— Уверена. Уйду так, что пыль заебешься глотать, Андрей.
— Ну-ну, поглядим.»
— Как Андрей, Полин?
— Что? — я непонимающе посмотрела на задумчивую маму. — А, хорошо. Укатил на какой-то там очередной форум. Дома скучно, решила вас навестить. Мам, ты не думай, я вас стеснять не буду, квартиру себе сняла в паре кварталов отсюда.
Она возмущенно говорила что-то про то, что я их вовсе не стесняю и тому подобное, а я мыслями все возвращалась к тому, что же я могу сделать со своим мужем.
Ни-че-го.
Ровным счетом ничего. Мне с ним не тягаться и он это знает. И пользуется. Сука. Два месяца, чтобы найти вариант, как бы и ему подгадить и самой при этом на дно не уйти. Я-то ладно, я бы себя не пожалела, но подлянку какую-нибудь организовала, но в этих обстоятельствах… он ведь и по моей семье пройдется, за ним не заржавеет. Ничего, я что-нибудь придумаю. Не зря говорили, что мы два сапога пара.
И ладно бы только меня прессовал, но вот на мою семью и счета покуситься… К которым у меня теперь каким-то чудодейственным образом доступа нет. Пока он просто их заблокировал и сколько бы я не бодалась с банком мне дается один и тот же ответ: «идет проверка в связи с подозрительными транзакциями, ждите окончания». Что-то мне подсказывает, что это проверка аккурат два месяца длиться будет. И это «что-то» имеет хорошую такую дружбу с местным руководством моего банка. «Что-то» с этим самым руководством любило периодически гужбанить в ресторанах, чтобы эта дружба не угасала.
Хорошо хоть наличку сняла недавно. Маме хотела шубу подарить, теперь не подарю, а то жить не на что… Сволочь. Какая же тварина… работы лишил, денег лишил, другой бабе присунул и еще и угрожает мне, мразь, чтобы обратно на коленях приползла. Я-то, может, и приползу, только ты об этом пожалеешь, скотина. Осталось придумать, как этого добиться.
Мама-таки затолкала меня в гостевую, чтобы я отдохнула. Мой периодически отсутствующий взгляд она восприняла верно, но допытываться не стала. Знает, что я ничего не расскажу, пока не решу проблему. Она всегда слишком переживает. Всегда и слишком. Не нужно этого.
Я час пролежала, тупо пялясь в потолок. Мама ушла к подруге, а мне стало невыносимо тоскливо. Пошла к Светке.
Мы переговаривались о чем-то поверхностном, малозначительном. Я стояла у ее банкетки, пока она снимала макияж и просто слушала ее голос. Светка рассказывала про институт, про преподавателей, кафедры, предметы. Я слушала, но не вслушивалась. И тут мой взгляд зацепил открытую шкатулку с драгоценностями, стоящую на углу стола, аккурат рядом со мной.
Светка пошла расправлять постель, а я все никак не могла поверить, разглядывая массивное кольцо. Я ей такое не дарила. А больше ей такое никто не подарит. И это не серебро. Блять.
— Свет, откуда деньги? — очень ровно спросила я.
— Что? — она не уловила эхо грядущей бури. Неудивительно, с интуицией у нее всегда было туговато. И оказывается не только с интуицией.
— Это платина. — Мой взгляд никак не мог отцепиться от гравировки «РТ» на внутренней стороне ободка кольца.
Она как-то нервно дернулась, выронила покрывало на пол прежде чем распрямиться и повернуться ко мне и я почувствовала что в который раз за эти несколько дней у меня болезненно замерло сердце.
— Серебро. — Совсем уже бессмысленно попыталась солгать она.
Я прикрыла глаза и протяжно выдохнула, опускаясь на пуф у зеркала. Мой взгляд упал на ее зачетку, лежащую на рабочем столе у окна. Светка никогда не любила учиться, но хорошо умела договариваться. Что там говорила мама, пока я сидела сопли пускала? Света прекрасно закрыла сессию и ей повысят стипендию?
— Сколько у тебя стипендия? — Выстрелила я резким, безапелляционным вопросом.
— П… пять триста. — Она запнулась всего лишь на миг, но мне хватило.
— Ты ведь поступила не на бюджет, верно? Год стоил сто двадцать тысяч еще во времена, когда я училась. Сейчас наверняка выше. Так откуда у тебя деньги, Света?
