- Доброе утро,- щебечет Мадинка, смущенно улыбаясь.
- Доброе,- нестройный мужской хор в ответ.
Я нахожу в себе силы лишь кивнуть и скрываюсь за дверью холодильника. Руки дрожат, и я себя за это ненавижу. Особенно за то, что нервничаю похоже только я. Достаю яйца. Аппетита нет совсем, подташнивает, но я действую на автомате.
- Что- то сегодня пасмурно. Вечно так, как выходные, так погода- отстой, - вздыхает сестра, делая себе мюсли.
- Нормально там,- бросает Антон, утыкаясь носом в ноут.
- А ты выходил уже?- Мадина вкладывает в вопрос столько интереса, словно хочет узнать у Палея, если ли жизнь на Марсе.
Я разбиваю яйцо на сковородку, отворачиваясь. Меня мелко потряхивает. Я верю и не верю, что мы расстались только пару часов назад...Тело бросает в чувственный жар какими-то странными неконтролируемыми наплывами. Как хорошо, что Вадима нет, он бы точно заметил...Разбиваю второе яйцо...Боже, как мне ему в глаза смотреть...Я на Антона то взглянуть не могу...Дьявол...Бью третье...Я это не съем, но бить что-то неожиданно приятно.
- Да, бегал,- коротко бросает Антон Мадине.
- Ооо, ты бегаешь?- восхищенно тянет сестра, будто он бегал за Нобелевской премией. Бл..ть.
Скидываю яйца на тарелку. Ещё бы руки не тряслись. Ставлю тарелку на стол и направляюсь к кофемашине.
- О, и мне сделай, Лей,- летит мне в спину от Мадины. Я молча беру вторую чашку. Боюсь открывать рот. Уверена, что голос меня подведёт.
Мужчины продолжают что-то тихо обсуждать, Мадина лениво водит ложкой по своей тарелке и горестно театрально вздыхает. Ей явно хочется снова вовлечь Антона в беседу, но она не представляет как. Когда я сажусь рядом, сестра переключает внимание на меня.
- Ну что, Лей, какие планы на сегодня? Мне вот совсем нечем заняться...- очередной несчастный вздох и быстрый взгляд в сторону Палея. Я поджимаю губы. Мастерица, блин, намеков.
- Я обещала сегодня Тима на ферму отвезти. Если хочешь - поехали с нами,- всё-таки открываю рот. Голос почти не дрожит, хоть и глуховат. Всё не так плохо.
- Какую ферму?
Я замираю. Левая щека горит от прожигающего взгляда. Даю себе секунду, и только потом поворачиваюсь к Антону. Он смотрит тяжело и требовательно, постукивая зажигалкой по барной стойке.
- Обычную...- хриплю в ответ, бледнея. Мне чудится, что сейчас все ВСЁ поймут. Пусть это глупо, но я не могу ничего с собой поделать,- На лошадях покататься...
- На лошадях...Кого с собой возьмешь? - подаётся вперёд Антон, ставя локти на барную стойку.
- В смысле? Мы вдвоём...
- Из охраны,- нетерпеливо поясняет Палей.
- Нам не нужна охрана...Всё хорошо...
- Нужна,- Антон так резко меня перебивает, что я вспыхиваю обидой. С чего он вообще решил, что может тут распоряжаться? Он мне не муж!
- Казим, с ними поедешь,- и отворачивается от меня, подчеркивая, что разговор окончен.
- Мне не нужна охрана!- повторяю, повышая голос.
Антон снова поворачивается, в серых глазах светится предупреждение. А меня это...бесит! У меня уже есть один Палей, контролирующий каждый мой шаг, мне достаточно!
- ВАДИМ ничего не говорил про охрану,- подчеркиваю имя мужа, намекая, что у Антона таких прав, как у него, НЕТ.
У Антона каменеет лицо. Мой укол достиг цели и похоже оказался болезненным. Предупреждение во взгляде перетекает в угрозу. Я сглатываю и невольно отшатываюсь, сгорбив плечи. Он сейчас так похож на отца, что это пугает. Даже Мадина рядом притихла. И дышит часто.
- Либо берешь Казима, либо сидишь дома, я ясно выражаюсь? - цедит Антон сквозь зубы, вставая и сворачивая ноут.
Киваю. Это подсознательное. Я слишком тонко чувствую, когда нужно уступить. Инстинкты самосохранения меня никогда не подводили. Нет времени анализировать и думать. Я просто соглашаюсь.
