Неужели они пошли не в ту сторону? Выбрали не ту дорогу? Неужели они каким-то образом разминулись с ним в одном из многочисленных почтовых отделений?
Или—и это была поистине ужасная мысль-он решил ехать без остановки и спать в карете? Дункан мог только догадываться, через что прошла Кэтрин, если это было так.
Когда они добрались до Лидса, Хэмиш свернул и направился к поместью Тивертона, а Дункан и Бауэр продолжили путь на север. С каждой пройденной милей беспокойство Дункана росло. А вместе с ним и его ярость на Тивертона.
Его ярость на весь мир в целом.
От отца Кэтрин до гарцующих лордов Лондона, казалось, все были полны решимости держать их врозь.
Но, клянусь Богом, он не ждал ее так долго, не работал так усердно и не боролся так решительно, чтобы потерять ее сейчас.
Только когда они добрались до Йоркшира, у них появился первый намек на надежду. Трактирщик вспомнил, что накануне вечером здесь остановилась карета с таким же гербом, как у Тивертона. Ему показалось странным, что никто не вышел, кроме одного из возниц, который заказал еду для лорда и леди, а затем покатили дальше.
Ему также показалось странным, что из кареты донесся какой-то шум, визг лэрда и приглушенные проклятия леди.
Дункан был измотан и с затуманенными глазами, но эта новость придала ему сил. Хотя Бауэр и рекомендовал им немного отдохнуть, он вскочил на своего нового скакуна и помчался за ней.
Теперь они были слишком близко, чтобы отдыхать. Слишком близко.
* * *
Кэтрин была несчастна. Мало того, что она оказалась запертой в маленьком экипаже с таким отвратительным типом, как Тивертон. Он также настаивал, чтобы они не останавливались, за исключением крайне коротких периодов, чтобы сменить лошадей, собрать еду и облегчиться. Было унизительно, что ее пленнитель или один из его людей стоял и наблюдал за ней, пока она это делала.
Хотя он соизволил развязать ее после той первой ночи, у нее не было возможности сбежать из-за их бдительности.
Кэтрин никогда не испытывала удовольствия от ощущения плена—кто бы мог? но она развлекалась тем, что находила новые способы досадить Тивертону. Разбудить его от крепкого сна, петь не в своей тональности и подпрыгивать на сиденье - это хорошо. Хотя в какой-то момент она поняла, что, возможно, перестаралась, так как он становился все более кислым.
В какой-то момент он отдернул руку, как будто собирался ударить ее. Как ни забавно было злить его, у нее не было никакого желания встретить конец его кулак.
Вместо этого она решила сосредоточиться на возможностях побега. Они приближались к границе, и ей нужно было избавиться от Тивертона до того, как они доберутся до Гретна-Грин.
Когда они остановились в Йоркшире, обед состоял из хорошего ростбифа и пудинга, и хотя было трудно есть в движущемся экипаже, это принесло одно большое преимущество.
Нож.
А когда с едой было покончено, Тивертон, который в последнее время почему-то почти не спал, забыл взять у нее еду.
Она сунула его в карман своего домино, которое все еще было на ней. Хотя он и не был ужасно острым, это было оружие, и она использовала бы его в случае необходимости.
За обедом Тивертон выпил вина, что, как и предполагала Кэтрин, вскоре заставило его заснуть. Она подождала немного, наблюдая, как он сопит и храпит, время от времени поглядывая в окно, чтобы оценить пейзаж. Хотя была уже ночь, луна освещала поля, когда они проезжали мимо. Она подождала, пока карета замедлит ход и свернет за угол, потом открыла дверцу и ...
О. Ее сердце бешено заколотилось, когда она увидела проносящуюся мимо землю, но времени обдумывать свой опрометчивый план не было.
Она глубоко вздохнула и бросилась на дорогу.
Ее тело ударилось о землю с глухим стуком, от которого перехватило дыхание, и она чуть не вскрикнула от боли. Ей потребовалось все ее мужество, чтобы промолчать. Она посмотрела на проезжавшую мимо карету и замерла, насколько могла. Кучер, конечно, ее не увидит, но другой человек, которого привез Тивертон, сидел на багажном отделении и хорошо ее мог видить.
