Аарон не договорил фразу. Я посмотрела ему в лицо и поняла, что должна дать ему время для объяснения. Пока он заставил себя продолжать, мы уже поворачивали в коридор А3.
- Вчера Изверг застрелил Бродягу. Очевидно, что ублюдок выбрал цель, желая разжечь новый кровавый спор между Квинсом и Манхэттеном. Также очевидно, что не будь Бродяга в моей охотничьей группе, Изверг убил бы меня и сегодня Ребекка бы осиротела.
Аарон остановился у двери склада и взглянул на меня.
- Сохранит ли Раэни лидерство в Квинсе, или Майор заберет его, альянс приближается к катастрофе. Кто бы ни победил, он продолжит кровавую распрю с Манхэттеном. Они разрушат альянс в то время, как Изверг свободно разгуливает со снайперской винтовкой, а будущий огненный шторм превратит Нью-Йорк в ад.
Аарон выглядел так, словно уже сейчас наблюдал кошмарные видения грядущего. Я почувствовала к нему глубочайшее сочувствие, поскольку образы пылающего Нью-Йорка неделями тревожили мои сны.
- Умрут люди, Блейз, - сказал он. – Я вполне могу оказаться одним из них и знаю, чем сиротство станет для Ребекки. Если кому-нибудь из альянса удастся сбежать из Нью-Йорка до начала пожара, возможно, это произойдет в последнюю минуту. Без помощи у Ребекки не будет шансов удержаться наравне с бегущей толпой.
Аарон бросил на меня отчаянный взгляд и настойчиво забормотал:
- Я должен жениться, чтобы у Ребекки остался второй родитель, способный помочь ей при пожаре. Из всех женщин альянса ты – мой первый выбор, Блейз. Ребекка знает и любит тебя с тех пор, как ты работала в яслях. Я уверен, ты хорошо позаботишься о ней, ведь помогала выхаживать ее во время зимней простуды. Я глубоко уважаю тебя. Надеюсь, и ты меня уважаешь, и чувствую, что со временем наше взаимное уважение вполне может перерасти в нечто большее.
Несколько недель назад я бы с радостью согласилась на предложение Аарона. Мне стоило согласиться и сейчас. Логика твердила, что отношения между Таддеусом Уолламом-Крейном и мной не имеют шансов на успех, поскольку мы буквально принадлежим к разным мирам.
Аарон выглядел гораздо более разумным вариантом. По планам Доннела, однажды я возглавлю альянс, а Аарон станет моим заместителем. И наш брак порадует тех, кому не нравится женщина-руководитель.
Я не собиралась соглашаться, но и отказывать не хотела.
- Аарон, я понимаю, что ты должен сдержать обещание жене, но на самом деле, речь же шла не о браке. Ты обещал найти ту, кто поможет тебе заботиться о Ребекке и станет ее защитником, если с тобой что-нибудь случится. Эта женщина не обязана быть женой. Она может стать и опекуном. Я с радостью соглашусь на опекунство Ребекки, пока ты не найдешь ту, на ком захочешь жениться, или пока малышке будет нужна моя помощь.
Аарон, похоже, поразился.
- Ты бы сделала это для меня, Блейз? Уверена, что тебе не нужно время обдумать решение?
- Я бы сделала это для Ребекки и уже успела все обдумать. Когда наша поисковая партия услышала насвистанное вами сообщение, мол, у Изверга снайперская винтовка, мы поняли: наверняка по крайней мере один человек умер. Я не могу думать, как Изверг, поэтому мне и в голову не приходило, что он убьет Бродягу, дабы разрушить альянс. Я подумала, что ты мертв, и тут же решила проследить, чтобы Ребекка получила наилучший возможный уход.
Я помолчала.
- Теперь я все осмыслила и решила, что если с тобой что-нибудь случится, то наилучшим решением для Ребекки будет удочерение. Я слишком хорошо понимаю, в каком положении она окажется, если потеряет тебя.
Я скривилась.
- В одиннадцать лет я потеряла маму в лондонском пожаре. Затем сбежала в Нью-Йорк с братом, Симусом, и лучшей подругой, Ханной, и мы втроем перешли из лондонского подразделения в Сопротивление. У меня было всего две недели на знакомство с отцом и привыкание к новой жизни, прежде чем Симус предал всех нас и ушел.