- Позвоните, как соберётесь, Лейла Фаридовна,- исподлобья смотрит на меня начальник охраны. Его голос тоже недовольный, он тоже не планировал провести со мной полдня, но бунтом и не пахнет.
- Хорошо, Артём,- опускаю глаза в чашку с кофе. Я совсем не знаю Антона. Совсем...
- Блин, Лей... У меня аж ноги затряслись...Папины замашки..- бормочет Мадина восхищенно, смотря на закрывшуюся за мужчинами дверь , и я с подозрением кошусь на сестру.
- Тебе же Вадим не нравится,- хмурюсь, размешивая сахар.
- В полной комплектации - нет...- хитро улыбается сестра,- Но вот пара опций...
И начинает так звонко смеяться, что заражает хохотом и меня. Всё- таки Мадинка удивительная. Моя хорошая.
***
Главный плюс Казимова - мне не приходится садиться за руль. Молчаливый бритый затылок и возможность поесть "скитлс" с сыном, сидя на заднем сидении и играя в " я загадал". Мадина с нами не поехала, контактные зоопарки и катание на пони её не очень привлекали почему-то.
Поняв, что от Антона она приглашения сегодня не дождётся, сестра созвонилась с одногруппницей и отправилась по магазинам. БЕЗ ОХРАНЫ. Что ещё раз убедило меня, что со стороны Палея это был чистый воды каприз. Зачем? Решил показать моё место в пищевой цепочке? Это совершенно лишнее. Я давно не питаю иллюзий...Но это не повод тыкать меня в мою несамостоятельность носом, как нашкодившего котенка в мокрый тапок. Злюсь, стоит только вспомнить, и почему-то...загораюсь.
Боже, я с ума схожу. Между ног сладко тянет весь день. Кожа на внутренней стороне бедёр натерта и раздражена, щеки от проступившей утром щетины Антона горят так, что я впервые за последний месяц воспользовалась тональным кремом. Стоит закрыть глаза, и картины прошедшей ночи сжигают меня изнутри. И чем ближе к вечеру, тем сильнее. Я хочу ещё... Дыхание спирает, и единственная мысль бьётся в голове. Он...придёт?
Пока Тимка катается на пони, звонит Вадим и сообщает, что купил билет обратно и прилетит завтра в обед. Мне стоит невероятных усилий не выдать охватившие меня облегчение и радость. Отсроченная казнь. Только завтра. А это ещё одна ночь...Да? Тяжелый плавящийся от желания взгляд всплывает в памяти, и по телу пробегает знойный щекочущий разряд...
Когда мы приехали с Тимуром обратно, оказалось, что Мадина ещё не вернулась, а Антон похоже так и не покидал дом целый день. Закрылся в пультовой охраны и что-то просматривал. Мне было любопытно, что он там такого интересного нашел, но, когда мы с Тимой проходили мимо, Палей даже голову не поднял, и я, задетая его равнодушием, спрашивать конечно не стала.
Он вёл себя так, будто мне вообще всё почудилось. Ни мимолетного взгляда, ни поворота головы, ни намёка. Почему ему так легко это даётся? Потому что всё равно? Это меня трясет как на электрическом стуле...И это вдвойне обидней. Я хотела погибать вместе, но, похоже, это только моя казнь...
Настроение упало несмотря на то, что день мы с сыном провели отличный. Я почти смирилась с тем, что больше ничего не будет. И сегодня ночью тоже...За ужином Антон к нам не присоединился, хоть Мадина его и звала. Я вышла из- за стола первая, решив сегодня сама искупать и уложить Тимура. К тому же аппетит, исчезнувший ещё с утра, так и не появился.
Сынок всё никак не мог успокоиться, перевозбужденный слишком насыщенным днём, просил читать ещё и ещё, натягивая одеяло до самого подбородка, а меня поглотила апатия и усталость. Прошлой ночью я почти не спала, и сейчас веки налились тяжестью, опускаясь сами собой. Но я читала и читала неугомонному Тимуру, находя в этом своеобразное мазохистское удовольствие.
В какой- то момент левую щёку начинает странно жечь, и я, повинуясь инстинкту, оборачиваюсь к неплотно закрытой двери детской. В горле моментально пересыхает, а по коже расползается колючий жар. Серые глаза следят за мной из темноты коридора, и я едва различаю силуэт высокой фигуры, опершейся о дверной косяк.
Он меня ждёт…Давно?
- Давай уже спать, Тимош,- сиплю не своим голосом, поворачиваясь обратно к сыну. Руки, держащие книжку, подрагивают, в ушах шумит от прилива крови.
Он меня ЖДЁТ.
