Так началось мое презанятное путешествие на бриге с изящным названием - «Танцующая Гольфада», с командой пиратов и главное с капитаном этого корабля – самой противоречивой и несносной девушкой в мире по прозвищу – Чайка.
Первая неделя прошла относительно спокойно. Я спал, ел и брался за любую работу со всеми вместе. Драил палубу, чинил паруса, мыл гальюн, присматриваясь при этом к пиратскому братству. Судя, по любопытным рожам, и постоянно косящимся взглядам, они тоже присматривались.
День на корабле был расписан стандартно, отчего у меня не возникало сложностей, и не надо было привыкать к чему-то новому. Наоборот, мне было интересно вспомнить годы, проведенные в морской академии, когда я еще желторотым юнцом познавал все прелести морского быта.
Каждое утро на «Гольфаде» начиналось с завтрака. Кок у них, кстати, готовил божественно. Огромный, пухлый, розовощекий мужик, вечно в засаленном фартуке и с широкой улыбкой, произвел на меня неплохое впечатление. А когда я попробовал букан и сальмаганди, то полюбил этого человека всей душой.
Малыш Бен, такое прозвище было у кока, казалось, очень волновался, когда первый раз угощал меня своей стряпней.
Букан использовался, чтобы уберечь мясо от порчи в жарком климате. На решетку клали нарезанное крупными кусками мясо, птицу или рыбу и готовили длительное время на медленном коптящем огне.
Сальмаганди - любимая пиратская еда. Мясо любого вида, включая черепашье, голубиное, утиное, жарили, рубили на крупные куски и мариновали в вине со специями. Привозное соленое мясо, селедка и анчоусы так же шли в блюдо. А теперь, готовое к употреблению копченое и соленое мясо перемешивали с вареными яйцами и всяческой имеющейся в распоряжении зеленью, включая дикорастущую: укропом, петрушкой, кинзой, сердцевиной пальмового дерева, огурцами, капустой, плодами манго, луком, оливками. Затем все это обильно приправляли растительным маслом, солью, уксусом, перцем, горчичным порошком и другими специями по вкусу. Получался такой своеобразный винегрет, но оооочень вкусный.
На бриге, помимо утренних вахт по уборкам, была еще вынужденная тяжелая работа. Труд носил преимущественно коллективный характер. После завтрака нужно было откачивать воду из трюмов. Сколь бы тщательно ни конопатили корпуса судов, какое-то количество воды в трюмы все-таки неизбежно проникало. За сутки ее скапливалось обычно вполне достаточно, чтобы часть экипажа попотела часок, качая помпы.
Кроме этого матросы должны были выполнять и иные работы: тянуть, двигать, поднимать, выбирать слабину и карабкаться по снастям. Я быстро сообразил, что мои способности демона моря мне будут только помогать, как и во время учебы в академии, так что не видел смысла скрывать кто я на самом деле.
Конечно, полностью облик демона я не принимал, но увеличиваясь в размерах и прибавляя себе силы, я быстро стал у многих пиратов в почете.
Ха! Еще бы, то они этот бак втроем полдня бы тащили, а то я один его за полчаса перенес. Братья Ветра – два близнеца лучше всего умеющих лазить по реям и снастям, за что и получили свое прозвище, так и вовсе подошли пощупать мои мышцы на руках. И с восхищением одновременно прошептали:
- Силееен!
Итак, я смолил тросы, драил палубу, красил, конопатил, выполнял еще множество дел – всего и не перечесть. Но ни разу за это время не встречался с Джаей. Она, как призрак, все время ускользала от меня.
Справедливо решив, что навязываться не буду, я принял ее правила игры. В конце концов, если она меня не любит, то я ее не заставлю. Плюс, обида за ложь и бегство до сих пор нет нет, да грызла меня внутри. Хотя, я уже намного четче представлял причины, подоткнувшие Джаю на такие поступки.
Я долго думал над этим. Благо времени у меня было достаточно. Каждую ночь, лежа в гамаке или неся очередную вахту, я пытался понять, во что же такое я вляпался.
