Он задавал себе вопрос:
«Если бы они не являлись близнецами, если бы одна из них проигнорировала предложение? Что было бы тогда?»
А тогда он бы готовился к собственной свадьбе. Без угрызения совести женился бы по расчету.
И воплотил бы свой блестящий план!
Но эти две особы безжалостным образом оголили в нём нравственные ценности, всё ещё жившие в его душе. Риккардо начал переживать за их судьбы, будто они были ему родными детьми.
Во время антракта в их ложе пытались проникнуть несколько молодых повес. Но лишь одного сурового взгляда герцога было достаточно, чтобы отбить желание молодых людей засвидетельствовать своё почтение дочкам Френсиса.
Но и «собакой на сене» Риккардо не хотел быть.
— Я принесу напитки, — с этими словами он отправился в большой холл театра.
Перед началом второго действия вернулся, держа в руках поднос, на котором стояли бокалы с шампанским. Дамы с благодарностью приняли прохладные напитки.
Глубоким вечером того же дня, когда они вернулись домой и обменялись приятными впечатлениями об опере, довольные женщины разошлись отдыхать по своим комнатам. Мужчины же отправились в кабинет.
— Было приятно побывать на таком мероприятии в Вашем обществе. Это напомнило нашу молодость.
— Мне тоже, — тихо ответил Риккардо своему другу и присел в кресло напротив камина.
— Кстати, трём джентльменам всё же удалось завладеть на несколько минут обществом мисс Мадина и мисс Линды, которые решили во время антракта пройтись вдоль зала, пока Вы ходили за шампанским. Графиня, сопровождавшая племянниц, не стала пресекать эти беседы.
Риккардо посмотрел на Арлена и, поразмыслив, ответил:
— Графиню не в чем обвинить. В конце концов, я ни с кем из её племянниц ещё не помолвлен.
— Вы, так и не определились в своём выборе? Мне кажется, бесконечно это не может длиться? У одной из них должны быть развязаны руки.
— Я знаю об этом.
И невольно подумал:
«Но почему только у одной?»
Арлен налил виски в два бокала и протянул один из них другу.
— Через три недели дамы намерены побывать на балу у герцога Вильгельма Генри Глостерского. Учитывая родство герцога с королём, не трудно представить, какая там будет публика и что может означать этот выход в свет для незамужней девушки.
— Графиня Олкен передала мне вчера приглашение на этот бал, — задумчиво произнёс Риккардо, глядя на свой бокал с виски.
— Мне она тоже вручила приглашение. На три персоны. Для меня, матери и даже для тёти. Кстати, Вы не задумывались, как ей удалось заполучить их?
Риккардо, усмехнувшись, признался Арлену:
— Догадываюсь. Как только графиня Олкен переехала в этот дом, мне стало любопытно, почему такая, простите за откровенность, роскошная женщина не вышла повторно замуж? Я провёл некоторое расследование. И выяснил, у неё есть очень влиятельный покровитель. Он женат. Имени его не назову. Однако хочу предостеречь Вас, не пытайтесь завладеть её обществом. Покровитель такого покушения на свою любовницу не простит. Вы можете потерять очень многое. Вплоть до титула.
— Такое разве возможно?
— Да, если Вас обвинят в государственной измене. По доносу. И уверяю, приведут массу доказательств Вашей антигосударственной деятельности.
— Но это бред! Я никогда не участвовал в мятежах и заговорах. Я вообще не интересуюсь большой политикой! — возмутился Арлен.
— Я это знаю. Но защитить Вас, даже при моих заслугах, не смогу. Поэтому прошу, переключите свой интерес на какую-нибудь другую прелестную нимфу. Даже можете присмотреться к её племянницам. Но тут уж только через женитьбу. Сами понимаете, они находятся под моей опекой.
Не обращая внимания на шутливый тон герцога, Арлен насторожено поинтересовался:
— Когда Вы поняли, что меня заинтересовала графиня?
— Вчера. Во время завтрака, когда увидел, какими глазами Вы смотрите на неё. Арлен, я знаю Вашу любовь к вдовам, но поверьте, в этот раз Вам лучше и не начинать. Графиня не станет Вашей любовницей. А на большее Вы пока не способны. Прошу прощение, за прямоту, — Риккардо залпом опустошил бокал и поставил его на столик.
Арлен допил виски и отправился к двери. Открыв её, повернулся к Риккардо и тихо произнёс:
— Я Вас услышал, герцог. Спасибо, что предупредили. Однако у меня возникла необходимость отлучиться в имение недели на две, но накануне бала мы вернемся. Примете?