Она чуть не упала от облегчения, когда поняла, что он надвинул шляпу на лицо и, скорее всего, спит. И все же она не двинулась с места, пока карета не скрылась из виду.
А потом-медленно и с громким стоном она встала. Все болело. Бедро, на которое она упала, лодыжка, которая подвернулась, и плечо, которое наткнулось на камень. Должно быть, она была похожа на старуху, когда ковыляла обратно по дороге туда, откуда они пришли.
Она понятия не имела, как вернется в Лондон, но твердо решила это сделать. С каждым шагом она проклинала Тивертона за его вероломство.
Одно дело - ругать ее за то, что она решила выйти замуж за другого. Совсем другое - украсть ее у него.
Но, клянусь Богом, никто не сможет разлучить ее с Дунканом. Нет, если бы у нее было хоть какое-то право голоса.
Она шла всю ночь и к рассвету смертельно устала. Ей ничего так не хотелось, как лечь, свернуться калачиком и уснуть. Но она не остановилась. Если она успеет вернуться в гостиницу до того, как Тивертон поймет, что она ушла, и найдет ее, то, возможно, ей удастся найти карету до Лондона.
Но удача была не на ее стороне.
Все еще в нескольких милях отсюда она услышала, как с севера быстро приближается карета. Она знала, просто знала, что это Тивертон пришел забрать ее, и сердце ее дрогнуло. Дорога в этом месте была со всех сторон окружена ровными полями. Ей следовало бы остаться в лесу в нескольких милях отсюда, но спрятаться было негде.
Поэтому она сделала единственное, что могла. Она повернулась лицом к приближающемуся экипажу с прямой спиной и твердой решимостью. О, и с ножом в ее кулаке.
Она не поедет с Тивертоном. Чего бы это ни стоило.
Карета остановилась в облаке пыли, и Тивертон спрыгнул на землю, не дожидаясь, пока спустят ступеньки.
- Ты сука,- проревел он. - Как ты посмела сбежать?
Кэтрин была усталой, грязной и обиженной, ошеломленной и разъяренной, поэтому у нее не было абсолютно никакого желания смеяться ему в лицо, но в данный момент абсурдность его крика была ошеломляющей.
Тивертон отшатнулся и уставился на нее, разинув рот. - Что тут смешного? - рявкнул он.
-Так и есть,- сказала она.
Его лицо приобрело странный пурпурный оттенок, а затем он сделал то, чего она все время боялась. Он отскочил назад и ударил ее.
Он был намного больше и сильнее ее, поэтому она пролетела по воздуху и приземлилась на спину на твердую дорогу. Ошеломленная на мгновение жестокостью и болью, она не двигалась.
Тивертон стоял над ней с оскалом на лице, потом повернулся к своим приспешникам и рявкнул:
-Запихните её обратно в карету.
Но она не собиралась возвращаться в карету. С нее было довольно всего этого, большое вам спасибо. Праведный гнев поднялся в ней, и когда первый мужчина наклонился, чтобы поднять ее, она выхватила нож и замахнулась на него.
Он с воем отшатнулся и уставился на нее так, словно она сошла с ума.
И, возможно, так оно и было.
Потому что, когда второй мужчина бросился на нее, она вскочила на ноги и тоже ударила его. Только в плечо, но по тому, как он визжал, можно было подумать, что в пах.
Она развернулась и снова направилась к первому мужчине. Издав писк, он побежал за каретой.
- Хватайте ее! - рявкнул Тивертон.
-У нее нож! - хором закричали мужчины.
- Она же девочка!
- Она просто бешеная девчонка,-сказала она угрожающим тоном и, радостно улыбаясь, направилась прямо к Тивертону. Возможно, это был не самый умный ход, но, честно говоря, она была за гранью логики.
Во всяком случае, Тивертон бросил один взгляд на ее лицо и окровавленный нож в руке, затем прыгнул в экипаж и захлопнул дверцу.
- Ты сошла с ума, - пробормотал он. - Ты просто сумасшедшая.
Трудно было сказать, что могло бы произойти дальше, учитывая ее чувство оправдания, силы и возмущения, но эта безвкусная маленькая сцена была прервана стуком копыт с дороги.
- Слава Богу,- выдохнул Тивертон. - Я спасен.
Но это было не так. Не совсем.