- Ну, мааам,- хнычет Тимур по инерции, но послушно укладывается на бок и закрывает глаза.
Мы действительно уже долго читаем. Он устал. Я целую прохладный лоб сына, убирая смоляные пряди, и выключаю ночник.
- Спокойной ночи, заяц.
- Спокойной...- сонно бормочет Тимур.
Кинув прощальный взгляд на ребенка, на подкашивающихся ногах выхожу из комнаты. Низ живота скручивает нервной пульсацией. Я за что-то злилась на Антона...Я всё забыла...
Шаг из комнаты в покрытый мраком коридор, тихо хлопнувшая за спиной дверь детской, и терпкий горьковатый запах Антона окутывает меня плотным горячим коконом, а сильные пальцы мёртвой хваткой впиваются в запястье. Палей без единого звука тянет меня мимо моей комнаты дальше по коридору, открывает крайнюю правую дверь. Требовательное нажатие на поясницу, и я перехожу порог его спальни. Дверь за спиной захлопывается, заставляя вздрогнуть и тут же ослабеть.
- Почему сюда?- шепчу онемевшими губами. Меня парализует тревожным сладким предвкушением. Антон так быстро всё делает.
- Здесь можно курить,- хриплый смешок сзади.
Совсем близко. От движения воздуха, порожденного его словами, кожа на шее и затылке покрывается мурашками. Мужские руки на моей талии, живот прижимается к спине, бёдра к ягодицам. Откидываю голову ему на грудь. Шум его сердцебиения смешивается с моим. Антон наклоняется и жадно целует меня в шею. Я закрываю глаза.
25.
Удушливая темнота, частое шумное дыхание. Антон нетерпеливо подталкивает меня к своей узкой почти подростковой кровати. Колени упираются в край.
- Думал, это гребаный день никогда не кончится,- торопливый жаркий шепот щекочет кожу на моей макушке.
Не отвечаю. Молча, спускаю вниз свои домашние штаны. Наклоняюсь, чтобы до самых щиколоток, и шиплю, вздрогнув, из-за смачного жалящего шлепка по заднице.
- Тшшш,- Палей притягивает меня обратно к себе, продолжая грубо мять ноющую ягодицу.
Его горячее тело вжимается в моё. Эрекция давит в поясницу раскаленным прутом. Мурашки-мурашки-мурашки. Меня лихорадит в чувственном ознобе. Спиной ощущаю, как Антон резко через голову стягивает с себя футболку. Потом подцепляет края моей кофты и тоже тянет вверх. Ноги подкашиваются от прошивающей слабости. Его нетерпеливое эгоистичное желание разливается в воздухе и пьянит похлеще любой прелюдии. Между ног болезненно ноёт, в самой глубине. Я ощущаю пустоту, которую необходимо срочно чем-то заполнить. Не чем-то, ИМ.
В миллионный раз уже в голове проносится: почему меня так сносит именно от него. Что я теряю базовые инстинкты самосохранения, забываю о страхе, об осторожности. Это самоубийство. Но я не могу...В воронку тянет.
Лицом зарываюсь в его подушку, в голове дурман от отчетливого мужского запаха и нехватки кислорода. Коленями упираюсь в твердый матрас. Обнаженные бёдра покрываются гусиной кожей из-за прохладного воздуха, пока Антон сзади стягивает с себя штаны вместе с бельем, тихо матерясь. Затягивает не только меня. Сейчас я это чётко чувствую. Это сладко – быть наваждением. Промежность пульсирует от приливающей крови в такт частым оглушающим ударам сердца. Антон прижимается своими бёдрами к моим, вдавливая член между отставленных ягодиц, горячие чуть шершавые ладони беспорядочно гладят мою выгнутую спину, плечи, отодвигают чашечки бюстгальтера и обхватывают грудь. Я глухо стону, потираясь об него бёдрами, приглашая.
- Сссука,- цедит Палей сквозь зубы, прикусывая мою мочку. Одна рука отпускает мою грудь, пробегается по ребрам, бедру и направляет в меня горячий каменный член.
- Ооо...- это вылетает непроизвольно, когда Антон растягивает собой набухшие мокрые стенки. Хочется закатить глаза, переломиться в пояснице, лишь бы подставиться сильней.
Сразу быстро. Антон выпрямляется, намертво вцепившись мои бёдра, натягивая на себя так бесцеремонно, будто я игрушечная. Мои пальцы безвольно шарят по мнущейся простыни. Повлажневший лоб упирается в скомканную подушку, колени едут вперёд от каждого толчка. Лоно напрягается от слишком активного напора, ноги начинают дрожать. Звонкие мокрые звуки сталкивающихся тел заглушаются вырывающимися из меня жалобными стонами.
