“Позвольте мне рассказать вам об Элизабет, - повторила она, перекрывая порывы ветра.
- В этом нет необходимости. Расскажи мне о себе.”
Ее нога исчезла в заполненном водой овраге почти до колена, и он снова поймал ее, когда она упала вперед. Невозможно было не заметить, с какой силой и легкостью он поднял ее и поставил на ноги. Невозможно было также не заметить, что он не спешит ее отпускать. На какое-то безумное мгновение его красивое лицо оказалось в опасной близости, когда он поправил ей капюшон и накинул плащ.
- Как давно вы служите королеве?”
“Год,” ответила она. - И я собираюсь выйти замуж в конце лета.”
- А кто этот счастливчик?”
- Не думаю, что вы его знаете. Он житель низин.”
Правда и ложь внезапно превратились в беспорядочный узел в ее голове. Она попыталась вспомнить, что собиралась сказать ему и в чем уже призналась.
“Я так и предполагал,” ответил он. “А как его зовут?”
“Сэр Роберт Джонстон.”
- Я его знаю.”
Проклятие. Адский огонь.
Почему Клэр ничего не сказала об этом? Как могло случиться, что она не знала? Как могла Элизабет привести горца в аббатство и показать ему знакомого мужчину и женщину, которая притворялась ею? Это не сработает. Она была обречена.
Она пыталась сказать королеве Маргарите, что этот план обернется катастрофой. Но она не слушала. Элизабет поклялась, что убьет Клэр в следующий раз, когда та ее догонит.
Когда ее нога скользнула по камню, все, о чем она могла думать, было то, что эта проклятая штука была гладкой, скользкой от грязи и дождя, и она не имела права находиться посреди хорошей грязной телеги. Она вскрикнула. Когда она дико замахала руками и ногами в воздухе, время, казалось, замедлилось до тех пор, пока ее лицо не оказалось всего в нескольких всплесках от удара о землю. Как ему удалось подхватить ее до того, как она приземлилась, оставалось загадкой. Но не успела она опомниться, как ее лицо уткнулось в изгиб его мускулистой шеи. Ее губы были прижаты к теплой, упругой коже. Его запах наполнил ее, и желание позволить своему телу погрузиться в его почти лишило ее рассудка.
“Ты ведь редко выходишь на улицу? - спросил он. - Немного ветра, чуть-чуть воды-и ты беспомощен, как младенец. Я не могу себе представить, сколько слуг понадобилось, чтобы доставить Элизабет Хэй вниз по этому холму.”
Покалывающее тепло пронзило ее. Наконец он упомянул имя женщины, на которой собирался жениться.
Когда он опустил ее на землю, Элизабет отстранилась, плотнее запахивая плащ, защищаясь от проливного дождя. Не сводя глаз со все более опасной повозочной дорожки, она двинулась вперед, и он пристроился рядом.
Когда они достигли подножия холма, ее снова охватила паника. Ей нужно было организовать эту уловку сейчас, если есть хоть какая-то надежда, что она сработает. И эта надежда таяла с каждой минутой.
“Элизабет часто приезжает сюда, - сказала она, когда они вошли в захудалую прибрежную деревушку. - Иногда каждый день, я полагаю. Есть ... ну, я просто должна тебе сказать. Она с кем-то встречается.”
- Сэр Роберт сейчас в Стерлинге?” - спросил он, не обращая на нее внимания.
- Так оно и есть. Но я только что сказал тебе, что твоя суженая встречается с—”
- А где он остановился? Я бы хотел нанести ему визит.”
Неужели он оглох? Мог ли он думать больше, чем об одной мысли одновременно? По-видимому, нет.
Несмотря на шторм, на дороге к мосту собралось на удивление много людей. Телеги и щетинистое стадо недавно остриженных овец замедляли их продвижение. Мост как раз показался в поле зрения. У Элизабет кровь застыла в жилах. Они уже почти добрались до места назначения, а она ничего не сделала, чтобы устроить хитрость, придуманную королевой Маргаритой и Клэр.
Но план все равно был дерьмовый. Ничего не получалось. С таким же успехом она могла бы прямо сейчас развернуться, взобраться обратно на грязный холм к замку и надеть свадебное платье. Какое безумие заставило ее думать, что все это может сработать?
