— Ждите на улице, — тихий, уравновешенный голос Химика.
Интересно, он вообще умеет нервничать?
— Ну все! Теперь точно вылетишь…
Терпение Анны растягивалось, как пузырь от жвачки, и местами уже опасно просвечивало насквозь. Сжав челюсти, она толкнула дверь:
— Не смей разговаривать со взрослыми в таком тоне! — процедила она, и не столько само предупреждение, сколько физически ощутимые волны ярости заставили Савелия виновато вытянуть руки по швам. Васек, который до этого просто молча стоял рядом с другом, теперь и вовсе съежился и вжал голову в плечи.
— Химик… Простите, как вас по имени-отчеству? — Анна покосилась на сына, показывая, что не стоит трясти при детях бандитскими кличками.
— Дмитрий Иванович, — с насмешкой сказал он, оглядывая присмиревших парней.
— О, как Менделеев… — Васек заметно оживился и восторженно вытянул шею. — Тоже увлекаетесь химией?
— И этим тоже, да, — Химик произнес это странно: то ли шутил, то ли угрожал… Так или иначе, разбираться в тонкостях преступной души у Анны времени не было.
— Пожалуйста, проводите ребят. Пусть вынесут ковры в фургон химчистки. Он ведь все еще существует?
— Как скажете, — снова на лице Химика появилось странное выражение, будто он знал Анну лучше, чем она сама.
Встал, с достоинством Борджиа прошествовал к двери в цех. Васек сразу шмыгнул внутрь, Савелий чуть помедлил, видимо, все еще пытаясь изобразить здешнего барчонка, но Анна выразительно посмотрела на него, дернула подбородком, и парень ускорился.
Нельзя срываться на детях. Они не виноваты… Господи. Никогда еще Анна не чувствовала себя пружиной на медвежьем капкане. Одно лишнее движение, одно перышко — и ловушка захлопнется, перемолов кому-то конечности. Дышать. Главное — правильно дышать.
Обратившись к технике миролюбивых йогов, Анна вдохнула поглубже. Все в порядке. Федю она уже напугала, осталось только изменить требования.
Спустившись вниз, она сразу направилась в кабинет. Уже стало гораздо люднее. Постоянные клиенты здесь все-таки были. А значит, все не так плохо. Вон, в американских фильмах грабят если не банк, то непременно казино. Не просто же так! Значит, деньги и правда неплохие. И Игорь не стал бы одалживать большую сумму, если бы не был уверен, что сможет отработать и выплатить… Ведь не стал бы? Куда только он все это дел… Не унесло же течением из машины вместе с телом…
— Обмануть меня решил, да? — она влетела в кабинет: адреналин добавил какой-то истеричной храбрости, и Анна решила не терять запала.
Федор сидел за столом в кресле босса, покачивая коньяк в пузатом бокале-аквариуме. И почему-то от прежней его растерянности не было и следа.
— Чья бы корова, дорогая моя, чья бы корова! — по его лицу расползлась сытая улыбка.
Анна сжала кулаки. Да что такое с этими людьми! Химик усмехается всякий раз, когда ее видит, Федя откровенно развлекается… Может быть, она утром криво накрасилась? Может, на юбке дырка в пикантном месте? Или компрометирующее пятно? Невыносимо разговаривать, когда твое появление сопровождается весельем!
— Какая корова? — она чувствовала себя так глупо, что от подступающих слез бессилия защипало в носу.
Федя поставил бокал на стол и заглянул в телефон:
— Вениамин Михайлович Цыпкин восемьдесят пятого года рождения. Старший лейтенант. У тебя, дорогая моя, неправильные представления о страшных людях.
— Но… Откуда…
— Пробить номер — дело пары секунд, Анечка. Так что, обсудим новые условия сделки? Придется, правда, сбить тысяч двести за плохое поведение — и больше никакой аренды. Только продажа.
— Ты что, издеваешься? — она облокотилась на стол и нависла над Федором. — Я все знаю! Это… Это бизнес моего мужа! Мне Барс сказал! Это ведь ты, да? Ты хотел его продать Барсу?
— Барс, ягуар, морской котик… Анют, у тебя слишком богатое воображение, — Федя нагло усмехнулся. — Это. Мое. Казино.
— Ложь! — взвизгнула Анна и кашлянула, чтобы вернуть голосу нормальную тональность. — Ложь. Ты уволен. Уходи, иначе я…
— Да-да, — Федя скрестил руки на груди и изобразил крайнюю степень заинтересованности. — Иначе ты — что?
