Сердце пропускает удар.
Это действительно представители соседних земель. Боги, это ярлы! Из предателей Сварры? Нет, с такими перекошенными лицами не предают…
Какую игру затеял ледяной король?
Я невольно ускоряю шаг и вскоре уже стою рядом с мужчинами, пытаясь прочесть по их глазам, что же происходит. Но не понимаю. Что могло измениться за день моего сидения в клетке?
— Не соврали… — подает голос седой и взрослый воин в традиционных для этой местности одежде. Он всматривается в меня с жадностью и с еще какой-то непонятной эмоцией. Я невольно перевожу взгляд на Ворона, в попытке разобраться, и он понимает это.
Губы того кривятся в ледяной, жестокой усмешке.
— Неужели даже не знакомы с теми, кого защищали?
Внутри вспыхивает изумление, которое я не пытаюсь скрыть.
На «вы» ко мне?
И получается это действительно защитники Сварры?
Если они пришли на переговоры, то… Боги, да какие могут быть переговоры между воинами?!! Если только нет пути сообразно чести обоих…
Мысли лихорадочно скачут, но я уже получаю подсказку, пусть Ворон обращается и не ко мне.
— Думаю, вы убедились, что это дочь Асвальдсона, пусть и не встречались с ней. Слишком характерная для рода внешность и необдуманность действий, не так ли? — я вздрагиваю от оскорбления моей семьи, но не комментирую, жадно внимая словам короля, — Но это дочь этих земель… С которыми Север готов породниться на моих условиях.
А вот теперь изумление затапливает меня полностью.
Значит, он не шутил и не врал, когда говорил про «невесту» утром? И клетка, унижения, попытки напугать — все это лишь жалкое наказание, но никак не преддверие казни?
Он и правда собирается сделать меня своей женой?
Зачем?
Я пытаюсь уложить происходящее в голове.
Да, это остановит войну, не унизив при этом ни единого участника. При этом северный король действительно сможет получить и серебро, и рабов, и выгодные торговые условия. И да, если кюной Севера станет та, что рождена за Перевалом, это послужит залогом некоторого мира — Ворон примет на себя обязательства не нападать, мой отец и наши соседи — не мстить.
Но ему-то зачем? Когда его победное шествие даже у самых недоверчивых не вызывало сомнение — разве только у глупцов, наподобие моего брата?
Скорее всего, дела у воинов идут не так уж хорошо… Их поход слишком затянулся, и они все дальше от Сердца Ворона, все сложнее управляться с таким количеством земель. А эта свадьба даст им возможность прерваться с достоинством. И, вполне вероятно, через пару лет я «случайно» погибну, когда ледяной дух, завладевший Эгилем-Вороном решит, что снова готов начать свою жатву…
— Конечно, если она согласится, — раздалось презрительное от короля.
Кое-кто решил, что я слишком долго молчу.
Соглашусь?
Часть меня вопит, что это шанс. Шанс на жизнь, на борьбу, на то, чтобы снова увидеть радугу.
Другая — что лучше умереть, чем терпеть своего врага так близко. Что наша свадьба означает обречь себя на мучения.
Я не смотрю ни на кого. Особенно на ярлов из Сварры — одинаково боюсь увидеть в их глазах просьбу о помощи и решительное «нет». Я действительно не знаю, как поступить… пока не осознаю, ради чего затевалось всё это.
Какая разница, если и моя смерть, и моя жизнь могут послужить одной цели?
Поднимаю голову, и, глядя прямо в глаза ненавистному Ворону, протягиваю вперед обе руки. Так, как это делают невесты. Двумя ладонями вверх. С совершенно неподвижным лицом.
Знак доверия. И полное отсутствие радости.
Раздается всеобщий вздох. Я не понимаю, чего там больше — ненависти, облегчения, раздражения? Я приняла это решение ради людей… но мне и дела нет до их мнения. Как и Ворону. Он тоже не отрывает от меня взгляда. И его лицо также ничего не выражает.
Он протягивает свои руки и кладет на мои, ладонями вниз.
Мгновение замешательства… и вот уже седовласый ярл укладывает поверх наших рук меч, знаменуя помолвку.