Ну, во-первых я полюбил девушку, которая меня обманула, а потом сбежала от меня. И из-за нее добровольно остался на пиратском корабле.
Но с другой стороны, притворившись принцессой, она спасла свою команду, которая ей как семья, в этом я уже успел убедиться.
Во-вторых, она оказалась пираткой. Самой лихой и дерзкой разбойницей пяти морей. А я – законник, который, кстати, уже приступил закон ради нее. И что-то мне подсказывает это не в последний раз.
Чертова женщина, все мозги мне наизнанку выворачивает.
Но являясь пираткой и морской воровкой, она не лишена чести и достоинства. К тому же спасала мне жизнь. И не раз рисковала своей жизнью ради меня. Например, в Проклятой лагуне, где обитает самая огромная и чудовищная змея – Ших-Шинаг.
В третьих, она расчетлива. С самого начала она хотела сбежать и планировала, как это сделать. Пошла со Стейнером в Зеленый лабиринт, что бы найти путь к свободе.
Но, я начинаю сомневаться в ее холодном расчете, как только вспоминаю о том, как она рисковала своей жизнью в схватке с Джеро Сальбергом при абордаже в Хрустальном заливе, вместо того, что бы уже тогда сбежать на свой корабль, круживший совсем рядом.
Почему не ушла? Почему осталась?
В четвертых, принцесса Джаянна Нардора Кшетра. Урожденная и единственная дочь своего народа Утренней звезды Королевства Ашерр была чувственной, нежной и образованной, хотя и не без дьяволинки в поведении. А пиратка Чайка – дерзкая, наглая, волевая капитанша, промышляющая грабежом и убивающая моряков. Да и ругается она как…как… да как пират!!!
А еще этой невыносимой девчонке благодаря своему железному характеру удалось заставить мою команду подчиниться ей, чтобы попасть на Змеиный остров.
И она была со мной всю ночь, пока не вышел яд. Ухаживала, плакала, спасала в кресле. А потом, как капризный ребенок злилась, что я заигрываю с Клер….
Я до сих пор не встречал ни одной женщины способной на такие поступки…тем более ради меня…
Выходит, она не лишена чувств, даже когда не притворяется ранимой принцесской.
Ведь, там, в беседке у пруда, она не врала… Ее губы не врали….
Задумавшись, я не заметил, как канонир[28] по кличке Шпиль, получивший ее за высокий рост, подошел и встал рядом со мной у левого борта судна.
Я проследил за его взглядом и уткнулся в темную полосу, окутавшую небо на юге, как будто невидимый художник мазнул по синему холсту серо-черной краской. К слову сама погода портилась буквально на глазах. Ясное солнце заката сменилось черными тучами, а легкий попутный ветер – штормовыми порывами страшной мощи.
– Убрать паруса с грота! Снять два верхних паруса с фок-мачты! А, ну, шевелитесь шельмы шелохвостые! – заорала капитанша, гоняя матросов по палубе.
Немного ошарашенные свалившейся на их плечи работой матросы принялись снимать лишние паруса настолько спешно, что уже через пару мгновений половина была на верхушке фока, а остальные сворачивали с палубы паруса на гроте, натягивая канаты, чтобы убрать косой парус.
Я и сам увлекся своими мыслями и даже не заметил, как натянулись реи фока, и как застонала парусина на косых парусах грот-мачты бригантины.
Отдать должное, команда справилась на ура, а Чайка всё это время почти без устали правила штурвалом, не давая волнам ударить в борт судна, отчего «Гольфада» скакала, как бык на родео.
Шпиль, толкнув меня в плечо, что бы привлечь внимание, потому что стихия уже ревела, как раненный зверь, и я не услышал бы даже себя, не то, что другого моряка, и жестом указал на пушки, стоявшие на борту. Я кивнул в ответ и принялся помогать. Во время шторма канонир следил, чтобы все пушечные порты были закрыты, иначе корабль мог быть залит водой.
Шторм и не собирался утихать. Я видел, что Джая еле справляется со штурвалом, и, закончив с пушками, стал перебираться ближе к капитанскому мостику.
