Никита вмешивается в разговор:
-Откуда тебе стало известно про Арину?
-Слухами Земля полнится.
Опять мамин голос:
-Сева, я думаю, что ты блефуешь.
-Ты меня всегда недооценивала. Или, правильней сказать - переоценивала? Мама, ты действительно считаешь, что я не способен убить твою любимую дочь? Неужели ты думаешь, что я не сделаю это, потому что побоюсь нарушить Закон?
-Уверена, что не сможешь, но не из-за Закона, а потому, что она - твоя сестра.
-Я ведь убил ее однажды.
-Нет, не убил.
-Хорошо, но я передал ее убийце, и это у него, у нашего деда, оказалась кишка тонка, а не у меня.
Теперь я слышу папу:
-Арина, передай этому ушлепку, что мы даем ему свое согласие, но на определенных условиях.
Для тех, к кому мой отец не обращается напрямую, это означает смертный приговор.
У меня, может, больше не будет такой возможности:
-Мама, мамочка, ты меня слышишь?
-Да, доченька.
-Я хочу, чтобы Рэд... Скажите ему, что я ушла от него. Пожалуйста, придерживайтесь этой версии - пусть он лучше возненавидит меня, и начнет новую жизнь, чем...
-Хорошо, Арина, обещаю... Что-то еще?
-Хард... каждый день говорите моему мальчику, как сильно я его люблю, и как сильно я по нему скучаю...
Волна боли от осознания разлуки с моими любимыми накатывает на меня, и накрывает с головой. Мне не удается тихо, через слезы, пропустить эту волну через себя, и мои родные наверняка слышат мой тихий отчаянный вой...
Сева отключает телефон:
-Зачем ты огорчила маму? Ай-ай-ай, плохая девочка. Придется мне тебя за это наказать.
-Да пошел ты...
-Арина, повторяю в последний раз - не груби.
-Или что?
-Или оставлю без зубов.
-Не страшно - мне мама новые отрастит.
Он оставляет мои слова без ответа, и выходит из комнаты.
Один-ноль в мою пользу.
Ну что ж, ушлепок, надеюсь, что тебе знакома новелла "Вождь краснокожих", в которой О. Генри описывает похитителей ребенка, готовых заплатить выкуп его родителям, лишь бы только те согласились забрать его обратно? Нет? Ну, так я тебе ее не расскажу, а покажу...
Глава 4. Арина
Она - глоток свежего воздуха...
Она - легкий, но такой освежающий все вокруг ветерок...
Она - смелая и находчивая...
Она - умная и глупая...
Она - вспыльчивая, но отходчивая...
Она - добрая и сострадательная...
Она - единственная, кто может мне перечить...
Она - единственная, кто спорит со мной...
Она - моя сестра...
... -Арина, кушай.
-Нет.
Моя сестра здесь уже три дня, и за все это время, в ее желудок не попала ни единая крошка еды. Когда мне стало об этом известно, я решил прийти к ней в комнату, и лично заставить ее нормально питаться.
-Почему ты объявила голодовку?
-В знак протеста.
-Чего же ты требуешь?
-Свободы и возможности, хотя бы раз в день, созваниваться с мамой.
-О какой свободе ты говоришь?
-Я хочу свободно перемещаться по всей территории Священного Дома. Я хочу ходить куда захочу, и когда захочу.
-Слишком много "хочу".
-Сева, или ты выполняешь мои "хочу", или твой залог сотрудничества с другим Родом умрет голодной смертью.
-Есть много способов заставить тебя питаться.
-Эти способы на мне не сработают.
Вижу в ее эмоциональном фоне четкое подтверждение всем ее словам, вижу степень ее решимости, и соглашаюсь:
-Хорошо...
... Я и пятеро Родичей моего Круга ужинаем в моем неторжественном Зале. Появление Арины вносит разброд в эмоции присутствующих за столом. Моя сестра невозмутимо подходит ко мне, и также невозмутимо говорит на ПраРодительском:
-Всем привет. Если кто не догадался - меня зовут Арина.
Затем она показывает Распорядителю на место рядом со мной, и переходит на Священный язык:
-Стул, столовый прибор... бегом.
Я никак не реагирую на ее выходку, и продолжаю молча кушать. Арина демонстративно заглядывает под мой стул, и вздыхает с деланным облегчением:
-Фух, все в порядке, а то я боялась...
Она меня... забавляет. Мне интересно узнать ход ее мыслей:
-И чего же ты боялась?
-Что ты сидишь на стульчаке.
-На чем?
-Ты что, историю не знаешь? Трон-стульчак - это предмет средневековой королевской мебели, представлявший собой унитаз со стулом вместе, так сказать, два в одном.
Точно, я и забыл об этом. Только причем здесь я? Она прикалывается, или действительно считает, что мне, как и средневековым королям, кто-то подтирает жопу? Я недостаточно хорошо ее знаю, но предполагаю, что это была ее очередная попытка подтрунить надо мной...
В это время Распорядитель уже поставил ей приборы, и она усаживается рядом со мной.
Минута, две... Арина не притрагивается к еде. Я ее спрашиваю:
-Что не так на этот раз?
-Сева...
Я резко перебиваю ее:
-Всеволод. Я говорил тебе называть меня только так.
-Ага, разбежалась. Так вот, Се-ва, я не умею пользоваться палочками для еды.
-Учись.
-Научи.
-Смотри...
-Нет, я так не понимаю. Помоги.
Я беру ее пальцы и двигаю ими в характерном для пользования палочками движении.
-С тебя учитель, как с меня балерина. Сева, я кушать хочу. Пусть мне принесут хотя бы вилку.
-Ты ведешь себя, как избалованный ребенок.
