Мой день рождения.
Папа забыл поздравить меня с днем рождения.
Это последнее, что я успела сказать ему. Я сказала, что он хуже всех и бросила трубку.
А теперь он..
Но я пока не готова думать о том, что потеряла. Во главе списка то, что произошло, и это слишком. Поэтому прогнав мысли прочь, беру юниглас. Переворачиваю устройство на ладони, и экран поворачивается следом за ним. Пытаюсь нажать на раздел «карта», потому что когда-то я была картографическим ботаном, думаю, я навсегда им останусь.
Детализированный голографический дисплей вспыхивает над юнигласом, показывая несколько этажей надо мной и подо мной, отмечая мое местоположение красным мигающим маячком. На маленькой иконке написано: НАПРАВЛЕНИЯ. Детали просто поразительны, и я смотрю, не отрываясь. Я видела прототипы подобных вещей, когда ездила с отцом на торговые выставки в Шанхай, но по сравнению в теми прототипами, эти штуки как трехколесный велосипед наряду с Харлеем.
— Вау, — говорю я. — Спасибо.
Устройство трижды пикает, и говорит высоким роботизированным голосом.
— Вы еще ничего не видели.
Я едва не роняю его, жонглируя им пару секунд, потом цепляюсь за него обеими руками. Едва сдерживаюсь, чтобы не сказать «Эта тварь только что говорила со мной?»
Аури, ты же посол целого века, Капитан Сексуальность наверняка подумает, что ты полная тупица. Возьми себя в руки.
— Эта штука умнее меня, — бормочу я.
— Оу, не огорчайтесь, босс. Вы всего лишь человек.
— Я не с тобой разговариваю.
— Я первоклассная модель юнигласа нового поколения, недоступная за пределами Академии, — выдает он в ответ. — Я в семнадцать раз умнее его. И в три раза красивее. Вам следует говорить со мной..
— Режим молчания, — приказывает Тайлер.
Юниглас замолкает, а я смотрю на парня, сидящего на краешке моей кровати.
— Это мой старый юнит, — объясняет он с одной из своих убийственных улыбок. — У него есть доступ к архивам академии, но это лучше, чем вообще ничего.
— Это невероятно, — говорю я. — Они все…так разговаривают?
— Не как этот, на самом деле. У более старых моделей в оперативной памяти прописана «личность». Таких больше не выпускают, техники терпеть их не могут. Да и, честно говоря, эти модели были глючными. И болтали…без умолку.
— Думаю, мы поладим, — говорю я. — Я… я ценю это.
Добрый жест, когда никого не знаешь….словно глоток воды в пустыне, понимаю я. Он неуверенно кусает губу.
— Так, как ты справляешься со всем этим? — Спрашивает он.
Я смотрю на юниглас, на блестящую коробочку, которая указывает направление.
— Я в порядке, — в конце концов, отвечаю я. Я решаю сосредоточиться на чем-нибудь материальном, потому что не думаю, что мы знаем друг друга настолько хорошо, чтобы делиться с ним своими страхами, а если я не буду иметь дело с реальностью, мой разум выдумает свою собственную версию, и мне станет трудно различать их.
О личных вещах говорят лишь на третьем или четвертом свидании, так ведь?
— Чувствую себя слабой, — отвечаю я, садясь рядом с ним. — Уставшей. Наверное, это потому что я слишком долго пробыла на Хэдфилде, никто точно не знает, что со мной происходит. Не знаю, вдруг это опасно, но опять же, когда мы стартовали, мы не могли долго пробыть в Складке. Начинаются галлюцинации, паранойя.
Я замолкаю, понимаю, что именно это со мной и происходит.
Что там дальше по списку, паранойя?
— Это по-прежнему опасно. — Кивает Тайлер. — Оказалось, что путешествие в Складке оказывает негативное влияние на молодой организм. На сегодняшний день наши технологии несколько отличны от ваших. В те дни, когда стартовал Хэдфилд, люди путешествовали сквозь естественно созданные врата. Слабые места в Складке. Теперь, мы можем построить точку откуда угодно, где пожелаешь. За станцией, на которой мы сейчас находимся, кстати, есть одна большая.
— Я видела… — Мотаю головой, вспоминая вид станции, когда я вышла из комнаты. — Значит, теперь люди могут отравиться куда захотят?
