И тут я поняла, что это не глюк. Позвала. Извинилась. Говорю, простите-извините, многоуважаемый грифон, это у меня солнечный удар. Я и представить себе не могла, что на белом свете существуют столь великолепные существа! А лежу я тут не по делу и не для удовольствия, а потому что один нехороший человек меня здесь положил и ушел. Мне бы оковы снять, а там что-нибудь придумаем.
А он мне: «А нам с людьми дела иметь не положено. Но я попробую Вам помочь, не бросать же Вас здесь, в самом деле! Это не эстетично! Помрете, пахнуть будет плохо, стервятники опять же…» И ушел. В смысле улетел. Я думаю, ну точно, Коранна, с ума сошла. Нет, вечером вернулся, когда уже стемнело и стало жутко холодно. Я еще подумала, что умру от воспаления легких куда скорее, чем от жары.
«Здрасьте, — говорит. — Вот я вам человечка привел». Смотрю — ба! Да это ж Корт! Ну все, точно глюки — подсознание, оно такое. А может, я вовсе и не в пустыне, а просто меня Рейль… в смысле, Северный Ветер, чем-то опоил?
Корт:
— Меня Хорр, грифон-дозорный, в пустыню потащил. Ничего не объяснил, сказал — дело есть. Я пока шел, весь вспотел. Да еще и вышел в чем был, штаны короткие, сандалии да рубашка рваная, а что, проветривается… У грифонов такие заскоки бывают, могут полпустыни пройти ради какой-то необычной улитки. Ну иногда череп какой находят или змею дохлую, так как курицы начинают кудахтать. Я у них там как жилетка был, они мне всё жаловаться ходили. Прихожу, значит, а там камень такой здоровый, я еще раньше его видел, думал, откуда такое чудо посреди пустыни, и на много километров — ни воды, ни деревца. А там под камнем лежит кто-то. Я думаю, ну все, труп отыскал. Потом вижу, волосы рыжие, знакомые — чуть не поседел. На колени бухнулся, а она на меня смотрит своими глазищами! Живая!
Эрхан:
— А Тариэль наутро с изумлением увидел на камне нехорошее слово, выведенное тем самым золотом, из которого оковы были. Байл, уговоривший его забрать из пустыни девушку, долго ржал, уверяя, что теперь камень объявят святым местом всякие хулиганы.
Глава 15. Белона
Эрхан и Эрин приближались к Белонскому поместью. Девушка в последнее время была задумчива и молчалива. У них было достаточно доказательств, чтобы отправить Бер-Госса и его племянника на плаху. И Горнин, кстати, выглядел рядом с дядюшкой едва ли не святым. Бер-Госс успел наворотить много дел, и никто не смел поднять против него голос. Эрхан же, являясь членом совета Искателей, обращался напрямую к членам общества, в большинстве своем людям весьма осведомленным. В то же время, будучи племянником королевы, он мог гарантировать не только защиту, но и полное неразглашение информации. Наконец-то! Наконец-то дело двигалось к концу, наконец-то можно было перевернуть эту страшную страницу!
Уже у самого поместья, там, где начинались изгороди, они свернули с основной дороги. На пригорке, у большой яблони, Эрхан преклонил колени и долго молился. Когда он встал, глаза его были полны слез.
— Здесь я похоронил жену и детей Харриана. Они были убиты во время первого налета на поместье. Мальчику было всего два года. Девочке почти шесть… Харриану до последнего не осмеливались сказать об этом.
Эрин побледнела и пошатнулась. Нет, не будет Харриан ее. После такого — не будет! Девушка тоже преклонила колени, прося у богини посмертия для невинных детей. Потом они молча, не глядя друг на друга, они направились к поместью, ведя лошадей на поводу.
— Я согласна, — тихо сказала Эрин. — Ты слышишь? Я буду королевой.
— Зачем? — устало спросил Эрхан. — Разве не лучше жить для себя?
— Я теперь так не смогу, — грустно ответила девушка. — Пока в стране остаются такие вот Бер-Госсы, пока беременных женщин продают разбойникам и убийцам, пока хранителей леса выживают из дома… Надо что-то менять. Эйя… она ничего не сделает. Ей это не нужно. Всё будет по старому.