Я был уже рядом, когда очередным порывом настолько рвануло корабль, что штурвал просто выскочил из рук Джаи, и судно стало крениться влево, аккурат подставляя борт новой волне. И если первая еще не опрокинула судно, то вторая норовила сделать это уже через пару секунд.
Но так просто идти на дно никто не собирался, и я, на пару с еще одним широкоплечим матросом ухватили штурвал и резко потянули в сторону, едва успевая развернуть судно правой частью носа к волне… удар, и штурвал чуть не вырвало из четырех крепких мужских держащих его рук.
- Убери руки от моего корабля! – прорычала капитанша.
Молодой, но сильный пират тут же выпустил штурвал и ретировался. А я посмотрел в ее глаза полные ненависти и лишь зябко повел плечами, но отступать и не собирался.
Джая, шатаясь от качки, оттолкнулась от перил капитанского мостика, и широко шагнула к штурвалу. Вцепившись в него, она принялась отталкивать меня, при этом ругаясь, и грозя всеми карами небесными.
- Пошел вон, - она сочилась яростью и ненавистью, - Не мешай мне управлять МОИМ судном, черт тебя дери!!! Это МОЯ посудина и Я решаю, каким курсом она пойдет, чтоб тебя акулы разорвали!!!
Суставы ныли, кисти, словно приросли к деревянному кругу штурвала, а ноги едва держались на палубе под всё новыми и новыми ударами неистового ветра, но я не отпускал штурвал, управляя кораблем.
Сквозь капли дождя, хлеставшие в лицо ледяными плетками, я увидел в водной дымке на палубе темную фигуру крупного мужчины. Присмотревшись, я узнал в нем первого помощника капитана Воеводу. Тот уверенно стоял на ногах даже в такую качку, только лишь держась руками за перила, и внимательно наблюдал за тем, что происходит на капитанском мостке, и как мне показалась, вмешиваться не собирался.
А шторм не утихал ни на секунду, как вдруг… Ветер сам собой прекратился, причем резко, за пару минут стихая до средней силы… Дождь закончился, а небо над головой стало ярко-голубым и чистым, как будто его протерли носовым платком.
– Граница муссонов, я не ожидал, что тут будет такой шторм, но слава Единому, нас всё-таки вынесло из этой передряги! – закряхтел Воевода, поднимаясь с палубы. Его все-таки сбило с ног последней волной.
– Куда… нас вынесло? – немного хриплым голосом спросил боцман. Его руки до сих пор мертвой хваткой держали стальные тросы, а ноги уже совсем подкосились, отчего Шилью Дождь просто повис на тросе, как на канате.
– Погоди, дай оглядеться – буркнула Чайка, так и не отпустившая штурвал из рук. Собственно я тоже не отпустил.
– Это берег Костей… – выдал Морской Еж – квартирмейстер[29], получивший прозвище за колкий характер,– надо уносить отсюда ноги.…
- А это вряд ли, - снова подал голос Воевода, - Мы, кажется, сели на мель…
На бриге все разом замолчали, как будто в тишине по звуку можно было определить сели мы на мель или нет.
- Черт тебя дери, Адмирал, - тихо прошипела моя змейка, - Господа, мы на берегу Костей и мы сели на мель! – объявила Джая всему пиратскому составу «Танцующей Гольфады».
Пираты загудели возмущенным роем, но Чайка их оборвала:
- Собрать все необходимое! Шлюпки на воду! Ночуем на берегу!
Уже в густых синих сумерках на воду были спущены загруженные продовольствием шлюпки. Пираты сели на весла и двинулись на сушу.
Берег Костей встречал нас туманом….
Глава 6.
Джаянна Кшетра.
Вулканический кусок суши, названный островом Мертвых, удобно лежащий на морских караванных путях, обладал небольшой бухтой и озером с пресной водой, но только с противоположной стороны относительно берега Костей. Так что проходящие мимо суда частенько заходили на него, чтобы отремонтироваться после шторма или боя, или пополнить запасы провизии и пресной воды.
