Девушка в очереди позади меня, примерно моего возраста, чертовски нервничает, взгляд испуганно перескакивает с одного предмета на другой.
— Привет, — говорю я, пытаясь улыбнуться.
— Привет, — отвечает она дрожащим голосом.
— Стажировка? — Догадываюсь я, пытаясь отвлечь ее.
— Метеорология, — отвечает она, смущенно улыбаясь. — Я просто помешана на погоде. Сложно не стать таким, если вырос во Флориде. У нас разнообразная погода.
— А я занимаюсь Разведкой и Картографией, — говорю я. — Отправляюсь туда, где не ступала нога человека и все такое. Ноя часто буду возвращаться на базу. Нужно как-нибудь потусоваться вместе.
Она склоняет голову набок, словно я предложила нечто странное, а затем всё начинает трястись, дрожать, свет моргает, словно лучи стробоскопа. Девушка закрывает глаза из-за вспышек света, а когда открывает их, правый глаз меняется. Я по-прежнему вижу черный край зрачка, но левый глаз — карий, в то время как правый почти весь побелел.
— Эшварен, — шепчет она, глядя сквозь меня.
— Что..?
Плаксивый мужчина в очереди передо мной тоже шепчет это слово:
— Э-э-эшварен.
Когда я оборачиваюсь, вижу, что и его правый глаз стал полностью белым.
— Что это значит?
Но никто не отвечает. Они лишь снова и снова повторяют это слово, и вот, словно подхваченное огнем, оно разносится по всей очереди.
— Эшварен.
— Эшварен.
— Эшварен.
Глаз сверкает, пальцы дрожат, она протягивает руку, чтобы коснуться моего лица.
***
О, привет осязание. Вижу, ты тоже решило заглянуть на огонёк. И раз уж ты здесь, могу сделать вывод, что у меня болит каждая, даже неизвестная доселе, часть тела.
Меня накрывает еще одна волна боли, сметая последние жуткие воспоминания, которые не были сном, напоминая о том, что телу также плохо, как и голове. В горле пересохло, я задыхаюсь и кашляю от усилий произнести хоть слово, поэтому оставляю всяческие попытки и просто пытаюсь существовать. Но вместе с болью и осязанием, появляется способность двигаться. А это значит, что приподнявшись на локтях, я снова могу поизучать парня. Нижняя часть его тела стала темно-серой, видимо, он надел брюки. К сожалению.
День стремительно идет коту под хвост.
Вид штанов наводит меня на щекотливый вопрос, поэтому смотрю вниз, чтобы убедиться, а что же надето на мне. Оказывается, я накрыта легкой серебристой простынёй, и ответ «вообще ничего».
Ха.
Я смотрю на парня, и в этот самый момент, он поворачивается ко мне, его глаза широко распахиваются, когда он понимает, что я очнулась. Я делаю вдох и пытаюсь заговорить, но вместо этого задыхаюсь, в горло впиваются иголки, словно кто-то вырвал мои голосовые связки одну за другой.
— Ты в порядке? — спрашивает он.
— Это Октавия? — Хриплю я.
Он мотает головой, голубые глаза встречаются с моими.
— Как тебя зовут?
— Аврора, — выдавливаю я. — Аври.
— Тайлер, — отвечает он. А мне нужно спросить у него где я. Если мы на «Хэдфилде», то меня слишком рано разбудили, а если мы на Земле, значит миссию завернули. Но что-то в его взгляде заставляет меня смолчать.
С глухим стуком, он прижимается лбом к стеклу между нами. Как я когда — то у окна на Восемьдесят — Девятой Улице. Это воспоминание застаёт меня врасплох, принося с собой волну «где-моя-мама». Этот парень выглядит таким же потерянным, как и я.
— Ты в порядке? — шепчу я.
— Я пропустил его, — наконец произносит он. — Призыв. Я всё пропустил.
Понятия не имею, что такое Призыв или почему он дня него так важен. Но все равно спрашиваю.
— Задержался в другом месте?
Он кивает и вздыхает:
— Спасал тебя.
Спасал. Не очень приятное слово.
— Кто знает, что из этого выйдет, — говорит он, и мы оба понимаем, что он меняет тему разговора. — Я должен был получить четыре из пяти наград, а теперь я застрял на самом дне этой бочки. Отстой. А ведь я всего лишь отозвался на сиг..
