Это просто ощущается правильным. И впервые за долгое время я чувствую себя хорошо. Не хочу, чтобы это чувство уходило.
Я продолжаю касаться ее, ласкаю молочного цвета нежную кожу, а она все еще позволяет мне это. Это шаг в правильном направлении.
— Я был придурком. Мне жаль.
Слабая улыбка — единственный ответ.
— Ну же, красавица, ты можешь придумать что-нибудь получше.
Ее дрожащая улыбка становится шире, а жесткая поза чуть-чуть расслабляется.
— Я не знала, что и думать. Ты, кажется, зол.
— Просто плохие новости, но утром я все улажу. Извини. Пожалуйста, можешь остаться?
Камрин кивает, и я скольжу рукой вниз от ее подбородка к изящной шее, потом к плечу, наслаждаясь прикосновением мягкого кашемира к моим пальцам. Она проводит кончиком языка по нижней губе. Движение очень быстрое, но успевает подкинуть эротические образы ее рта, прижатого к моему, губ, двигающихся по моему члену. У нее красивый рот. Но она не использует его, чтобы быть нахальной, хотя эти пухлые губы так и умоляют, чтобы их поцеловали.
Скольжу ладонью ниже, пока не останавливаюсь на ее пояснице. Это движение слегка толкает Камрин вперед, и ее упругая грудь задевает мою. Камрин отвечает легкой дрожью.
Мой член мгновенно становится твердым от потрескивающего между нами напряжения. Такое невесомое прикосновение никогда не возбуждало меня так быстро. Но прямо сейчас я не могу позволить себе думать об этом. Хоть и подозреваю, что в спальне между нами будет взрывоопасная химия. Желая поглотить ее, попробовать на вкус губы и услышать стоны желания, я заставляю себя оторваться от мягких изгибов ее тела, огромных голодных глаз и сочных губ.
— Проходи. Присоединяйся ко мне, — говорю я и беру Камрин за руку.
Она кивает, и я веду ее на балкон.
— Здесь всегда так красиво? — спрашивает она, когда мы выходим наружу.
— Я немного приукрасил, — вру я. Хотя потратил целый час, чтобы полностью переделать это место.
Камрин садится на одну из подушек, а я располагаюсь напротив нее.
Наливаю нам по бокалу вина, пока мы устраиваемся. Затем наблюдаю, как Камрин осматривает окружающий вид. Вдали сверкают высокие здания, и легкий ветерок поднимает выбившуюся прядь ее волос.
Несмотря на то, что быть с ней рядом — потрясающе, мои мысли слегка омрачены последними событиями.
— Если ты так стараешься ради простого свидания в среду вечером, не думаю, что у нас возникнут проблемы с твоей женитьбой, — шутит Камрин.
Я выдыхаю, сжимая челюсти. Точно, таков план.
— Наслаждайся вином. Позволь мне накрыть на стол.
Я извиняюсь и иду на кухню, где достаю из духовки еще теплые тарелки и пытаюсь отодвинуть в сторону сценарий, разыгравшийся в моем мозгу.
Просто остынь, приятель. По шагу за раз.
Я ставлю перед Камрин тарелку, кладу салфетку и столовое серебро.
— Вау. Я впечатлена, — говорит она, разглядывая еду.
— Надеюсь, у тебя нет аллергии на морепродукты.
— Совершенно верно. Все выглядит аппетитно.
После того как я занимаю свое место напротив нее, мы приступаем к еде.
Вечерний воздух бодрит, и я укрываю шерстяным пледом ее колени.
— Тебе не слишком холодно? Мы можем зайти внутрь, если ты хочешь.
Покачав головой, Камрин сильнее натягивает на себя плед.
— Здесь прекрасно, — говорит она и пробует порцию пасты.
Ни один из нас, кажется, не хочет обсуждать слона в комнате, ту причину, по которой мы работаем вместе — мою предстоящую свадьбу. Поэтому ведем светскую беседу и придерживаемся безопасных тем.
Когда мы заканчиваем с ужином, я складываю тарелки и отставляю их в сторону, затем достаю шоколадные трюфели, которые купил сегодня, и кладу их на перевернутую корзину.
— Наше здоровье. — Камрин прикасается своим шоколадом к моему, затем кладет его в рот.
— Итак, Камрин Палмер. Скажи мне, кого ты ищешь?
Она жует и глотает, наслаждаясь горько-сладким шоколадом с карамелью.
