Пыхтя от напряжения, она наклонилась.
И я, черт возьми, сошел с ума.
Это был единственный способ объяснить, почему вместо того, чтобы бежать, я бросился к ней и пригвоздил ее плотное тело о стену с такой силой, что картины рухнули на пол.
Ее рот уже был открыт для моего поцелуя, когда я начал пожирать ее. Мои руки крепко сжали ее запястья над головой — этого было недостаточно.
С рычанием я поднял ее с пола, она схватила мои волосы обеими руками для равновесия и застонала, когда мои зубы разорвали перед ее платья.
Все внутри меня оборвалось, когда мой рот наполнился слюной от ее вкуса — как животное, я разорвал перед ее платья и поставил ее на ноги только, чтобы снять этот бесящий кусок одежды с ее тела.
Она выбралась из платья и ударила меня по лицу.
Я потер подбородок и ухмыльнулся.
— Сделай это еще раз, разрешаю.
Ее глаза вспыхнули, когда я схватил ее за запястье и притянул к себе, наши губы слились, горячие и жаждущие. Я потянулся к ее лифчику и расстегнул его, Мо откинулась назад, стиснув зубы.
— Укуси меня, и я буду наслаждаться этим еще больше. — я отбросил ее лифчик подальше от нас и ждал, моя грудь вздымалась от неудержимого желания.
Глаза Мо вспыхнули, а потом ее ногти впились в мою шею, она поцарапала до воротника моей рубашки и с треском разорвала ее, что аж пуговицы полетели.
Я не мог заботится о меньшем. У девушки, черт возьми, ногти были в крови, когда моя рубашка была брошена на пол.
Ее руки погрузились в пояс моих брюк, притягивая меня ближе к себе. Когда она наклонила голову, наши губы снова столкнулись, на этот раз медленнее и извилистее.
Она облизывала мои губы медленными томными движениями; клянусь, девушка имитировала секс своим ртом.
Руками она что-то делала у меня на талии, перистые прикосновения ее пальцев, скользящих по моей коже, оставляли после себя обжигающий жар.
Впервые за несколько дней я почувствовал — я почувствовал все.
Все это когда-то было подобно взрыву, звенящему в моих ушах, я хотел закрыть глаза от ощущения всего этого — я онемел после встречи с Фениксом, и теперь стал живым — кровоточил и был живым.
Мо отстранилась, и я понял, что она расстегнула мои брюки. С диким блеском в глазах она дернула их вниз, швырнув на пол. Я вышел из них, чуть не споткнувшись, когда снова притянул ее к себе, мои руки зарылись в ее волосы и потянул их так сильно, что она вздрогнула.
Ее голова откинулась назад, обнажая шею, и я воспользовался этим в полной мере, посасывая ее кожу вплоть до ключицы —одно из моих любимых мест.
Ее груди дразнили мою грудную клетку, а соски затвердели, превратившись в твердые камешки.
Мои руки обхватили ее бедра и подняли в воздух, бросив на кровать.
Сняв боксеры, я медленно пополз вверх по ее телу, облизывая, пробуя на вкус и покусывая ее ногу, пока моя голова не оказалась рядом с ее бедром. Дрожа, она выгнула спину и тихо застонала.
И я сорвался, во второй, третий, возможно, пятый раз за эту ночь.
Заставить ее кричать было моей единственной целью.
Черт возьми, я отправлюсь в ад за то, что уйду после этого — но я не мог... она была моим наркотиком — моей сладкой зависимостью — и мне нужна была доза больше, чем еще один глоток воздуха.
— Текс! — это был первый раз, когда она заговорила со мной с тех пор, как я ее отругал. Широко распахнув глаза, она прижалась к моей груди. — Я все еще ненавижу тебя за то, что ты делаешь.
— Хорошо. — я поцеловал ее в бедро и двинулся, чтобы притянуть ее тело ближе к себе. — Возненавидь меня через несколько минут, а пока люби.
Ее глаза приобрели темный оттенок, прежде чем снова вспыхнуть, когда я мягко шлепнул ее по ноге и ухмыльнулся.
Девушка приподнялась и закусила губу.
Будь я проклят, если мне это не нравилось.
— Кричи для меня. — прошептал я ей в рот, чувствуя вкус крови. — Только для меня, не для него... и никого другого. Ты моя. Заставь меня поверить в это.