Показ иномирцам апартаментов, принадлежавших Ханне и Симусу, уже вернул воспоминания о том времени. Сейчас, продолжая говорить, я испытывала всю прежнюю боль и чувство потери.
- Технически, я не была тогда ни сиротой, ни физически ранимой малышкой, но потеряла маму, брата и дом. Предательство Симуса разрушило мои отношения с отцом, и я осталась лишь с Ханной, а она втайне шпионила за мной для Изверга.
Я пожала плечами.
- Если ты согласишься, Аарон, то я стану официальным опекуном Ребекки, но неважно, оформим ли мы это на бумаге. Если с тобой что-нибудь случится, я в любом случае позабочусь о ней.
Аарон взял меня за руку.
- Спасибо. Мне это безусловно подходит. Со временем, если никто из нас не найдет кого-то другого, то возможно...
Он не закончил фразу и отпустил мою руку. Я устала хранить секреты. Я абсолютно доверяла Аарону и хотела рассказать ему о наших с Тэдом отношениях, но в данный момент это было не слишком тактично. И потом, мне предстояло многое сделать до рассвета.
- Возможно. – Я твердо сменила тему. – Сейчас я должна найти потайной фонарь.
Аарон открыл дверь склада и включил свет.
- Зачем тебе нужен фонарь?
- Я иду на крышу, чтобы отсалютовать флагу Сопротивления Земли. Пока не рассветет, там будет темно.
Аарон поднял брови.
- Там будет не только темно, но и холодно. И думаю, все еще идет снег.
- Поэтому я взяла с собой куртку. – Я натянула куртку и изучила складские полки.
Аарон вздохнул и зашагал в заднюю часть комнаты.
- Фонари здесь.
Он взял один, включил, чтобы проверить, работает ли батарея, и вручил мне.
- Спасибо. Ты можешь спуститься и сказать Доннелу, что... – Я заколебалась. Почти невероятно, что моя идея сработает, значит, нет смысла и упоминать о ней. – Скажи Доннелу, я скоро приду.
Аарон кивнул, и я направилась к короткому лестничному пролету, ведшему на крышу. Поднявшись, я включила фонарь, сделала глубокий вдох, открыла дверь и шагнула под мягкий падающий снег.
Сейчас я стояла на крыше крыла Сопротивления в Доме парламента, и темные очертания знамени колебались на флагштоке прямо передо мной. С одной стороны от себя я могла видеть широкий провал, а за ним – затененное манхэттенское крыло. С другой стороны, такой же провал отделял крыло Квинса, но его крышу освещало полдюжины фонарей, окружавших покрытый снегом прямоугольный предмет.
Значит, первая часть моей идеи оказалась верна. Сейчас, с включением электричества, везде в Доме парламента было очень тепло. Слишком тепло для для хранения тела, которому, возможно, придется несколько дней дожидаться погребения. Люди из Квинса поставили гроб Бродяги на крышу.
Я сделала два шага вперед и повернулась. Да, во второй части своих предположений я тоже не ошиблась. Фигура, завернутая в черную куртку с капюшоном, сидела на стуле, укрывшись за дверью. Наверняка это Раэни бодрствовала над телом Бродяги.
Я еще раз шагнула вперед, чтобы свет фонаря позволил мне разглядеть лицо под черным капюшоном. Да, определенно Раэни. Она сидела в одиночестве, дверь за ее спиной была закрыта, но сейчас мне требовалось проявить исключительную осторожность. Если я сделаю что-то, по мнению Раэни, выказывающее неуважение к ее бдению или ее мертвому парню, то прежняя подруга мгновенно станет будущим врагом.
Я вновь посмотрела на флагшток, опустила свой фонарь и,приложив руку к сердцу, отсалютовала Сопротивлению Земли, как делала много раз прежде на этой крыше. Я простояла там целую минуту, затем достала из кармана шарф и прикрыла фонарь.
Подождала еще, несколько раз убрала и вернула на место шарф, чтобы фонарь послал одну длинную вспышку, одно короткую и еще одну длинную. В азбуке Морзе этот сигнал обозначал букву «К». Выходя на рыбалку, женщины альянса каждые пару часов устраивали проверки - убедиться, что все в целости и безопасности. Во время перекличек этот сигнал высвистывался всеми поочередно и разносился над рекой в одном направлении, а затем в обратном.
