Он склонил голову к телефону и написал: «Снаружи, малышка».
Через несколько секунд из маленького окошка показалась босая нога, потом еще одна. Он пнул стойку, спрыгнул с байка и потянулся в темноте вверх по стене дома.
Шай схватил ее за ноги и потянул за собой, ставя на ноги.
Табби откинула голову назад, ее лицо было бледным в темноте.
– Спасибо, – тихо сказала она.
К сожалению, у него не было целой ночи, чтобы заглянуть в ее красивое лицо. Он понятия не имел, с чем имеет дело. Он должен вытащить их оттуда.
Шай взял ее за руку и пробормотал.
– Идем.
Она кивнула и побежала рядом с ним, держа его за руку, болтая туфлями в другой руке. Мужчина вскочил на мотоцикл, она последовала за ним. Выросшая среди байкеров, она без колебаний обняла его.
Шай чувствовал, как ее грудь прижимается к его спине и закрыл глаза.
Затем он открыл их и спросил.
– Куда ты хочешь пойти?
– Мне нужно выпить, – ответила она.
– Бар или комплекс? – он предложил, зная, что она выберет. Она больше никогда не приходила в комплекс.
– Комплекс, – удивила она его ответом.
Слава богу, он выгнал тех сучек. Он только надеялся, что они выполнят приказ.
Шай подъехал к комплексу, припарковался снаружи и почувствовал потерю, когда она отодвинулась и развернулась. Он поднял руку, чтобы удержать ее, когда она наклонилась, чтобы скользнуть на пятках, затем взял ее за руку и повел в лагерь.
К счастью, там никого не было. Он надеялся, что в его комнате тоже. Он не хотел, чтобы одна из этих сучек бродила и сделала ночь Табби еще хуже.
– Бери стул, детка. Я принесу тебе выпить, – пробормотал он, протягивая ей руку, чтобы вывести ее за пределы бара, а сам направился внутрь.
Табби, как он заметил, взяла направление. Она обогнула бар и села на табурет.
Шай развернулся к ней спиной и спросил.
– Что ты пьешь?
– Что заставляет тебя напиться быстрее всего? – спросила она в ответ, и он остановился, повернулся, положил руки на стойку и уставился на нее.
– Из какой передряги я тебя вытащил? – тихо спросил он.
– Все нормально теперь, когда я вылезла из окна, – тихо ответила девушка.
– Ты знаешь этих людей? – спросил он.
Она пожала плечами и посмотрела на свои руки на стойке.
– Давний друг. Старшая школа. Только она. Остальные... – она снова пожала плечами.
Шай посмотрел на ее руки.
Они заметно дрожали.
– Текила, – сказал он, и девушка посмотрела ему в глаза.
– Что?
– Быстро напоит.
Табби сжала губы и кивнула.
Он схватил бутылку и поставил перед ней.
Она посмотрела на бутылку, потом на него, и ее голова склонилась набок, когда мужчина не пошевелился.
– Стаканы? – подсказала девушка.
Он пометил бутылку, открутил крышку, поднес к губам и сделал глоток. Закончив, он опустил руку и протянул бутылку ей.
– Ты не сможешь напиться быстро из гребанных стаканов, – сообщил ей Шай.
Кончиком языка Табби облизнула верхнюю губу, и, Господи, он уже забыл, как это мило.
К счастью, девушка отвлекла его мысли от своего языка, когда взяла бутылку, посмотрела на нее, потом поднесла к губам и сделала глоток.
Табби захлебнулась, и Шай потянулся за бутылкой.
Усмехнувшись, он посоветовал.
– Может, ты и пьешь напрямую, сладкая, но все равно пить надо с умом.
– Хорошо, – выдохнула она, как будто ее горло горело огнем.
Он поднес бутылку к губам и сделал еще один глоток, прежде чем поставить ее на стойку.
Табби обхватила бутылку рукой, приподняла и сделала несколько глотков, но на этот раз она сделала это ловко, и ее рука с бутылкой медленно опустилась, хотя она все еще тяжело дышала.
Когда девушка пришла в себя, Шай облокотился на барную стойку и тихо спросил.
– Ты хотела поговорить?
– Нет, – резко ответила она, ее глаза сузились, печаль пронзила ее изнутри. Табби подняла бутылку, сделала еще глоток, прежде чем встретиться с ним взглядом. – Я не хочу разговаривать. Я не хочу делиться своими чувствами. Не хочу это вытаскивать. Я хочу напиться.