Оглядела ее комнату совсем другим взглядом. Много новых безделушек, но ценных. Из приоткрытой двери шкафа-купе видны достаточно занимательные шмотки. Даже на первый взгляд не дешевые. Посмотрела на сестру и мои губы искривила усмешка.
Тело подтянуто, видно, что она не пренебрегает интенсивными тренировками. Как и солярием. Волосы и лицо — салонный уход. Косметика. Протянула руку, начала перебирать у зеркала бесчисленные баночки, склянки, пластиковые футляры. Здесь нет ни одного неизвестного бренда.
— Ты же понимаешь, о чем я сейчас думаю? — негромко произнесла я, взглядом усаживая ее на край кровати и скользя ногтем по флакону известного парфюма. — Света? Я сама с собой разговариваю, что ли?
— Господи, да не проститутка я, успокойся. — Она пыталась храбриться, но под моим тяжелым взглядом выходило у нее весьма херово. — Полин, честно.
— Сколько ему лет?
— Кому?
— Дуру не изображай. Сколько лет мужику, ради которого ты так прихорашиваешься и который дает тебе на это деньги.
— Он хороший человек, Полин. Он очень хороший и я его люблю…
— Сколько. Ему. Лет.
— Пятьдесят два.
Старше на ее на тридцать три года. На тридцать три.
— Ты ебан… — оборвала себя, прикрыв глаза и медленно выдыхая. — Он женат?
— Полин… — с отчаянием прошептала она.
— Света… — я посмотрела на нее в неверии. — Просто… Сука, это просто… Свет, ты даже не представляешь! — Я неожиданно для себя прыснула. — Я тут, значит, с Андреем развожусь из-за того что он какую-то овцу трахнул и не сумел это скрыть, а моя сестра с женатым… Любовь у нее… Нет, это вообще бред. Это какой-то дурной сон! — я попыталась сдержаться, но даже сквозь дрожащую ладонь у меня прорвался надрывный, какой-то скулящий возглас, — да что за нахуй происходит?..
— Ты с Андреем разводишься?..
Я стиснула рот ладонью, пытаясь унять странный, надрывный смех и совсем не осознавая, что плачу. Смотрю на свою глупую сестру, внутри все дрожит, а я смеюсь. И плачу. Ее это пугает, а я не могу прекратить. Совсем не могу взять себя в руки. Меня просто прорывает изнутри. С головой накрывает кошмар отодвинутый на задворки сознания деланной смелостью и уверенностью когда вокруг меня все так внезапно начало рушиться.
Накрывает и топит в смердящей вони от предательства, от несправедливости, от полной безнаказанности урода, так подло ударившего в спину, еще и вдогонку так унижающего вообще ни за что… И окончательно добивает одно простое осознание — я одна. Совсем. Некому заступиться. Да даже опереться не на кого, чтобы просто перебинтовать подрубленные колени. Одна. Да и похуй. Как будто когда-то было иначе.
Эта бестолочь смотрит на меня в абсолютном непонимании расширившимися от страха глазами и меня это смешит. И снова заставляет плакать. Потому что у нее ситуация еще хуже — она даже не осознает, в какое дерьмо лезет. Не понимает вообще. Я хоть и как-то пыталась подстраховаться, пусть не помогло, но я пыталась, а эта… ебучий случай тебе название, Света!
— Бухло, блять, принеси… — едва выдавила сквозь жалкие всхлипы, склоняясь вперед, обнимая свои колени и умоляя себя прекратить. Только дрожь, мелко сотрясающую тело, эти мольбы совсем не интересуют. — Я с тобой на трезвую голову не смогу разговаривать. Дура, блять. Света, ты просто пиздец какая дура.
Глава 2
Мне пришла смс. От недобывшего мужа.
«Ты еще не осознала свою ошибку?»
Я громко расхохоталась глядя на текст и быстро стала набирать ответ:
«Осознала. Андрей, прости меня за то, что я настолько буквально восприняла одну известную цитату. Это было глупо, признаю.»
Ответил почти сразу:
«Какую цитату?»
Зло фыркнула.
«Чтобы быть вечно молодым, нужно трахнуть старость.
Поняла действительно чересчур буквально. Была молода и хотелось такой остаться, искала способы.»
