Жонкелия не удержалась и посмотрела на меня, а я уже подхватила ее под руку, раскланялась с судьей и пожелала ему доброго пути, куда бы он ни поехал:
- А мы - домой, ваша честь, - сказала я на прощание, - чтобы успеть до дождя.
Судья демонстративно взглянул на небо, на котором не было ни облачка, но преследовать нас не стал, а развернул коня и поехал в другую сторону.
Я поглядывала ему вслед, пока он не скрылся за углом лавки. Судья не смотрел по сторонам и поэтому не заметил, какое впечатление произвел на девиц у колодца. Они, бедняги, позабыли про воду и сблизили головы, зашептавшись и прижимая ладони к щекам. Причем, все трое не сводили со всадника глаз. Вода уже вовсю лилась через край, но никому до этого не было дела.
- Ух ты, - сказала я, совсем как Жонкелия.
- Чего заухала, как сова? - тут же напустилась на меня старуха. - Болтай поменьше! Грамоту она знает, видите ли!..
- Ну сглупила, бывает, - ответила я примирительно. - Ладно, идем домой. Сегодня на повестке дня - запуск мельничного колеса. Надо разобраться, что там не так.
- Разбирайся, разбирайся, - заворчала она. - Моргелюты тебя тогда не съели, отобедают сегодня.
- Сплюнь, - посоветовала я ей.
Разумеется, никакого дождя сегодня не предвиделось, и мы с Жонкелией, прибыв на мельницу, занялись каждая своим делом - старуха начала растапливать печь, потому что я даже не представляла, как это делать, а я остановилась возле мельничного колеса, прикидывая, в чем может быть причина поломки.
Колесо было погружено в воду всего на четверть, но лезть в воду мне очень не хотелось. Выбрав палку подлиннее, я долго тыкала ею в воду, чтобы спугнуть того, кто мог там сидеть (да хоть бы и моргелютов этих!), а потом подвернула подол платья и разулась, приготовившись лезть в воду.
- Не надо нырять, хозяйка, - раздался вдруг голос судьи, и я чуть не свалилась с мостков в озеро. - Сегодня я туда за вами точно не полезу. Вчера хватило.
Я оглянулась и увидела Рейвена Кроу собственной персоной. Он сидел на вороном коне, подбоченясь и сдвинув шапку на затылок, а рядом стояли два мрачных типа - небритые, в рубашках без опояски, больше похожие на головорезов, чем на мирных крестьян.
- Полезайте и посмотрите, что там с колесом, - велел им судья, и мужчины, одинаково шмыгнув носами, потопали по мосткам к колесу, оттеснив меня в сторону.
- Очень любезно с вашей стороны, - растерялась я, - но нам нечем будет заплатить...
- А они все сделают бесплатно, - заявил судья. - У них месяц работы на благо общественности. За дебош, который они устроили на празднике жатвы. Вот пусть и отрабатывают.
Мне было и неловко, и радостно, что не пришлось лезть в холодную воду, кишевшую какими-то чудовищами самой. Но если с этими людьми произойдет что-то страшное?.. Ага, с судьей ведь ничего не произошло? А вчера он заплывал за мной на самую середину озера.
Стащив штаны и сапоги, мужчины в одних рубашках залезли в воду. Возле колеса оказалось совсем неглубоко - обоим по пояс. Они крутанули колесо за лопасти, но оно не поддалось. Заплыли с другой стороны - и снова крутанули, а потом потребовали ножи или серп.
- Тут всё водорослями заросло, - сказал один из работников на благо общественности. -Надо срезать - и закрутится, как миленькое.
- Сейчас принесу, - я бегом бросилась на мельницу и Жонкелия выдала мне два огромных ножа, больше похожих на тесаки, а к ним - точильный камень, потому что ножи были тупые, как мои пальцы.
- Надо наточить, - сказал судья, пробуя ногтем лезвие. - Я присмотрю за ними, - он кивнул в сторону мужчин, которые бодренько драли водоросли, отдирая их от лопастей колеса, как пиявок, - а вы, хозяйка, сообразите что-нибудь им на обед. После работы на свежем воздухе надо хорошенько подкрепиться. И печку растопите пожарче. Не май месяц, чтобы купаться.
- Конечно, господин судья, - пообещала я и бросилась обратно на мельницу.
