Девушка посмотрела на его чашку, затем на две кофейные кружки перед ней, прежде чем ее пальцы скользнули по волосам, и она выпрямилась на стуле.
Когда Шай пришел в себя, наблюдая, как ее густые блестящие волосы скользят между пальцами, то понял, что она не говорит.
– Учишься? – спросил он.
Ее взгляд вернулся к книгам, как будто она никогда не видела их прежде, затем вернулся к нему, и девушка ответила.
– На этой неделе у меня два теста.
– Сурово, – пробормотал он, хотя и не знал. Шай никогда не готовился к тестам. То, что где-то в мусоре в его квартире лежал диплом средней школы, было чудом.
– Да, – согласилась она. – Мне нужно вернуться к этому.
– Что? – спросил он.
Табби посмотрела на свои книги, повертела карандаш в руке и постучала ластиком по блокноту, прежде чем повторить.
– Я должна вернуться к учебе.
– Тебе не нужна компания, – предположил он.
– Эм... у меня два теста. У меня много работы.
Затем Шай кивнул и спросил.
– Ты приехала сюда надолго?
Ее сладкий розовый язычок прикоснулся к верхней губе, отчего жжение в его груди усилилось, прежде чем ее язык исчез, и она ответила.
– Нет, просто пробую места, где я могу спокойно учиться. Дома просто не получается.
– Мальчики, – догадался Шай.
У нее было два младших брата: Райдер, которому только что исполнилось три года, и Каттер, которому исполнился год, что означало – дом не может быть местом, где можно учиться.
– Да, они маленькие, но они также Аллены, так что все может стать шумным, – пробормотала она.
Он слышал, как Текс стучит по кофеварке эспрессо, и знал, что «Фортнум» тоже может немного свести с ума.
Думая, что это круто – Табби наконец-то сосредоточилась на правильных вещах, и, пытаясь не думать о том, как сильно или почему он хотел бы, чтобы она была у него дома, он предложил.
– Если тебе нужно пространство, детка, у меня есть квартира. Я никогда там не бываю. Не могу сказать, что там чисто, но зато тихо.
– Спасибо, но я в порядке.
Он поднялся со стула, задвинул его за стол и сказал.
– В любое время, Таб, когда тебе понадобится, она твоя. Просто позвони мне.
Она кивнула, сглотнула, затем пробормотала, пожав плечами.
– Позже, – ответила она, прежде чем снова опустила взгляд на свои книги, сгорбившись на стуле, облокотившись на руки и запустив руку в волосы.
Щебетание, бормотание и разговоры за его спиной заставили Шая обойти вокруг стола, поднять руку и убрать волосы с ее лица.
Ее голова дернулась назад, когда она посмотрела на него.
– Мы в порядке? – спросил он.
– Конечно, – ответила Табби, слишком быстро.
– Ты уверена в этом? – настаивал он.
– А почему бы и нет? – спросила она слишком небрежно.
– Детка, в последний раз, когда я тебя видел, ты вела себя экстремально, – он перевел взгляд на стол, потом снова на нее. – Я вижу, ты меня поняла, но было бы здорово знать, что у нас все хорошо.
– Мы в порядке, – снова быстро заверила она его.
Шай изучал ее лицо. Оно было слишком спокойным.
Он не очень хорошо ее знал, но достаточно часто бывал рядом с ней, чтобы понять, что Табита Аллен никогда не была бесстрастной.
Черт.
– Если тебе понадобится тихое место, детка, просто позвони.
– Я сделаю это, Шай, – тихо ответила она.
Он вздернул подбородок.
Она повернулась к нему спиной и опять принялась за книги.
Шай вышел из «Фортнума», чувствуя знакомый пожар. Только на этот раз не в животе.
Он был в его сердце.
Она не позвонила, чтобы воспользоваться его квартирой.
Она вообще не позвонила.
И больше он никогда не видел ее у «Фортнума».
***
Шесть месяцев спустя
Шай сидел снаружи за одним из столов для пикника, ноги расставлены, локти на бедрах, бутылка пива свободно держится в руках. Он наблюдал.