Лишь на мгновение позволяю себе прикрыть глаза, осознавая, что только что произошло. А меч уже убран, мои руки брезгливо отброшены. И человек, которого трясло сегодня ночью от желания, который вцеплялся в меня со всей одержимостью, сообщает:
— Алтарь Сварры вполне подойдет для церемонии. И я хочу провести её на закате.
Боги, уже сегодня?!!
Я сглатываю, но ничего не говорю. А вот на следующую оскорбительную фразу, обращенную уже ко мне, не могу не отреагировать:
У вас есть время смыть с себя эту вонь и найти новую, более подходящую одежду и обувь.
Вскидываю голову.
Мой голос сочится презрением и раздается далеко в глубокой тишине вокруг нас:
— Женщине не нужно чистое тело, чтобы показать чистоту. Дочери короля не нужно новое платье и сапоги, чтобы все увидели её происхождение. И королеве никогда не понадобится корона, чтобы окружающие склонили перед ней головы.
Он меня ненавидит.
Его взгляд все еще непроницаем, но я чувствую это так же, как одобрение людей из долины.
А потом губы Ворона изгибаются в столь бесящей меня ледяной усмешке.
— Надо же, вы умеете говорить. Я уж было предположил, что у моей будущей королевы нет языка…
Не хочу, но вспыхиваю, вспомнив прошлую ночь.
Не желаю, но вспоминаю его пальцы в моем рту и его язык и зубы на своем теле…
Хорошо, что никто уже не обращает на нас внимание.
Ярл из Сварры подает знак, и несколько воинов вскакивают на коней и несутся в сторону крепости. И пока мы идем — пешком, через поле, в молчаливом сопровождении своих и… в будущем, тоже моих воинов, неприступные прежде ворота крепости открываются, а оттуда выходят все новые её хмурые и молчаливые её защитники.
Выходят и становятся почетным коридором, через который нам предстоит пройти.
Когда мы достигаем их, радуги над крепостью уже нет.
Я смотрю прямо… слишком велика вероятность, что сломаюсь, поймав чей-то взгляд. Юной я представляла свою будущую свадьбу, но ни в одном из кошмаров мне бы не привиделся этот вариант. Права была та колдунья… я буду расплачиваться долго и больно за то, что попыталась сделать. Ну и что, что заклятие не подействовало? Для богов это не причина не наказывать.
Открытые ворота все ближе, а воины с обеих сторон — все напряженней. Я знаю, что никто не нарушит и прозвучавших, и не озвученных договоренностей, но так же знаю, что для каждого это не просто — находиться рядом с теми, кого еще вчера ты пытался убить.
Безумие… ведь и я еще вчера пыталась убить своего будущего мужа…
Мы идем медленно и степенно. Как и положено — впереди Эгиль-Ворон. Его невеста на шаг позади. А поторопившийся вперед хозяин — «радушно» встречает внутри.
Идем, и с каждым шагом я вижу, как напрягается под кожаными доспехами спина ледяного короля, а его пальцы все сильнее сжимаются в кулаки.
Я же, напротив, прикладываю усилия, чтобы не расплыться в улыбке.
Нашему поведению есть объяснение.
В этих землях своего короля воины встречают поклоном — в знак повиновения. Перед чужим могут склонить голову — в знак почтения.
Но воины Сварры стоят неподвижно, когда мимо них проходит Ворон.
А сразу за его спиной, передо мной, падают на одно колено.
ГЛАВА 16
Девушке следует присматриваться лишь к тем, кто доказал свою храбрость в бою.
Ворон уничтожил треть долин — вряд ли кто скажет, что он плохой воин.
Порядочная дочь предоставляет отцу и старшему брату право выбрать себе мужа.
Но королевская дочь имеет право принять предложение в присутствии свидетелей, если отец оказывается слишком далеко.
Всякая законная жена должна быть куплена дарами.
Моим "женским даром" стала не крепость и не назначенная лично для меня часть замка Ворона, а спасенные жизни.
Жених должен отдать выкуп семье невесты золотом, серебром, рабами, домашней утварью и скотом.
Или тем, что убирает топор с шеи невесты.
Необходимым условием брака является равенство брачующихся сторон.