Приготовить поесть... Легко сказать! Приготовить яичницу с салом? Не так уж у нас много яиц и сала, да и хлеба нет, и его быстро не испечешь. Приготовить лепешки? Но это пресно. Что я подам к лепешкам?
Жонкелия подкинула в печь ещё дров и посмотрела на меня исподлобья.
- Что задумалась? - поторопила она меня. - Стряпай, давай. Если наобещала.
А то я не знала, что надо стряпать. Я постаралась припомнить всё, что когда-то готовила в своем, цивилизованном мире.
Сало. мука. яйца. лук.
Да что можно из этого сделать?!
Если только. Вкуснейшие лепешки с луком, которыми нас угощали в узбекском ресторане.
- Помогайте, - скомандовала я Жонкелии. - Мне нужна большая сковорода и шесть луковиц покрупнее.
- Будешь мужиков луком кормить? - спросила она скептически, но пошла в огород, выудив огромную чугунную сковороду почти полметра в диаметре.
- Лук - от семи недуг, - пробормотала я поговорку, и начала замешивать тесто.
Для узбекских лепешек не нужны дрожжи и закваска. Мука, вода, немного соли - вот и всё тесто. Пусть будет не слишком крутым, а таким - нежненьким, приятным на ощупь, и пусть полежит под миской, отдохнет.
Пока тесто расстаивалось, я нарезала немного сала тонкими ломтиками и растопила. Растительного масла нет, но и с растопленным салом получится очень даже неплохо. Когда растопленное сало немного остыло, я разделила тесто на две части, раскатала каждую в тонкий пласт и щедро смазала получившимся смальцем. Потом скрутила тесто в рулет, немного приплюснула, чтобы получилась многослойная лента, свернула «улиткой» и опять приплюснула, раскатала, посыпала мелко нарезанным луком и снова свернула в рулет. Потом порезала рулет на кусочки сантиметров по пять-шесть, перевернула разрезом вверх, припорошила мукой и раскатала в небольшие лепешки. Эти лепешки зажарила на сале до золотистой корочки и сложила грудой в миску - ещё шипящие, ароматные, совсем не похожие на простой хлеб.
- Хозяйка! Колесо пошло! - раздался крик со двора.
Мы с Жонкелией переглянулись, и я сказала, забирая миску с лепешками:
- Всего-то и делов было - водоросли срезать. Вот увидите, сейчас всё пойдет, как по маслу.
Я и правда поверила, что сейчас всё наладится. Особенно когда увидела, как бодро молотят лопасти колеса. Журчанию воды теперь аккомпанировало мерное поскрипывание, и это казалось мне самой прекрасной музыкой на свете.
Вот! Что и требовалось доказать!..
Надо что-то делать, а не лить слезы!..
Ну и судья помог, конечно.
Я подошла к нему, протягивая миску:
- Попробуйте, это вкусно, господин Кроу.
Он взял лепешку, и я отнесла остальное работникам, которые натягивали штаны и прыгали, пытаясь поскорее согреться. Горячие лепешки пришлись очень кстати, особенно - сочные от лука, со вкусным запахом свиных шкварок. Оба осужденных уплетали их за обе щеки, и судья тоже не отставал - попросил вторую лепешку на добавку и сразу откусил половину, задумчиво глядя в озерную даль.
- Хозяйка! - не вытерпел один из работников, еле выговаривая слова с набитым ртом. - Я согласен батрачить у вас весь срок за еду! Попросите меня у господина судьи!
- И меня, - добавил второй, забирая ещё лепешку.
Судья перестал жевать и посмотрел на меня - как-то очень внимательно посмотрел, но я сделала страшные глаза и чуть заметно покачала головой, показывая, что вовсе не хочу таких работников.
Зачем мне два дебошира?! Чтобы отбиваться от них палкой? Нет-нет, благодарю покорно, но мы с Жонкелией будем хозяйничать на мельнице без чужой помощи.
- Дело сделано, парни, пора возвращаться, - приказал судья, бросая в рот последний кусок лепешки и разворачивая коня по направлению к деревне.
Осужденные сразу приуныли, но послушно попрощались и поплелись следом за Рейвеном Кроу, который уже выезжал на дорогу. Я скрестила на груди руки, глядя им вслед. Вообще-то, мог бы и поблагодарить. Или хотя бы похвалить. Ладно, не очень-то и нужны ваши благодарности, господин судья.