Впервые почти за год Табби оказалась в «Хаосе». Она шла из офиса и спустилась по ступенькам, держа за руку Райдера, помогая ему удерживать равновесие, пока он боролся, чтобы передвигать маленькие ножки по ступеням лестницы. Девушка держала Катта на бедре, и Шай видел, как тот на ходу бьет ее кулачком по щеке.
Она благополучно довела их до подножия лестницы, но остановилась, и Шай увидел, как она повернула голову, дернула ее вперед и поймала кулачок Катта ртом.
Он взвизгнул. Табби отпустила его маленький кулачок, и ее мелодичный смех пронесся по двору и ударил его прямо в живот с такой силой, что это было чертово чудо, что он не застонал.
Потом это случилось.
Райдер споткнулся, Табби наклонилась, чтобы поправить его, и по пути ее взгляд скользнул по двору, по территории, прямо мимо него.
Мимо него.
Словно он был гребаной невидимкой.
Боже.
Черт.
Боже.
Было время, когда он встречался с ней взглядом, но она быстро отводила глаза, и он знал, что она наблюдает за ним. Каждый раз, когда она оказывалась рядом, до того что сделал той ночью, если он видел ее, ее глаза были устремлены на него.
Теперь он был невидим. Как будто его не существовало.
Девушка усадила детей в свою машину и пристегнула их ремнями к задним сиденьям, а Шай продолжал смотреть, чувствуя, как внутри все сжимается.
У нее была отличная машина. Отец подарил ей её, когда девушке исполнилось шестнадцать, и она заботилась о ней, как об одном из младших братьев. Ярко-синяя краска блестела, чистая и нетронутая, в лучах августовского солнца. Шикарный автомобиль.
Табби, одетая в свободное платье, которое закрывало ее ноги, и в котором было так много гребаного материала, что нельзя было догадаться, что было под ним. Она выглядела так, как будто не принадлежала этой машине. Платье было спасено, будучи без бретелек, верх по существу эластичный топ, покрывающий ее сиськи, но все же...
Это были не обрезанные короткие шорты и обтягивающие майки, которые она носила раньше.
И ее волосы не были распущены и растрепаны. Они были заплетены в толстые косы, плотно прилегающие к ее голове с обеих сторон, чтобы вспыхнуть массой волос на затылке, что только намекало на густую, блестящую гриву, которую хорошие гены Тэка даровали ей.
Да, он высказал свою точку зрения.
Да, черт возьми, год назад он действительно, бл*дь, высказал свою точку зрения.
Она пристегнула детей, когда большой Пити вышел из офиса, неуклюже спустился по лестнице, и Шай наблюдал, как Пити и Табби вступили в шутливый спор, который он не мог услышать. Таб проиграла и притворилась, что злится, когда отдавала ключи и топала вокруг машины.
Единственный ребенок Пити был похоронен глубоко под землей. Когда он вернулся после ее похорон, он был разрушен. Мужчина был немолод, но после того, как он потерял дочь и вернулся в братство, он выглядел на тысячу лет старше.
Теперь, заметил Шай, он ухмылялся, складывая свой огромный пивной живот за рулем машины Табби и поправляя сиденье.
Это сделала Таб. Таб вернула его. Табби сложила его по кусочкам и давала Пити повод ухмыльнуться.
Табби, для которой Шая просто не существовало.
Пити залез, и он, Таб, Райдер и Катт помчались куда-то, куда Шай понятия не имел. Шай слышал, как Черри и Тэк говорили об этом достаточно, чтобы знать, что старшая сестра Райдера и Катта души в них не чаяла и баловала их. Поэтому он решил, что это будет мороженое или парк, но что бы это ни было, оно было наполнено любовью их сестры.
Он смотрел на машину, пока она не скрылась из виду.
Потом встал из-за стола и вошел внутрь.
В прохладной темноте комплекса мужчина остановился в общей комнате и уставился на флаг «Хаоса», повешенный на стене в задней части комнаты.
Прохладно и темно, его внутренности все еще сжимались, а сердце горело.
Он поднял бутылку и, рассекая воздух рукой, послал бутылку через комнату, чтобы вызвать пенистый взрыв пива и коричневого стекла на стене напротив двери рядом с флагом клуба.