Отправив сообщение, я вновь подняла фонарь и подождала. Раэни не могла пропустить эти вспышки на темной крыше Сопротивления. Я надеялась, что глава Квинса примет мой сигнал за уважительный дружеский жест поддержки и сопереживания, но она могла и не ответить. А если так, я бы не решилась форсировать ситуацию.
Я увидела, как темная фигура встала, подошла к одному из фонарей и подняла его. Последовали вспышки света. Ко мне вернулась буква «К». Я не отрывала глаз от фонаря, надеясь на большее, но целую минуту ничего не происходило. Я пожевала нижнюю губу, раздумывая, не рискнуть ли отправить еще одно сообщение. Если да, то оно должно быть как можно короче.
Я еще обдумывала возможное послание, когда с крыши Острова Квинс пришла целая серия вспышек. Я внимательно смотрела на них, с параноидальным старанием расшифровывая текст.
Он состоял из двух слов: «Банкетный зал».
Я взяла свой фонарь, зашла в здание и спустилась по лестнице. Дойдя до шестого этажа крыла Сопротивления, я заколебалась. Рассказать ли кому-нибудь о происходящем? Доннел и его офицеры уже должны находиться внизу, в зале, но я могла зайти к себе и объяснить все Тэду. Это задержало бы меня всего на пять минут, но время уже опасно приближалось к рассвету.
Я решила, что не могу медлить, и направилась прямо к главной лестнице крыла Сопротивления. С топотом спустилась на пару лестничных пролетов, затем промчалась по коридору, ведущему в центральную часть Дома парламента. Все части здания имели высоту шесть этажей и состояли из лабиринтов комнат и коридоров, но центральная часть Дома парламента включала три крупных помещения с высокими потолками, одно над другим.
Внизу располагался зал – центр рутинной жизни альянса мусорщиков – со стеклянной стеной, бывшей, возможно, по причинам безопасности, единственным окном центральной части Дома парламента. Над залом – великолепный конференц-зал, некогда место встреч парламента объединенной Земли-Америки, используемый сейчас лишь для редких общих конклавов альянса. Выше – банкетный зал, вовсе не используемый нами, поскольку гораздо безопаснее было готовить на очаге в мраморной нише самого нижнего.
Дом парламента спланировали так, чтобы позволить людям добираться до каждого из этих помещений из всех частей здания. Если в дверных проемах зала раньше стояли проверочные пункты, а сейчас висели лишь занавесы, то две верхних комнаты охранялись такими же стальными защитными дверями, как и вход на шестой этаж крыла Сопротивления.
Дойдя до стальной двери в конце коридора, я приложила руку к защитной пластине, и замок открылся. Я вошла в черную, хоть глаз выколи, пустоту, заперла за собой тяжелую дверь, с помощью фонаря нашла ряд выключателей и зажгла несколько случайных ламп.
В прошлый раз я заходила сюда, по крайней мере, три года назад – приносила Мачико инструменты для починки одной из защитных дверей, но банкетный зал выглядел таким же, каким я его запомнила. Украшенные резьбой деревянные столы и кресла покрывал толстый слой пыли. Соответствующие им деревянные перегородки с коркой грязи разделяли зал поперек, отгораживая узкую площадку для приготовления еды в передней части здания. Сохранившиеся следы давних посетителей пересекали истертые напольные плитки.
По периметру комнаты располагалось семь стальных защитных дверей. Три с каждой стороны вели в отдельные крылья здания, а одна в центре задней стены выходила на старую лестничную клетку, связанную с залом. С тех пор, как ее превратили в трубу, щели вокруг запечатали толстым черным скотчем, чтобы они не пропускали дым.
Нет, поняла я, банкетный зал выглядел не совсем так, как я запомнила. Кресла у одного из дальних столов стояли в беспорядке, а пыльный пол покрывала масса новых следов. Странно, но большинство из них виднелись у центральной двери в дальней стене, которая вела в Святилище. Той самой, которую заварили после убийства восемнадцать лет назад.
Я нахмурилась и подошла изучить дверь. На полу валялись обломки стали и оплавленные куски металла – кто-то работал здесь огнем и острыми инструментами, стремясь прорезать крепления двери.