И какой восхитительный способ начать их долгую, долгую, долгую совместную жизнь. Они еще даже не поженились, а она уже солгала ему. Сказала ему, что она была кем-то другим. Проклятие.
Ей нужно было посмотреть правде в глаза. Ей нужно было сказать ему правду. Если у нее не было выбора и она собиралась выйти за него замуж, ей просто нужно было принять свою судьбу—мужа-пирата, лачугу в горах, смерть как загнанная свинья и все такое.
“Mam . . . Mammy . . . Mam!”
Элизабет подняла голову, когда к ее ногам подбежали два мокрых и грязных сорванца. Она наклонилась и заглянула в их грязные лица.
- А в чем дело? Ты потерял свою маму? " - мягко спросила она, оглядываясь вокруг, надеясь, что настоящая мать была рядом.
Молодая девушка, возможно, на голову выше тех двух конечностей, которые все еще цеплялись за нее, поспешила к ним. Однако вместо того, чтобы оттащить их, девушка взяла ее за руку, чуть не сбив с ног.
- Пойдем домой, мама. Он сам ждет, и ты знаешь, какой он.”
- Что? Кто же ждет?” - Спросила Элизабет, обнаружив, что ее тянут в переулок. Она оглянулась через плечо на горца. - Эти дети должны быть потеряны. Позвольте мне посмотреть, смогу ли я помочь им найти их—”
Остальные слова были потеряны, когда худая рука схватила ее за руку и развернула. - Черт бы тебя побрал, жена. Почему ты не дома? И что ты делаешь, уткнувшись носом в пирата?”
Элизабет уставилась на перепачканное сажей лицо высокого жилистого кузнеца.
“Но ... - с трудом выдавила она, - но я не твоя жена.”
- Не стоит начинать с этого. Мы ведь уже проходили через это, не так ли? А теперь перестань нас позорить и отправляйся домой.”
Она взглянула на горца, который с удивлением наблюдал за тем, что он, несомненно, считал ошибкой, разворачивающейся перед ним. Трое детей продолжали дергать Клер за юбки и плащ, крича и требуя что-то. Мужчина, назвавшийся ее мужем, был одет в тяжелый кожаный фартук, и хватка на ее руке свидетельствовала о его ремесле.
“Отпусти меня, - закричала она.
Вместо того чтобы отпустить ее, мужчина потащил ее прочь.
Элизабет не могла понять, как это происходит, но было ясно, что она находится в отчаянном положении. Она в отчаянии оглянулась на Александра Макферсона. Он стоял, положив руку на рукоять кинжала, заткнутого за пояс, и смотрел на детей и деревенских жителей, которые начали собираться вокруг него.
- Сделай что-нибудь, Горец. - Пожалуйста! Я же не его жена.”
Никто, казалось, не хотел вмешиваться, включая Макферсона. Он просто стоял с выражением на лице, которое она не могла разгадать.
Когда двое стражников замка внезапно появились на краю толпы, Элизабет уперлась ногами в землю и крикнула им: Толпа притихла и расступилась, но мужчины не делали попыток приблизиться.
“Помоги мне,” взмолилась она. - Ты же меня знаешь. Я одна из фрейлин королевы. Скажи этому человеку, чтобы он меня отпустил. Здесь что-то серьезно не так.”
Стражники переглянулись, и Элизабет показалось, что их это даже позабавило. Ярость и негодование начали вытеснять ее страх. Когда они все вернутся в замок, она позаботится о том, чтобы им пришлось чертовски дорого заплатить.
“Как тебя зовут, девочка? - спросил один из них, подняв руку, чтобы прикрыть глаза от дождя.
Элизабет изумленно уставилась на них. Они знали ее. Они наверняка знали ее. Но она не могла произнести свое имя. Если она скажет это сейчас, Горец услышит, и все будет потеряно.
- Клэр ... Клэр Сетон, - ответила она более спокойно, чем звала на помощь.
Охранник посмотрел на нее и покачал головой. - Мы только что видели госпожу Клер в аббатстве. Неужели вас двое?”
Королева заверила ее, что стражники будут там, чтобы защитить ее. Что им расскажут о плане. Должно быть, что-то пошло не так. Неужели ее подставили собственные друзья?
Поверх голов толпы Макферсон внимательно наблюдал за происходящим, стоя неподвижно, как бронзовая статуя. Она услышала смех некоторых из толпы вокруг нее.