– Господи, брат, какого хрена? – он услышал грохот со стороны комнаты. Обернувшись увидел Хая, сидящего на табурете у стойки бара, за которой стоял Снэппер.
Шай не ответил. Он забрался за стойку и взял бутылку текилы.
На обратном пути от бара, направляясь в свою комнату, он грубо приказал.
– Уберите все это дерьмо!
Затем Шай исчез в своей комнате.
***
Семь месяцев спустя
Он подкатил свой грузовик к остановке позади синей машины на обочине.
Шай получил свой первый вызов за восемнадцать месяцев.
Она не была на охоте.
У нее была квартира.
Табби стояла, прислонившись бедрами обтянутыми джинсами к машине, скрестив руки на жилете. На ногах сапоги на низком каблуке, скрещены в лодыжках, голова повернута к нему, глаза скрыты за зеркальными очками в проволочной оправе.
Он видел ее один раз с тех пор, как она сбежала с Пити и братьями, и это было на рождественском празднике «Хаоса» в комплексе. Он появился с женщиной под руку. Она ушла пятнадцать минут спустя.
Вот и все.
Теперь, когда он вылез из грузовика и направился к ней, она не вздрогнула. Просто наблюдала за ним.
Когда Шай оказался рядом, хотя он не произнес ни слова с тех пор, как они виделись у «Фортнума» больше года назад, она объявила резко.
– Я знаю, как сменить колесо, но гайки затянуты слишком сильно.
Он остановился в полшага от нее, посмотрел на Табби через очки и проворчал.
– У меня все охрененно, детка. Спасибо, что спросила. Как сама?
Ее голова дернулась, а плечи распрямились, как будто ей в спину вставили стальной стержень.
– Прошу прощения? – спросила Табби.
– Ничего, – пробормотал он. – Сделай одолжение, отойди. Мне не нужно, чтобы машина соскользнула с домкрата, пока я разбираюсь с твоей шиной, потому что твоя задница прислонилась к нему.
Девушка оттолкнулась, и Шай направился за ключом. Табби уже вытащила запаску, подняла машину на домкрат и положила гаечный ключ на асфальт. Шай присел на корточки и схватил гаечный ключ, когда она заговорила.
– Звонил Роско. Он в десяти минутах езды. Если это не входит в твои планы, он сказал, что сможет помочь.
– Мне нужно десять минут. Тогда ты можешь снова исчезнуть, – пробормотал Шай, прикладывая ключ к гайке и обнаруживая, что она не ошиблась. Они были сильно затянуты.
Табби замолчала. Шай работал.
Он поменял колесо, бросил ключ в багажник и захлопнул его, заявив.
– Езжай в гараж. Если у тебя есть время, сейчас было бы неплохо. Не уезжай слишком далеко на этой запаске.
– Может, я и девочка, но мой отец – байкер и механик. Я думаю, что знаю достаточно, чтобы не ездить на запаске, – ответила она. – Хотя, – продолжила девушка, когда он посмотрел на нее, – ты подал мне идею. Буду как все эти глупые женщины, которые не знают ничего об этом и беспомощно размахивают руками или читают инструкции. Раздайте их по всему Денверу. Объясните, как менять колесо. Как это опасно. Я обязательно наклею на них бабочек и посыплю блестками, чтобы удержать их внимание, пока они читают.
Шай почувствовал, как его глаза сузились, и спросил.
– Какого хрена?
– Ничего, – пробормотала она, и он почувствовал, как внутри у него все сжалось, когда она спросила. – Минет – приемлемая плата за смену шины или изголовье кровати должно качаться?
Серьезно?
Он не видел эту сучку несколько месяцев, не разговаривал с ней больше года, что за чертово отношение?
Он был слишком взбешен, чтобы спросить ее об этом, все, что он смог выдавить, было повторение.
– Какого хрена?
– Расплата, Шай. Я, конечно, не хотела бы спровадить тебя с дороги просто так, – объяснила она, и он почувствовал, как его челюсть сжалась, прежде чем он заставил себя ответить.
– Дай мне пять минут, детка, чтобы я вытащил тебя отсюда, мой грузовик старый, нагревается уже не так, как раньше. Минет в кабине, будет просто замечательным способом ее нагреть.