— Мой дом — ваш дом! Арлен, Вы мой друг, Ваша жизнь мне небезразлична, не надо её губить связью не с той женщиной.
— Ваша светлость, я всё понимаю. Приятных снов.
Дверь за Арленом закрылась. В кабинете наступила тишина, и лишь угасающий огонь камина легким шипением волновал атмосферу помещения.
Риккардо присел на диванчик, некогда такой родной, но теперь позабытый в связи с ночёвками в герцогских покоях. Мысли путались, но одно он понял сразу, что позавидовал Арлену за то, что тот воспылал чувствами к женщине. Пусть недоступной, но реальной. А Риккардо разрушил это желание. В какой-то степени запретил Арлену хотеть эту женщину. Себя же он не мог заставить проявить интерес к любой из двух невест. Получается, запретить желать женщину можно, а заставить испытывать к ней чувства — нельзя.
Посмотрев с тоской на бутылку с виски, Риккардо вышел из кабинета.
Через пару дней, к всеобщему огорчению, граф Морсби с матерью и тётушкой покинул дом герцога Редклифф. Вечером за ужином Белинда первая нарушила тишину:
— Нам, будет не хватать их. Они прелестные люди.
— Вы правы, — поддержала её Мадина.
— И мне они тоже очень понравились, — с грустью произнесла Линда.
— Не расстраивайтесь, — попросил Риккардо, — как заверил меня граф Морсби, они обязательно вернутся до бала у герцога Глостерского.
Весь вечер Риккардо наблюдал за поведением Белинды, но так и не понял, что на самом деле испытывает она в связи с отъездом Морсби. А впрочем, если он успел вовремя предупредить Арлена насчёт влиятельного покровителя, то отношения молодого графа и вдовствующей графини далеко не зашли.
После ужина Мадина и Линда отправились отдыхать к себе в комнаты, а Белинда, задержавшись за столом, обратилась к Риккардо:
— Позвольте мне с Вами обсудить кое-какие вопросы? Это не займёт много времени.
— Желаете здесь беседовать? Или пройдём в кабинет?
— Лучше в кабинет.
Они прошли в кабинет. Белинда присела на диванчик, а Риккардо сел в кресло. По скованной женской позе было видно, что предстоящий разговор для них будет нелегким. И вскоре графиня заговорила:
— Меня терзают некоторые моменты нашего пребывания в Вашем доме. Как Вы сами понимаете, бесконечно так продолжаться не может. Вы очень гостеприимный человек, и нам очень комфортно у Вас. Однако цель нашего пребывания в этом доме весьма конкретная. И Вы, будучи серьёзным, здравомыслящим человеком, сами знаете её. Мне понятна Ваша рассудительность и неспешность в данном вопросе. Ваше поведение безукоризненно. Нейтралитет, который Вы выдерживаете по отношению к мисс Мадине и мисс Линде выше всяких похвал… Я прошу только об одном, если Вы захотите поговорить о своих сомненьях, обратитесь ко мне. Буду рада помочь. И заверяю, о нашем разговоре никто не узнает.
— Спасибо.
Риккардо встал, подошел к бутылке с виски, налил себе бокал янтарного напитка, облокотился на камин и спросил:
— Скажите, по какой причине они ответили мне согласием? Обе. Они ведь понимали, что это вынудит меня задержать помолвку.
— Мне, кажется, причина не в Вас. А в их сестре.
— В ком?
— В Элеоноре.
— А причем здесь леди Элеонора?