Потому что впереди ехал Дункан Маккей, и, судя по выражению его лица, Тивертону было бы лучше иметь дело с безумной Кэтрин и ножом.
Глава Девятая
Как только Дункан поднялся на холм, он увидел остановившуюся на дороге карету и мужчин, круживших вокруг девушки в изодранном платье и с растрепанными волосами.
В одно мгновение он понял, что это его маленькая кошка. Его тут же захлестнуло облегчение и полнейшая, кипящая в крови ярость.
А потом он увидел только красное, когда Тивертон поднял руку и ударил его женщину.
Он никогда не испытывал такого страха, такой ярости и такой полной беспомощности, как в тот момент, когда она отшатнулась и упала, как кукла, на землю.
Его сердце перестало биться. Дыхание болезненно застряло в горле. Боль пронзила его виски. Он пустил лошадь в галоп, устремив горящие глаза на открывшуюся перед ним сцену.
Разочарование нарастало—его лошадь двигалась слишком медленно, а карета была слишком далеко,—он наблюдал, как оба дюжих человека бросились на нее, один за другим. Гордость росла в его груди, когда она отбивалась от них, а затем направилась к Тивертону.
Хнычущий червь прыгнул в карету, чтобы спастись от нее.
Но от гнева Дункана ему не уйти.
Он прискакал к месту происшествия, спрыгнул с лошади и подбежал к Кэт. Его колени чуть не подкосились, когда он увидел растущий синяк на ее прекрасном лице и—о боги—она была вся в крови.
- Кэтрин! - взревел он и порывисто заключил ее в объятия. Она вздрогнула, и он отпрянул, испугавшись, что сделал ей больно. - С тобой все в порядке, дорогая?
Она открыла рот, чтобы ответить, но ее губы лишь слегка шевельнулись. Затем она кивнула. Это было все, что ему было нужно. Он повернулся и крикнул Бауэру: - Возьми ее! - Затем он бросился к карете, рывком распахнул дверцу и вытащил Тивертона из его убежища. Ублюдок упал на землю, но Дункан поднял его за шею и пристально посмотрел на него.
- Я могу убить тебя, - прорычал он.
- Помогите! - Помогите! - Взвыл Тивертон. - Меня убивает шотландец!
Дункан понятия не имел, к кому он обращается за помощью. Его приспешники, едва взглянув на выражение лица Дункана, поджали хвосты и помчались в поле. Больше некому было прийти ему на помощь, кроме ворон, которые, казалось, не собирались этого делать.
- Как ты думаешь, куда они направляются? - Спросил Бауэр, глядя им вслед.
- Мне все равно, - прорычал Дункан. А потом он сделал то, что хотел сделать с тех пор, как узнал, что Тивертон сбежал с единственным человеком, которого он любил больше всего на свете. Он замахнулся мясистым кулаком и отпустил его.
Ах, как это было приятно-хруст, вой, брызги крови. Он отпустил Тивертона, который снова упал на землю. Дункан стоял над ним, уперев руки в бока, и ждал, когда он снова встанет.
Тивертон, по-видимому, был слишком мудр, чтобы попытаться. Он просто смотрел на Дункана, хныча.
Ну и червяк.
Он даже не пытался защищаться.
Это лишило его всего удовольствия.
Чье-то теплое присутствие привлекло его внимание, и он взглянул на Кэт. Его любимая, очаровательная, бесстрашная кошка. Она встретилась с ним взглядом и неуверенно улыбнулась. - Ты собираешься убить его? - спросила она, поигрывая ножом.
Дункану пришлось ухмыльнуться, потому что он знал, что этот угрожающий жест предназначен для блага Тивертона. В самом деле, этот человек мог испачкаться.
Ему нравилось, что она была такой же свирепой, как и он, когда того требовала ситуация.
- Я еще не решил, - сказал он, поглаживая подбородок. - А ты как думаешь?
Она подняла хрупкое плечо. - Никто не узнает. Только не здесь. - Она указала на пустые поля.
О, пожалуйста! - воскликнул Тивертон. - Пожалуйста, не убивайте меня!
- Верно, - согласился Бауэр, не обращая внимания на протест Тивертона. - Но подумай, сколько труда стоило бы похоронить его здесь.