Она не оставила ни строчки, невысказанного, она сказала это просто, так что Шай дал ей это.
– Ладно, так мы сделаем это, ты будешь сидеть там и ждать, а я буду стоять здесь и смотреть на тебя, или мы сделаем что-нибудь? Поиграем в бильярд?
– Я разобью тебя в бильярд, – сообщила она ему.
– Детка, я вытру тобой пол.
– Ни за что, – усмехнулась Табби.
– Абсолютно, – сказал он с усмешкой.
– Ты так уверен, дорогой, что будет интереснее, если мы поспорим, – предложила она.
– Согласен, – ответил Шай. – Я выиграю, ты сделаешь мне печенье. Ты выигрываешь, ты выбираешь.
Не успел он договорить, как она преподнесла ему подарок, какого у него никогда не было за всю его гребаную жизнь.
Бледность исчезла с ее лица, когда румянец разлился по щекам. Жизнь засияла в ее глазах, их поразительный цвет потряс его до глубины души, прежде чем девушка превзошла все это и рассмеялась.
Шай понятия не имел, что делал, что говорил, но что бы это ни было, он будет повторять это снова и снова, пока не испустит последний вздох, чтобы увидеть, как она смеется.
Он не сказал ни слова, когда ее смех перешел в хихиканье, и продолжал молчать, не сводя с нее глаз.
Заметив, что он смотрит на нее, она объяснила.
– Моя стряпня, попадание и промах. Иногда это блестяще. Иногда... – Табби усмехнулась, – ...нет. Выпечка такая же. Я просто не могу в этом разобраться. У меня даже нет этого, – она подняла пальцы, чтобы сделать воздушные кавычки, – фирменного блюда, которое выходит великолепно каждый раз. Я не знаю, что во мне такого. Папа и Раш, даже Тайра спокойно готовят на кухне. Я – нет, – она наклонилась. – Совершенно нет. Так что я смеялась, потому что любой, кто знает меня, не подумал бы, что печенье от меня будет хорошей ставкой. Правда в том, что они могут быть удивительными, но они также могут получится отстойно.
– Как насчет того, чтобы рискнуть? – предложил он.
Табби пожала плечами, все еще улыбаясь.
– Я тебя закопаю.
Ее слова заставили Шая напрячься, и румянец скользнул по ее щекам, ее глаза засияли.
– Пей, – быстро приказал он.
– Что? – прошептала она, и он протянул к ней текилу.
– Пей. Сейчас. Выкуси, детка. Думай, что получишь, если выиграешь.
Она кивнула, схватила бутылку, сделала глоток и с грохотом уронила ее на барную стойку, издав чертовски милое «Ах», прежде чем заявила.
– Ты поменяешь мне масло.
Его брови взлетели вверх.
– И это все?
– Мне нужно поменять масло, а оно стоит около тридцати долларов. За тридцать долларов я могу купить кучу вещей. Много чего я хочу. Мне не нужно масло. Моей машине нужно, но не мне.
– Табби, сладкая, твой отец владеет самым шикарным гаражом по эту сторону Миссисипи и большей частью по другую, и ты платишь ему за замену масла?
Она отвела глаза, и он понял почему.
Блин.
Она делала это, чтобы избежать встречи с ним. До сих пор.
Серьезно, это дерьмо должно было прекратиться.
Поэтому он собирался остановить это.
– Мы играем в бильярд, и мы напиваемся, и нам это нравится, это наш план, поэтому давай уберем это дерьмо с дороги, – заявил он. Ее глаза скользнули обратно к нему, и он сказал напрямик. – Оно было огромным. Это было очень давно, но оно изменило тебя. Ты была права. Я был придурком. Я делал предположения, они были неправильными, и я действовал по ним, хотя не должен был, и это было еще более неправильно. Я бы хотел, чтобы ты нашла время сказать мне об этом много лет назад, чтобы мы могли разобраться, но что сделано, то сделано. Когда ты набросилась на меня, я должен был разобраться со своим дерьмом, найти тебя и извиниться. Этого я тоже не сделал. Я хотел бы знать, почему ты набрала мой номер сегодня, но если ты не хочешь делиться этим дерьмом, это тоже круто. Я просто скажу, детка, я рад, что ты это сделала. Тебе нужно безопасное место, чтобы забыть все дерьмо и сбежать, я дам его тебе. Сегодня вечером. Завтра. На следующей неделе. В следующем месяце. Это безопасное место – я, Табби. Но я не хочу, чтобы это старое дерьмо преследовало нас. Призраки преследуют нас, пока мы не избавимся от них. Давай избавимся от этого гребаного призрака и пойдем дальше, чтобы я мог надрать тебе задницу в бильярде.