Однако дольше положенного времени корабли здесь не задерживались, так как даже в этом, казалось бы, райском месте, по слухам, их поджидала куча опасностей.
Всякие твари, водящиеся на острове, и обитающие в прибрежных водах русалки-октопы (помесь между человеком и осьминогом), про которых рассказывают еще более страшные вещи, нежели про их "рыбьих" родственниц, поджидали тут моряков.
Моя команда, бывавшая не раз в подобной ситуации, быстро сориентировалась и через считанные часы мы разбили лагерь. Отдав приказ пиратам располагаться на ночлег, я уселась у костра с кружкой рома в попытках вернуть пошатнувшееся самообладание.
Меня безумно бесило, что этот напыщенный индюк, этот зазнайка – младший принц Торгрима Александр Раварта, а ныне обычный пират в команде, по прозвищу «Адмирал», опять присутствует в моей жизни, а главное лезет, куда его не просят!
Я очень хорошо понимала, что его нахождение на бриге ни к чему хорошему не приведет. Его своевольное поведение и прихоть – остаться на «Гольфаде» может стоить мне и команде минимум свободы, а максимум жизни. А бесстрашие этого наглеца, могло стоить жизни ему самому, и это меня тоже беспокоило.
Вся сложившаяся ситуация просто безрассудна. Контр-адмирал королевской эскадры, глава морского патруля Торгрима – пират! Бред, разрази его гром! Все это какой-то бред!
«Что мне с ним делать?» - спросил разум.
«Любить» - не задумываясь, ответило сердце.
Организм покрутил пальцем у виска.
Презрение в глазах демона, его брезгливость по отношению ко мне, говорили сами за себя.
Нет, он никогда не простит мне ложь и побег. Он не поймет мотивов, по которым я все это сделала. А я хотела бы, что бы простил.… Пусть нам и не быть вместе, но я не хочу, что бы он думал обо мне хуже, чем есть…
Хотя, и это все не так важно, по сравнению с его неприязненным отношением к пиратам, то есть к таким как я.
В сотый раз, размышляя над этим, у меня оставались без ответа куча вопросов: Почему он остался на корабле? Его явно не волновал груз в той степени, в которой он это преподносит. И он не пытается сбежать, чтобы сдать нас патрульным. Но тогда зачем?
Поведение Раварты было, по меньшей мере, странным. Такой человек как он, непокорный, с силой воли и твердым характером, уже много дней к ряду без каких либо нареканий служит у меня на корабле обычным пиратом. Берется за любую грязную или тяжелую работу. Прекрасно ладит с остальными членами команды и абсолютно не замечает меня.
Его мнимое послушание и смирение…его прилежность и трудолюбие ужасно бесят…
А главное, безмерно раздражает безразличное отношение его высочества ко мне!!! Да, да, меня задевает его холодность. Я чувствую, он играет, он просто издевается надо мной! Зачем он меня мучает? Мстит?
Так, за своими мыслями я не заметила, как допила свою кружку рома. И естественно захмелела. Вообще я почти не пила, по сравнению с другими пиратами, но ром любила. А больше всего мне нравился бумбо [30]или кашири[31].
Когда я вынырнула из своих размышлений и огляделась по сторонам, то увидела, как напротив меня у костра сидят Воевода и Адмирал и о чем-то мило беседуют.
Сердце тут же учащенно забилось. И это было уже привычно. Всякий раз, когда Алекс попадал в поле моего зрения, сердце с сумасшедшей скоростью билось в груди, как пойманная в клетку птичка.
Затуманенный мозг стал сдавать позиции. Я поднялась со своего места, и быстро убедив себя, что иду к ним просто послушать разговор, явно не четкой походкой направилась прямой наводкой на демона.
Я шла, и с каждым следующим шагом ноги заплетались все сильнее. И вот мужчины прервали свой разговор. И на меня уже смотрят черные, как тьма глаза, красуясь и отливая оранжевыми всполохами от костра. И я тону в этой тьме таких любимых, таких красивых глаз мужчины, который никогда не будет моим…. И так больно от этого в груди. И так нестерпимо ноет и щемит сердце…