— Как это ни старомодно, но я ищу своего лобстера.
Мои брови взлетают вверх от ее неожиданного ответа.
— Лобстера?
Она издает коротким резкий смешок, который мне нравится еще больше.
— Возможно, это просто глупый миф, но разве ты никогда не слышал, что лобстеры находят одну пару на всю жизнь?
Я отрицательно качаю головой.
— Думаю, кто-то навесил тебе лапши на уши, красавица.
— Эй, ш-ш-ш. Не развеивай мои фантазии.
— Как скажешь. — Я ухмыляюсь, забавляясь тем, что она ищет лобстера. — Продолжай.
— Я ищу свое «долго и счастливо». Того, с кем можно состариться.
Ее мечтательная улыбка быстро исчезает, а на лице отражается паника.
— О боже, я только что сказала тебе, что ищу обязательства. Теперь не стесняйся, беги от меня в другую сторону. Если нужно, то спускайся по трубе.
— Ты не сказала, что я должен дать тебе обязательство, ты просто рассказала мне, что ищешь, — поправляю я. — А женщина, знающая, чего она хочет, всегда была и будет очень сексуальной.
Камрин прикусывает нижнюю губу между зубами, а в моей голове проносятся озорные мысли.
— Я просто хочу, чтобы все было обычно, — говорит она. — Было бы глупо зацикливаться на этом, когда столько всего происходит.
— Да, конечно. Так будет лучше, — соглашаюсь я.
Камрин делает еще один глоток вина.
— Могу я спросить, что тебя так беспокоило, когда я пришла?
Борясь с тяжестью в груди, принимаю решение рассказать Камрин. И хотя я не готов делиться всем, понимаю, что она заслуживает знать. Об этом я никогда не рассказывал Ребекке, даже после восьми месяцев отношений.
Откашлявшись, я делюсь:
— У моей мамы в последнее время ухудшилось здоровье. Это тяжело. А дядя Чарльз просто волнуется, вот и все.
— Мне очень жаль, — мягко произносит она. — Я не знала.
Кивнув, я делаю глоток вина. Я ни с кем не делился и не говорил о серьезности ситуации, но нежный взгляд Камрин просит рассказать ей немного больше о себе.
— У нее есть только я. Отец бросил нас три года назад.
— Печально. — Камрин складывает руки на коленях и смотрит на них. — Мой отец ушел, когда я была маленькой.
Когда она поднимает глаза и встречается со мной взглядом, я вижу боль и утрату из-за отсутствия отца. Когда жизненно важный для нас человек исчезает, в сердце остается огромная дыра. Я знаю об этом не понаслышке.
Мы продолжаем наш разговор, переходя от темы к теме, и в отличие от других женщин, с которыми встречался, с Камрин я говорю открыто. Мы обсуждаем наши цели, наши семьи, немного говорим о работе. Узнаем, что оба не поддерживаем отношения с отцом. В этой общности есть что-то неожиданное.
Хотя боль и душевные муки, которые сопровождают потерю отца, я никому бы не пожелал, печаль, скрывающаяся за взглядом Камрин, говорит, что она тоже не хотела бы, чтобы в этом мы совпадали.
— Давай выпьем еще по бокалу вина, — предлагаю я.
— Хорошо, как пожелаешь.
ГЛАВА 15
Камрин
Сегодняшний вечер дал больше, чем я могла себе представить. Любой, кто посмотрит на мою жизнь со стороны, может подумать, что у меня есть все. Отличная карьера? Есть. Небольшая, но сплоченная группа подружек? Есть.
Но реальность сильно отличается. Я жажду настоящей любви, партнера в жизни, того, кто понимает меня и принимает такой, какая я есть. Мой бывший не был таким мужчиной, и я обманывала себя, думая, что все хорошо… жить в свои двадцать мимолетными увлечениями. Но в глубине души я жажду большего.
И сегодня вечером Стерлинг неосознанно вскрыл огромную зияющую рану внутри меня. Он заставил меня почувствовать себя особенной, спланировал что-то специально для меня. Показал, каково это — провести вечер с мужчиной, заинтересованным в разговоре только ради того, чтобы узнать меня. Боюсь, я уже никогда не буду прежней.
Я ни с кем не встречалась, ни с кем не ходила на свидания после Дэвида Придурка, и, честно говоря, я почти потеряла надежду на то, что хорошие мужчины действительно существуют. Но если есть такие мужчины как Стерлинг Куинн, то, возможно, охота за моим лобстером не напрасна. Я до сих пор не могу поверить, что рассказала ему об этом. Стерлинг был так любезен и мил, что я не жалею об этом.