— В таком случае Горнин твой. Тебе решить, жить ему или умереть. Вот и увидим, сможешь ли…
Горнин оказался моложе, чем ожидала Эрин. На вид ему было лет даже меньше, нежели Эрхану. Это был симпатичный юноша с живыми карими глазами и спутанными русыми кудрями. Со смехом он ловил во дворе курицу для юной девушки-кухарки. Поймав и свернув курице шею, он с торжественным поклоном вручил её девочке, словно рыцарь, убивший дракона и принёсший даме сердца его голову. Девочка сделала неловкий реверанс, сверкнула смелой улыбкой и убежала. Будущая королева стиснула зубы и напомнила себе о могиле под яблоней.
Симпатичный юноша приветливо махнул рукой, заметив гостей.
— Чем могу служить, господа? — белозубо улыбнулся он, и тут же с поклоном исправился. — Госпожа?
Голос у него был звонкий, совсем юный.
— Вы арестованы по подозрению в попытке убийства Харриана Белонского и в убийстве его семьи с целью захвата имущества. По законам империи, подобное преступление карается смертной казнью, — ровно произнесла Эрин, изо всех сил сжав кулаки.
Вот так! Ни приветствия, ни «позвольте представиться». Она ни разу не видела, чтобы человек менялся в лице столь быстро. Румяный молодой человек вмиг побелел, выпрямился, состарился. На дворе кто-то охнул.
— Что мне следует сделать? — как-то деревянно, скрипуче спросил Горнин. Очевидно, он не собирался устраивать истерики. — Дозволено ли мне будет собрать вещи, раздать распоряжения, назначить управляющего?
— Как, вы не будете сопротивляться, не станете кричать, что невиновны? — недоверчиво спросила Эрин.
— Не буду. Я признаю себя виновным и готов понести заслуженное наказание, — тихо, но твердо ответил юноша.
— В таком случае у вас есть сутки на приведение дел в порядок. Я бы хотела получить ваше слово, что вы не сделаете попыток сбежать, — тихо и растеряно сказала Эрин.
— Даю слово, что не скроюсь от наказания, — кивнул Горнин. — Хоть это и глупо, прошу вас чувствовать себя моими гостями. Я немедленно отдам необходимые распоряжения.
— Мы рекомендуем передать поместье в распоряжение вашего отца, — подал голос Эрхан. — Хотя, учитывая ваше признание, суд вряд ли затянется.
— Я… наверное, я хотел бы, чтобы мой отец узнал обо всем гораздо позже, — сдавленно попросил юноша. — Я не хочу… видеть его лицо…
— Предпочитаете, чтобы он узнал обо всем в суде? — язвительно поинтересовался Эрхан. — Вероятно, у вас не будет даже возможности попрощаться.
— Нет, — сглотнул юноша. — Я… я напишу ему письмо. До приезда оставлю управляющего.
Эрин, несмотря на доказательства и признание вины Горнина, стало его отчаянно жаль. Его звонкий голос, голос молодого певца, голос молодости и счастья, казалось, сорвался на верхней ноте и навсегда охрип. Погасла жизнь в глазах, опустились плечи.
— Бер-Госс превращает всё, чего он касается, в грязь и тлен, — вполголоса произнес Эрхан.
Молодой Горнин стоял, пошатываясь, словно не понимая, что жизнь продолжается. Он был очень бледен, глаза его блуждали.
— Я рад, что вы пришли, — сказал внезапно он, обращаясь к Эрхану. — Больше всего я страшился, что никто ничего не узнает.
Эрхан удивленно вскинул брови. Как бы ему ни хотелось обратного, юноша явно говорил правду. А из юноши уже полилось — не остановить.
— Я устал жить в вечном страхе. Каждый день я жду, что за мной придут. Каждая ночь приносит кошмары. Я готов был сам прийти и рассказать о преступлении, совершенном мной, но я отчаянный трус. Я боюсь суда и очень боюсь смерти, но лучше умереть человеком, чем жить уродом и убийцей. Это по моей вине были убиты жена и наследник Харриана. Это я погубил множество ни в чем неповинных людей. Мне казалось, что я смогу с этим жить, что я достоин большего, чем получил по праву рождения, но я не могу… я не хочу. Я не хочу любви людей, у которых из-за меня погибли близкие. Я не достоин ни капли милости. Я один… один во всем виноват, и нет мне прощенья.
Он упал на колени, закрыл лицо руками. Не заплакал, нет. Просто принялся раскачиваться из стороны в сторону. Эрхан силой поднял его, увел в дом и усадил в кресло.
— Что же, Вы сами придумали этот план? — мягко прикоснулась к его колену Эрин. — С опальным князем, с захватом города?