- Тише,- шипит Антон, дергая меня за волосы на себя,- Тише, бл...
- Не могу,- хриплю в ответ.
Шлепок по заднице, ещё один. Твою мать. Я сейчас заору. Кусаю губы, мыча. Между ног назревает ядерный взрыв. Голова уже почти у спинки кровати. Антон рывком тянет меня вверх на себя. Мои ладони упираются в стену, руки дрожат. Охаю от резкого изменения угла проникновения, колени разъезжаются в стороны. Оборачиваюсь к Антону и нахожу его приоткрытые губы. Наши языки встречаются, сплетаясь друг с другом в мокром жадном поцелуе, его частое тяжелое дыхание попадает мне в рот.
Антон сильнее вжимает меня в себя, обхватив рукой под грудью, вторая рука спускается к промежности. По телу пробегает слабый электрический ток, когда он раздвигает мои половые губы и начинает нажимать круговыми движениями на клитор в такт глубоким резким толчкам. Вся кожа покрывается испариной, мышцы каменеют от напряжения, ладони вдавливаются в стену напротив. Антон нажимает на клитор сильнее, глубоко входя, и пружина лопается.
Меня отпускает. Я не выдерживаю, и всё-таки почти кричу прямо ему в рот. Бёдра крупно дрожат от сводящих судорог. Внутри всё сжимается так, что Антон даже двигаться перестает, просто покачивает бёдрами, тяжело дыша, ловя кайф от моих сокращений. Его тоже накрывает. Я чувствую, как он дёргается во мне. Как становится горячо и мокро, как влага медленно стекает по внутренней поверхности бедра. Он уже знает про мои противозачаточные уколы, и не разрывает контакт.
- Бл...ть,- хрипло шепчет, прекращая поцелуй.
Опускает меня на кровать и придавливает всем своим немаленьким весом. Мы мокрые насквозь, тела липнут друг к другу. Он до сих пор во мне, между ног до сих пор тихо скручивает, и Антон лениво подаётся бёдрами в меня, продлевая экстаз. Нахожу его руку и переплетаю наши пальцы. Мне нечем дышать, потом что Палей жутко тяжелый, но я не против так умереть. Закрываю глаза, я даже готова так спать.
Но через минуту Антон выпутывает свою руку из моей и встаёт. Становится моментально зябко и неуютно. Я в чужой комнате, в чужой постели, не со своим мужчиной. Действительность слишком быстро накрывает. Как всегда. Хотя тело ещё ватное и слабое от пережитого оргазма. Нашариваю простынь и закатываюсь в неё, прикрывая наготу.
Антона же его нагота ничуть не смущает. Он подходит к балконной двери, распахивает её настежь, отодвигает занавеску и берёт валяющуюся на подоконнике пачку сигарет. Сажусь на кровати, зачарованно наблюдая, как Палей чиркает зажигалкой, подкуривая. Жадно ощупываю взглядом его высокую поджарую фигуру. Он кажется мне таким красивым и пропорциональным, что даже вид его наполовину возбужденного члена ничуть не смущает. Я просто получаю эстетическое удовольствие, смешанное с отголосками возбуждения.
Тлеющий огонек, выпущенный в сторону дым. Антон переводит на меня тяжелый взгляд, на его лбу собираются хмурые морщины. Зажигалка небрежно летит на подоконник.
- Так нельзя, Лейла,- он трёт переносицу большим пальцем, продолжая смотреть на меня в упор,- Ты нас так сдашь. Прежде всего, себя...
- Как так?- с вызовом бросаю в ответ. Нет, я понимаю, о чем он. Но вдруг так обидно!
Антон фыркает раздраженно.
- Как- как...Дрожать как осиновый лист, стоит к тебе ближе чем на сто метров подойти. Вот так! Ты же осознаешь...последствия...
Он перестаёт криво улыбаться. Сверлит серыми глазами исподлобья, делая очередную затяжку.
- Не держи отца за идиота,- добавляет тихо.
- Я и не думала,- бормочу, отворачиваясь.
Становится страшно. И одиноко. Я же не одна...виновата...Разглаживаю складку на простыни, хмурясь. В носу потихоньку начинает предательски щипать. Зло прикусываю щеку, этого только не хватало! Разреветься тут...
Горестный вздох Антона разрезает тишину, и я краем глаза улавливаю, как он приближается ко мне. Матрас прогибается под его тяжестью, сильные руки обхватывают меня за плечи и заставляют лечь на мужскую грудь.