Говоря это, Шай видел слезы в ее глазах, но продолжал говорить, а когда остановился, не двинулся с места, хотя это чуть не убило его. Не прикасаться к ней, даже к ее руке. Не дать ей хоть что-то.
Это убивало.
Прежде чем Шай проиграл битву, чтобы сдержаться, она прошептала.
– Ты никогда не надерешь мне задницу в бильярде.
Тогда он улыбнулся, наклонился вперед и обхватил ее руку, лежавшую на стойке бара.
– Приготовься к тому, что тебе надерут задницу, – тихо сказал он.
– Масло меняется в течение года, – так же тихо ответила она.
– Ты будешь печь мне печенье целый год, – парировал он.
– Ладно, но не говори, что я тебя не предупреждала, – ответила она.
Он ел ее печенье, оно было великолепно или оно было отстойным. Если Табита Аллен сделает это, он съест что угодно.
Но Шай не скажет об этом.
Он сжал ее руку, схватил бутылку и направился вдоль стойки к киям на стене.
Табби последовала за ним.
***
Они были в темноте, в его постели, в его комнате.
Шай лежал на спине, глядя в потолок.
Табби лежала на боку в трех футах от него, опустив подбородок.
Она была уничтожена.
Шай даже не был слегка пьян.
Она выиграла четыре партии, он – пять.
Печенье на год.
Теперь он выигрывал что-то еще, потому что текила не делала Табиту Аллен счастливой пьяницей.
Она делала ее разговорчивой.
Это также заставило ее пройти через уродливую историю и доверить ему абсолютно все, что имело значение прямо сейчас в ее мире.
– Он погиб на месте, – прошептала она кровати.
– Я знаю, сладкая, – прошептал Шай в потолок.
– Где ты слышал? – спросила она.
– Когда входил в комплекс, услышал, как об этом говорили ребята.
– Ты не приехал в больницу.
Он удивился, что она заметила.
– Нет. Я не был тем, кому ты была бы рада. Не думал, что смогу помочь. Подошел к Тэку и Черри, помог Шейле с мальчиками, – сказал он ей.
– Я знаю. Тай-Тай сказал мне, – снова удивила она его. – Это было круто с твоей стороны. Немногие поладят с мальчиками. Шейла пытается, но единственные, кто действительно может справиться с ними, это папа, Тайра, Раш, большой Пити и я.
Шай не ответил.
– Так что ... спасибо, – закончила она.
– Нет проблем, милая.
Она замолчала, и Шай позволил ей это.
Она сломала его.
– Тайре пришлось отменить все свадебные планы.
– Вот как? – тихо спросил он.
– Да, – ответила она. – Во второй раз ей пришлось это сделать. Тот парень Эллиот не был мертв, когда она должна была сделать это для Лэни, но все же. Дважды. Две свадьбы. Оно того не стоит. Все это планирование. Все эти деньги... – девушка судорожно вздохнула, – не стоят того. Я больше не буду этого делать. Я никогда не выйду замуж.
Шай перекатился на бок, протянул руку и обнаружил, что ее рука лежит на кровати.
Он крепко сжал ее руку и посоветовал.
– Тебе двадцать два года. У тебя вся жизнь впереди.
– Как и у него.
Черт, он не мог с этим спорить.
Шай вытянул свои руки на кровати, сместившись немного ближе, прежде чем он мягко сказал.
– Если бы он был сейчас в этой комнате, сладкая, прямо сейчас, он не хотел бы этого. Он не хочет слышать это дерьмо. Копай глубже, Табби. Что бы он хотел услышать от тебя?
Она молчала, и он услышал, как у нее перехватило дыхание, прежде чем она прошептала.
– Я бы все отдала...
Она замолчала, и стало тихо.
– Детка, – прошептал он в ответ.
Ее рука дернулась, и ее тело скользнуло по кровати, чтобы врезаться в него. Ее лицо уткнулось ему в горло, ее рука крепко обхватила его, а ее голос был таким хриплым, что было больно слышать. Его собственное горло саднило от горя, когда он просто слушал.
