— Хм… Трусики все же есть, — с ноткой удивления признал он. — Значит, ставки были на грудь. Что же, она хороша. Но не настолько, чтобы я, взрослый мужик, потерял голову.
Ко мне наконец вернулась способность двигаться. Я с силой оттолкнула Павла в сторону, а потом сразу вооружилась первой попавшейся под руку скалкой:
— Не смей меня лапать, псих! Я никогда не пыталась тебя соблазнить — все это только твои грязные фантазии.
Желваки на его лице заходили ходуном, а в глазах полыхнуло бешенство.
— Ты вообще не в моем вкусе! — не слишком уверенно добавила я.
— То-то ты на пляже так и ела меня глазами.
— Не правда!
Павел разлохматил свои и без того растрепанные волосы, а потом медленно и с удовольствием испепелил меня взглядом:
— Слушай, меня не интересуют твои отговорки. Просто не лезь ко мне. Не лезь и все.
После хлестких слов он подхватил ноутбук и, зашвырнув бутерброд в мусорное ведро, вышел из кухни.
Я присела на стул и обхватила голову руками. Какая же дурацкая ситуация! И мне отчасти даже трудно осуждать Павла за грубость. Что-то все так неудачно складывалось эти два дня, что любой мог подумать обо мне не слишком хорошо.
Чайник забулькал и отключился, но мне уже было не до него. Надо, надо все-таки вести себя скромнее! Павел прав. Я вздохнула, одернула злосчастные шортики и устало поплелась обратно в свою комнату.
26
Утро началось ужасно. Я проснулась с мыслью, что скорей умру, чем прямо сейчас встречусь с Павлом. Но Виола ждала свой первый кулинарный урок, и я не имела права ее подвести.
Кряхтя и проклиная собственную жизнь, я сползла с кровати, чтобы идти в ванную, но ноги почему-то поднесли меня к окну. Павел опять работал в саду. Его отрешенное лицо сегодня выглядело слегка грустным и усталым. Не знаю, почему, но я снова на него залипла. Просто магия какая-то!
Вот Павел закусил губу, о чем-то раздумывая, вот ладонью вытер пот со лба… У меня даже пальцы стало покалывать от странного волнения. Эх, ну почему мой наниматель так хорош? Из-за его привлекательности мне трудно сосредоточиться на работе!
Кое-как я все-таки отлепилась от окна и сбегала в душ, а потом устроила разбор полетов своему гардеробу. Вещей, которые могли угодить Павлу, у меня было неприлично мало. В этот раз я напялила свободную футболку и «рваные» джинсы. Мне почти сразу стало жарко, но я дала себе установку терпеть. В конце концов, работа мне дорога, а перепалки с нанимателем удовольствия не доставляют.
Выйдя из комнаты, я заглянула к Виоле. Та уже оделась и расчесывалась. При взгляде на ее довольную мордашку настроение у меня значительно улучшилось.
— Готова к подвигу?
— Почти, — она быстро-быстро заплела волосы в косу, откинула ее за плечи, а потом на всех парусах ринулась ко мне. — Пойдем!
Через минуту мы уже активно «шуршали» на кухне: отмеряли муку и молоко, взбалтывали яйца.
За работой мне даже как-то забылся вчерашний разговор, потому, когда Павел явился на кухню, я встретила его рассеянной улыбкой.
— Что тут происходит? — спросил «братец», махая руками, чтобы разогнать повисший под потолком смог.
— Я учусь готовить! — радостно призналась Виола и, подтащив отца к столу, поставила перед ним тарелку с оладьями. — Попробуй.
Павел бросил на меня раздраженный взгляд. О боже! Неужели он и в наших маленьких кулинарных упражнениях видит заговор?
— Смотри, вот эта оладья похожа на мишку, — прорекламировала Виола. — Ты можешь сначала откусить ему уши и только потом съесть голову.
— Какая вдохновляющая перспектива! — устало восхитился Павел. — Именно так и сделаю.
— А я, в свою очередь, могу предложить твоему мишке сразу несколько топингов, — миролюбиво произнесла я. — У нас есть джем, сгущенка и мед. Тебе что больше нравится?
— Мне нравится, когда хозяйки во время жарки пользуются вытяжкой, а не топят кухню в дыму.
Я покраснела. Откуда мне знать, как эта штуковина, висящая над плитой, включается? У меня в семье все обходятся форточкой.
— Точно! Мы забыли про вытяжку! — весело хихикнула Виола. — Сейчас включу.
Она вернулась к плите и почти сразу взвизгнула. Мое сердце пропустило удар. Я немедля бросились к девчонке, и Павел поступил так же. В мыслях, конечно, нарисовалось страшное, но, к счастью, ничего ужасного не случилось. Сковородка была на месте, кастрюлька с тестом тоже.
— Я немного облилась, — пробормотала Виола, демонстрируя нам край футболки, с которого ручьем стекало тесто. — Дурацкая неуклюжесть!
— Ничего страшного, — сказала я. — Со мной такое тоже регулярно случается. Сходи переоденься, а я сама дожарю последнюю партию.
Виола покачала головой и с расстроенным видом вышла из кухни.
— Это план «Б»? — с иронией уточнил Павел.
— В смысле?
— Не получилось привлечь обнаженкой — решила добираться к сердцу через желудок?
Мне до чертиков захотелось вылить ему на голову остатки теста. Но вместо этого я сказала:
— По-моему, у тебя паранойя. Будет время — заскочи к психиатру.
Потом я достала из холодильника клубничное варенье и почти полбанки вылила в тарелку Павла. Его губы некрасиво скривились.
— Вообще-то я не люблю сладкое.
Я красноречиво приподняла одну бровь:
— Ты хочешь расстроить дочь? Ешь и нахваливай.
— Жестоко.
— Если попа слипнется — воспользуйся одной из ванных. У вас же их много.
После этого я демонстративно повернулась к нему спиной и занялась оладьями.
27
К тому времени, как Виола вернулась на кухню, я дожарила остатки теста, а Павел умял почти половину своего медведя.
— Ну как? — спросила у него дочь, слегка розовея от волнения. — Вкусно?
— Просто супер! — убедительно заверил Павел. — Ты — умница!
От удовольствия у нее даже уши стали красными. Виола быстро сделала нам всем чая и уселась за стол. В этот момент во входную дверь позвонили. Интересно, кто это?
«Братец» и «племяшка» унеслись в холл, а я тщательно вымыла под краном сковороду и вытерла ее насухо. Вообще, в кухне имелась посудомоечная машина, но я и понятия не имела, как ею пользоваться.
— А еще тебе нужно кое с кем познакомиться, — проворковала Виола, возвращаясь на кухню.
Я обернулась. «Племяшка» тащила за собой улыбающегося Георгия:
— Лида, это брат моей мамы, Гоша. Он, как и ты, приехал к нам погостить. Только, в отличие от тебя, ненадолго, всего на пару дней. Вообще, он рядом с нами живет — в Краснодаре.
— Очень приятно! — с наигранным смущением отозвалась я. — А я — Лида, Пашина сестра.
Во взгляде Георгия заплясали чертики.
— Я так и понял. Мой зять много о тебе рассказывал.
— Серьезно?
— Конечно, — мрачно подтвердил Павел, возвращаясь к столу. — Все уши ему прожужжал. Нам же больше не о чем разговаривать, кроме как о моей дальней родне.
Повисла неловкая пауза.
— Павел у нас само гостеприимство, — хмыкнул Георгий, а потом демонстративно принюхался. — А чем это у вас так вкусно пахнет?
— Я нажарила оладий! — похвалилась Виола. — Будешь?
— Еще спрашиваешь?
Девочка тут же «организовала» ему тарелку, вилку и большую чашку чая. Ей явно нравилась играть в хозяйку. Георгий старательно осыпал племянницу и ее оладьи комплиментами, а потом повернулся ко мне:
— И как тебе Сочи, Лида?
— Нравится — скромно отозвалась я. — Только я еще мало где была.
— Ничего! Мы это исправим.
Я скосила глаза на Павла. Тот беззвучно хмыкнул, а потом поднялся из-за стола:
— Прошу меня простить, дорогое семейство, но мне пора на работу — вечером увидимся. Хорошего всем дня!
Приезд Георгия невероятно поднял мне настроение. Мне ужасно хотелось обсудить с кем-нибудь свою работу, и наконец такой человек появился. Правда, возможности перекинуться хотя бы парой фраз на интересную мне тему долго не представлялось. Виола все время крутилась рядом с нами, потому я помалкивала и только время от времени бросала на Георгия заговорщицкие взгляды. Он, кстати, неизменно отвечал мне доброй улыбкой.