— Это старая история. Не знаю, стоит ли Вам её знать… Ну да ладно. Дело в том, что Элеонора не должна была вовсе выходить замуж за маркиза Хорнсби. Эта участь предназначалась её сестре Эмме. По иронии судьбы, они с ней тоже были близнецами. Эмма и Элеонора дочки Френсиса Редклиффа от первого брака. В раннем детстве они трагически потеряли мать. Она упала с лошади. После её смерти Френсис долго горевал. Но желая девочкам добра, решил найти им новую мать и женился на моей старшей сестре Мери. Через пять лет она родила ему девочек — Мадину и Линду, но сама при этом умерла. Роды для её организма оказались слишком тяжелыми. Френсис больше не женился, а девочками занимались няни и гувернантки. Со временем заботу о младших сестрах взяла на себя Элеонора. Она старалась заменить им мать. Тем самым заглушая боль, занозой сидевшую в её душе из-за потери собственной матери. А Эмма выросла девушкой независимой, с непокладистым, решительным характером. Очень похожая на свою мать. Она-то с маркизом Хорнсби и была помолвлена… Незадолго до свадьбы Эмма совершала конную прогулку. В тот день пошел сильный дождь с грозой… Как нам сказали позже, Эмма не справилась с лошадью, которая понеслась, испугавшись грома и молний. После второй трагической смерти, вызванной падением с лошади, Френсис запретил своим дочкам даже приближаться к лошадям…
Белинда замолчала, вытерла слезу, вспоминая те трагические события. Риккардо не стал мешать и дождался, когда повествование продолжилось:
— Через год маркиз Хорнсби женился на Элеоноре. Я повторюсь — изначально этого брака недолжно было быть. Но, как я поняла, герцог Редклифф был очень настойчив и всё же, уговорил Стивена Хорнсби на брак с другой своей дочкой. Маркиз был увлечён своей первой невестой и тот факт, что Элеонора с Эммой были неразличимы внешне, сыграло на руку для этого брака. Мадина и Линда хорошо помнят эту трагическую историю жизни семьи. И когда Вы предложили любой из них вступить с Вами в брак, они каким-то образом зацепились за эту идею. Поверьте, без моего одобрения согласились на Ваше предложение. Что у них на душе я не знаю. Они избирательно делятся со мной своими переживаниями. Была бы здесь Элеонора, она бы достучалась до их закрытых душ… Порой мне кажется, они просто в восторге от той ситуации, в которой находитесь Вы по их вине.
— Вы думаете, они хотят мщения за свою сестру?
— Я понимаю, нелепо такое предполагать, ведь эта история случилась давно, и Вы совершенно не причём. Но на данный момент другого объяснения их поведению я не нахожу. Моё согласие на переезд в Ваш дом продиктовано исключительно беспокойством за их судьбу. Они неопытны и могут натворить немало бед своим игривым настроем. Я хочу их защитить в первую очередь от них самих… О Вас мне многое известно, мои источники достоверны, — Белинда посмотрела в глаза Риккардо и продолжила. — Вы человек порядочный и не заслуживаете предательства… Я хочу уговорить девочек покинуть Ваш дом и заставить их отказаться от Вашего предложения на брак… Как Вы смотрите на это?
Несмотря на теплое время года, новый герцог любил, когда по вечерам зажигали камин, и не столько для тепла, сколько для уютной атмосферы. Риккардо отошел от камина, присел в кресло. Сквозь полный бокал виски, который находился в его руке, отражались языки пламени, играющие в камине. Риккардо не стал пить и поставил бокал на стол.
— Мне кажется, не стоит сейчас принимать такое решение… Соблазнять Ваших племянниц я не намерен. Мне, как и Вам, небезразлично их будущее. Давайте доверимся судьбе. Я не жалею, что они появились в моей жизни, пусть и при таких пикантных обстоятельствах.
— Ваша светлость, могу я надеяться, что Вы не станете влюблять их в себя?
— Я бы хотел, чтобы они меня полюбили, но не как мужчину, не как любовника. Вам достаточно таких гарантий?
— Не знаю. Я Вам отвечу, но не сегодня. Мне надо подумать. Всего доброго, — с этими словами она тихо покинула кабинет.
Прошло две недели. Белинда не стала воплощать свое желание увезти Мадину и Линду. Их пребывание в доме носило тот же характер. Днём они иногда совершали совместные прогулки. Чаще одни, без герцога, ходили в гости и по магазинам. Вечерами после ужина вели беседы. Риккардо рассказывал о своих приключениях по континенту, заведомо опустив все щекотливые моменты, и не разглашая государственных секретов. Мадина и Линда были в восторге от новых познаний.
Иногда днём Белинда покидала их на несколько часов, объясняя это необходимостью встречи с управляющим её имения. Племянницы верили ей и не задавали лишних вопросов. Риккардо понимал, куда на самом деле уезжала графиня, и тем более не задавал вопросов.
С момента отъезда Арлена, по вечерам он задерживался в кабинете, разбирая корреспонденцию. Полученное сегодня от управляющего одного из поместий письмо содержало ряд вопросов и предложений. И хотя дела обстояли наилучшим образом и не требовали резкого вмешательства, было о чём поразмыслить. Риккардо решил до наступления холодов совершить выезд хотя бы в несколько своих поместий. И ознакомиться с делами на месте. Ему очень хотелось быть хорошим хозяином, а для этого нужно было, по крайней мере, изучить всю специфику дел, проанализировать работу управляющих.
Изучив бумаги, он отложил их в сторону.