— Новости не такие уж и плохие, Тай. — Низкое мурлыканье доносится откуда-то из-за пределов моего поля зрения. Девичий голос. Тайлер отскакивает от меня, словно утратив интерес, прижимаясь спиной к шкафчику для хранения.
— Скарлет.
Осторожно перевожу взгляд в ту сторону… это требует тщательной стратегии и продуманности, поскольку тело отказывается выполнять что-либо без предварительного плана… чтобы посмотреть с кем он поздоровался. Я вижу двух девушек в сине-серых униформах, того цвета, что и у него брюки. У одной из них огненно-рыжие волосы… прямо оранжевые, поразительная краска, подстрижены в острый ассиметричный боб, который длиной до точёного подбородка, в точности как у него. У нее похожие полные губы и брови. Юбка ее униформы невероятно короткая. Она высокая. И просто потрясающая. Видимо, она и есть Скарлет.
У второй девушки узкое лицо, а прямо поперёк горла вытатуирован парящий феникс (ауч). Темные волосы, длиннее и забраны на макушке, виски выбриты по бокам и покрыты огромным количеством татуировок. Даже без улыбки могу с точностью сказать, что у неё есть ямочки, и сама улыбка наверняка широкая, но мне приходится делать все эти умозаключения не видя истинного положения дел, поскольку сейчас она выглядит так, словно кто-то убил её бабушку.
— Кэт? — Говорит ей Тайлер. Голос низкий и умоляющий.
— Кетчетт пытался завербовать меня, — говорит Кэт. — А после него еще куча остальных. Но я всем сказала, что у меня уже есть Альфа, но он просто так не отстанет.
— Так и сказала, да? А что Кетчетт, все еще дышит после такого?
— Ага. — Усмехается девушка. — В следующий раз, когда пойдешь в церковь, помолись за его яички.
Он медленно выдыхает и прижимает ладонь к стеклу, она поднимает свою ладонь и касается его в ответ. Девушка с огненными волосами наблюдает за ними.
— Не нужно было настаивать так сильно, — говорит она. — Но не могу же я бросить тебя одного. Вероятно, ты покончишь жизнь самоубийством, если бы я не избавила тебя от проблем, братишка.
Девушка с татуировками закасывает рукав, демонстрируя еще больше чернил.
— Кстати говоря о самоубийствах, не хочешь рассказать нам, как ты один угодил в Шторм? Снова думал другой головой?
Скарлет согласно кивает.
— Спасать девиц в беде — отдаёт двадцатым веком, Тай.
Что?
Тайлер вскидывает ладони в защитном жесте, словно говоря «Что вам от меня надо?», и тогда девушки поворачиваются и изучают меня любопытными взглядами. Пронзительно. Оценивающе.
— Мне нравятся ее волосы, — заявляет Скарлет. Затем, будто вспомнив, что я — живой человек, говорит чуть громче и помедленней. — Мне нравятся твои волосы.
Вторая девушка фыркает, явно менее впечатлённая.
— Ты уже сообщил ей плохие новости про библиотечные книги?
— Кэт! — Хором огрызаются брат с сестрой.
Прежде чем они успевают продолжить, вмешивается другой голос, постарше.
— Легионер Джонс, карантин снят, можете возвращаться.
Тай смотрит на меня, и наши взгляды встречаются. Он колеблется.
— Вы уже сообщили ей плохие новости?
— Можешь позвонить утром, чтобы узнать, когда можно будет ее навестить, — говорит голос.
Он неохотно кивает, выходя из своего бокса, дверь с шипением открывается перед ним. Бросив на меня взгляд, трио уходит, голоса умолкают, когда он исчезает из виду.
— Эй, можно взять рубашку?
Мозг начинает собирать всё больше фактов, волнение усиливается по мере того, как испаряется летаргия после крио.
Где я? Кто все эти люди? Они в униформах, значит это какой-то военный объект? Если и так, что я здесь делаю? Я в безопасности? Пытаюсь прокаркать вопрос, но голос отказывается работать. Да и здесь не у кого спросить?
И вот я остаюсь одна в тишине, каждый нерв пульсирует в такт сердцебиению, голова кружится от вопросов, пытаюсь избавиться от путаницы, которая, как мне не сказали, бывает после крио.