— Вообще-то, это довольно забавно, — говорит он, покусывая губу.
-..Что ты имеешь в виду?
— Ты слышала о системе Авроры?
Я моргаю.
— Ты надо мной издеваешься?
— Мы вращаемся вокруг Гамма — Авроры, третьей звезды в скоплении, — говорит он, разводя руки в стороны, показывая на станцию вокруг нас. — Аврора О`Мэлли, добро пожаловать в Академию Авроры, учебное заведение Легиона Авроры.
-.. теперь у меня легион?
Он пожимает плечами и дарит мне одну из тех улыбок, по которой не поймешь очарован он, удивлен или напуган.
— Я в свое время посещала шестнадцать разных школ, — рассказываю я. — И в классе обязательно была девчонка, которую тоже звали Аврора. Теперь так зовут только звезду?
— И космическую академию тоже.
Я качаю головой, понимая, что мысли снова возвращаются к..
— Мама сказала бы, что это судьба.
— Творец присматривает за тобой, — соглашается Тай.
Я прикусываю губу. Я должна искать ответы, а вместо этого вопросов еще больше.
— Значит, люди побывали больше, чем на двух планетах. И..мы нашли пришельцев. Прошлым вечером я познакомилась с одной. Думаю, она сказала, что она тут главная.
— Ага, это Боевой Командир де Стой, — говорит он. — Она Бетрасканка. Она родом с Траска, из системы Белинари. В основном они живут под землей, и не получают витамин Д, как мы, отсюда недостаток меланина и контактные линзы. Биологически — мы идентичны. Они стали первым видом, с которым человечество вступило в контакт. Пару сотен лет назад мы воевали, но они были нашим самым сильным союзником на протяжении многих поколений.
Я вспоминаю парня из видения. Сексуальный, сердитый, с остроконечными ушами, длинными серебристыми волосами.
— А на вашей станции есть, эм, другие виды? Быть может, с…. — Я не могу сказать это вслух, одним пальцем касаюсь кончика собственного уха. Я прозвучу как идиотка, если я его выдумала.
— Сильдрати. — Кивает он, улыбка исчезает с его лица. — Мы воевали с ними в течение нескольких десятилетий. Терра заключила с ними договор лишь пару лет назад.
Его рука невольно поднимается и сжимает цепочку на шее. Он вытягивает ее из выреза, кажется, он даже не понимает, что делает, мгновение я вижу кольцо, которое он сразу же сжимает в кулаке. Он снова улыбается, но этот раз слабо.
— Но прямо сейчас тебе не нужен урок истории. Суть в том, что да, мы открыли множество других видов. Одни пошли на сотрудничество, другие — нет.
— Так что ты тут делаешь?
Имею в виду, эти ямочки тут лишь на пол — ставки.
— Я — Легионер, — отвечает он. — В твое время была такая штука как Организация Объединенных Наций, верно?
Я киваю.
— Это ты?
— Более или менее, — говорит он. — Мы — Легион Авроры. Мы — коалиция между Землянами, то есть людьми и Бетрасканцами. Когда пару лет назад закончилась война, к нам присоединились некоторые из Сильдрати. Мы — независимый легион миротворцев. Мы выступаем посредниками в пограничных конфликтах, охраняем нейтральные зоны космоса. — Его губы изгибаются в искренней улыбке. — За исключением того, что многие из нас не люди.
— И вчера что-то произошло у кадетов? Я слышала, как медсестры говорили что-то про отряды. — И вот так просто, я обратила прекрасную улыбку в безмолвный камень.
Прощайте ямочки. Я по вам уже скучаю.
— На последнем курсе, у нас формируются отряды, — говорит он. — Шесть легионеров, включая шесть специальных направлений здесь, в Академии. Вчера состоялось большое ежегодное мероприятие под названием Призыв. На нем формировались отряды.
— Важный день. Но у тебя такой вид, будто кто-то сбил твоего кота. — Я пыталась заставить его улыбнуться, и отчасти мне удалось.
— Альфы выбирают членов отряда на Призыве, и те, к кого высшие результаты экзаменов, имеют право выбирать первыми.
— Вот только вместо этого ты спасал меня. — Сердце пропускает удар, когда всё встает на свои места. — Мне жаль, Тайлер.
