Особенно папа.
Кейн Аллен, известный всем, как мой папа и как Тэк, был далеко не глуп, что было здорово большую часть времени, но не было так, когда я пыталась провести его, что мне никогда, ни разу в жизни не удавалось сделать с моим отцом.
– Я все испортила, – заявила я и увидела, как Тайра моргнула.
– Прошу прощения? – спросила она.
– Я все испортила, – повторила я.
– Как ты все испортила? – спросила она.
– Я спала с Шаем.
Она и глазом не моргнула. Ее глаза так расширились, что я подумала, что они просто вылезут из орбит.
Но Тайра быстро взяла себя в руки, сунула руку в задний карман и вытащила телефон. Она ткнула в него пальцем и приложила к уху.
– Тэк, милый, иди без нас, – сказала она в телефон. – Мы с Табби возьмем ее машину и встретимся там позже. Я пока не знаю, но нам с ней нужно поговорить, и когда мы все уладим, мы встретимся с тобой в «Хаосе». Тогда помолчи, красавчик, я же сказала тебе, я еще не знаю, но я выясню, и мы разберемся, а потом встретимся там, – еще одна пауза с закатыванием глаз, затем мягче. – Я поняла, ты знаешь, что я понимаю. Скоро встретимся.
Папа волновался, я могла сказать. В этом не было ничего удивительного. Он был из тех, кто любит тебя так сильно, что ему больно, когда тебе больно, а когда ты теряешь что-то ценное, он теряет это вместе с тобой.
Думая об этом я увидела то, что часто видела, когда Тайра разговаривала с папой.
Несмотря на то, что она опустила подбородок и повернула голову так, чтобы я видела ее профиль, я все еще видела, как лицо Тайры смягчилось, прежде чем она тихо сказала.
– Да. Хорошо. Люблю тебя!
Потом я увидела, что ее лицо смягчилось, и я знала, папа говорил ей, что тоже любит ее.
Тайра была бомбой, поэтому я была рада, что она получила любовь отца, и я была еще более рада, что она сама дала ему ее.
Женщина ткнула пальцем в экран телефона, сунула его в карман и сосредоточилась на мне.
Потом спросила.
– Ты спала с Шаем?
– Шесть недель назад, но мы спали – спали, а не занимались этим. Видишь ли, я попала в ситуацию, он вытащил меня из нее, я попросила его напоить меня, он сделал это, мы играли в бильярд. Мы разговаривали, оказались в его постели, я спела ему песню из «Отверженных», потом я отключилась и проснулась в его объятиях.
Ее голова склонилась набок, а взгляд стал острым, и он стал таким примерно в то время, когда я заявила, что попала в ситуацию.
Как я уже сказала, мой отец был далеко не глуп. Будучи на самом деле не глупым, по какой причине я так и не поняла, он женился на моей маме, которая была намного глупее, чем кто-либо, кого я знала. Однако, будучи не глупым, папа влюбился в Тайру и не сделал ту же самую ошибку дважды. Поэтому Тайра тоже была далеко не глупа, что работало в мою пользу большую часть времени.
Иногда – нет.
Я знала, что это был один из тех случаев, когда она спросила.
– В какой ситуации ты была?
Я облизнула губы, а она смотрела.
Затем Тайра подошла к кровати, указывая на нее рукой.
– Хорошо, расскажи мне.
Она села на кровать, я села рядом и начала рассказывать.
– Ладно, то, что я собираюсь сказать, не обрадует тебя, но вот оно. Шесть недель назад я встречалась с Натали.
Тайра прикусила губу, ее лицо стало пустым, и я поняла это.
Натали Харбинджер была моей лучшей подругой с незапамятных времен. Я училась в колледже на медсестру. Натали училась в том же колледже, что и я, но она ходила на вечеринки. Она приложила много усилий и поэтому преуспела в этом начинании до такой степени, что ее выгнали из колледжа. Она продолжала ходить на вечеринки, и в этом не было ничего плохого, кроме того, что чем дольше она это делала, тем больше становилась похожа на людей, с которыми тусовалась.
Люди в нашем возрасте начинали взрослеть и разбираться в себе. Если бы они этого не делали, их жизнь пошла бы по спирали, что означало бы, что они никогда не разберутся.