Она замерла. Что она, в конце концов, могла сделать? Ей принадлежала химчистка— и только. Федор ведь не один. Охранники, Молот, куча народу в игровом зале… Это ведь не домашняя вечеринка Савы. Тут нельзя просто войти, выключить музыку и громко сказать: «Все по домам!» Что толку от того, что она реальная наследница казино? Не в полиции же защищать права! Хотя нет. Как вариант, можно было бы прийти к Вене и честно выложить про весь этот притон. И может быть — в порядке чуда Господня, если только — он бы даже подключил связи и сделал так, чтобы она по этому делу прошла исключительно свидетелем. Но Барс?! Как тогда выплачивать долг ему?..
— А теперь послушай меня внимательно, — сквозь притворство на лице Феди проступила злоба. — Я пытался быть терпеливым. Нянчился с тобой из уважения к Игорю. Но ты перешла все границы.
Анна машинально сделала шаг назад, нервно сглотнула.
— И что это значит?
— Теперь тобой будет заниматься Химик.
— И? — из последних сил она вытянула позвоночник, храбро выпятила грудь колесом. — Меня должно это напугать?
— Не знаю, — Федор пожал плечами и взялся за телефон. — Но в девяностые одного упоминания его имени хватало, чтобы люди покрепче твоего начинали молиться и писаться под себя… Алло, Химик? Ты где сейчас? Ах, с ребятами… — Федя хищно улыбнулся, не сводя с Анны пристального взгляда.
— Нет… — пробормотала она. — Только не Сава…
— Наша вдовушка плохо себя ведет. Разберешься с проблемкой?..
Не помня себя, Анна кинулась к лифту. Химик. Господи, он ведь казался таким интеллигентным… Кличка! Вот, что должно было ее насторожить. Кличка была у Барса, и ведь не за кошачью же грацию!
Анна жала на кнопку лифта, а в голове мелькали одна за другой страшные картинки. Цех химчистки без камер и свидетелей, Сава и Вася, привязанные спина к спине. И Химик приближается к ним со зловещим шприцем в руках… Нет. Не шприц — иначе бы кличка была какая-нибудь… Ну, Доктор или Айболит. Или Хаус, хотя в девяностые Хауса еще не было. Не шприц, а канистра с бензином или… О, господи, кислота!
Споткнувшись, Анна вылетела из лифта, пронеслась мимо Молота, который даже от сканворда не успел оторваться, с грохотом ворвалась в цех. Все, как в ее воображении! Голые бетонные стены, страшные, обшарпанные, мерцающая лампа, ковры… Безжизненное тело Васи на полу, Сава держит его голову, в ужасе смотрит на Химика, а тот нависает над ними…
— Не трогай! Не смей! — Анна ураганом накинулась на убийцу, сумочкой хлестая, куда глаза глядят.
Отбросила сумку, перешла на кулаки, оттолкнула бездушное чудовище, градом ударов обрушилась на него. Химик не шевелился. Ни звука не произнес. Просто терпел, пока терпение не иссякло, а потом ловким уверенным движением перехватил ее руки, завел ей же за спину. Анна оказалась в ловушке, прижатая к жесткому поджарому телу. Черные глаза за стеклами очков сердито поблескивали.
— Пусти!.. — прохрипела она, чувствуя, что легкие вот-вот разорвут грудную клетку. — Зачем ты… убил его?!
— Теть Ань, вы чего?.. — послышалось сзади, но Анна не собиралась сдаваться. За детей? Зубами разгрызет сонную артерию, если понадобится!
— Подожди, Вась, — пробормотала она и дернулась в руках Химика. — Пусти!.. Ты, мерзкий убий… — осознание накатило на полуслове. Анна вдруг обмякла. Почувствовав это, «мерзкий убийца» ослабил хватку, позволил обернуться.
Вася уже сидел, поправляя очки, Савелий, уронив челюсть, молча наблюдал за спектаклем.
— Мам?.. Это че сейчас было вообще?..
— Я… — она спешно отскочила от Химика, суетливо расправила блузку, пригладила волосы. — Подумала, тут проблемы… Вась, почему ты на полу?
— Да так… Душно было…
— Душно! — Савелий хохотнул. — Шлепнулся в обморок, как девчонка! Шуток не понимает…
— Сава, какие шутки? — нахмурилась Анна.
