— Вы, наверное, неправильно поняли. Мы живем в Сан-Луис-Обиспо. Это там, где Кэсси ходит в школу, и где я работаю.
— Нет, нет, — тряхнула своей головой Сэди. Она посмотрела в пол и постучала пальцем по губам. — Нет, Мэри точно дала понять, что вы переезжаете к ней.
Что бабушка рассказывала своим друзьям?
В дверь позвонили. Сэди посмотрела на дверь. Ее брови взлетели вверх, складывая кожу на лбу.
— Это Руби? Быстренько, запри дверь.
Моя челюсть отпала. Сэди была той, кто создал мне проблемы с миссис Фелтон в прошлый раз.
Сэди взглянула в узкое окно на двери.
— Черт возьми! — нахмурилась jна. — Это всего лишь Франсин.
— Думаю, нам лучше впустить ее. — Я повернула ручку, и мы вместе с Сэди выглянули в открытую дверь.
— Молли! — ахнула Франсин. — Ты здесь!
Высокая, худая как жердь женщина, одетая так же модно, как и ее партнер по покеру, на ней был ансамбль из шерстяного свитера и шелковой блузки, дополненный остроконечными красными туфлями, заставила меня улыбнуться. Ее зубы были слишком ровными и белыми, чтобы быть ее. Она держала блюдо, накрытое фольгой.
— Миссис Смайт, проходите, — поприветствовала я, шире распахивая дверь и убирая Сэди с ее пути. — Я возьму это. — Я потянулась за блюдом, когда Франсин вошла внутрь. Все еще теплое. Я почувствовала запах картошки, розмарина и масла. Мой желудок заурчал.
— Пахнет восхитительно.
Через плечо Франсин я увидела приближающуюся Руби Фелтон.
— А вот и она, — рявкнула Сэди, вырывая ручку из моих пальцев. Она захлопнула входную дверь. Окна задребезжали.
Сэди защелкнула замок и прислонилась спиной к двери. Ее плечи подрагивали от веселья, пока Руби звонила в дверь. Сэди отодвинула занавеску и помахала ей пальцами. Я мельком увидела застывшее лицо другой женщины. Она не была в восторге.
— Будь милой, Сэди, — упрекнула ее Франсин. Она слегка отпихнула локтем хихикающую женщину в сторону и открыла дверь.
— Здравствуйте, миссис Фелтон. — Я выглянула из-за плеча Франсин и улыбнулась.
— Без сомнения, твои старые трюки. — Руби Фелтон сердито посмотрела на меня.
Все еще улыбаясь, я отошла, когда она пропихнулась мимо Франсис.
— Ты можешь поверить, насколько красивой стала Молли? — обратилась Сэди к Руби.
Она взяла завернутый полиэтиленовой пленкой поднос со сладостями у Руби, пока другая женщина боролась со своим пальто, и поставила его сверху на блюда, что я держала. Я секунду пыталась восстановить равновесие, поправляя посуду.
— Мэри показывала нам снимки своих визитов к тебе с дочкой, — продолжила Сэди. — Однако тяжело увидеть, как люди действительно выглядят на тех маленьких экранах.
Она подняла указательный и большой пальцы, согнутые таким образом, чтоб между ними было пару дюймов и присвистнула мне.
— Ты точная копия своей матери.
Грусть затопила меня подобно дождю снаружи. Дыра в груди, которая появилась, когда умерла мама, разболелась.
— Спасибо, — сказала я, захлопывая за собой дверь.
— Вы хорошо устроились? — спросила меня Франсин.
— Нет, мы не… — Я стрельнула в нее недоумевающим взглядом.
— Мэри планировала ваш переезд месяцами. Разве дом не прекрасен.
Моя голова закружилась.
— Мы не переезжаем, — объяснила я снова.
— Жаль. — Франсин прижала сумочку к своей талии.
— У них с Кэсси есть место в Сан-Луис-Обиспо. Они просто приехали в гости, — объяснила Сэди за меня. Она казалась взволнованной.
Руби передала свое пальто Кэсси, которая вернулась, чтобы помочь новоприбывшим гостям.
— Я так понимаю, ваш дом сдается в аренду. — Руби опустила глаза.
— Руби пытается сказать, — вмешалась Франсин, вставая между мной и Руби, — что Мэри скучает по вам. Она одинока в этом большом доме. Мы беспокоимся о ней. В последенее время она сама не своя. Ей нужна компания.
— Мы переезжаем сюда? — спросила Кэсси с надеждой.
— Нет. Не собираемся.