Натали не стала взрослой и не разобралась в себе.
Я справилась. Мама Натали, возможно, была большей сукой, чем моя. Проблема была в том, что у Натали не было отца, которому было бы не наплевать, и мачехи, которая была бомбой. Я понимала, что делаю вещи, чтобы привлечь внимание, даже если плохим способом, но для меня это дерьмо закончилось много лет назад. Она же, казалось, была просто не в состоянии выбраться из этого.
Таким образом, Тайра не была большой поклонницей Натали, и даже у папы, который был президентом мотоклуба и, по сути, имел жизненный девиз «Живи и давай жить другим», были проблемы с ней. Короче говоря, им не нравилось, что я с ней тусуюсь.
Более того, Джейсон ненавидел ее. К сожалению, Натали ответила ему тем же. Это поставило меня между ними, что было не очень забавно. Джейсон был из тех парней, которые выкладывают все, если ситуация того требует, и он люто ненавидел Натали. Натали также была не из тех людей, которые держат вещи в тайне, поэтому она, не колеблясь, ответила ему тем же. Это было неудобно для меня, но я была человеком, которая выросла и научилась разбираться в своей жизни. Я также влюбилась, поэтому, естественно, вместо того, чтобы делать выбор (как таковой), я начала проводить меньше времени с ней и больше времени с Джейсоном.
Она потратила время, которое я могла дать ей, не слишком сильно жалея об этом, а я работала над тем, чтобы сохранить нашу дружбу, даже когда все изменилось и мы пошли по жизни разными дорогами.
Но когда Джейсон умер, Натали сделала шаг навстречу. Она была рядом со мной. Она не произнесла ни слова против Джейсона и держала свое дерьмо отдельно. Все дело в том, чтобы вернуть меня.
Шесть недель назад мне было нужно найти другую дорогу.
Я устала не спать. Я устала от постоянных напоминаний о том, что Джейсона нет, и никогда не будет. Я устала от чувства пустоты внутри, которое опустошало меня еще больше, когда всплывало какое-то воспоминание, или приходила свадебная открытка от кого-то, кто не слышал о смерти Джейсона. Или мне позвонит кто-то, кого Тайра не знала, чтобы связаться с ним.
Мне нужна была разрядка. Мне нужно было вернуться в то время, когда для нас с Натали все сводилось к веселью, музыке, пиву и разговорам, а не к тому, как жизнь может свалиться в унитаз.
Мне нужно было забыть. Мне нужно было вспомнить, когда жизнь была другой, когда она была хорошей.
Когда все пошло не так, я позвонила Шаю, потому что он не был похож на других парней. Он не знал Джейсона и не любил меня. Я подумала, что, как и любой из братьев моего отца, он придет за мной, спасет меня, и все. Он не смотрел на меня добрыми глазами, не уговаривал заговорить, не читал лекций о том, что не стоит проводить время с Натали. На самом деле, я пошла с Нат, чтобы уйти от этого.
Я записала его номер, когда получила новый телефон. Я не знала, почему, не думала об этом, просто записала.
Чего я не ожидала, так это того, что он даст мне именно то, что мне нужно, будет абсолютно спокойным и невероятно милым.
– Шесть недель назад ты встречалась с Натали, – подсказала Тайра, и я сосредоточилась на ней.
– Мне просто нужно... мне нужно... – я замолчала, и Тайра сжала мою руку.
– Я поняла то, что тебе было нужно, – тихо сказала она, затем подняла мой подбородок, чтобы я продолжила, и я сделала это.
– Поскольку это Натали, я уверена, вы не удивлены, что наша компания не была большой компанией, – по выражению ее лица я поняла, что она не удивлена, но ответа не последовало, и я продолжила. – Я немного испугалась, позвонила Шаю, он пришел и забрал меня, а остальное случилось так, как я тебе сказала. Проблема в том, что Шай был потрясающим, действительно классным, и я выскользнула, пока он спал, и не видела его или не разговаривала с ним в течение шести недель, что не круто.
– Не уверена насчет шестинедельной паузы, но Шай – потрясающий! – заявила она, и я моргнула.
– Ты считаешь Шая классным? – недоверчиво спросила я.
– Я да, а ты нет? – спросила она.