Ухмыльнулась, выжидательно глядя в экран, но Андрей мне так и не ответил. Какие мы обидчивые, надо же!
Так и не дождавшись его реакции, ключила блокировку экрана и кинула телефон в карман кожаной куртки. Вроде знает меня, а все равно прессовать морально надумал. Дурной совсем, что ли. Ладно бы комплексов у него не было, на которых я сплясать могу, а то…
Я положила руки на руль и откинула голову, прикрыв глаза.
Вчера, когда я загасила двести грамм водки и меня отпустило, я стала очень последовательно с пояснениями для тупых рассказывать испуганной до смерти и плачущей сестре, почему именно она дура и чем закончится ее любовь. Она возникала, возражала, божилась в абсурдных вещах. Например таких как то, что ее любовник самый замечательный, любит ее всей душой и, сука, обязательно разведется. Я заржала и накатила еще двести грамм, чтобы с ноги не уебать этой наивной овце.
Кое-как уняв издевательский смех, пошла по второму кругу, объясняя, как для самых безнадежных, чем именно все это может закончиться. Приводила в пример свою ситуацию как вариант сказочного хеппи-энда, как исход один на миллион и объясняла, почему Светке это, кхм, не светит. Там где-то внутри нее что-то дрогнуло, заставило ее мозг чуть рассеять розовую дымку. Чуть. Я поняла, что я скорее сдохну от старости, прежде чем дождусь, что она прозреет. Нужно было брать ситуацию в свои руки.
О, как она воспротивилась! Как сопротивлялась. Что заявляла. В чем созналась, глупая…
Зависть.
И мое горькое понимание, что именно я виновата в тупости своей сестры.
Мы никогда не были особенно близки, она не знала меня, не знала той хуеты, что периодически случалась у меня в жизни. Она была из той серой массы, что считала меня и мою жизнь идеальной.
И хотела такую же.
Я никогда в жизни так не пила. Чтобы катилось по пищеводу как вода, чтобы не закусывать, чтобы уже через минуту желать еще. Никогда не чувствовала себя настолько безусловно, безвыходно, безоправдательно виноватой в чужой ошибке.
Подавила свое желание удариться в тупую бабскую истерику с посыпанием головы пеплом. Мой третий круг с объяснениями и ясное осознание, что все это бесполезно, что нужно решать самой и радикально. Пусть она сейчас возненавидит, но потом поймет. Дай бог, поймет. Не поймет и хер с ним, хотя бы не врюхается туда, откуда ее потом не вытащить. Взаимная любовь. Ага, да, конечно. Люб-off.
Выдвинула ей ультиматум, что либо она организовывает мне встречу со своей любовью, либо я сама ищу пути и за последствия не ручаюсь. После истерики она согласилась.
Ночь без сна. У меня, у нее, у матери, которая не могла добиться ответа, что произошло, пока ее не было, почему Светка, закрывшись в комнате громко рыдает, и почему я бухая в дрова вру ей что все в порядке. Сука, хоть бы мать пожалела. Эгоистка хуева. Кому ты нужна-то кроме мамы и меня, идиотина…
И сейчас я сидела в своей машине возле ресторана и смотрела на часы, ожидая еще десять минут до назначенной встречи.
Ладно хоть Андрюха объявился, хоть повеселил немного, жалко что обиделся, у меня еще много хороших язв было уготовлено.
Однако еще прежде чем я достав телефон, чтобы самой подоставать тварину, считающую себя царем в моем пиздеце, наступил момент икс — ко входу в ресторан подъехал Ленд Крузер с номерами администрации.
Они вышли из машины и меня невольно перекосило при виде того как сестра прижалась к высокому телу в дорогом костюме, пока они поднимались по мраморным ступеням. Я пристально смотрела в спину беспринципного урода, открывавшего перед Светкой входную дверь. Прежде чем зайти вслед за ней он посмотрел на мою машину, припаркованную с краю стоянки. Улыбнулся и вошел в здание.
Вызов был брошен.
Ерохиным Дмитрием Степановичем. Заместителем министра транспорта и автомобильных дорог нашей области. Руководителем департамента планирования и развития дорожного хозяйства. Чиновником с безупречной репутацией. Женатым. Имеющим троих детей. Все старше моей сестры.
Тишину салона моего автомобиля негромко нарушал трек, отчего-то поставленный сегодня на повтор. Я безотчетно повторила звучащие слова:
— Нас учили быть людьми. Просто быть людьми. Хуй с ним.