Кузнец все еще держал ее за руку. Дождь продолжал лить, хлестая ее по лицу. Борясь с его хваткой, она почувствовала, как холодный страх омывает ее спину.
Ее взгляд снова метнулся к горцу. На его лице появилось выражение подозрения. Он явно ждал ее ответа на обвинение стражника.
Но это было бесполезно. Уловка все равно не сработала. Она должна была отказаться. Говори правду.
“Очень хорошо, - наконец сказала она двум стражам замка. - Меня зовут Элизабет Хей. Ты же знаешь, кто я. Прикажи этому человеку освободить меня.”
Стражники ушли прежде чем она закончила говорить
- Куда это ты собрался?” - крикнула она. - Помоги мне. - Стой!”
Ужас, который пришел с осознанием того, что они не собираются ей помогать, длился лишь мгновение. Паника, сменившая ее, мгновенно превратила ее кровь в огонь.
Повернувшись к кузнецу, она попыталась вырвать руку.
Хватка мужчины ослабла, и она упала назад, скользя по грязи и разбрасывая полдюжины овец. Но бежать было некогда. Кузнец снова схватил ее прежде, чем она успела встать на ноги.
Когда он поднял ее на ноги, Элизабет увидела, что на дороге началась потасовка. Горец, казалось, сражался со всей деревней. Два зверя, которые ждали, когда начнутся неприятности, были главными врагами Макферсона, обмениваясь с ним ударами, в то время как деревенские женщины и дети толпились вокруг него.
Мир сошел с ума.
- Де'Ил, - пробормотал кузнец, его глаза расширились от паники. - И что теперь?”
Внезапно он потащил ее к реке так быстро, как только мог, и Элизабет поняла, что все дальше и дальше уходит от единственного человека, который мог бы ей помочь. Крича, чтобы Горец вырвался, она увидела, как он исчез под толпой и двумя огромными мужчинами.
Ее похититель остановился только тогда, когда они подошли к лодке, привязанной к столбу на берегу разлившейся реки. Трое детей, притворявшихся ее детьми, исчезли. Теперь остались только Элизабет и кузнец, если он действительно таков. Никто никогда не узнает, что с ней стало.
Кузнец втолкнул ее в лодку, и она растянулась на дне, оглушенная ударом по голове, когда приземлилась. Прежде чем она успела среагировать, он оттолкнулся и сам прыгнул в лодку.
Пока он боролся с ветром, чтобы втащить весла в шлюз, стремительное течение уносило их прочь от берега и быстро вниз по реке. Лодка раскачивалась и содрогалась в бушующих водах, хлынувших через борта.
Злясь на саму себя за то, что она думает, что ложь и обман увенчаются успехом, Елизавета проклинала свое решение согласиться с планом королевы. То, что происходило, было просто божественным возмездием. Она была не в своем уме, и теперь расплачивалась за это.
Глава Шестая
Если бы он только знал, как она теперь воспринимает Хайленд и родовое поместье МакФерсонов после всех своих путешествий.
“Да, миледи,” сказал он. - Добро пожаловать в ваше будущее.”
О Господи! Возможно, он действительно знал.
И все же Элизабет не нужно было подталкивать, чтобы выбраться из бушующей бури. В доме пахло овцами, что удивительно успокаивало. Однако, когда она села в сухом углу, ее чувство облегчения от того, что она оказалась вдали от ветра и дождя, быстро сменилось опасениями по поводу их затруднительного положения. План, как бы плохо он ни был задуман, не мог пойти еще хуже. Она оказалась в ловушке посреди наводнения со своим горецом, пиратом, спасателем, будущим мужем. Они вдвоем сидели на одинокой куче грязи. Ее репутация была погублена. Франция исчезла. Ее мечты о независимости рухнули. Елизавете хотелось верить хоть в малейшую частицу того счастливого будущего, которое представляла себе королева Маргарита.
Она нахмурилась, наблюдая, как Александр Срывает охапки соломы и деревянных досок с крыши. Она молчала, понимая, что он пытается разжечь огонь.
Несмотря на середину лета, она промерзла до костей. Вода капала с ее подбородка и носа, и каждый клочок одежды на ней был мокрым и грязным. Она откинула волосы с лица и зачарованно уставилась на своего будущего мужа.