С криком я вошёл в нее, одновременно дергая ее тело вниз за плечи, раз и навсегда настаивая на своём требованием.
Она приняла меня, а затем напрягла мышцы, сжимая меня самым интимным способом, который я когда-либо испытывал.
Внезапное ощущение заставило меня выгнуться назад, мое тело не было уверено, хочу ли я большего или меньшего.
Она двигалась подо мной, слегка покачивая бедрами.
Больше, определенно больше.
Острые ногти впились мне в спину, призывая двигаться все сильнее и сильнее, пока я не запыхался, пока все, что я видел — это Мо, пока она не стала всем моим миром, моим существованием.
Ее мышцы сжались вокруг меня, так сильно, что это единственное, что я мог чувствовать — все ее тело напряглось. С криком она притянула меня к себе, наши губы встретились где-то посередине, когда ее язык переплелся с моим.
А потом она тихонько застонала мне в ухо.
И я кончил — сильно.
Все.
Конец.
Мы посмотрели друг на друга — оба голые и запыхавшиеся, и я сказал одну вещь, которую знал, что ни один парень, который действительно любит кого-то, никогда не должен говорить.
— Мы не можем сделать это снова.
ГЛАВА ПЯТИДЕСЯТАЯ
Презираемая женщина — это женщина, с которой не хочет иметь дело ни один мужчина, будь то это член Мафии или нет.
Феникс
Я отхлебнул виски и поморщился.
Знаете, это из разряда чего-то очень неправильного, когда ты не в состоянии выпить боль — когда чувствуешь себя настолько онемевшим, что алкоголь, может стать водой, попадающей в твоё горло.
Я поставил стакан на стол и встал, чтобы потянуться.
Мужчины были погружены в глубокий разговор о Комиссии — то, о чем я действительно хотел перестать слышать, учитывая все обстоятельства.
— Пойду проверю, как там Би. — прошептал я Луке и хлопнул его по спине.
Он кивнул и вернулся к разговору.
Забавно, но Лука был последним мужчиной на этой планете, с которым я был согласен. Он пытался убить меня, когда впервые встретил — странно, что мой убийца оказался моим спасителем — скорее фигурой отца, чем моей собственной.
Я почесал затылок и прошел в гостиную, где девушки пили вино.
Би сидела в углу и вежливо слушала. Каждые несколько секунд она наклоняла голову и вздыхала — я знал этот взгляд. Неуверенность в своих силах, она не знала, как себя вести и что делать.
Она скрестила ноги, отпила глоток воды и посмотрела на свои руки.
— Би. — позвал я. — Подойди сюда.
Она вскочила со своего места и подошла ко мне.
Я проигнорировал покачивание ее бедер так же, как и проигнорировал ванильный запах, кружащий вокруг моего носа.
— Ты в порядке?
— Почему? — она скрестила руки на груди. — Ты собираешься забрать меня сейчас?
— Нет.
— Мне скучно.
Я раздраженно поджал губы.
— Я не твое развлечение.
Би пожала плечами и посмотрела на меня сквозь полуприкрытые веки.
— А ты хочешь им быть.
— Прекрати. — я судорожно сглотнул.
Ее брови сошлись вместе в притворной невинности, когда она потянулась и коснулась моей руки.
Я дернулся в сторону.
— Прекратить что?
— Ты прекрасно знаешь о чем я говорю.
Мы обсуждали это много раз. Я не занимался девочками, не становился жертвой ее пухлых губ или покачивающихся бедер, сколько бы она ни пыталась. Я не был игрушкой для нее, которой можно разбрасываться, потому, что она не добивалась своего.
Надув губы, она скрестила руки на груди.
— Да ладно, тебе должно быть любопытно. Все эти долгие ночи, наблюдая, как я сплю... — ее рука протянулась вперед, пальцы щекотали мое предплечье, пока она ласкала. — Ты когда-нибудь задумывался, какое лицо я вижу во сне?
Мои зубы сжались вместе, когда я отвёл взгляд.
— Нет. А теперь прекрати. Я не отвезу тебя домой, когда Текс все еще хочет поговорить с тобой.
— Ты ублюдок. — прошипела она.
— Спасибо. — я отступил назад.