– Э-э... я не очень хорошо его знаю... или не знала, – уклончиво ответила я.
– Верно, заметила, – пробормотала Тайра. – Ты дружишь со всеми братьями, но не с Шаем. Я думала, это из-за той огромной влюбленности, что была у тебя к нему много лет назад, но, неважно. В общем, он хороший парень.
Тайра не знала о том, что Шай сделал со мной, никто не знал. Я делилась с Тайрой всем, но не тем, что он сделал. Я даже не сказала об этом Натали, а я делюсь с ней абсолютно всем.
Вот как это было больно.
Я любила его. Это была юношеская, давняя любовь, но иногда она самая сильная, или когда ты молод и любишь кого-то издалека. Он раздавил меня так сильно, что мне трудно было это пережить, не рассказывая об этом.
Так что я не стала.
Когда я замолчала, заговорила Тайра.
– Он мне нравится. Твой отец любит и уважает его. Он отлично ладит с твоими младшими братьями, он на самом деле отлично ладит с детьми всех братьев. Он умный. И забавный. Парень много работает, он предан. Твой отец говорит, что если бы Даг или Брик захотели уйти с поста его лейтенантов, он бы попросил Шая занять их место.
Я уставилась на нее, потому что это потрясло меня. Это было впечатляюще со стороны отца.
Тайра продолжила.
– Говорит, что он предан клубу так, как не преданы другие рекруты6, которые не пережили того, что пережили другие братья, когда твой отец убирал клуб, не потому, что их не проверяли. Они не знают, каково это. Но не Шай, по мнению Тэка. Шай живет своими братьями, клубом, семьей, поэтому я не удивлена, что он заботился о тебе, Таб. Любой из парней делают это не только для твоего отца, – она усмехнулась. – Хотя не уверена, что кто-нибудь из парней согласится, чтобы ты пела песню из «Отверженных». Это показывает, что твой отец прав. Шай более лоялен, чем остальные, если он с этим мирится.
Я закатила глаза.
Она проигнорировала это и спросила.
– Что же ты пела, «Master of the House7»?
Я снова закатила глаза.
– «I Dreamed a Dream8,» – ответила я, и ее улыбка исчезла.
Папа никогда не видел «Отверженных» и никогда не увидит. Он, как-то странно, посмотрел на меня, когда я сказала, что Джейсон ведет меня на «Отверженных». Для папы мужчина, водящий свою женщину на мюзикл, не говорил ничего хорошего. Когда я сказала ему, он открыл рот, чтобы что-то сказать, но увидел «улыбающуюся–такую–большую–меня» и сказал, что Тайра будет смеяться, к счастью, закрыл рот и больше ничего не сказал.
Но у Джейсона были мать и три сестры, которые увлекались мюзиклами. Они таскали его за собой, и Джейсон ходил, но по их настоянию.
Но не на «Отверженные».
«Милая», – сказал он, – «я видел «Пижамную игру9», когда мне было одиннадцать, и до пятнадцати мне снились кошмары. Мы не будем вдаваться в то, что Кошки делали со мной. Но «Отверженные», Таб, все должны это видеть».
Это так много значило для него, что я пошла, и я должна была признать, что не поняла даже первый акт. Джейсон решил, что мне нужно «испытать» это, поэтому он ничего не рассказывал мне, и так как они пели все время, даже диалоги, я не могла уловить все это, и я понятия не имела, что происходит. К счастью, было несколько обалденных песен, иначе первый акт был бы потрачен впустую.
Во время антракта Джейсон увидел свою ошибку, рассказал мне, и второй акт потряс мой мир.
Папа любил меня, но никогда не собирался слушать со мной мюзиклы.
Тайра любила меня, и ей было наплевать на мюзиклы, но она слушала их со мной в машине все время, когда мы ездили по магазинам или обедали, или что бы мы ни делали.
Она часто слышала «I Dreamed a Dream».
Она знала, о чем я говорю.
– О, Табби, – прошептала она.
Видите?
Я плюхнулся на спину, уставилась в потолок, затем перевела взгляд на нее и увидела, что она придвинулась ближе и лежит на кровати рядом со мной.
– Мне было хорошо, – сказал я, и она улыбнулась.