— Для тебя безопасней, если мы останемся, мамочка.
Кровь ударила мне в голову, звеня в ушах. Мой взгляд сузился на Кэсси. Она знает что-то, чего не знаю я?
— Не могла бы ты взять и мою сумочку тоже, дорогая? — спросила Франсин у Кэсси.
— Конечноэ. — Кэсси взяла сумку и побежала по коридору к шкафу. Я наблюдала за тем, как она уронила сумочку внутрь, будучи благодарной, что она понятия не имела о том, сколько часов мне пришлось провести взаперти в этом замкнутом пространстве, и что она никогда не испытает это на себе.
— Давайте отнесем это на кухню. — Я передвинула блюда в своих руках.
Дамы последовали за мной по дому. Насыщенные и пряные ароматы наполняли кухню. Мы нашли бабулю, нарезающей тушеную баранину. Она выложила несколько нарезанных порций на блюдо, уже заполненной разнообразной едой, затем накрыла это все фольгой. Я выставила блюда, которые принесла, на стол.
— Ты присоединишься к нам вечером на партию в покер? — спросила меня Сэди.
— Нет, спасибо. — Я замахала руками перед собой, вспомнив рассказ Оуэна. — На меня не рассчитывайте.
Тихий вечер, проведенный с Кэсси, звучал более привлекательно. Возможно, мы посмотрим фильм.
— А что насчет тебя, Кэсси? — спросила Сэди.
— Она будет наверху со мной. — Я не хотела, чтобы она была внизу, когда они начнут выпивать. И я особенно не хотела рисковать тем, что она может получить видение о ком-то из них.
Бабуля легонько коснулась моей руки. Прикосновение ее пальцев к моей коже было подобно удару током.
— Франсин больше не пьет, поэтому и мы не выпиваем рядом с ней. — Она говорила тихо, только для моих ушей, как будто она прочитала мои мысли.
Я втянула воздух сквозь зубы и выдернула руку из-под ее.
— Бабуля?.. — Я хотела спросить, но придержала язык. Я не чувствовала ее вмешательства в свою голову. Однако я и не чувствовала вмешательства Кэсси, хотя и могу поклясться, что она прочитала мои мысли прошлым вечером.
— Ты будешь крутиться около нашего покерного стола, и воровать закуски? — спросила Сэди у Кэсси. — Это то, чем занималась твоя мама.
— Правда? — Кэсси послала мне скептический взгляд. Я увидела озорство в ее глазах.
— Она также не пускала пожилых леди в дом, — проворчала Руби.
— Мама!
— Нуу… я… — Мое лицо и шея покраснели.
— Сэди, проверь рукава Руби, — предложила бабуля. — Убедись, что она не припрятала карты до начала игры.
Руби высунула язык.
— Молли. — Бабушка всучила мне в руки тарелку, которую наполнила. — Отнеси это Оуэну.
— Ч-что? — запнулась я. — Сейчас?
— Да, сейчас. Это его ужин.
— Мужчина не может покормить себя сам?
Бабуля толкнула меня в сторону двери.
— Хорошо, хорошо. Я туда и назад, — сказала я Кэсси. — Мы посмотрим сегодня вечером фильм.
— Но мистер Торрес ожидает… — нахмурилась она.
— Шшш. — Бабушка махнула ей, смотря на меня. — Мне нужна помощь Кэсси сегодня вечером.
Она прогоняла меня.
— Иди, иди. Еда остывает.
Глава 18
Вторник, сумерки.
Наклонив голову, уклоняясь от дождя, я побежала к дому Оуэна. Он открыл дверь после первого стука. Свет пролился на порог подобно меду из банки, золотя все. Капли дождя блестели в своем падении вниз. Одетый в выцветшие джинсы и приталенную рубашку с длинным рукавом, Оуэн оперся рукой на верхний край дверного проема. Он улыбнулся, зубы цвета слоновой кости ярко выделялись на фоне теней, играющих на его челюсти. Дрожь, не имевшая ничего общего с ледяным ветром, прошлась по моему телу.
— Привет, — его голос был тихим и низким.
— Хэй, — выдавила я. Мои руки дрожали под блюдом с едой. — Бабуля приготовила тебе ужин.
— Ты имеешь в виду нам.
Я неловко переступила с ноги на ногу. Оуэн хихикнул.
— Мэри сделала ужин для нас. Она подумала, что, возможно, тебе захочется поесть здесь, пока Кэсси помогает ей с друзьями. Это то, что она мне сказала, — добавил он, когда я скептически посмотрела на него. — Не беспокойся, я верну тебя домой к комендантскому часу.