***
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я снова услышала голоса. Мне как раз снится еще одни странный сон о мире, полном цепких зеленых растений, голубых хлопьев, падающих с неба, когда..
— Аврора, ты меня слышишь?
С огромным усилием прогоняю образ места, которого не видела прежде и поворачиваю голову. Должно быть, я задремала, рядом со мной женщина в точно-такой же серо-голубой униформе. Она ослепительно белая. И я не о том, что я наполовину китаянка, а вы белее меня. Нет, говоря белая, я подразумеваю кристально-белый цвет, словно Белоснежка. Невыносимо белая. Ее глаза бледно-серые, без белка, и безумно огромные. Белоснежные волосы собраны в хвост.
— Я Главный Предводитель Боевого Клана Дэнил де Верра де Стой. — Она замолкает, чтобы я переварила услышанное. — Приятно познакомиться с тобой, Аврора.
Главный Клан чего-чего?
— Ммм, — соглашаюсь я, не желая рисковать в произношении других звуков. Меня называли Авророй лишь в случае неприятностей.
— Представляю, как много у тебя вопросов, — говорит она.
Она явно не ждет моего ответа. Я продолжаю кивать, желая продлить этот момент.
— Боюсь, у меня плохие новости, — продолжает она. — Не знаю, как тебе сказать об этом, поэтому буду откровенна. Когда ваш корабль направлялся на Лэйгун, произошел несчастный случай.
— Мы направлялись на Октавию, — тихо говорю я, но уже понимаю, что название колонии не имеет значения. По осторожной сдержанности ее тона можно понять, что грядет нечто большее. В воздухе повисло напряжение, словно затишье перед бурей.
— Тебя некорректно извлекли из криопода, — продолжает она, — поэтому ты чувствуешь себя так, словно тебя вывернули наизнанку. Скоро станет легче. Но с «Хэдфилдом» произошел несчастный случай в Складке, Аврора.
— Аври, — шепчу я.
Несчастный случай в Складке.
— Аври.
— Что еще за несчастный случай? — Спрашиваю я.
— Вы были брошены на произвол судьбы. Должно быть, ты заметила, что я несколько не похожа на тебя.
— Мама всегда говорила, что невежливо указывать на подобные вещи.
На это она лишь грустно улыбнулась.
— Я — Бетрасканка. Один из инопланетных видов, с которыми Земляне вошли в контакт начиная с того времени, как ты поднялась на борт «Хэдфилда».
Мозг вытягивается в один блинный бииииииииииииииип, все связные мысли в отключке.
Инопланетные виды?
И много их?
Ответ не получен, система перегружается.
— Хм, — очень осторожно произношу я. Мозг изо всех сил пытается отбросить всевозможные варианты, но у него ничего хорошего не выходит. Это какая-то теория заговора? Неужели меня похитили психи? Быть может, военные тренируют первые контакты с пришельцами на нас?
— Понимаю, должно быть, всё это сложно переварить, — говорит она.
— Мы встретили пришельцев? — выдавливаю я.
— Боюсь, что так.
— Но Складка в Октавию занимала лишь неделю! Если мы еще не там, значит осталась пара дней, верно?
— Боюсь, что нет.
Что-то пытается просочиться в поле моего зрения, словно вода, только эта вода фосфоресцирует тысячами точек бирюзового света. Я прогоняю образы, пытаясь сосредоточиться на женщине у моей кровати.
— Как… — горло не слушается. Едва шепчу: — Как долго меня не было?
— Мне так жаль, Аврора. Аври.
— Как долго?
— Две сотни и двадцать лет.
— Что? Вы, должно быть, шутите. Это же… — Но я не хочу произносить эти слова. — О чем вы говорите?
— Знаю, должно быть это сложно, — осторожно говорит она.
Сложно?
СЛОЖНО?
Нужно поговорить с кем-то нормальным. Сердце дико стучит, пытаясь вырваться из груди, пульсация отдаёт в виски. Прижимая к себе серебряную простыню и сажусь, мир вокруг кружится. Но мне удается перекинуть ногу через край кровати и, обвязавшись простынёй словно тогой, я встаю на ноги.
— Аврора..