– Мне нужно позвонить подруге или я сама справлюсь? – съязвила она в ответ.
– Двум сучкам трудно обхватить ртом мой член, но если у тебя есть способ это провернуть, сладкая, я готов испытать это.
– Значит так, да? – прошипела она, слегка наклоняясь.
– Не давай обещаний, которые не сможешь сдержать, – ответил он.
Табби смотрела на него сквозь очки, сжав губы, и он знал, что если сорвет эти чертовы очки, ее глаза будут яростно сверкать.
Шай глубоко вдохнул, успокаивая пожар в его внутренностях, чтобы он смог спросить.
– Не хочешь объяснить такое отношение?
– Нет, – отрезала она
– Если нет, то не выкладывай это дерьмо. У тебя что-то застряло в заднице. Для таких заявлений у тебя должны быть яйца. Не раздавай дерьмо и не жди, что я съем его, когда я не знаю твою гребаную проблему.
– Ты прав, Шай. Мои извинения. Ты подошел к моей машине и саркастически выругался, выбив меня из игры. Ты изо всех сил старался помочь мне, я должна быть более благодарной.
Ее слова были сладкими. Ее тон нет.
– Детка, ты вела себя не культурно. Ты даже не поздоровалась. Как бы ты хотела, чтобы я ответил на это, учитывая, что ты не смотрела на меня чертовски долго.
Девушка развела руками в идиотском жесте извинения.
– Прости, Шай, мне очень, очень жаль. Я имею в виду, я не собиралась что-то делать, когда у меня была дурацкая квартира, и я не могла открутить дурацкие гайки, и я пыталась, как... – она наклонилась, – никогда. Поэтому, когда ты приехал, чтобы помочь, вместо того, чтобы расстраиваться, я должна была улыбнуться и подарить тебе любовь. Я понимаю, что притащила тебя сюда, чтобы ты помог, и меня бесит, что мой день полностью испорчен, мои руки грязные, мои джинсы грязные, и я должна пойти домой и переодеться – это не твоя проблема. Я не должна была этого делать.
Черт, она была права.
– Табби ... – начал он, но она оборвала его.
– И с минетом вышла накладка. За это я тоже прошу прощения.
– Таб...
– Как и с подругой и... ну... все остальное. Теперь, мы в порядке?
Вот оно.
Его удар.
И он собирался использовать его.
– Мы в порядке, детка, но так как твой день в любом случае испорчен, и мы находимся в середине нигде, мы должны потратить это время, чтобы поговорить.
Когда он двинулся к ней, девушка не сдвинулась с места. После того как он высказал свое предложение, она слегка откинулась назад.
– О чем? – спросила она.
– У меня такое чувство, что ты меня избегаешь.
– Нет, – слишком поспешно ответила Табби.
– Я не разговаривал с тобой больше года, – заметил он.
– Мы никогда не были по-настоящему близки, Шай, – ответила она.
Шай попробовал другую тактику.
– Я все время тебя видел, Таб. Теперь я тебя не вижу.
– Я занята.
– Ты и раньше была занята, а я все равно видел тебя.
– Сейчас я занята... э-э...
Он покачал головой и подошел ближе. Табби стояла на месте, но он видел, как напряглось ее тело. Шай проигнорировал это и продолжил.
– Ты избегаешь меня после того дерьма, которое произошло некоторое время назад.
– Какое дерьмо? – спросила она, и было так очевидно, что она нервничает, ведь девушка пытается вытащить шерсть из жилетки, что он почти улыбнулся, потому что это было чертовски мило.
Черт.
– Ты знаешь, что за дерьмо, – ответил он.
– Шай... – начала Табби, отступая, но он схватил ее за руку, и она снова замерла.
Он наклонился так, что их лица оказались рядом.
Боже, у нее был фантастический рот.
– Это было жестоко, детка, слишком жестоко. Теперь я это понимаю, но прошло уже больше года, а ты все еще меня отмораживаешь. Это дерьмо не может продолжаться, Табби. Мы семья.
Он увидел, как ее фантастические губы изогнулись так, что его внутренности сделали то же самое, прежде чем она прошептала.
– Мы не семья.
– Мы оба из «Хаоса», – напомнил он ей.