— Ха-ха.
Но я все же взглянула в сторону дома бабушки. Прием гостей займет Кэсси делом на несколько часов, и если я останусь там, то я просто проторчу в комнате. В том доме.
— Заходи. Снаружи холодно, — заметив мои колебания, Оуэн распахнул шире дверь.
Мои пальцы крепко вцепились в блюдо. Я заглянула внутрь дома, в ожидании меховой атаки. Но ничего не произошло. Было непривычно тихо.
— А где собаки?
— В гараже. Они грязные и наказаны. Они снова сбежали с заднего двора.
— Пора бы починить уже тот забор, Оуэн. — Я переступила порог. Свечи мерцали в столовой справа от меня, на столе был выставлен красивый фарфор. Я остановилась нерешительно на проходе.
Оуэн окинул взглядом столовую.
— Перебор? — неловкий смешок вырвался из его груди.
— Ох, вроде как. Да.
— Я так и думал. — Его глаза немного потускнели. — Следуй за мной.
Он провел нас через столовую, захватывая бокалы для вина, когда мы проходили мимо стола.
— Вина? — предложил он.
— Маленький бокал.
Я поставила блюдо на столешницу, и он выбрал красное вино с винной полки.
Беспокойная, я прошла в гостиную и начала рассматривать фотографии в рамках на книжной полке. Там было фото Оуэна, школьный снимок со времен, когда ему было десять, и он носил свою любимую футболку в красно-белую полоску. Такой же снимок я когда-то носила в своем бумажнике годами. Это было первое фото с ним, которое он дал мне, сразу после того, как я только переехала в Пасифик-Гроув. Около фото Оуэна стоял снимок его родителей с загоревшими лицами, они позировали в футболках с тропическим принтом перед бирюзово-голубым фоном, растянувшимся далеко до горизонта.
— Как поживают твои родители? — спросила я, ведя светскую беседу, чтобы заполнить тишину.
— Хорошо. — Пробка выскочила. — Разговаривал с мамой утром. Они прилетят в следующем месяце, чтобы посмотреть, что я сделал с этим домом.
— Они не видели еще улучшения?
Я вернула фото на полку, устанавливая рамку на ее место, где не было пыли, и заглянула внутрь маленькой корзинки из тростника. Она была заполнена старыми рыболовецкими приманками. Я их помнила. Сувениры от окуня, которого он поймал, рыбача с папой с пирса на границе залива Монтерей. Какое-то время я простояла здесь, пересматривая приманки и думая о тех днях. Оуэн, ожидающий, пока я вернусь с охоты за стеклом с Каннери Роу (прим. пер — Cannery Row — улица в прибрежной части города Монтерей, Калифорния), затем я, стоящая рядом с Оуэном на причале, пока он ловил рыбу. Шикарная суббота, воспоминания были свежи, как будто это произошло вчера, а не двадцать лет назад.
— Я отправил им фотографии, — объяснил Оуэн. — Я только закончил дом в прошлом месяце.
— Ты работал над своим и бабулиным одновременно?
— Это было не так уж трудно. Моя команда работала над обоими, пока они были здесь. — Он пересек комнату, неся с собой теплый запах леса и душистых пряностей вместе с тяжелым ароматом фруктов в вине. Он протянул мне бокал. Наши пальцы соприкоснулись, и мурашки пробежали по моим рукам.
Другой снимок притянул мое внимание. Маленький мальчик, которого я не узнала.
— Кто это? — указала я на снимок.
Оуэн взглянул на фотографию так, как будто он и забыл, что она стояла на полке. Его улыбка пропала. Он потер шею и отвернулся.
— Оуэн? — мягко подтолкнула я.
— Его звали Энрике.
Звали.
Мальчик с кожей цвета кофе мокко и волосами цвета эспрессо смотрел на меня с улыбкой как у тыквы на Хэллоуин. У него отсутствовали четыре зуба. В уголках ярких глаз появились морщинки. Баскетбольный мяч, который он держал, был в три раза больше чем его руки.
— Я познакомился с ним в Тихуане. — Он сделал паузу. — Он жил в детском приюте.
— Что с ним произошло?
— Он утонул.
— Как? — Моя рука задрожала. Я поставила бокал на полку.
Его взгляд метался между мной и снимком, в конце концов, останавился на бокале в его руке. Он сжал другую руку и прижал кулак к губам, так, как он всегда делал, когда чувствовал себя беспокойно или не был уверен в том, как выразить свои чувства.
— Я облажался.