— Да Химик… Дмитрий Иванович, в смысле. Ну, Васек спросил, откуда все-таки кличка. А он такой: «Людей растворял в девяностые». Этот сразу чпок — и откинулся, я только вон башку поймал. У Васька вечно с шутками напряг. Не вдупляет…
— А что, кто-то шутил? — тихим голосом киношного маньяка вмешался Химик.
Васек тут же побледнел, и даже Сава слегка подрастерял веселость.
— Хватит, — отрезала Анна. Она сама не до конца поняла, шутит Химик или делает чистосердечное, но она своим примером должна была показать детям, что бояться нечего. Даже если у самой будто жидкий азот впрыснули в позвоночник. — Я же просила забрать ковры! Почему все так и лежит?
— Так это… — Сава пожал плечами. — Тяжелые. Мы их туда-сюда, и с двух сторон, а они в середине проваливаются…
— Отлично. А вы помочь не могли? — Анна строго посмотрела на Химика, молясь, чтобы у него не сохранилось бутылочки соляной в качестве напоминания о бурной молодости.
— Нет, — Химик улыбался, сунув руки в карманы. Кажется, он здорово повеселился, наблюдая, как эти раздолбаи корячатся с трехметровыми коврами.
— Ладно, — она одернула блузку и склонилась над ковром. — Ребят, давайте с двух сторон, а я придержу середину… И пусть Дмитрий Иванович стыдится, что женщина и дети мучаются с такой тяжестью!
Савелий, кряхтя, оторвал свой конец рулона от пола, Вася, бедолага, весь покраснел от натуги. Анна, вздохнув, простилась с парадной белой блузкой и, напомнив себе, что все — ради дочери, страстно обнялась с ковровой изнанкой.
— Давайте к двери… Сав, твоей стороной вперед… — выдавила Анна.
— Вы, конечно, как хотите, — донесся до нее невозмутимый голос Химика. — Но я не понимаю, зачем везти в школу обратно грязные ковры.
— Что?! — от неожиданности руки Анны разжались, середина рулона звонко шлепнулась на бетон. Васек, не удержав равновесия, выпустил свой конец и повалился следом. — В каком смысле «грязные ковры»? Их что, до сих пор не почистили?!
— А вы до сих пор не поняли принцип работы химчистки?
Нет, он откровенно издевался над ней! Чем-то Анна не угодила ему с первого взгляда. Казалось, ему величайшее удовольствие доставляют все ее мучения! Гадкий, гнусный человечишка!
— Но Федор же сказал, что разберется с коврами! — простонала Анна.
— Он много, что говорит, — Химик уклончиво дернул плечом.
— Так, вы двое — вышли, — Анна посмотрела на Савелия и Васька и ленинским жестом указала на дверь. — Марш.
— Мам, да че происходит-то? — Сава возмущенно поднял брови.
— Пулей. Стоять и ждать меня там.
Вася явно был рад избавиться от общества растворителя людей, а вот Савелий как будто боялся пропустить что-то безумно увлекательное. Но понял по лицу матери, что торги закрыты, и нехотя вышел, сердито шарахнув дверью.
— Ты ведь все знал, да? — отбросив церемонии, Анна подошла к Химику. — Что казино принадлежало Игорю? Ты ведь с ним работал? На него?
— Допустим, — он склонил голову набок.
— И теперь вот так спокойно согласился «разобраться с вдовушкой»?
— А кто сказал, что я согласился?
— Но… Он же сам приказал тебе… — она растерялась. — Ты правда растворял людей?
— Слушай внимательно, — Химик взял ее за плечи и сжал, приводя в чувство. — Я никогда не навредил бы детям Игоря. И вдове Игоря. И Федя… Не тот человек, кто будет мне приказывать.
Анна отстранилась.
— Тогда почему ты не выпихнул его из бизнеса? Почему не забрал все себе? Ты ведь мог бы? И Молот тебя слушается…
— Кресло босса — это показуха.
— А деньги?
— Мне нужно ровно столько денег, сколько нужно моей семье. Я не полезу на рожон, чтобы сесть за других. Снова.
— Значит, ты все-таки сидел? — осторожно спросила Анна, боясь разорвать паутинку откровения. Сейчас ей важно было понять, кто такой Химик. Что ему нужно. И можно ли от него добиться хоть какой-то помощи.