Он сидел на корточках у входа в овчарню. Пока он работал, высекая кинжалом искры из кремня, мокрая рубашка натянулась на его мускулах, облегая широкую грудь и плечи, словно вторая кожа. Его распущенные волосы рассыпались по спине. Килт тяжело свисал с его ног. Она знала, что эти ноги-сплошные мускулы и сухожилия: твердые, скульптурные, мощные. Взгляд Элизабет неудержимо притягивался к ним всякий раз, когда он присаживался. У нее пересохло во рту. Брачное ложе будет наименьшей из ее трудностей. И его лицо. Его лицо.
Дерьмо и адский огонь. Он смотрел, как она осматривает его.
- Ты так дрожишь, девочка, что у тебя сейчас зубы выпадут.”
Она попыталась удержать зубы от стука, но безуспешно, и очистила свой разум от всех образов его тела. Тоже безуспешно. Она не сводила глаз с крошечных огоньков, которые он пробуждал к жизни. Принимая во внимание открытую часть здания и случайные порывы влажного ветра, врывающегося внутрь, она не надеялась, что его усилия помогут ей согреться. На него это, похоже, не подействовало.
Обычный день в горах.
- Снимай свою одежду. Голой тебе будет теплее, чем носить все эти мокрые вещи.”
Обнаженный. Образы этих двоих обнаженных-для тепла-заставили восхитительный жар хлынуть в ее живот. О нет, этого не будет.
- Мне очень тепло, - сказала она, прижимаясь спиной к стене. Чтобы доказать это, она сняла плащ и накрыла им свои подтянутые колени. Это только усугубляло жалкую сырость.
Он расколол один из кусков дерева на щепки и подбросил его в огонь. Когда он подул на крошечное пламя, Элизабет вздрогнула и натянула платье до подбородка. Безнадежный. Она умрет от холода еще до того, как закончится ночь.
Она замерла, когда что-то вползло ей на плечо. Ветер, дождь и смерть от холода были мгновенно забыты. Ее тело загорелось. Она поняла, что это такое, еще до того, как увидела краем глаза. - Это змея.
Не просто маленькая змея. Чудовище. Длинные и карие, его глаза блестели. Черный язык высунулся наружу, и его голова угрожающе покачнулась. Гадюка. Она была мертвой женщиной!
Элизабет с криком отпрыгнула от стены. Он все еще сидел у нее на плече, обвив хвостом шею, и его демонические глаза смотрели ей в лицо.
Она оттолкнула голову существа и бросилась к Александру, который теперь стоял у огня. Прежде чем она успела дотянуться до него, гадюка нырнула к ее шее и нашла отверстие над ошейником. Его голова исчезла, и остальные быстро последовали за ней. Она взвизгнула и рванула вырез платья, разрывая швы. Ослепленная ужасом, она дергала и дергала, борясь с одеждой.
Александр схватил ее за плечи. - Что случилось?”
“Гадюка,” закричала она. - В моем платье! Уберите его!”
Схватившись обеими руками за вырез платья, он одним движением разорвал его и спустил вниз по ее рукам.
Гадюка уже нашла верхнюю часть ее сорочки и быстро спускалась вниз между грудей.
- Успокойся. Дай мне его взять.”
Но она не могла. Она кружилась и прыгала, пытаясь стряхнуть с себя это существо. Рука горца скользнула вниз по ее сорочке, и она почувствовала его руку на своей груди. А потом чудовище исчезло.
“Он у меня, - ответил Александр. - Успокойтесь же. С тобой все в порядке.”
Она открыла глаза и уставилась на свои обнаженные груди. Оно исчезло. Оно действительно исчезло. Он держал змею за голову, и она увидела, как она обвилась вокруг его руки, словно хлыст.
Элизабет подняла рубашку, чтобы прикрыться. Ее тело сильно тряслось.
“Это не гадюка.” Он подтащил мерзкое существо поближе.
- Не надо, - закричала она, отступая назад. Но ее спина тут же ударилась о стену, и она обернулась, уверенная, что на нее вот-вот нападет дюжина других змей. Ей некуда было идти. Бежать было некуда. Она никогда не была так близко к змее. Может быть, на ней их уже было больше! Шлепая себя по юбкам,она попыталась натянуть платье обратно. Весь фронт был разорван. Она держала его закрытым на груди.