Сжав кулаки, она издала низкий рык и наступила мне на ногу своим огромным каблуком, а затем прошла мимо меня.
Мгновенная агония разлилась по всей ступне до лодыжки.
Я заставил себя улыбнуться сквозь пульсирующую боль. Мой палец, вероятно, был сломан; каким-то образом Би умудрилась втиснуть свой каблук на большой палец, а не между. Отлично. Просто добавьте хромоту к остальной драме, происходящей в моей жизни.
— Ты в порядке? — Трейс подошла ко мне и положила свою руку на мою.
Я напрягся, чувствуя каждый палец, который был прижат к моей коже. Все в ней напоминало мне, кем я был, что я совершил.
Желчь подступила к горлу, когда я издал тихий стон раздражения от собственной слабости. Я не мог контролировать свой разум, когда образы ее сломанного тела мелькали в моей голове. Я был хуже дьявола — я был дьяволом.
Она опустила руку и посмотрела вниз.
— Выглядит болезненно.
— Это не боль. — прошептал я, глядя в коридор, где исчезла Би. — Настоящая боль, когда в тебя не стреляют, не наступают, не пинают и не бьют. Настоящая боль не является чем-то осязаемым, ты не можешь видеть ее, можешь только чувствовать, когда она обвивает руками твою шею и медленно душит до смерти, она следует за тобой повсюду, мучает с каждым мгновением бодрствования, не давая покоя. Боль — это позволение себе чувствовать вину, стыд, печаль и даже любовь. Трейс, вот что боль для человека. Моя нога? Это ничто по сравнению с тем, что я каждую ночь слышу крики девушек, когда ложусь спать. — я посмотрел ей в глаза. — Или вижу твое лицо каждый чертов день. Вот это настоящая боль.
Карие глаза Трейс наполнились слезами, длинные ресницы заморгали, пытаясь удержать воду, а ее взгляд оставался сосредоточенным на мне.
Она не могла это исправить — я не хотел этого, но, по крайней мере, она знала, что мне жаль, больше, чем когда-либо, так жаль, что стоять рядом с ней было самой страшной болью из всех, потому что это являлось постоянным напоминанием о боли, которая запятнала мою душу и взяла под контроль мои действия.
— Мне очень жаль. — я неловко засунул руки в карманы. — Это было неуместно.
— Нет. — она медленно покачала головой. — Думаю, это было правильным.
Я облизал губы и кивнул, чувствуя, как мои щеки покрываются краской смущения от того, что я только что рассказал.
— Эй. — появился Чейз и хлопнул меня по плечу. — Кто-нибудь из вас двоих видел Текса? Кто-то из мужчин уходит и хочет попрощаться.
Трейс склонила голову набок.
— В последний раз я видела, как он толкал Серхио по коридору.
— О, хорошо. — Чейз кивнул. — Еще одно тело, которое мне придется похоронить.
Трейс поморщилась.
— Он шутит. — я закатил глаза. — Только что видел Серхио, он выглядит дерьмово, хотя я не видел Текса.
— Возможно, он в своей комнате... — Чейз оглянулся.
— Или у Мо. — я стиснул зубы от такой возможности.
Ему лучше не приближаться к ней, если только он не заставит ее поверить, что он бескорыстный ублюдок с каменным сердцем.
Чейз ухмыльнулся.
— Похотливый маленький ублюдок. Ладно, пойду проверю.
Он ушёл, снова оставив меня наедине с Трейс.
— Вина? — она протянула руку.
Я хотел взять его, но вместо этого смотрел на него, как на предложение мира, которого я не заслуживал.
— Это всего лишь рука Феникс.
— Нет. — я схватил ее за пальцы. — Мы оба знаем, что это не так.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ
С таким же успехом ты мог убить меня.
Мо
Мои руки сжались в крошечные кулачки. Не предупредив его, я правой рукой ударила Текса по щеке. Его тело с трудом сдвинулось в сторону. Моргнув несколько раз, он посмотрел вниз и вздохнул.
— Я это заслужил.
— Ты заслуживаешь быстрого пинка под зад.
— За занятие с тобой сексом?
— За то, что ушёл потом.
— Мо, я никогда не обещал...
Еще один удар, мои костяшки пальцев начали кровоточить, когда я врезала ему в третий раз. Наконец он схватил меня за запястья над головой.