Я вернулась на мельницу и обнаружила, что Жонкелия очень уютненько устроилась у горячей печи и уплетала себе лепешку за лепешкой, прихлебывая из большой кружки.
- Что это вы пьете, мамашенька? - я заметила глиняный кувшинчик возле старухи и взяла его, принюхавшись. - Это вино, что ли? Не рано ли вы решили напиться? Солнце ещё высоко, и работы - хоть отбавляй.
- Праздную, - ответила она коротко.
- И какой у нас сегодня праздник? - поинтересовалась я, тоже взяв лепешку.
В моем мире узбекские лепешки делали с растительным маслом, но с салом получилось очень даже недурно. Ещё и вкуснее, пожалуй. Особенно когда прогуляешься пешочком по пересеченной местности километров восемь туда и обратно. С мешком муки на спине.
- Праздник твоей глупости, - Жонкелия отсалютовала мне кружкой и осушила ее залпом.
- Всё, больше не наливать, - сказала я насмешливо и убрала кувшин со стола, пока старуха не приговорила вино до дна. - Странный дом - есть нечего, зато нашлось, что выпить. Где тут вино хранится? - я хотела взять последнюю лепешку, но обнаружила, что миска была пуста.
Странно. Ведь мне казалось, что оставалась ещё одна...
Я подошла к окну и не без опаски выглянула. Но в это окно вряд ли кто-то мог заглянуть снаружи - слишком высоко здесь было от земли. Колесо вертелось совсем рядом, и его скрип радовал душу. Пройдет совсем немного времени, и сюда потянутся телеги, груженные зерном. Мельники всегда были самыми зажиточными людьми в деревне! Не будем изменять традициям!
- Вино стоит на чердаке, - Жонкелия хмыкнула и потянулась, хрустнув косточками. - Ты и в самом деле думаешь, что победила мельницу?
Глава 5. Вино и прочие радости жизни
Винный склад на мельнице - это было странно и смешно. Я проверила все кувшинчики, стоявшие стройными рядами на чердаке, и убедилась, что покойный мельник выпить был не дурак. Здесь стояли пустые кувшины, и их было в два раза больше, чем полных. Может, получится продать вино?..
Но где его продавать? Точно не в Тихом Омуте. Ехать в город? Но на чем?..
Остаток дня я провела в компании с мельничными жерновами, орудуя метлой и сухой тряпкой. Чтобы стряхнуть с застоявшихся жерновов пыль, пришлось потрудиться. Жонкелия болталась рядом, но помощи от неё было меньше, чем от куриц, бродивших по двору.
А ведь ещё и курицы! Их же тоже надо будет чем-то кормить, когда с подножным кормом станет туго. И собака.
Но мельница работала - и это добавляло мне энтузиазма. Будет работать мельница - всё остальное приложится. Появится зерно для куриц, мука - чтобы печь хлеб. Будет хлеб, а значит - будет еда и для нас с Жонкелией, и для собаки.
Да уж, Светочка, ты всё больше и больше превращалась в мельничиху Эдит. Но ведь у тебя не было выбора, так?..
Остаток дня я старалась привести в нормальный вид кухню, выметая сор из углов, смахнув паутину с печи, расставив по полкам посуду, чтобы все было под рукой, поручив Жонкелии перетапливать сало в смалец. Она с работой успешно справилась, и теперь в нашем распоряжении был горшочек превосходного топленого сала. Хочешь - жарь яичницу, хочешь - помажь загрубевшие руки, что я и сделала, когда улеглась спать.
Конечно, сало - это не французский крем, и пахло оно совсем не фиалками, но это по любому лучше, чем обветренные руки. Я засыпала, строя планы на завтрашний день и на всю неделю вперед, а колесо славно поскрипывало - словно напевало колыбельную песенку.
Проснулась я в самом добром расположении духа, готовая продолжить квест «Весёлая мельница». Жонкелия уже сидела на постели и туго подбирала под чепец косы - черные, с проседью. Я тоже села на постели, поджав ноги по-турецки, и попыталась расчесать доставшуюся мне по наследству от Эдит рыжую гриву. Именно - гриву, иначе и не назовёшь. Сначала я расплела все эти хитрые косоплеточки, которые были навязаны прежней владелицей, и долго и старательно расчесывала волосы покупным гребнем. Конечно, причесываться костяной гребенкой было легче, чем деревянной - она не так драла пряди, но совсем не то, что причесываться массажной щеткой. Я намучилась, продираясь сквозь рыжую гущину, и одолела почти половину, когда поняла, что что-то мне не нравится.