Какое-то волнение будоражило разум. Не находя себе место, он подошёл к камину и налил виски в бокал. Медленные глотки терпкого напитка не возвращали душевного покоя. После того как бокал был опустошён, Риккардо вышел из кабинета. Проходя через холл, его внимание сразу же привлёк звук, похожий на стук в дверь. Но в такой поздний час ожидать приезда Арлена было удивительно. Однако робкий стук повторился. Риккардо остановился напротив массивной дубовой двери. Слуг по близости не было. Вероятно, в столь поздний час они уже отдыхали, и поэтому этого посетителя никто не впустит.
«Никто… Никто, кроме меня», — подумал Риккардо.
Ситуация его заинтриговала.
Он открыл дверь и взглянул на возмутителя спокойствия. На пороге стояла женщина. Её высокую фигуру покрывал длинный дорожный плащ. Лицо нежданной гостьи Риккардо не смог разглядеть. Свет луны освещал стоящий перед домом экипаж, запряженный двумя лошадьми. И судя по направлению взгляда лакея, именно он привёз гостью к дому герцога.
Риккардо отошел чуть в сторону, давая свету зажженной люстры осветить стоящую на пороге женщину. Левая рука его всё ещё придерживала открытую дверь.
— Чем могу быть Вам полезен? — нарушил он молчание.
— А-а… Я… — невнятно произнесла женщина, рассматривая Риккардо.
Создалось впечатление, что незнакомка очень растерялась.
— Мадам, Вы приехали в столь поздний час в дом герцога Редклифф, наверняка, с какой-то целью?
— Я приехала не просто так. Но сейчас, наверное, мне может помочь только мистер Линдсей. Он еще проживает в этом доме?
— В этом доме он исполняет обязанности дворецкого, но сейчас, скорей всего, уже спит. Проходите в дом, я постараюсь организовать вам встречу. В конце концов, вряд ли у Вас пустяковое дело.
Риккардо пропустил женщину в дом и закрыл за ней дверь.
— Как Вас представить ему?
Употреблённый раннее виски, начал свой головокружительный бег по мужскому организму. И Риккардо стало легко на душе. Начатая игра в прислугу всё больше его увлекала.
— Скажите, его хочет видеть Нора.
— Просто Нора? — удивился Риккардо.
— Просто Нора. Он сразу всё поймёт.
«Хотел бы и я «всё понять» о Вас» — подумал Риккардо, но вслух произнёс:
— Подождите, я скоро вернусь.
Он подошел к комнате дворецкого, и уже хотел открыть дверь, как неожиданно она распахнулась, и появился заспанный Линдсей.
— Ваша светлость, Вам что-нибудь угодно?
— Мне угодно знать, кем Вам приходится молодая женщина, имя которой Нора? Я её только что впустил в дом.
Линдсей изумленно уставился на герцога, несколько раз моргнул и почесал переносицу. Потом, опомнившись, почти криком сказал:
— Нора!? Боже мой! Она здесь?
— Да. Она хочет с Вами увидеться.
— Простите, мне надо к ней. — Линдсей, несмотря на солидный возраст, помчался на встречу с Норой.
Риккардо было любопытно, что будет дальше, и он тоже отправился к гостье. Первое, что он услышал, когда вернулся в холл, были женские всхлипывания и успокаивающий голос Линдсея:
— Девочка моя, успокойтесь, теперь Вы дома, и всё будет хорошо.
«Девочка моя»? «Теперь Вы дома»? Она, наверное, дочка Линдсея? — подумал Риккардо. — Но я о ней ничего не слышал. В любом случае, без моего участия ситуация не разрешится. Надо расставить всё по своим местам».
— Мистер Линдсей, представьте свою гостью, — обратился герцог к дворецкому.
Нора мгновенно перестала всхлипывать, внимательно посмотрела на Риккардо, затем перевела взгляд на дворецкого и тихо его спросила:
— Это новый герцог?
Тот кивнул. Нора накрыла лицо руками, сделала глубокий вдох, похожий на стон, и стала оседать.
Линдсей пытался её удержать, но ему это не удалость. Она опустилась на пол.
— Срочно принесите воды! — грозно произнёс Риккардо.
Дворецкий поспешил исполнить приказ и удалился на кухню.
Подойдя к Норе, Риккардо нагнулся, чтобы её поднять. Она не сопротивлялась. Слабость, навалившаяся на неё, вызвала полнейшее бессилие. В результате её тело утратило способность стоять. Риккардо попытался удержать Нору в вертикальном положении, но быстро сообразил, что она уже в полуобморочном состоянии. Ловким движением он подхватил молодую женщину на руки и понёс в кабинет. Там уложил на свой любимый диванчик. И начал развязывать тесёмки женского плаща, аккуратно освобождая от верхней дорожной одежды.