— Да, — Химик посмотрел на нее с вызовом, будто показывая, что не собирается стыдиться прошлого. — И это стоило мне общения с внуком. Единственное, что я могу — высылать ему деньги.
— Внуком?.. — Анна придирчиво осмотрела Химика с ног до головы. Да нет же — от силы сорок пять. Хотя… Если лет в двадцать он остепенился, а потом еще в двадцать его порадовали новым статусом… Савелию ведь тоже шестнадцать. Три-четыре года, и из нее вполне могут сделать ба… Нет. Вот даже в мысли не хочется запускать это слово.
Плохой человек не станет тревожиться о внуке. Возможно, в прошлом Химик и напортачил, но сейчас Анне гораздо ценнее было, что этот человек умеет дорожить семьей. Он пообещал ей и детям неприкосновенность — и Анна поверила. Если бы только склонить его на свою сторону…
Как назло, телефон грянул вальсом. И как только раньше эта музыка могла казаться романтичной?.. Завуч. Более неподходящего момента подобрать не могла.
— Да, Наталья Владимировна, — Анна подняла палец вверх, показывая Химику, что разговор не закончен. — Ковры… — мать твою, мать твою, мать твою! — Ну что вы, конечно, привезу. Завтра. Нет, уже все почистили, как новенькие, просто фургон на доставке… Да-да, не волнуйтесь!
Анна убрала телефон и мрачно посмотрела на Химика.
— Вам смешно? — она хмыкнула. — А Машу отчислить могут из-за этих… Лучше бы я в детстве драться училась, чем вязала мишкам штанишки! Никто бы сейчас не отбирал у меня бизнес…
— Мишкам штанишки? — Химик даже не пытался сдерживать смех.
— Ха-ха… — вяло протянула она и оглядела цех. Один станок все же стоял у дальней стены. Затащить бы туда…
Наклонившись, Анна попробовала приподнять ковер. Скорее, юбка разойдется по швам, чем это громоздкое чудовище сдвинется хоть на сантиметр.
— Боже, в тебе осталось хоть что-то человеческое?! — почти взмолилась она, беспомощно глядя на Химика.
Тот вздохнул и склонился над рулоном.
— К станку?
Анна смогла лишь кивнуть.
— Не поднимаем — тащим, — сухо скомандовал Химик, взялся за противоположный конец и преспокойно волоком сдвинул махину с места. Анне оставалось лишь немного толкать. Интересно, это природная сообразительность или большой опыт перемещения объектов, завернутых в ковер?..
— Раз, два, взяли, — велел он у самого станка, и не дав Анне даже опомниться, рывком водрузил рулон на длинное полотнище, напоминающее заводской конвейер. И только тогда Анна задумалась, а точно ли это устройство относится к химчистке? Может, дробилка какая-нибудь? Шредер? Да нет же. Вон и трубы подведены сбоку…
— И как все это?.. — она очертила в воздухе круг, намекая на мотор или движок. — Ты можешь выделить мне пару человек на чистку?
— Мои люди внизу, — Химик сунул руки в карманы. — И они заняты другим.
— Но…
— А на меня не смотри. Человеческое на сегодня закончилось.
Вот ведь секунду назад он казался живым, не лишенным сострадания и заботы… И что теперь? Волшебство рассеялось, и перед Анной снова бездушный садист. И как, спрашивается, она должна разобраться в станке? Ведь не с щеткой же ползать по дурацким коврам, когда нужно искать деньги для Барса! И почему всегда все наваливается разом?!
Нет, она не отступит. Хоть раз за этот чертов день у нее что-то получится! В химчистках работают не профессора и не академики. Что же она, олигофрен? Не разберется с каким-то там станком? Большая стиралка — вот и все! Где-то должна быть кнопка, рычаг, вентиль…
— Ну же! Работай, черт тебя дери! — на грани отчаяния Анна жала на все кнопки подряд, дергала все, что дергается, крутила все, что крутится — проклятая машина молчала. — Давай! — с этим возгласом она добралась до последнего крана, повернула…
И мощная струя, как из брандспойта, ударила ей в грудь.
Глава 7
Вот если бы в этом виде Анна прямиком из химчистки отправилась на вокзальную площадь, сорвала бы джекпот милосердия. Причем не только от обычных прохожих, но и от стражей порядка, которым положено гонять попрошаек. Выглядела она настолько жалко, что сердце любого нормального человека не выдержало бы. Сжалось бы, обливаясь кровью и состраданием. У любого — кроме одного-единственного.