Арина пытается подцепить кусочек мяса - у нее ничего не получается... второй кусок падает мимо тарелки... Ну что за наказание?... Ладно, твоя взяла... И говорю Распорядителю найти и принести ей вилку.
... Моя сестра бесцеремонно входит в мой кабинет, и целует меня в щеку:
-Привет, Всевышний. Чем занимаешься?
-Арина, уйди, ты меня уже сегодня утомила.
Она меня не слышит, точнее, делает вид, что не слышит. За этот месяц ей удалось перевернуть все с ног на голову. Я уже не понимаю, кто из нас в этом доме хозяин. Арина - своенравная, острая на язык, не стесняющаяся в выражениях, не проявляющая к моей персоне и намека на уважение...
И почему я терплю все это? И почему меня это не раздражает, а умиляет?
Ах, да, потому что она - моя сестра.
-Не пойду. Да отложи ты свои скрижали в сторону, и удели мне минутку.
Скрижали? Это те, что из Священного писания? Блин, да она же издевается надо мной!
-Что тебе от меня надо?
-То, что мне надо, ты для меня все равно не сделаешь. Так что давай без этих риторических вопросов, ладно?
Я терпеливо жду, когда она соизволит озвучить то, зачем пришла ко мне.
-Сева, мне скучно.
-И что мне сделать?
-Разреши мне организовать вечеринку.
Она не отвяжется.
-Разрешаю.
Она искренне улыбается мне на мою уступчивость.
-Спасибо, родной.
-Арина, без "родной". Сколько раз тебя просить?
-Да брось ты. Как же мне еще называть родного брата?
Ох, да пусть называет, как хочет... Моя сестра не унимается:
-Кого мы пригласим?
-Мы?
-Ну да, это же - наш дом, значит, и вечеринка - наша.
-Даже если она - наша, это не означает, что я собираюсь на ней присутствовать.
-Сева, во-первых, будет весело - обещаю, а во-вторых, вдруг ко мне будут грязно приставать? И кто, как не ты, должен быть залогом моего целомудрия? Ведь я же являюсь для тебя залогом успешного исхода твоих злодейских планов...
Я ее когда-то придушу... Плевать мне на то, что она - Носитель... Ага, Сева, но ведь тебе не плевать на то, что она - твоя сестра...
Она целует меня на прощание, и выбегает из комнаты. Я уже и забыл, когда перестал сопротивляться ее сестринским обниматушкам-целоватушкам (это она так называет "это"). Я уже и забыл, когда это вошло у меня в привычку.
...Арина внимательно смотрит трансляцию Церемонии Жертвоприношения.
-И как часто Духовники Обетованного Королевства приносят вам жертвы?
-Два раза в год. Один раз - девушку, другой раз - парня. Их тестируют и определяют им их круг обязанностей.
-Хорошо, а что вы с ними делаете, когда они становятся бесполезными для Священного города?
-Да ничего - они все, в результате, умирают своей смертью.
Я вижу ее облегчение. Она что, до сих пор считает меня кровожадным Зверем?
Глава 5. Круг
Мои эмоции, наверное, уже адаптировались к ситуациям, в которых меня насильно вырывают из привычного для меня Мира. Благодаря приобретенному иммунитету, я не испытываю шок и потрясение.
Несколько дней у меня уходит на волевую борьбу с чувствами тоски, боли от разлуки, отчаянья и страха перед неизвестностью.
Мне удается отодвинуть их на задворки, и я позволяю себе предаваться им, лишь оставаясь наедине с собой.
Безвыходных ситуаций не бывает!!! Мне надо втереться в доверие к Всеволоду, и показать ему, что я смирилась со своим положением пленницы. Мне необходимо найти здесь друзей, которые станут для меня источниками информации о расположении и защите Священного города. Если сюда есть вход, то для меня обязательно найдется выход.
Арина, ты обязана тщательно выверять каждое свое слово и действие. Веди себя естественно, и все у тебя получится!!!
Никаких импульсивных решений, никаких необдуманных поступков...
Если поначалу я играла роль родной сестры, то теперь мне не надо заставлять себя по-родственному тепло относиться к Севе.
Несмотря на то, что мы с ним - совершенно разные, это не отталкивает нас друг от друга. Меня ничего в нем не раздражает, никакие из его качеств не заставляют меня почувствовать к нему неприятие. И почему, спрашивается? Ах, да, потому что он - мой брат.
Мне потребовалось не так много времени, чтобы понять его и объяснить себе мотивы его поступков. Его главной движущей силой является его САМОУВЕРЕННОСТЬ (да-да, именно - САМОУВЕРЕННОСТЬ, а не - самоуверенность). То, что я поначалу приняла за высокомерие и самовлюбленность, на поверку оказалось его непоколебимой уверенностью в собственной исключительности и правоте (даже не исключительности, а... избранности, что ли).
Он уверен, что имеет право решать за других, и что знает, что будет лучше для других, и что эти другие, в силу своей ограниченности, не могут пока понять его правоту, но что, со временем, эти другие обязательно согласятся с ним, и скажут ему спасибо за то, что он оказался настолько прав во всем, что касается их жизней.
Сева по своей натуре - Диктатор, привыкший диктовать все и всем. У моего брата совершенно отсутствует сочувствие к другим. Притом, что его Сила видит все чувства, которые испытывают другие, лучше любого другого соРодича (ну разве что, за исключением нашего папы), он не может прочувствовать и пропустить их через себя. И последним штрихом к портрету Всеволода является отсутствие у него чувства юмора - он все воспринимает буквально, даже слишком буквально...
Я иду по коридору, но останавливаюсь, едва услышав чей-то горький плач. Он притягивает меня, как магнит, на этаж брата. Двое услужителей почти волочат не сопротивляющуюся им, безвольно рыдающую, молоденькую девушку.
Я жестко спрашиваю: