Я подтвердила. Больше Рианона не поднимала эту тему. Затем мы стали всё чаще проводить время у неё дома, ни разу не обсуждая почему. Но подсознательно я понимала причину. И до сих пор ненавижу себя за то, что так и не вывела Рианону на чистую воду. Теперь я ненавижу то, что держалась за дружбу с ней больше, чем за Нелл.
Нелл подходит к двери и приоткрывает её на несколько сантиметров, поглядывая на маму, как будто она вот-вот взорвётся. Я уверена, что целое утро она выслушивала недовольное ворчание Либби о тёте Саре.
— Привет, — здоровается мама, не поднимая взгляда, что позволяет Нелл расслабиться. Она сняла подвеску. Слава богу.
Выходя из дома, я оглядываюсь на трейлер. Этим утром Либби не зайдёт к нам в дом с чашкой в руке. И когда мы уезжаем, свет в трейлере так и не включается.
День пролетает на глазах, я постоянно наблюдаю за Шэем, стараясь хотя бы держать его темп работы, раз я не могу собрать большего него. Мне кажется, что он понимает мои намерения и ускоряется.
В какой-то момент я врезаюсь в Мейсона, укладывая ящики. Мы уже давно собираем ягоды рядом.
— Извини, — быстро бросает он, не поднимая взгляда от кустов.
— Сама виновата.
Мейсон высыпает ягоды в ящик, наполняя его доверху, и ставит на четыре уже собранных. Он отходит за новой тарой, которую мистер Вордвел и Дьюк выгрузили, заезжая сюда в последний раз. Интересно, Мейсон недолюбливает меня из-за всего вранья или из-за правды, которую ему поведал Шэй? А вдруг он из тех, кто сам судит о людях? В любом случае мне не стоит отвлекаться, так что я обращаю всё своё внимание на сбор голубики.
Во время перерыва на обед я подхожу к штабу и становлюсь напротив миссис Вордвел, засунув ладони в задние карманы шорт. Она косится на меня. Миссис Вордвел очень плохо выглядит: бледная, с мешками под глазами, как будто не спала ночью.
— Да, барышня?
Я поглядываю на зелёную доску, запачканную мелом от постоянных перестановок в списке в конце смены. Некто по фамилии Гейнз переместился на седьмое место, собрав почти пятнадцать килограмм черники за три с половиной дня.
— Лучшим работником когда-нибудь становилась девушка?
— Хочешь попытаться? — Её губы растягиваются в кривой улыбке. — Ты же понимаешь, что невозможно успевать за парнями? — Она заходится хрюкающим смехом. — Хочешь обогнать их за тридцать рабочих часов?
Кажется, миссис Вордвел помнит, что я никогда не работала, — ну за исключением того раза, когда меня уволили. На неё снова находит хмурое настроение, и она поджимает губы. Раньше я никогда не задумывалась об их детях. Скорее всего, они уже взрослые и живут где-нибудь подальше от Сасаноа.
Я отступаю, бросая взгляд на лес, в котором нашли машину Рианоны. Я заметила, что все стараются не смотреть в ту сторону, как будто это раскопанная могила, но вокруг только и разносится шёпот о произошедшем. Мне хочется ответить что-нибудь миссис Вордвел: например, как неприятно, что их снова втянули в разбирательство только из-за того, что однажды Рианона решила доказать что-то, начав работать на полях. Но я не могу вымолвить и слова, так что отхожу от неё.
— Прентис. — Я разворачиваюсь и замечаю, как её глаза изучают меня. — Нет. У девушек никогда не получалось.
Мы останавливаемся на заправке Ирвинга вместе с половиной работников. Когда люди гурьбой направляются за энергетиками, я замечаю, как за нами припарковывается чёрный пикап, из которого доносятся тяжёлые басы. Их я ощущаю даже через свои кроссовки. Я хватаю Мэгс за руку, прежде чем она успевает открыть дверь.
— Я заправлю.
— Давай. Всё равно ты платишь.
Я обхожу машину, уставившись на Джесси в ветровое стекло, когда он подъезжает к колонке, газуя пару раз, прежде чем заглушить мотор.
Он вылезает из машины, вешая очки на воротник.
— Привет. — Я опускаю двадцатку в автомат и вытягиваю шланг, поглядывая на его машину. — Ну и где волчья стая?
— С Дьюком. — Он вставляет заправочный шланг в бак и поворачивается ко мне. — У тебя есть планы?