После завтрака мы поехали в Дендрарий. Я его обожаю, потому довольно искренне радовалась там каждой клумбе и беседке. Мы прокатились на фуникулере, поглазели на белок и сделали кучу классных фоток. Погода, кстати, идеально подходила для прогулок: было пасмурно и нежарко.
Нагулявшись, мы решили пройтись по магазинам. В одном из них я отыскала сразу три платья, подходящие под требования Павла, и двинулась с ними в примерочную. Вот только Георгий преградил мне путь:
— Лида, что за старушечьи наряды? Возьми лучше вот это, — он протянул мне коротенький розовый сарафан с открытой спиной и нахально улыбнулся.
Из моей груди невольно вырвался тяжелый вздох.
— Не могу.
— Почему?
Я покосилась на Виолу, рассматривающую странный манекен у входа, и шепотом призналась:
— Павел настаивает, чтобы я одевалась скромно.
— В смысле?
— Он требует, чтобы вся одежда доходила до колена, запрещает мне майки и шорты.
— А платочек он тебя на голову повязывать не просит? — Георгий, кажется, мне не поверил.
Я раздраженно выдохнула:
— Тебе смешно, а я постоянно подвергаюсь нападкам. То нельзя, это нельзя. Не работа, а наказание какое-то.
Мой собеседник резко помрачнел, а потом без капли сомнений вырвал у меня вешалки с выбранными нарядами:
— Оставь их. Я все улажу.
— Да мне нетрудно вообще-то походить в таком, — тихо затараторила я, но он прижал к моим губам палец.
— Нет. Даже не думай об этих платьях.
— Тогда мне совсем ничего не нужно.
Георгий покачал головой и с решительным видом протянул мне глянувшийся ему розовый сарафан:
— Примерь.
— Да у меня полно похожих вещей. Не хочу тратить деньги.
— Я сам тебе его куплю.
— Зачем? — я почему-то испугалась.
Он оглянулся на Виолу:
— Заяц, иди сюда!
«Племяшка» неохотно оторвалась от созерцания манекена и пробралась к нам.
— Я хочу купить вам обеим по подарку, — деловым тоном сообщил Георгий. — Лиде вот мы сарафан присмотрели, а ты чего хочешь?
Виола пошла пятнами:
— Ничего.
— Нет, так дело не пойдет, — возразил он. — Вы, девочки, ставите меня в неловкое положение. Я просто обязан отблагодарить вас за приятную компанию, и я это сделаю. Так что не брыкайтесь. Я все равно вам что-нибудь куплю, но, если вы устранитесь от выбора, это что-нибудь будет не самым подходящим.
— Но мне, правда, ничего не нужно, — хмуро пробормотала «племяшка», оглядываясь по сторонам.
— Может, вон то возьмешь, с котиками? — предложила я, показывая на платье с веселым принтом.
— Однозначно надо примерить, — закивал Георгий, метнувшись за нужной вешалкой. — А еще возьмем вот это голубенькое. И такое же зеленое. И с цветами…
Через минуту он уже набрал целый ворох платьев, а потом загнал нас в примерочную.
Мне было немного неловко становиться причиной чьих-то трат, но я все равно напялила розовый сарафан. Сел он отлично. Как на меня шили.
Я немного покрутилась перед зеркалом, а потом вышла в коридор. Георгий дожидался нас, прислонившись к стене.
— Ну как?
— Сногсшибательно! — он подошел ко мне и, словно поддавшись внезапному искушению, провел пальцами по моей обнаженной спине.
Я, кажется, покраснела. У него был такой взгляд, будто он совсем не прочь стащить с меня этот сарафан. Вот только ничего подобного не входило в мои планы. Я невольно попятилась и даже подвернула ногу.
— Осторожно! — попросил Георгий, тут же отступив.
На его лицо вернулось деловое выражение, и я даже засомневалась: а не привиделся ли мне мужской интерес?
В этот момент в коридор с унылым видом выплыла Виола:
— Это подходит, — пробормотала она, одергивая голубое платье. — Можно, я больше ничего не буду мерить?
— Хорошо, — Георгий нежно потрепал ее по волосам. — Тебе оно, кстати, очень идет.