Возьмем за слоган этого вечера. Да, Ерохин?
Вызов был брошен. И принят.
Усмехнулась, сплюнула в окно, выключила двигатель и покинула машину.
Они ждали меня. Светка была в его тени, сидела лишком близко к нему, подобострастие в ее глазах и тщательно подавляемый испуг при моем появлении. Он лишь вежливо улыбнулся.
Ерохин неуловимо походил на Андрея, хотя и боролся с возрастом менее тщательно. Лицо серьезное, скуластое, но не отталкивающее. Седина в волосах тщательно зачесанных назад. Очки в золотой оправе смягчают достаточно неприятный взгляд. Цепкий слишком. Вбуравливающийся. Уже судя по этому я заключила, что без потерь я отсюда не уйду. Но и его без них отпускать не собиралась.
Я села напротив него, не обращая внимания на сестру, смотрящую на меня волком. Ерохин меня приятно удивил:
— Светлана, будь добра, подожди в машине. — Его голос вкрадчивый, негромкий, такой хочется слушать.
Света, я разделяю это твое желание, но еще немного и я уделаю тебя как бог черепаху. Так что лучше вали отсюда — взглядом говорю ей я и она в ответ кривится, но все же удаляется.
— Теперь мы можем поговорить как деловые люди. — Ерохин кота за причиндалы не тянул и как только моя сестра скрылась из виду, сразу пошел в наступление. — Ввиду особенности обстоятельств, я смею предположить, что основным вашим инструментом манипуляций станет попытка шантажа, заключающаяся в одном единственном, но таком веском условии, что если я не отступлюсь от вашей сестры, то вы найдете способ донести о моей неверности моей же супруге. Я вас правильно понимаю?
— Правильно, Дмитрий Степанович, как это не прискорбно. — Кивнула на льющееся в бокал вино. — К сожалению, у меня было мало времени на поиск более обширного спектра вариантов манипуляции.
Он приятно улыбнулся, блеснул звериными глазами и честным голосом произнес:
— О, поверьте, вам будет достаточно и этого.
— Неужели? — вернула вежливость в улыбке, вопросительно поведя бровью.
— Да, вы не представляете, как дорог для чиновника моего уровня семейный покой. Но оставим сей момент. Я хочу поговорить о вас, Полина Викторовна. — Он склонил голову, внимательно глядя мне в глаза. Люблю таких. Смело глядящих в глаза. Интересные твари. — Честно говоря, вы мне очень интересны. Один факт вашей биографии натолкнул меня на занимательную, пусть и немного авантюрную идею и вместе с тем подарил надежду на бесконфликтное завершение этой встречи. Факт, что меня так заинтересовал, касается вашей работы на одного примечательного гражданина, тут обойдемся без имен. Гражданин достаточно известен в определенных кругах. — Я внимательно наблюдала за выверенной мимикой Ерохина, уже понимая, к чему он клонит. — Признаюсь вам, я весьма любопытный человек, Полина Викторовна, и люблю потакать этой своей слабости, поэтому знаю, что с этим гражданином связаны очень непростые люди, оттого он весьма и весьма избирателен в наборе своего штата.
Не ожидала, что авторитет Зимина сыграет в моей жизни именно такую роль.
— Мне нужно заняться вашей бухгалтерией? — Заинтересованно склонила голову, изучая ровное лицо твари перед собой и не веря в свои слова. Он слишком умен, чтобы дать мне хотя бы подоие возможности собой манипулировать.
— Что вы, я государственный служащий, моей бухгалтерией есть кому заниматься, — улыбнулся Ерохин, подавая знак официанту, чтобы мне обновили вино, к которому я так и не притронулась. — Но полет моей мысли вы уловили верно — я действительно хотел бы, чтобы вы занялись бухгалтерией. Не моей, но хорошо известного мне бизнесмена, с которым, к моему глубочайшему сожалению, у нас вот уже несколько лет кряду сохраняются не очень приятные взаимоотношения.
— Моя работа с его бухгалтерией… Должна иметь цель улучшить ваши взаимоотношения или ухудшить?
— Второй вариант. Я бы даже осмелился сказать, что ваша деятельность должна для него завершиться фатально. Для бизнеса, разумеется. Хотя, порой жизнь так не предсказуема…