– Конечно, тебе было хорошо, милая. Шай – хороший парень, который прикрывал тебя и слушал, как ты поешь грустную песню. Это было то, что тебе нужно, и он тебе это дал.
– Нет, – прошептала я и посмотрела ей в глаза. – Было приятно просыпаться в его объятиях.
Ее улыбка снова погасла.
– О, Табби, – повторила она шепотом, и я закрыла лицо руками.
– Все было запутано, безумно, неправильно, – я убрала руки, посмотрела в ее встревоженное лицо и позволила всему этому повиснуть. – Это было неправильно, Тай-Тай. Это было... это было неправильно. Я забыла.
– Что ты забыла, милая? – мягко спросила она.
– Все, – ответила я, перекатываясь на бок и опираясь на локоть. – Все, Тай-Тай. Я плакала, когда засыпала, и Шай обнимал меня, но каким-то образом, когда мы спали, он прижал меня к себе, и я проснулась, и все, что я чувствовала, это тепло. Тепло, безопасность, любовь и правильность. Это все, что я чувствовала. Все, о чем я думала. Все, что пришло мне в голову – это то, как хорошо я себя чувствовала.
– Это плохо? – ее тон был все еще мягким, но теперь также осторожным.
– Да, – прошипела я.
– Как? – осторожно спросила она.
– Джейсон меня так не держал, – она закрыла глаза и открыла их, когда я продолжила, и я так благодарила Бога, что могла говорить с Тайрой обо всем. – Он любил и мог обниматься, но не в постели. Он любил спать на расстоянии от меня. После того, как мы... он обнял меня, отпустил и откатился в сторону. Он был мил, но это было не его дело. Ему нравилось спать в своем пространстве, и он оставил меня в моем. У меня никогда не было этого, никогда, не от парня, пока я не получила это от Шая, и мне это понравилось. Это было приятно. Нет, это было здорово.
– Таб... – начала она, но я была на взводе и продолжала болтать, перебивая ее.
– Становится хуже, – поделилась я. – Даже после того, как я проснулась, чувствуя себя в безопасности, все это не обрушилось на меня. Мне это вообще не пришло в голову. Я посмотрела на Шая, и он, ну... ты знаешь, все знают, что Шай очень красив, но когда он спит, Тай-Тай, когда спит... – я наклонилась к ней, – он удивительный! Такой удивительный, такой красивый, такой близкий, обнимающий меня, заставляющий чувствовать себя в безопасности и любимой. И после того, как он был так холоден со мной той ночью, я все забыла. Я все забыла, и я, о Тайра, помоги мне Бог, – мой голос упал до шепота, – я почти поцеловала его.
Поделившись этим, я плюхнулась обратно на кровать, закрыла лицо руками и позволила этому чувству омыть меня, как это бывало каждый раз, когда я вспоминала его, что случалось часто, десятки раз в день в течение шести недель.
Вина.
Стыд.
Предательство.
– Табби, милая, посмотри на меня, – мягко позвала женщина.
Я затаила дыхание, потом убрала руки от лица и посмотрела на нее.
Она улыбалась мне так нежно, как и разговаривала со мной, и меня не в первый раз поразило, что я очень люблю Тайру Аллен.
– Я рада, что ты поделилась со мной этим. Твой отец был обеспокоен и еще больше обеспокоен в последнее время, думая, что с тобой что-то не так, – сказала она мне.
Вот оно.
Доказательство того, что мой отец не был дураком, и я не смогла его обмануть.
– Это было предательство по отношению к Джейсону, – прошептала я, и признание вслух причинило мне еще большую боль.
Она продолжала говорить мягко, даже когда схватила меня за руку и сжала.
– Это не так Табби. Это естественно. Это доказательство того, что ты исцеляешься.
Я покачала головой, но она снова сжала мою руку.
– Да, милая, – настаивала Тайра. – Ты слишком молода, чтобы понять, что это не предательство. Но, честно говоря, тебе могло бы быть сто три, и ты все равно не пережила бы такую потерю. Джейсон был хорошим человеком и любил тебя. Он не заслуживает твоего горя. Он любил тебя и хотел бы, чтобы ты исцелилась, двигалась дальше, нашла счастье.
Я снова покачала головой, и она наклонила лицо ближе и продолжила.