— Перестань! — прорычал он. Я прижалась к нему, обхватив руками за талию. Со стоном он опустил свою голову к моей. — Сделай это еще раз, и ты еще больше разозлишься из-за моих следующих действий.
— Уходи. — хрипло прошептала я, вкладывая в одно слово весь яд своей ненависти к тому, кем он стал. — Прежде чем я вытащу пистолет и предоставлю тебе более вескую причину.
Сглотнув, Текс кивнул и нежно поцеловал меня в лоб. Я чуть не расплакалась, наверное, расплакалась бы, если бы дверь не распахнулась настежь.
— Сукин сын! — крикнул Чейз, захлопывая за собой дверь и бросаясь к Тексу.
Текс отшатнулся от меня, когда я натянула одеяло прикрывая свою наготу.
— Тебе повезло, что я не Никсон. — кипятился Чейз, прижимаясь к мускулистой груди Текса. — Он всадит тебе пулю в голову.
— И что ты собираешься делать? — Текс шагнул к нему. — Я чертов Крестный отец, убить меня, все равно что подписать собственный смертный приговор.
Я задохнулась от правды его слов. В какого монстра превратился Текс? Сказать такое своему лучшему другу? Бросить ему такой вызов?
Чейз усмехнулся.
— Кто, черт возьми, говорил об убийстве?
Он двигался так быстро, что мои глаза почти не видели его. Через несколько секунд Текс уже лежал на спине. Чейз нависал над ним, нанося удар за ударом по лицу Текса. Когда Текс поднял руку для отдачи ударов, Чейз врезал в ребра Текса, справа налево, справа налево.
И Текс позволил ему.
— Чейз, остановись! — взвыла я. — Ты убьешь его!
— Нет. — Чейз ударил Текса кулаком в бок. — Не убью.
— Чейз!
Дверь снова распахнулась, на этот раз был Феникс. С проклятием он подбежал к парням и оттащил Чейза от окровавленного тела Текса. Чейз все еще пытался броситься на Текса, но Феникс скрутил ему руки за спиной.
Текс принял сидячее положение, кровь сочилась из пореза на его левой щеке. Один глаз уже начал опухать и закрываться.
— Это все, что ты можешь, Чейз?
С ревом Чейз толкнул Феникса локтем в живот, вывернул руки из его хватки и дернулся к Тексу, на этот раз подпрыгнув в воздух, когда его кулак приземлился на висок Текса.
Он рухнул на пол.
Он даже не защищался, а Текс был относительным гигантом; он мог бы легко это сделать.
Но это был не Камписи, принимающий удары, это был Текс, мой Текс. Он чувствовал себя виноватым, и ему нужно было испытать боль, в виде напоминание. Я знала — знала, что он принимает физическое наказание за эмоциональный ущерб.
— Хватит! — взревел Феникс. — Чейз, уходи.
— Нет. — Чейз тяжело вздохнул, вытирая руки о рубашку. — Нет, пока..
Феникс вздохнул, потянулся к пояснице и вытащил пистолет, направив его на Чейза.
— Я сказал, уходи.
Выругавшись, Чейз вышел из комнаты, а Феникс убрал пистолет и медленно подошел к Тексу.
— С ним все в порядке? — пискнула я.
— Надеюсь, оно того стоило. — Феникс проигнорировал мой вопрос.
Я попятилась назад.
— Стоило того?
— Переспать с ним. Надеюсь, было хорошо, потому что у него будет адская головная боль и, скорее всего ещё два ушиба ребер.
Я подавилась рыданием, закрыв лицо руками.
— Ничто не стоит того, чтобы он страдал.
— Тогда прекрати. — голос Феникса был хриплым. — Перестань причинять ему боль, Мо. Перестань превращать его в того, кем он не может быть. Перестань мечтать, что он вернется и спасет тебя. В этой истории нет ни белого коня, ни счастливого конца, ясно? Ты не одна из счастливиц, и мне жаль, что я должен быть тем, кто скажет тебе это. Но ни в коем случае не этот человек. — он указал на Текса. — Он собирается послать к черту свою Семью, дабы жениться на тебе.
— Но он мог бы. — я боролась с сомнениями в своей голове. — Я могла бы остаться замужем за ним, я могла бы помочь наладить отношения с Семьями, как раньше. Ты сказал...