— Я хочу поговорить с кем-то из «Ад Астры», с кем — то из экспедиции в Октавию. Хочу поговорить с мамой или папой.
— Аврора, пожалуйста..
Спотыкаясь, делаю несколько первых шагов, и по инерции меня тянет к двери, которая скользит, открываясь, при моем приближении. Две женщины в серо-голубой униформе оборачиваются, глядя на меня, а одна даже делает шаг мне навстречу. Пытаюсь увернуться, но едва не падаю набок, а она хватает меня за плечо. Руки слишком заняты тем, что удерживают простынь, поэтому пинаю ее по коленке. Женщина вскрикивает, болезненно впиваясь в меня пальцами.
— Пропустите ее. — Раздается голос Белой Боевой Предводительницы за моей спиной, и, в полную противоположность моей панике, она спокойна. Вроде как смирилась. Женщина отпускает меня, ноги дрожат, когда я, шатаясь, иду вперед, горло перехватывает, словно кто-то сжимает его.
А затем я вижу окна. И пейзаж, развернувшийся за ними.
Звезды.
Мозг быстро начал перебирать варианты происходящего. Вид за окнами не стена. И не здание. Это огромный кусок металла со встроенными светильниками, расположившийся дугой. Это космические корабли, крутящиеся вокруг него, словно стайка рыб у акулы. Это космическая станция. Я в космосе. Это место нереально. похоже на верфи, с которых стартовал «Хэдфилд», чем-то напоминает заправочную станцию в каком-нибудь захолустье.
Это невозможно.
Если только эта леди и вправду не инопланетянка.
Если только я и вправду не в космосе.
Если только это и вправду не будущее.
Биииииииииииииииип.
Ошибка системы, требуется перезагрузка.
Мне двести тридцать семь лет.
Все кого я знаю мертвы.
Родители мертвы.
Моя сестра мертва.
Друзья мертвы.
Дома больше нет.
Все, что мне знакомо — исчезло.
Я не могу.
На меня накатывает еще одна волна видений.
И на этот раз я позволяю ее водам обрушится на свою голову.
И они тянут меня вниз.
3
Скарлет
Дело — дрянь.
Так думает мой младший брат. Это написано у него на лице. Но на самом деле он так никогда не скажет, ибо Тайлер Джонс, Командир Отряда, Первый класс, грубо не выражается. Тайлер Джонс не употребляет наркотики, не выпивает, и не делает всего того, что мы, простые смертные, творим ради удовольствия. Но если мои восемнадцать лет в этой галактике меня чему-то и научили, то это: только потому, что ты не говоришь об этом, еще не значит, что ты об этом не думаешь.
Мы сидим на мезонине над дендрарием… ну, Кэт и я сидим. Тайлер ходит взад и вперед, пытаясь смириться с мыслью о том, что пять лет упорной работы вылетели в трубу. Он взъерошивает свои светлые волосы, проходя мимо меня в семисотый раз, и я замечаю небольшое грязное пятнышко на его всегда идеально чистых ботинках.
Да, он действительно сильно переживает.
Купол над нами прозрачен, пропуская свет миллиардов далёких солнц. Сад внизу — смесь различных сортов фауны со всей галактики: завитки Регелианского стекляруса, шары Пангейского сумрака, цветки поющего хрусталя из стилсси с Армемиды IV. Дендрарий, вероятно, мое самое любимое место во всей академии, но из-за моего любимого брата сейчас всё это великолепие кажется потерянным.
И не могу его винить в этом, правда.
— Это еще не конец, Тай, — рискнула начать разговор я.
— Но признай, он чертовски близок к нему, — ответила Кэт. Я искоса смотрю на Кэт и выдавливаю улыбку в стиле «лучше помолчи».
— Стоит взглянуть на это с другой стороны, — стиснув зубы, произношу я.
— Брось, Скар, — говорит Кэт, игнорируя мою «лучше помолчи» улыбку. — Всем известно, что Тая обставили. Он самый титулованный Альфа в нашем выпуске. А теперь он застрял с отбросами и аутсайдерами, с которыми ни один командир отделения не хотел связываться.
— Не для того же, чтобы потешить твое безудержное самолюбие, — вздыхаю я, — но ты лучший Ас в академии, Кэт. Да и отбросом тебя не назовёшь.