Бастард и дочь колдуньи… Король Севера и дочь короля. Даже если бы я постаралась, не смогла бы сделать ситуацию более равной…
В Сварре удивительно тихо. Или я оглохла от собственных мыслей?
Даже в центральном Круге с хердом, где совершаются обряды, пока не толкутся люди — хотя солнце уже начинает садиться.
Я слегка сбита с толку быстротой всего происходящего, но вряд ли смогу забыть последовательность брачного ритуала.
Жениха и невесту приглашают в разные стороны и спрашивают о добровольности принятого решения.
…здесь впору рассмеяться…
Глава дома во всеуслышании объявляет суть брачного сговора.
Жертвоприношение богам.
Клятвы.
Свадебный пир. Он может длиться и три дня, и семь — в зависимости от богатства семей, что решают породниться — но что-то подсказывало мне, что уже завтра мы уедем из Сварры.
— Прошу вас, Эсме, — незнакомый воин показывает мне вход в высокий дом возле Круга.
Там уже встречает старший, один из самых опытных и почетных жителей Сварры, который должен засвидетельствовать, что меня не принудили к браку. Я смотрю на него в ожидании вопросов, а мужчина… он вдруг подходит ко мне и обнимает молча. Даря столь неожиданное ощущение тепла и родственности. И когда я обмякаю от усталости и нахлынувших чувств, он усаживает в удобное кресло и выходит в другую дверь, и оттуда тут же появляются две женщины, явно благородного происхождения, и молча, быстро начинают хлопотать надо мной — быстро умывают мне лицо и босые замерзшие ноги, расчесывают спутанные волосы, дают воду, лепешку с сыром, помогают справить туалет… Что ж, пусть все это и не положено, но теперь я точно продержусь до конца церемонии.
А потом старший задает положенный вопрос:
— Вы готовы? Действительно ли согласны на этот брак? Уверены, что нужно это делать?
Мне кажется вдруг, что если откажусь — он первый поднимет меч. И это снова наполняет меня теплом… Улыбаюсь слегка.
— Вот теперь уверена.
И выхожу в Круг.
Там уже все изменилось. Народу… Пусть не веселятся, но приветственные крики и пожелания счастья я слышу отовсюду.
Возле херда, который в Сварре сложили из камней с ближайшей каменоломни, уже мычит корова, мечется свинья с петухом. А поодаль несут со всех домов столы, лавки и разную снедь. Что ж… это хотя бы будет похоже на то, о чем я когда-то мечтала маленькой.
Ворон чем-то недоволен. Не показывает этого, но я чувствую его беспокойство… как будто мне есть дело до этого. Наша связь не могла пройти бесследно — сейчас я направлена на него, как мох на Север. Нья рассказывала, что настоящее, женское колдовство, которое не имеет отношения к колдуньям, заключается в том, чтобы чувствовать своего мужчину, следовать за ним и уметь как вовремя подтолкнуть к какому-то действию, так и остановить.
Но это не мой мужчина.
Чужой.
И всегда будет таким.
Он видит меня и подбирается будто… Нет дела.
А Торберг Вальсон — теперь уж я запомню имя хозяина Сварры — рассказывает всем о том, что свяжет двоих людей помимо клятвы.
Мир нашим домам.
Долгое путешествие в холод — тоже общее.
Добровольное признание дочерью Асвальдсона нового покровительства.
Добровольное принятие в северную семью всех долин.
Торговые пути и сделки.
Согласие на последующие браки между представителями разных кланов.
Ястребиная крепость на Перевале, которой теперь владеет будущая кюна Эсме Грайдоттир…
Это неожиданно. Мое лицо остается спокойным, а вот пальцы на мгновение сжимаются. Он одаривает меня? Представляю, что за крепость может быть на Перевале, где вообще нет плодородных земель…
Подачка.
— Вы согласны с этими условиями? — продолжает ярл.
— Да, — говорит Ворон спокойно.
— Да.
— Все ли слышали эти условия?
— Да! — раздается отовсюду.
— Кто присутствует на свадьбе со стороны жениха?