Я попыталась приложить ладонь к дверной пластине, но в ответ не увидела даже отблеска света. Возможно, механизм сломался, когда створ заваривали много лет назад. Защитные двери не имели ручек, поэтому я достала из кармана куртки перчатки и надела их, прежде чем рискнуть вставить пальцы в щель вдоль створки и потянуть.
Дверь распахнулась с поразительной легкостью, а при ближайшем рассмотрении оказалось, что она тщательно смазана. Мгновение я смотрела на нее, потом закрыла. Зачем кому-то утруждаться и прорезать старую сварку? Слова Доннела прошлой ночью показывали: он понятия не имел, что эта дорога из Святилища вновь открыта.
Я в замешательстве тряхнула головой и стянула перчатки. Позже надо будет сообщить Доннелу о тайне этой двери, но пока следовало сосредоточиться на том, что я скажу Раэни. Я надеялась, она придет сама, а не пришлет гонца. Гораздо легче было бы открыто говорить с ней, если бы я смогла видеть ее реакцию на мои слова.
Медленно шли минуты. Тот, кто собирался придти, явно не торопился. Мне уже становилось жарко, поэтому я поставила фонарь на ближайший стол, сняла куртку и повесила ее на спинку кресла. С надеждой взглянула на дверь Квинса, но она оставалась плотно закрыта.
Я вздохнула и начала беспокойно бродить по комнате, рассматривая висевшие на стенах портреты давних сановников, краски на которых потускнели под слоем пыли. Самая большая из картин изображала, конечно, первого Таддеуса Уоллама-Крейна, который изобрел портальную технологию. Кто-то воспользовался черной краской, чтобы добавить к портрету комичные усы и брови.
Я заинтересовалась, что бы подумал Тэд об этой выходке. Наверное бы посмеялся. Я уже жалела, что не задержалась сказать Тэду, куда иду. Доннел ждет меня внизу на рассвете, и если я опоздаю, то...
Я услышала за спиной поскребывание, обернулась и увидела, что из-за двери Острова Квинс появилась Мадра в черной куртке с широкими рукавами и капюшоном. В руках у нее был сверток черной ткани. Я почувствовала разочарование, что пришла не Раэни, и уже открыла рот, чтобы произнести тщательно сформулированное сообщение. Мадра заговорила первой.
- Надень это, быстро.
Она бросила мне черную ткань, и я поняла, что это такая же куртка, как на Мадре. Я растерянно взглянула на посланницу, но послушно оделась.
- Мы обе натянем капюшоны, - предупредила она, - и надвинем их на лоб, чтобы скрыть наши лица.
Она подняла капюшон, и я повторила ее действие, пытаясь понять происходящее. Я могла придумать только одну причину для желания посланницы вырядить меня таким образом, но это было совершенно невозможно.
- В правом кармане куртки есть перчатки, - сказала Мадра. – Надень их, чтобы не увидели огни твоего оружия.
Значит, это правда. Мадра собиралась отвести меня на личный разговор с Раэни на территорию Острова Квинс! Я покорно достала перчатки из просторного кармана куртки и натянула их.
Мадра вытащила из своей куртки две большие свечи и вручила одну мне.
- Почтительно держи ее двумя руками. Если встретим кого-нибудь, они решат, что мы идем на вахту у тела Бродяги. С нами не заговорят, но если что, наклони голову и позволь отвечать мне.
Мадра повернулась и двинулась к защитной двери Квинса. Я автоматически последовала за ней, но на пороге остановилась. Прошло больше шести лет с момента моего прибытия в Нью-Йорк. Каждый день из этих шести лет я покорно выполняла длинный список правил альянса, и они уже отпечатались где-то в глубинах моего мозга.
Самое важное из этих правил – никогда не пересекать линии на полу зала, отмечавшие территорию других подразделений, потому что расплата будет быстрой и жестокой. Даже мальчикам-посланникам разрешалось входить на территорию других подразделений в определенных, четко сформулированных ситуациях и делать всего лишь шаг за занавес, чтобы привлечь внимание и передать свое сообщение.
Я не была мальчиком-гонцом и, переступив неверную черту в зале или миновав занавес, совершила бы стандартный проступок, в сравнении с переступлением прохода через дверь передо мной. Я попаду на верхние этажи крыла Квинса, то есть, в сердце их владений.