Вода... Вода журчала...
А скрипа колеса не было слышно!..
Бросив гребень на кровать, я вскочила и босиком помчалась вниз, высунулась в окно и увидела намертво застывшее колесо. Вода хлестала по лопастям, но оно не сдвигалось ни на сантиметр.
- Ну как? Убедилась? - Жонкелия, стуча каблуками, спустилась по лестнице и тоже выглянула - не особенно высовываясь в оконную раму.
- Что за ерунда? - я вернулась в комнату, оделась и обулась, перевязала волосы пониже затылка обрывком какой-то тряпки, скрутив ее жгутиком, и отправилась осматривать колесо.
Если вчера моргелюты никого не съели, то вряд ли решат позавтракать мною.
Закатав рукава рубашки, я бесстрашно сунула руку в озеро по плечо, ощупывая лопасти, которые скрывались под водой.
Чертовщина какая-то!.. Колесо было опутано водорослями, как будто простояло так с месяц, если не больше. Но только вчера люди судьи срезали и выкинули на мостки целую гору зеленых травяных плетей! Водоросли просто не смогли бы вырасти за ночь!..
Жонкелия просто наслаждалась моей растерянностью и хотя не произносила больше ни слова, на ее физиономии так и сияло: вот, я же говорила!
Стараясь не замечать этого сияния, я размышляла: опять звать судью? Но как я объясню эту странность с водорослями? Вдруг он посчитает, что тут творится какое-то колдовство, а там уже и до обвинений в ведьмачестве недалеко. А ведь может, это просто какой-то сорт травы. Или вчера помощники поленились хорошо выполнить работу.
С вечера мамаша Жонкелия поставила закваску, чтобы сделать потом настоящий хлеб. Когда я ворвалась в кухню, старуха как раз подкармливала закваску мукой. Увидев, как я схватила валявшийся в углу нож, которым вчера обрезали водоросли, Жонкелия только покачала головой.
- Что? - тут же воинственно спросила я. - Лучше сидеть, сложа руки?
- Нет, конечно, - ответила она, - лучше сунуть голову туда, куда не следует.
- А я голову совать не собираюсь, - заверила я ее и отправилась к злополучному колесу.
Если мамаша права, и водоросли растут так быстро, что стопорят колесо, надо поскорее избавиться от травы. Выложить дно камнями? Потравить тут все какой-нибудь известью?..
Я прикидывала и так и эдак, а сама, не сходя с мостков, подрубала эти проклятые водоросли
- толстые, как веревки. В воду заходить я всё же побоялась, но никто меня за руку не схватил и под воду не утянул, поэтому я осмелела и орудовала уже двумя руками -подрезая, выбрасывая, подрезая, выбрасывая...
Когда я избавилась от половины водорослей, колесо дрогнуло и пошло, оборвав оставшиеся плети. Я постояла рядом, любуясь своей работой, а потом удовлетворенно кивнула. Зачем мне какие-то работники? Сама неплохо справлюсь. А в воду, наверное, можно насыпать извести.
- Хозяйка! - позвал меня кто-то, и я с готовностью оглянулась. - Мельница заработала? У меня три мешка пшеницы.
На дороге стояла телега, груженая двумя мешками, а третий мешок незнакомый мне крестьянин уже подтащил к изгороди. Вот и первый клиент! Я бросилась помогать ему, схватив мешок за углы.
- Сейчас перемелем ваше зерно, вы и глазом моргнуть не успеете, - пообещала я.
Жонкелия показалась на крыльце, посмотрела мрачно и скрылась в доме опять, даже не ответив на приветствие крестьянина.
- Тащите пока остальные мешки, - деловито сказала я.
Крестьянин пошел к телеге, а я бегом бросилась в кухню.
- И куда это вы спрятались, мамашенька? - упрекнула я Жонкелию. - А ну, извольте помогать. Я понятия не имею, как молоть зерно. Показывайте, что куда сыпать и что делать!
- Сначала спроси, чем он заплатит - мукой или деньгами, - буркнула Жонкелия, колдуя над закваской. - Если деньгами - мы брали по два грошена за мешок, если мешков больше десяти - то по полтора. Если мукой - забираешь десятую часть.
- Ясно! Ясно! - перебила я её. - Как молоть-то?!