— Да. Я хотел бы сказать, что моим разумом завладел демон, но увы…
— Я помогу тебе, Горнин, — сухо сказал Эрхан. — Демона этого зовут Джан Бер-Госс.
— Нет! — горячо воскликнул Горнин. — Я один!
— Ваше стремление обелить своего родича весьма похвально, — перебила его Эрин. — Но, право, не стоит стараться. Он даже без этой… аферы… пойдет… побежт на эшафот вперед Вас. За ним числится достаточно грязи.
И поскольку Горнин продолжал защищать своего дядю, Эрин дала ему некоторые свои записи. Юноша читал долго. Эрин и Эрхан не мешали ему. Когда Горнин поднял безумные от ужаса и отчаяния глаза, лицо его было в слезах.
— Мне стыдно, что я его родственник, — тихо сказал он. — Род Бер-Госсов должен быть уничтожен, стерт с лица земли. Я был с ним как одержимый. Все, что он говорил, казалось таким правильным, таким верным. Я горел его огнем, был игрушкой в его руках! Когда мне удавалось долго с ним не встречаться, я приходил в ужас от своих поступков, но он появлялся вновь, и я покорно и даже со сладострастием соглашался с его планами.
— Сколько тебе было лет? — спросил Эрхан.
— Семнадцать, — опустил голову юноша. — Я вполне мог отказаться.
— Быть рядом с Бер-Госсом и не подхватить его заразу, очень сложно, — сказала Эрин тихо. — Утешит ли тебя, что я, ненавидя его, поддавалась его чарам и невольно соглашалась с его речами?
— Госпожа? — удивленно спросил Горнин.
Эрхан усмехнулся. Мальчик даже не спросил, кто они такие, так он рад был давно ожидаемому разоблачению.
— Я Эрин, твоя будущая королева, — мягко сказала девушка. — И первым моим решением будет твоя смерть.
— Я готов, госпожа. Я давно уже готов. Вы оказали мне честь, лично занявшись моим делом.
— Твоим делом занимается мой дядя, Эрхан. Я только судья.
Горнин наконец-то взглянул на Эрхана, и на лице его отразилось некоторое замешательство.
— Мы встречались, господин? Ваше лицо мне смутно знакомо.
— В то время я был лейтенантом Харриана, — смущенно признался Эрхан.
— Действительно. Именно вы отстояли тогда, в самый первый раз поместье. Я рад, что вы живы. Бер-Госс сказал, что вы почти прорвались тогда, и он лично проконтролировал вашу смерть.
— Он солгал, — мрачно ответил Эрхан. — Меня оставили умирать в глухом лесу, привязав к дереву и расстреляв почти в упор из арбалетов. Просто для развлечения. Только они не знали, что у леса есть глаза. По иронии судьбы мой спаситель всё же смог доставить послание куда следовало…
— Эрхан! — изумленно воскликнула Эрин. — Что же это? Бер-Госс лично присутствовал при расправе?
— О да! Только тогда я всё понял. До этого были только подозрения, я видел, что с молодым Горнином что-то не так, очень не так, но не мог понять. Он ведь все время был на виду, он просто не мог успеть натворить всё то, что совершил Бер-Госс.
— Но ведь ты сидел с ним за одним столом! Как же он не узнал тебя?
— Не так-то просто узнать человека, которого ты видел один раз в жизни, да еще обрек на верную смерть. У меня были длинные волосы, борода, другая одежда, я был измучен…
— Скажите мне, — перебил его Горнин. — Я помню, Харриан был еще жив, когда прибыли королевские войска… Мог ли он выжить?
— Мог бы? — поднял брови Эрхан. — Так он жив! Закрылся в монастыре. Я еще не видел его. Зная Харриана, я думаю, он сюда не вернется.
— Почему? — в отчаянии выкрикнул Горнин. — Ну почему? Неужели горе так повредило ему разум, что он позабыл о своей дочери?
— Дочери? — подпрыгнул Эрхан. — Какой дочери? Его дети погибли вместе с женой, я сам, слышишь, сам, своими руками выкопал могилу!
Горнин покачал головой, на его лице мелькнула тень улыбки.
— Нянька. С ними была нянька — девочка-крестьянка, присматривающая за малышом. Талана была в доме, слуги укрыли ее. Неудивительно, что вы перепутали девочек. Солдаты всегда смотрят только на мальчиков.