Мы закончили ужин, десерт и теперь развалились на подушках на балконе, потягивая второй бокал вина. Мое сердце настолько переполнено противоречивыми чувствами, что я притихла.
— Ты спрашивала о моем прошлом. — Говоря это, Стерлинг смотрит на проезжающие машины.
Я едва замечала тихий гул и случайные автомобильные гудки на фоне, так как мы глубоко были погружены в разговор большую часть вечера. Изучая профиль моего собеседника — квадратный подбородок, покрытый темной щетиной, сильный прямой нос и полные губы — я не сразу понимаю, что он ждет от меня ответа.
— Да, мне было любопытно.
— В прошлом году у меня была девушка. Юрист с работы. Это было удобно.
Я снова чувствую укол ревности, как и раньше, когда думала о его прошлом.
— Понимаю. И как долго вы с ней встречались?
— Около восьми месяцев.
Дольше, чем я предполагала.
— Звучит серьезно. Все это время вы были верны друг другу?
— Конечно, я был. Но нет, это было несерьезно, по крайней мере, не в том смысле, как ты думаешь. Мы не говорили друг другу слов любви, — добавляет он.
— И она полностью исчезла из твоей жизни?
Стерлинг потирает затылок.
— Я все еще иногда вижу ее в офисе, но мы работаем на разных этажах. Она звонит время от времени, но я двигаюсь дальше.
Кажется, Стерлингу было бы проще жениться на ком-то, с кем было комфортно, с кем была история, чем на какой-то незнакомке, но я не собираюсь этого говорить. У него должны быть свои причины.
— А что насчет тебя? В прошлом году ты тоже с кем-то встречалась. Дэвид, не так ли?
Я киваю, удивляясь, что Стерлинг вообще это заметил. Может быть, он молча наблюдал за мной, как я за ним.
— Мы расстались около полугода назад. Он слинял. — С моим сердцем, кошельком и хорошей кредитной историей.
— И с тех пор никого не было? — спрашивает Стерлинг.
Я качаю головой.
— У меня не было ни малейшего интереса к свиданиям. — До тебя.
— Как и у меня, — говорит он.
— Но теперь ты должен жениться.
— Похоже, что так. — Стерлинг снова потирает затылок, и я начинаю понимать, что так он делает, когда волнуется.
— Почему ты делаешь это? Ты успешный адвокат. Я уверена, что ты хорошо зарабатываешь.
Он глубоко вздыхает.
— Давай войдем внутрь.
Мы заходим в квартиру, забрав с балкона стопки тарелок и бокалы. Оставляем посуду на кухне, берем бокалы и усаживаемся на диван.
Гостиная мужская, но не лишена привлекательности. Темно-синий диван из твидовой ткани стоит лицом к большим окнам, а кожаное кресло и маленький стальной столик украшают комнату с другой стороны. Кофейный столик — большой перевернутый деревенский ящик.
Мы сидим бок о бок на диване, Стерлинг берет бокал из моих рук и ставит его на стол рядом со своим.
Он спокоен, задумчив, и мне интересно, о чем он думает.
Я понимаю это в тот момент — мы все боремся, чтобы найти что-то настоящее. Искреннюю привязанность. Истинную близость. Настоящую любовь. Шанс на что-то реальное в этой жизни. Мы разделяем это желание. Стерлинг может отрицать это, может сказать, что сыт по горло идеей женитьбы, что он делает это ради денег, но я вижу это, когда смотрю ему в глаза, чувствую, когда он улыбается мне. Он хочет чего-то настоящего так же сильно, как и я. Ему это нужно, может быть, даже больше, чем мне.
— Знаю, тебе, наверное, кажется это странным, что я соглашаюсь на этот план с женитьбой.
Я сглатываю ком в горле и качаю головой. Я не стану его осуждать, на кону уйма гребаных денег.
— Но ты должна поверить, что у меня есть свои причины. Дело не только в деньгах. Ну, вроде того. — Он снова потирает затылок. — Мне просто нужно получить наследство.
Я беру его за руку.
— Ты не обязан мне ничего объяснять. Я же сказала тебе, что помогу, и не шутила. — Я хихикаю. — Просто представляй, что сегодня вечером я проверяю твою способность ухаживать за женщиной.
Стерлинг насмешливо улыбается.