— Да нет.
— Хочешь, чтобы появились?
Я закусываю губу, надеясь, что он не заметит подкрадывающуюся улыбку.
— Я думала, что ты говорил про выходные.
Он ухмыляется.
— Не могу так долго ждать.
Его колонка отключается: у Джесси в баке не было всего лишь нескольких литров бензина. Я сосредотачиваюсь на цифрах, меняющихся на экране, затем закручиваю крышку бака.
— Подожди. — Я смотрю на Мэгс через окошко. — Я поеду с Джесси.
— Разве ты не наказана?
— Мама ничего об этом не говорила. Просто скажи ей, что я буду дома к десяти. Да она и не будет волноваться.
— Будет, — тихо вставляет Нелл.
— Только если вы её не убедите. — Я поднимаю руки вверх, отступая от дверцы. — Рассчитываю на вас.
Ничего не добавив, Мэгс уезжает с заправки, а Нелл смотрит на меня, не отрывая взгляда, через заднее стекло, пока машина не скрывается на Мэйн-стрит. Встретившись глазами с Джесси, я открываю пассажирскую дверцу и залезаю в машину.
Он поворачивает голову в мою сторону.
— Они злятся?
— Нет. — Мы не отводим взгляда друг от друга. — Так мы поедем или нет?
Он ударяет ладонью по машине и садится рядом со мной. Глядя на его покрытое испариной тело, я оживляюсь и понимаю, что готова на всё. Когда мы отъезжаем, высовываю руку из окна, пропуская ветер сквозь пальцы.
Джесси очень быстро ведёт машину по просёлочным дорогам, не объезжая ямы и, видимо, пытаясь раздразнить меня. Я же только улыбаюсь. Я уже проходила через такое.
Я сижу, согнув колени и уперев пятки в приборную панель, ни разу не поднимая руку к ручке над головой. Он резко поворачивает руль и нажимает на тормоз. Я накручиваю на палец волосы, собранные в хвост. Джесси старается изо всех сил. Мне всё же стоило взять блеск для губ.
Затем мы сворачиваем налево на грязную подъездную дорожку, которая узкой полосой тянется к фермерскому дому. По обе стороны от машины вьются клубы пыли. Быстрее и еще быстрее. В последнюю секунду, когда кажется, что мы либо резко свернём в сторону, либо врежемся прямо в гостиную, я наклоняюсь вперёд и тянусь к ручке на двери.
Джесси поворачивает направо, и мы спускаемся по ухабистой дороге: невозможно и подумать, что она скрывается за низкими ветвями дуба. Перед нами предстаёт рифлёный металлический сарай, курятник и поля с цветущими кустами картофеля, растянувшиеся по обе стороны от дороги.
Джесси останавливает машину на пустом участке около сарая, выключает зажигание и переводит взгляд на меня. Его улыбка должна быть запрещена законом.
— Всё хорошо?
— Ага.
— Выглядишь изнеможённой.
Я не выдерживаю и начинаю смеяться, ударяя его по руке.
— Придурок.
Я удивляюсь, что он открывает мне дверцу, несмотря на свою мимолетную победу. Выхожу из машины, откидывая назад свою кепку, и оглядываюсь по сторонам.
— Чей это дом?
— Моего дяди Калеба.
— Красивый.
— Это ты ещё не видела красоты.
Джесси заходит через открытые двери в сарай. Спустя несколько минут он выезжает верхом на пёстрой серой лошади без седла, уздечки, вожжей и тому подобного. Я быстро отступаю назад. Я каталась на пони, будучи ещё ребенком, на Фестивале Принцесс, но никогда на таком большом коне. Джесси захватывает ладонью часть лошадиной гривы и похлопывает её по боку.
— Залезай.
— Хм... — Я делаю шаг вперёд, но сразу же отступаю назад. — Как?
— Не нравятся лошади?
— Нравятся. Просто я никогда... — Если это ещё одна проверка, то я первоклассно с ней справлюсь. Я расправляю плечи. — Что мне делать?
Я становлюсь на колоду, чтобы схватит лошадь за гриву, перекидываю ногу через её спину и усаживаюсь перед Джесси. Он обвивает меня руками и подталкивает лошадь пятками, заставляя её шагать по тракторной колее. Раскачиваясь из стороны в сторону, я радуюсь, что едем мы медленно.