Он быстро мотает головой, его голос серьезен.
— Нет. Не жалей. На моем месте так поступил бы любой Легионер, и я сделал бы это снова. Я рад, что ты здесь, Аврора.
— Аури, — бормочу я.
— Аури, — нежно повторяет он.
И на мгновение мы оба замолкаем, потому что, полагаю, вся эта ситуация со спасением создала свою рода связь между нами, поэтому мы оба подпрыгиваем, когда дверь открывается и входит довольно сварливая медсестра.
— На сегодня все, Легионер Джонс, — говорит она.
Мгновение Тай колеблется, затем поднимается на ноги.
— Можно мне..
— Ты можешь навестить ее завтра, — говорит медсестра.
— Сегодня я отбываю, мэм.
— Ты уезжаешь? — Выпаливаю я, тихо начиная паниковать.
— Не волнуйся, я еще вернусь. — Улыбается он. — Но да, на ту гуманитарную миссию, о которой я тебе рассказывал. Через двадцать минут у моего отряда первый инструктаж.
— Тогда тебе лучше поспешить, Легионер, — говорит медсестра. Она серьезна и лаконична. Поэтому Тайлер резко салютует мне и в последний раз сияет своими ямочками.
— Я навещу тебя сразу же, как только вернусь, хорошо?
— Хорошо..
Но каким-то образом, все не так уж хорошо. Печально взмахнув рукой, Капитан Сексуальность идет к двери.
Медсестра суетиться вокруг меня, тычет и сует мне разные инструменты, которые я даже не узнаю. Я сворачиваю белые простыни, чтобы она не увидела кровь и бросаю в грязное белье. Пока я жду ее, я понимаю, что нахожусь на космической станции, в десяти тысячах световых лет от Земли. Совершенно одна.
Как все это стало моей жизнью?
Почему я получила еще один шанс на жизнь, в то время как десять тысяч других людей на борту Хэдфилда потеряли свои?
Медсестра наконец уходит, и я снова остаюсь одна. В голове неразбериха, и теперь, когда не на что больше отвлекаться, реальность моей ситуации выходит на первый план. Даже если мои родители оправились от моей потери и прожили долгую, чудесную жизнь, они уже век как мертвы. Я никогда их больше не увижу.
Я никогда не увижу свою сестру, Келли.
Все, кого я знала — мертвы.
Мой дом, мои вещи.
С трудом сосредотачиваюсь на этой мысли, словно шевелю расшатавшийся зуб, пытаясь определить в какой именно точке он болит. Даже нелепые мелочи вызывают приступы боли. Мои кроссовки. Мои награды. Тот факт, что двести лет спустя я так и не узнаю, чем закончился любимый сериал.
Я бросаю взгляд на подарок Тайлера в своей руке. Маленькая сияющая подсказка мигает на экране.
Пожалуйста, назовите своё устройство.
А затем, немного подумав, я печатаю единственное слово в ответ.
Магеллан.
Потому что он был легендарным исследователем… ну, за исключением того, что умер он ужасной смертью и далеко от дома. Перед этим он успел немало повидать. И поэтому я выбрала исследования. Потому что хотела все увидеть. Быть может, теперь повидаю. И, честно говоря, мне бы не помешало немного Большого Моджо М.
После нескольких секунд загрузки, устройство загорается и начинает говорить.
— Здравствуйте! Что-то нужно, босс?
— Да. — Разум соображает слишком медленно. — Ты можешь провести для меня небольшое исследование?
— Скажите лишь слово, — отвечает он. Я знаю, стоит мне один раз увидеть это, и я уже никогда не смогу позабыть. Но я также знаю, что выбора у меня нет. Не стань я расспрашивать, кто-нибудь все равно мне расскажет.
— Колония, в которую направлялся Хэдфилд, — медленно произношу я, припоминая, что Боевой Командир де Стой называла другое имя. — Можешь рассказать мне о ней?
— Без проблем, — щебечет Магеланн, издавая веселый писк. — Колония Лэй Гун, сейчас будет.
Да, именно так она ее и называла. Должно быть, название изменили..
Магеллан создает 3D модель системы над экраном, планеты медленно вращаются вокруг солнца. Но я хмурюсь.
— Погоди минуту, Магеллан. Это не Октавия.
— Нет, — соглашается он. — Это Лэй Гун.