Эрхан взвыл, вцепившись в волосы. Безумие этого дня захватило и его. Как он мог так ошибиться? Это благодаря ему Харриан скорее мертв, чем жив! Это он, глупый Лекс, даже не разобрался в ситуации. Он такой же убийца, как Бер-Госс.
— Где девочка? — страшным взглядом опалил Горнина Эрхан. — Где она? Что с ней?
— Где-то в доме. Может, гуляет, — юноша сочувственно покачал головой. — С ней всё в порядке. Вообще-то не удивительно, что о ней забыли. Я не велел распространяться, чтобы дядюшку лишний раз не тревожить. Мало ли, что придет ему в голову…
— Прикажи готовить карету, — спокойно распорядилась сохранившая ясный ум Эрин. — Девочка поедет с нами. И заканчивай тут побыстрей. Мы и так потеряли слишком много времени.
Глава 16. Милость
Обратно Эрхан и Эрин ехали куда быстрее, даже несмотря на то, что теперь они были обременены каретой с арестованным и дочкой Харриана. Впрочем, девочка большую часть пути ехала на лошади впереди Эрин. Юная принцесса долго ругала Эрхана за то, что он перепутал детей, но, в конце концов, признала, что, возможно, только это и спасло девочку от смерти. Талана боялась поверить, что её папа жив и очень переживала.
Эрин переживала не меньше. Она и ненавидела этого тихого послушного ребенка, и жалела ее. То ли жизнь она везла перед собой, то ли напоминание о своем горьком поражении. Ей хотелось понравиться девочке — зачем? Непрошенные, запретные мысли, пустые мечты терзали ее душу, и никуда не удавалось от них спрятаться.
На подъезде к столице Эрхан не выдержал. Он и без того уже горел огнем. Молодой человек оставил женщин и арестанта под охраной взвода стражников, следовавших с ними последний отрезок пути, и помчался к вперед. Эрхан доверял юному Горнину, но не хотел вводить его в соблазн. Достаточно ему искушений в его короткой жизни.
Как можно скорее Эрхан хотел упрятать бер-Госса за решетку. Он сильно опасался, что в усадьбе Харриана был какой-нибудь человек Бер-Госса и мог предупредить своего хозяина. Однако он недооценил Эрин. В холле его ждала Эйя. Кузина бросилась к нему, взметнув юбкой.
— Ты! — прошипела она, тыкая в него пальцем. — Как ты посмел арестовать Джана?
— Я? — искренне удивился Эрхан. — Бер-Госс арестован? Когда?
— Уже вторую неделю. Значит, это не ты? Неужто маленькая сучка?
— Что здесь происходит? — Эрхан схватил мать за плечи и ощутимо встряхнул.
— Две недели назад сюда прилетел ворон, — пояснила Эйя. — Прямиком к королеве. Представляешь, он разговаривал. Едва не выклевал глаза слуге, пытавшемуся его выгнать!
Говорящие вороны? О да, Эрхан представлял.
— Я не знаю, что эта чертова птица наговорила матери, но практически сразу же Джана арестовали и заперли в каземат в подвале. К нему никого не пускают, даже меня. Старый Эрл сказал, что он обвиняется в государственной измене. Ты что-нибудь знаешь об этом?
Эрхан твердо взял Эйю под локоть.
— Дражайшая моя матушка! Не ты ли рассматривала дело Харриуса Белонского?
— Я. Но при чем здесь Джан?
— Вот меня интересует, вы в самом деле полная дурочка или просто защищаете своего любовника?
— Да как ты смеешь, так разговаривать с матерью, мальчишка! — взвизгнула женщина. — Любовника? Защищаю? Опальный князь, свергнутый народным голосованием…
— Был подкуплен Бер-Госсом и напал на Белону с великолепным наемным войском.
— Ах! Ты об этом, — Эйя изо всех сил старалась выглядеть смущенной, но у нее плохо получалось. — Молодой Горнин… Бер-Госс просто помог своему племяннику.
— Просто помог? Погубив две сотни людей, хладнокровно умертвив дворянскую семью? Детей?
Эйя неопределенно пожала плечами. Ну семья, ну дети… подумаешь!
— Вы, матушка, пойдете под суд вместе с ним, вы понимаете? — Эрхан не испытывал ни жалости, ни любви. Он вообще ничего не испытывал в этот момент.
— С чего это? — изумилась Эйа совершенно искренне. — Зачем доводить дело до суда? Кому это нужно?