- Да, - кивнул Дункан и задумчиво посмотрел на лорда. - Я думаю, мы могли бы оставить его здесь.
- О, да. Да, пожалуйста.
- Мне действительно нужен Мне этот экипаж.
- Что?
- Я думаю, что это достаточная плата за его преступления, - сказала Кэтрин с блеском в глазах.
- Вы не можете оставить меня здесь, - пробормотал Тивертон.
- Наверное, он прав, - вздохнул Бауэр. “Мы должны хотя бы отвезти его к судье.—
- Отличная мысль, - сказал Тивертон, вставая и поправляя пальто. По выражению его лица Дункан понял, что он не сомневается в том, что это оскорбление его персоны со стороны скромных шотландцев будет жестоко пресечено.
- К шотландскому судье, - сказал Дункан со злой усмешкой. - Мы находимся довольно близко к границе—
Но не успел он договорить, как Тивертон повернулся и помчался по дороге на юг.
Бауэр усмехнулся. - Полагаю, это означает, что мы можем взять его экипаж.
- Полагаю, так оно и есть. Ты ведь не против стать кучером? - спросил Дункан.
В ответ Бауэр хлопнул его по плечу. - Вовсе нет. Вернемся в Лондон?
- Черт возьми, нет.
Кэтрин бросила на него любопытный взгляд. - Не в Лондон?
- Нет, моя маленькая девочка. Мы гораздо ближе к Шотландии, и после пережитого ужаса я подумываю о том, чтобы отвести тебя к первому же кузнецу, которого увижу, и хорошенько выдать замуж.
Ее ресницы затрепетали. - А как же наша настоящая английская свадьба?
Его внутренности сжались. -Ты ... ты хотела эту настоящую английскую свадьбу?
То, как она смотрела на него, заставило его чресла согреться.
- Я этого не хотела.
-Я так и думал.
Он усмехнулся, поднял ее на руки, отнес обратно в карету и осторожно опустил на сиденье. Он нежно поцеловал ее, стараясь не задеть синяк. - Я никогда ничего не хотел, кроме тебя, моя маленькая кошечка.
И она улыбнулась ему так, что его душа наполнилась радостью, которой он никогда не знал. - Тогда мы едем в Гретна-Грин, мой конюх. Для настоящей шотландской свадьбы!
Глава Десятая
Свадьба была чудесной.
То есть она была короткой. И очень просто. И все быстро кончилось.
Ни Дункан, ни Кэтрин не потрудились переодеться, но она настояла на том, чтобы смыть кровь с рук. Хотя она и была дикой женщиной, но у нее были определенные стандарты.
Бауэр снял для них комнаты в местной гостинице, так что, когда церемония закончилась, они пошли по дороге, где их ждали хорошая еда и мягкая постель.
По мнению Кэтрин, это было действительно все, что нужно в жизни.
И, возможно, новое платье.
Ее платье было ужасно изодрано.
Бауэр также распорядился приготовить ванну в их комнате, и эта роскошь едва не довела Кэтрин до слез. Она была в дороге уже несколько дней и чувствовала себя покрытой грязью и песком, и ей не нравилась мысль о том, что она выйдет замуж за Дункана с грязными ногтями.
Показав себя заботливым мужем, каким он должен был бы быть, он не стал поднимать шум из-за этой задержки. И действительно, он казался вполне довольным перспективой искупать ее. Когда дверь за ними закрылась, заперев их в этой отельной комнате как мужа и жену, он прислонился к ней и скрестил руки на груди. Его глаза загорелись, а губы злобно скривились.
-Ты готова принять ванну? - спросил он.
- Так и есть.
- Тогда вы должны раздеться.
Что-то зашипело у нее в животе. Она храбро вздернула подбородок.
-Вы должны повернуться, - сказала она.
- Но почему?
- Я никогда раньше не раздевалась перед мужчиной.
- Я рад это слышать, - сказал он с усмешкой.
-Дункан Маккей. Вам не приходит в голову, что я могу быть застенчивой?
Он поморщился от досады, но это продолжалось недолго. Его красивый подбородок напрягся. Он обхватил ее плечи ладонями. - Теперь мы женаты. Нет никакой необходимости в застенчивости.
- Я ничего не могу поделать. - это было не похоже на нее, и она не совсем понимала свою робость, но это было так.