— Ладно, в твоей базе данных есть система Октавия? — медленно говорю я.
Магеллан показывает другую солнечную систему над экраном, и она сразу же кажется знакомой. Я тычу пальцем в третью планету.
— Увеличить вот это изображение. Вращать.
И вот оно. Вижу знакомый участок береговой линии, островок дальше по реке, где обосновалась поселение Батлер. Именно там мне суждено было оказаться.
— Не хочу портить ваш праздник дождем, — радостно начинает Магеллан, — но ни на одной из этих планет в этой системе никогда не было поселений. Это под запретом.
… Под каким еще запретом?
— Запрет на вход в эту систему. Запретные системы представляют опасность, по меньшей мере, для двадцати пяти разумных видом и отмечены планетарным сигнальным маяком. Нарушение за вход в запретную зону равен нулю удовольствия.
— Но с Октавией все было в порядке, — возражаю я.
— Нет, — спорит со мной Магеллан. — Планета была признана непригодной для обитания, и там так и не было создано ни одной колонии. Могу ли я предложить вам еще более информации об импорте и экспорте на Лэй Гун, или сезонных фестивалях?
Желудок сжимается, но я все равно заставляю себя задать вопрос.
— Ты можешь поискать для меня колониальные архивные записи? Я хочу знать, что случилось с Чжан Цзы. Родился в две тысячи сто двадцать пятом. Он мой отец.
Ожидание тянется бесконечно, но в конечном итоге Магеллан подает звуковой сигнал, словно откашливается перед тем, как ответить.
— В базе данных Землян нет упоминаний об этом имени.
Горло сжимает, дыхание перехватывает.
Быть может, это просто ошибка?
Но прежде чем я успеваю продолжить, в дверь раздается негромкий стук и она открывается, впуская женщину — Бетрасканку, Боевого Командира де Стой. Она в серо-голубой форме, похожей на Тая, только у нее она более официальна.
— Доброе утро, Аврора, — говорит она, закрывая дверь. Ее взгляд скользит в сторону камеры, но затем она переводит его на меня, когда садится на кровать. — Я рада, что ты переоделась. Вижу, у тебя появился юниглас.
Магеллан достаточно умен, чтобы удержать своё нахальство при себе, и я кладу его под подушку.
— Да, — говорю я, стараясь придать своему голосу больше здравого смысла. Если позволю услышать ей горе, она подумает, что я не справляюсь, и начнет нянчиться, как с ребенком. Не хочу, чтобы за меня принимали решения. Мне нужно понять, что происходит.
— А как ты себя чувствуешь?
— Я в порядке, — выдавливаю я.
— Нет ничего постыдного в том, чтобы чувствовать побочные эффекты от длительного пребывания в Складке. — Когда наши глаза встречаются, меня нервирует ее пустой взгляд серых глаз. — И эти эффекты могут быть серьезными, даже для такого юного разума, как твой. Твоему настроению и воспоминаниям потребуется время, чтобы войти в колею.
Сказать ей о кровотечении из носа? О том, что ни одна из прядей моих волос не была прежде белой? О галлюцинациях?
Почему я не рассказала ей?
Вместо этого, решаю начать с малого. Ощущаю ее желание быть со мной откровенной.
— Я просто искала, что случилось с.. — Голос дрожит, и я замолкаю. — Я пыталась выяснить, что случилось с отцом. Но записи нашей колонии кажется, изменили. И все сведения о моем отце…утеряны.
Какое ничтожное слово, для такой большой беды.
Молчание растягивается слишком долго.
— Это так?
— Так и есть, — соглашаюсь я. — И это немного расстраивает, поскольку мне хотелось бы знать, как все обернулось для дорогих мне людей.
— Конечно, — говорит она. — Мы попросим кого-нибудь заняться этим делом.
Снова кивок.
— Когда же кто-нибудь займется этим делом? — Настаиваю я. — Это ведь не старые документы, которые попросту затерялись. Подобные вещи должны где-нибудь храниться, верно?
— Полагаю, что так, — соглашается она. — Однако, у меня есть и хорошие новости. Земное правительство пришлет за тобой корабль. Ты наивысший их приоритет, прямиком от глобального разведывательного агентства. Как только прибудут их оперативники, они проводят вас домой. Это совершено безопасно.