— А я ухаживал за вами, мисс Палмер? — Он все еще держит мою руку, и когда гладит ее большим пальцем, по коже пробегают мурашки.
У меня практически кружится голова от напряжения, весь вечер гудящего между нами. Стерлинг чертовски привлекателен, поэтому грань между профессионализмом и удовольствием безвозвратно стерлась. Между друзьями по работе и приятелями по перепиху должны быть километры, но со Стерлингом, сидящим так близко, с его пряным одеколоном и синими глазами, которые смотрят в мои, все расплывается.
— Вы получаете пятерку с плюсом за ухаживания, мистер Куинн, — шепчу я, когда он наклоняется ближе.
— Нам, вероятно, нужно проверить, как я целуюсь. Ну, знаешь, в исследовательских целях, — бормочет он.
Меня охватывает дрожь. Боже милостивый, может ли он быть еще сексуальнее? Если он предложит мне проверить, как трахается, хватит ли у меня сил сказать «нет»?
Рукой касаясь моего лица, Стерлинг притягивает меня, и наши губы встречаются. В долю секунды я понимаю, что могла бы отстраниться, если бы захотела, но не делаю этого. Я медленно закрываю глаза, в то время как теплые полные губы мягко прижимаются к моим. Когда Стерлинг слегка посасывает мою нижнюю губу, я открываюсь. Он проводит своим языком по моему так медленно, что мне становится больно.
Боже милостивый.
Этот.
Мужчина.
Умеет.
Целоваться.
На самом деле, каждый поцелуй, который у меня был после моего первого в восьмом классе, бледнеет в сравнении с этим.
Нежный. Чувственный. Мягкий. Настойчивый. Его поцелуй — это все сразу. И даже больше.
Одной рукой Стерлинг держит меня за подбородок, а другой проводит по моему свитеру с V-образным вырезом. Осторожно, избегая груди, которая жаждет его прикосновений, он слегка проводит кончиками пальцев по линии декольте, оставляя за собой теплое покалывание. Все мое тело безмолвно молит о большем.
Стерлинг отстраняется всего на несколько сантиметров и прижимается своим лбом к моему.
— Блядь, ты так хороша на вкус.
Все внутри меня сжимается. Он даже матерится сексуально.
Отодвинувшись еще немного, Стерлинг фокусирует свой взгляд на мне. Его темные глаза остекленели от похоти, и осознание, что я влияю на него так же сильно, как он на меня, заставляет хотеть его еще больше.
С тихим стоном он отстраняется, чтобы посмотреть на меня. Проведя большим пальцем по моей нижней губе, он громко выдыхает. Не спрашивает, как прошел поцелуй, и не дразнит, чтобы проверить, сдал ли он тест. Мы оба знаем, что этот поцелуй был совершенно идеальным. Энергичным. Это было по-настоящему. Настолько реально, что даже немного пугает. Некоторые люди просто подходят друг другу — их химия, феромоны или что-то в этом роде. Я знаю, что могу легко влюбиться в него, и, учитывая его образ жизни, не могу позволить этому случиться.
— Мы должны остановиться, прежде чем сделаем то, что не сможем изменить, — говорит он.
— Или то, о чем пожалеем утром.
Я встаю с дивана, и Стерлинг делает то же самое. Очевидную выпуклость в передней части его джинсов невозможно не заметить. Святой стояк!
Стерлинг откашливается и провожает меня к двери.
Мы стоим, прерывисто дыша, будто только что пробежали марафон, не готовые сказать «спокойной ночи».
Чувствуя себя смелой, на этот раз я встаю на носочки и прижимаюсь к его губам. Это должен быть целомудренный поцелуй на прощание, но Стерлинг берет ситуацию в свои руки. Он перебирает волосы у меня на затылке, наклоняя голову, чтобы прижаться к моим губам. Исследует мой рот глубокими, одурманивающими поцелуями, пока я извиваюсь, отчаянно желая большего.
Связь, которую мы разделили сегодня вечером, больше, чем физическая. Но ничто не могло подготовить меня к этому. Трение его бедер о мои, жесткая длина его члена, давящая прямо туда. Я хочу большего.
Растущая потребность перевешивает весь здравый смысл. Закинув ногу на его талию, я притягиваю нас ближе друг к другу. Стерлинг проводит руками вверх по бокам, прикосновения переходят от невинных к соблазнительным, и он гладит грудь, массирует, задевая большими пальцами напряженные соски.