Я втянула немного воздуха. Он был виновен в смерти Энрике?
— Я давно о нем не говорил, — сказал он через мгновенье.
Но я была уверена, что думал он о мальчике каждый день.
Оуэн опустился на кофейный столик и сел на край.
— Бригаде, с которой я работал, было поручено построить новое здание для приюта. По выходным и вечерами мы с парнями работали волонтерами с детьми. Мы играли в кольца в парке, делали мастер-классы. Такого рода вещи. Иногда мы ходили на пляж. — Он остановился, сделав большой глоток вина.
Затем он наклонил голову, и казалось, собрался с духом.
Я села рядом с ним, оставим между нами несколько дюймов, чтобы дать ему пространство, в котором, я чувствовала, он нуждался. Он уперся локтями в колени и расслабил руки. Он повернул голову и посмотрел на меня. Я почти расплакалась от самобичевания, исказившего его лицо. Это было, как смотреть в зеркало. Мое сердце разбилось.
— Я не знаю полную историю Энрике, однако я знаю, что его биологический отец сильно подпортил ему жизнь. У мальчика заняло много времени, чтобы потеплеть ко мне.
— Ты привязался к нему.
Он кивнул.
— Любил его как сына. Я хотел усыновить его.
Я почувствовала необходимость утешить его и положила руку ему на бедро. Мы вместе с ним смотрели на огонь. Щелкающие языки пламени окутали нашу кожу оранжевым свечением, согревая джинсы, прикрывающие мои голени.
Его нога напрягалась под моими пальцами.
— В моей команде был один новый парень. Декс. Дерзкий сукин сын. Всегда пытался переплюнуть меня.
— И ты принял вызов.
Он кивнул.
— Мы закончили проект, и это был наш последний день на пляже с детьми. Декс начал игру в летающую тарелку. Мы разделили детей на команды. Энрике был в моей, и мы выигрывали. Затем внезапно женщина бежит к воде, крича: «он тонет, он тонет! Зовите на помощь, он тонет!»
— Декс и я посчитали детей и, — он сглотнул, — и тогда мы заметили, что Энрике пропал. Всего несколько секунд назад он стоял рядом со мной. — Оуэн указал на пространство около себя, будто заново переживая момент. — Я даже не увидел, как он отошел от меня и зашел в воду.
Оуэн ущипнул себя за переносицу и на мгновение задумался.
— Утопление не выглядит так, как мы видим по телевизору. Нет брызг. Нет криков. Только мертвая тишина. Знаешь ли ты, что невозможно звать на помощь, когда ты тонешь?
Я медленно потрясла головой, широко распахнув глаза.
— Это называется инстинктивным реакцией на утопление, ведь тебе нужно избежать удушения. Ты не можешь кричать. Ты не можешь делать ничего, кроме вдохов, когда ты выныриваешь за воздухом.
— Прилив вытянул его с берега. Мы плыли так быстро, как могли, но к тому времени, когда мы добрались до него, он уже не дышал, и мы не могли реанимировать его. — Оуэн остановился. У него пульсировало горло. Он потер свое лицо.
— После того, как скорая забрала тело Энрике, я спросил женщину, как она узнала, что он тонул. Она была студенткой колледжа на весенних каникулах и также оказалась спасателем. Она рассказала мне, что голова Энрике никогда не уходила под воду до того, как он утонул, чего не скажешь о его рте. Он продолжал качаться вверх и вниз, вверх и вниз. — Оуэн поднял и опустил свою руку, демонстрируя. — У него было только время выдохнуть и быстро вдохнуть до того, как его рот уйдет под воду снова. Никаких шансов позвать на помощь. Он так и не позвал на помощь.
— Оуэн. — Мои глаза горели за него. Как мать, я чувствую каждую унцию его бремени, бремени, которое он не должен был нести. — То, что произошло, это не твоя вина. Ты не можешь винить себя.
— Не могу? — Он отхлебнул вина. — Я должен был не спускать своих глаз с него все время.
— Дети исчезают из виду вот так легко, — щелкнула я пальцами. — Поверь мне, я знаю. Так произошло с Кэсси. Мы были на пляже Авила прошлым летом с Фиби и ее детьми. Кэсси сидела рядом со мной на покрывале. Я обернулась, чтобы взять бутылку с водой из переносного холодильника, а когда повернулась назад, то ее уже не было. Я сидела, оглядываясь по сторонам, пытаясь выхватить ее розовый купальник с оборками с толпы других детских купальников. Не представляешь, как много детей ее размера носят розовый.