– Я бы все отдала, чтобы он оказался в этой комнате. Что угодно. Я бы отдала свои волосы, а мне нравятся мои волосы. Я отдам свою машину, и папа починит ее для меня. Я люблю эту машину. Я бы переплыла океан. Я бы прошла сквозь стрелы. Я бы истекла кровью, лишь бы он был здесь.
Девушка глубже зарылась в него, и Шай сделал глубокий вдох, прижимаясь ближе, отдавая ей свое тепло. Он обнял ее одной рукой и притянул к себе еще крепче, когда она тихо заплакала.
Он ничего не сказал, но слушал, закрыв глаза, с горящим сердцем, звуки ее горя.
Время шло, и ее слезы медленно перестали течь.
Наконец, она сказала тихо.
– Мне приснился сон.
– Что, сладкая?
– Мне приснился сон, – повторила Табби.
Он наклонил голову и коснулся губами ее волос, но ничего не ответил. Он знал, что это отстой, когда мечты умирают. Он знал это. Никакие слова не помогут и не излечат. Нет ничего лучше, кроме времени.
Затем она потрясла его до чертиков и начала петь. Ее чистый, альтовый голос обволакивал песню, которую он никогда раньше не слышал, но ее слова были потрошащими, идеальными для нее. То, что она должна была чувствовать, посылая жар в его сердце к горлу так высоко, что он мог бы поклясться, что мог попробовать его на вкус.
– «Отверженные5», – прошептала девушка, когда закончила.
– Что?
– Мюзикл. «Отверженные». Джейсон повез меня посмотреть. Это очень печально.
Если это песня из шоу, то, черт возьми, мне хватило.
Она прижалась ближе.
– Мне приснился сон, Шай.
– Тебе еще будут сниться сны, детка.
– Я никогда не буду мечтать, – прошептала она потерянным, трагическим голосом.
– Мы приведем тебя к новой мечте, дорогая, – пообещал он, притягивая ее ближе.
Девушка прижалась к нему, и он услышал, как выровнялось ее дыхание, почувствовал, как ее тело погрузилось в сон.
Шай повернулся к ней, прижимая к себе ее маленькое тело и бормоча.
– Мы приведем тебя к мечте.
Табби держала его руку во сне.
Шай обнимал ее, но не спал.
Солнце поцеловало небо, и Шай закрыл глаза.
Когда он открыл их, ее уже не было.
Глава 2
«Просыпаюсь в его объятиях»
Шесть недель спустя
В моей квартире зазвенел звонок, и, стоя перед зеркалом в ванной, я подпрыгнула.
Папа и Тайра были там, чтобы отвести меня на барбекю.
По словам отца, мне пора было вернуться к жизни. Я не была так уверена, но папа был, а когда папа был уверен в чем-то, ну... ты брала себя в руки и тащилась есть жаркое.
Я посмотрела на себя в зеркало. Косметики больше, чем обычно, милая кофта с длинными рукавами, которую я купила в прошлые выходные, и выцветшие джинсы, которые отлично сидели на мне. Я обула высокие сапоги на шпильках, которые обычно носила под элегантные юбки.
Мило.
Глупо!
Я выглядела потрясающе, настолько потрясающе, что даже могла бы сказать, что я выглядела невероятно красиво.
Все равно это было глупо.
Снова прозвенел звонок, раздался стук в дверь, но я не могла пошевелиться. Я просто стояла и смотрела на себя в зеркало, гадая, какого черта я делаю.
Я услышала, как открылась дверь, и поняла, что Тайра воспользовалась своим ключом.
– Табби, милая, ты здесь? – я услышала ее крик и попыталась сдвинуться с места, но просто стояла, застыв перед зеркалом. – Таб, ты здесь? – закричала она.
Ее голос стал ближе, она двигалась в мою спальню.
Мои ноги, наконец, двинулись, выводя меня из ванной в спальню.
Вот она, густые, пышные, блестящие каштановые волосы и их много, великолепная фигура даже после двух детей, Тайра Аллен, моя подруга, моя спасительница много лет назад.
Моя мачеха.
В тот момент, когда ее зеленые глаза посмотрели на меня, они расширились, и улыбка расползлась на ее великолепном лице.
– Вау, милая, ты выглядишь великолепно!
Видите? Я выглядела великолепно.
Я такая глупая.
Я знала, что она видела. В течение нескольких месяцев я шла по жизни, но не прилагала к этому никаких усилий. Я вставала, шла на работу, возвращалась домой и пыталась заснуть. Я зависала с семьей и делала вид, что все в порядке, но они знали, что это все шоу.