Она раздраженно дернула плечиком и снова скрылась в примерочной.
Ну, хоть что-то! Курочка по зернышку… Я вздохнула и тоже побежала переодеваться.
Когда нам запаковали наши покупки, мы сразу вернулись домой. Марта Петровна этому очень обрадовалась и тут же накормила нас чудесным пловом. Тот, кстати, оказался таким вкусным, что ни один из нас не смог отказаться от добавки. В итоге, все объелись. Но это не остановило нас от того, чтобы сразу после еды переместиться к бассейну.
Немного распогодилось, солнце вылезло из-за туч и моментально раскалило воздух.
У бассейна я сегодня чувствовала себя неуютно. Георгий буквально ел меня глазами, и это почему-то бесило, хотя обычно мужское внимание мне только льстит. Я стойко терпела откровенные разглядывания минут сорок, а потом все же замоталась в полотенце, сославшись на боязнь обгореть.
Вскоре вернулся Павел. Он поддался общему настроению и, переодевшись в плавки, присоединился к нам. Это было неожиданно. Мне-то уже стало казаться, что Павел вообще не умеет отдыхать.
Мужчины немного посоревновались в прыжках в воду, а потом сыграли с Виолой в мяч. Ужинали мы тоже у бассейна.
После того, как Марта Петровна убрала посуду, Павел ушел звонить кому-то по работе, а Виола стала отчаянно зевать. Я тут же воспользовалась моментом и предложила всем отправиться спать. Спорить со мной никто не стал, потому мы тут же принялись собирать свои вещи.
Виола первой убежала в дом, а Георгий придержал меня за руку:
— Я приду к тебе в комнату где-то через полчаса. Когда Виола заснет.
— Что? — я даже вздрогнула от неожиданности. — Зачем?
— Обсудим кое-что, — поспешил объяснить Георгий. — По твоей работе.
Меня даже передернуло от мысли, что нам придется остаться наедине, но отказываться было неудобно. Я кивнула:
— Ладно. Приходи.
28
С момента нашего расставания с Георгием прошло минут пятьдесят, а его все не было. Я решила, что он забыл о нашей договоренности, и чрезвычайно обрадовалась. Глаза у меня так и слипались, потому я быстро переоделась и улеглась в постель. Само собой, стоило мне устроиться поудобней — почти сразу со стороны двери послышалось странное шкрябанье. Все-таки принесла нелегкая Виолиного дядюшку!
Или это кто-то другой? Мое сердце почему-то бешено забилось.
Чертыхнувшись, я накинула халат и отперла дверь. За нею стоял Георгий. Мною тут же завладело странное, похожее на усталость разочарование. Хм, неужели я предпочла бы увидеть Павла?
Мой нежеланный визитер внимательно оглядел меня с головы до пят, а потом довольно игриво улыбнулся:
— Привет.
— Ага, — хмуро кивнула я и отодвинулась в сторону, давая ему пройти.
Георгий по-хозяйски шагнул в комнату, и тут я заметила, что он не с пустыми руками. Мой гость принес с собой бутылку вина и пару стаканов.
— Ну что? Отметим отличный старт твоей новой работы? — спросил он, довольно фривольно подмигивая.
У меня даже настроение испортилось. Я сложила руки на груди и замотала головой:
— Нечего отмечать.
— А вот и есть! — он поставил вино и стаканы на столик и присел на кровать. — Виолу не узнать. Я даже представить не мог, что ты так чудесно на нее повлияешь. К тому же видно, что ты ей очень понравилась.
— Зато Павел меня ненавидит.
Георгий рассмеялся:
— Глупости! Ему ты тоже нравишься. Просто он довольно замкнутый человек и плохо приспосабливается к новым людям.
— Нет, ты не понимаешь, — я тоже села на кровать, но подальше от своего гостя. — Он меня просто не выносит. Постоянно говорит гадости, постоянно придирается. Если бы я знала, что придется работать в такой атмосфере, обязательно отказалась бы.
Георгий моментально стал серьезным:
— Я поговорю с ним. Обязательно поговорю. Но и ты, пожалуйста, прояви к нему немного снисхождения. Павел совсем недавно потерял жену, с огромным трудом выходил дочь. Он на пределе, понимаешь? У него просто нервы ни к черту изо всего, что на него навалилось.