Я! — многоголосый крик воронья. Я смотрю на них внимательно. Человек двадцать. Самых близких и надежных его помощников, и мне следует запомнить их лица и имена. Хотя одно я уже помню…ярл Клепп тоже здесь. И его первого перекашивает, когда на вопрос «кто со стороны невесты» раздаются крики не только жителей Сварры, но и знакомые ему голоса.
Ярл Торрад. Его сын Норк. И первый воин Бовил.
И снова я испытываю тепло в груди. Рада, что они здесь.
Я не вижу рядом с ними Дага, но это ничего. Значит охранитель выполнил мою просьбу и отправился как можно быстрее к отцу, чтобы рассказать о произошедшем.
— И Фригг, и боги будут с нами, — кивает серьезно ярл Вальсон и первым втыкает ритуальный нож в корову.
Кровь принесенных в жертву животных стекает в специальные желобы, выбитые в каменной кладке. Те образуют почти ровный круг, внутри которого ритуальный херд — и я с Вороном.
Мы встаем на колени друг напротив друга.
Жители запевают песнь в честь богини брака.
А когда они заканчивают, я говорю отчетливо, глядя на ледяного короля.
— Призываю тебя, Фригг, и тебя, Фрейя, в свои личные свидетели, — называю имя покровительницы, к которой я всегда обращаюсь за помощью и защитой, — И клянусь быть достойной кюной и верной женой. Сегодня и до Последнего пира.
Пусть я говорю эти слова не потому, что люблю и счастлива, но я знаю, что буду действовать сообразно клятве.
Эгиль-Ворон тоже не отрывает от меня своего темного взгляда.
— Призываю тебя, Фригг, и тебя, Видар, в свои личные свидетели, — бог мщения и безмолвия? я не удивлена, — И клянусь быть достойным королем для своей кюны и защитником для жены. Сегодня и до Последнего пира.
— Клятва! Клятва! Дана клятва! — кричат вокруг.
Ворон наклоняется, обмакивает пальцы в жертвенную кровь и проводит по моему запястью, там, где вскоре появится татуировка кюны.
— Приветствую тебя, моя королева, — произносят его губы.
«Ненавистная и нежеланная», — говорят его глаза.
— Приветствую тебя, мой король, — мои испачканные в крови пальцы прикасаются к его руке.
«Проклятый и нелюбимый», — сообщаю ему взглядом.
Он помогает мне подняться, и мы идем к столу.
ГЛАВА 17
Странно, но ничто не мешает мне наслаждаться едой.
Ни откровенная ненависть некоторых воинов из свиты Ворона, ни жалость в глазах некоторых женщин Сварры.
Ни понимание, что ночь только начинается, ни мой неказистый наряд, который на фоне даже платьев служанок смотрелся тряпками.
Ни молчаливое обещание моего мужа, что каждый последующий день нашей совместной жизни будет мукой.
Я слишком рада, что жива.
Мое тело пульсирует собственной жизнью — поет восторженную песнь Фрейе, глотает вкуснейший воздух, насыщается лучшими кусочками и редким южным вином, которое достали по такому случаю из погреба ярла.
Я и не знала, насколько цеплялась за существование в мире людей, пока меня не попытались отсюда выгнать… И именно это примиряло меня с мужчиной, сидящим рядом. Пусть по своим собственным причинам, но он не казнил. Хотя каждый знает: наказание за покушение на короля — смерть.
За смерть короля тоже… но тогда это уже не наказание.
Почти награда.
Я бросаю короткий взгляд на него и снова утыкаюсь в свою тарелку. Его жесты не лишены аккуратности и даже величавости, как будто большую часть времени он проводит на пиру богов, а его наряд, не в пример моему, из дорогой ткани.
Без короны.
И правда не взял с собой?
На мне её тоже нет… короновать меня он сможет только в Сердце Ворона — если я доеду до замка. И если замок признает меня своей хозяйкой.
И чего об этом снова думаю? Пустое все. Есть только этот вечер, только настоящее — и мое тело поет от восторга.
Темнота становится всё гуще, голоса — громче, а шутки — грубее. Я знаю, что за этим последует… и страшусь этого, и не страшусь одновременно. У нас уже была первая ночь. Не сказать, что она доставила мне удовольствие, но и не принесла столько боли, сколько я ожидала…