— Забудь, что я сказал. — отрезал Феникс. — Это не игра, Мо! На карту поставлены жизни людей. А если я скажу тебе, что это жизни Чейза или твоего брата, обратишь ли ты внимание на это теперь? А?
Я покачала головой, пытаясь бороться с правдой.
— Ты лжешь.
— Что, если нет? — Феникс вскинул руки вверх. — Что я могу получить от лжи? Когда правда так ужасна! — он прикусил губу и упер руки в бока. — Мо, тебе нужно держаться от этого подальше. Отпусти его, если не хочешь…
— Если нет?
Феникс отвернулся от меня, его лицо было словно пепел.
— Представь себе мир, где муж вынужден убить свою жену. Представь мир, где брат вынужден смотреть, как его сестру насилуют. Это мир, в котором ты живешь, Мо. Его отец, этот мир... — он ткнул пальцем в сторону Текса. — Создал. Это его наследие, вот что должен исправить Текс. Вот от чего он должен всех защищать. Если он не сумеет завоевать верность людей Альфонсо, если он не сумеет каким-либо образом завоевать верность других Семей, если он проявит слабость, это наследство позволит тебе жить, и если по какой-то причине он потерпит неудачу... мы все умрем.
Текс со стоном пошевелился.
Феникс опустился на колени рядом с ним и покачал головой.
— Больше я тебе ничего не скажу, Мо. Оставь его в покое. Одевайся, я не буду смотреть. Дай мне знать, когда уйдешь, и я приведу его в порядок.
Я медленно поднялась с кровати и быстро надела штаны для йоги и толстовку.
— Ещё. — Феникс не обернулся. — Мне нужно, чтобы ты позвала Никсона.
— Но..
— Мо. — голос Феникса был резким, и грубым. — Позови Никсона.
Позвать Никсона означало, что он узнает о произошедшим, и я знала, что выглядела так, будто только что была с кем-то, комната пахла как мы, я пахла как он.
Слезы наворачивались на глаза, когда я шла по коридору в бильярдную.
— Никсон? — я нацепила на лицо фальшивую улыбку. — Можно с тобой поговорить?
Он сверкнул улыбкой.
— Конечно.
Та самая улыбка не сходила с его лица, пока он не подошел к двери, его пальцы впились в мою руку, когда мы быстро шли по коридору.
— Что происходит? — мягко спросил он, когда мышцы на его челюсти напряглись, а зубы сжались сильнее.
— Чейз чуть не убил Текса.
Вздохнув, Никсон поднял глаза к потолку и скрестил руки на груди.
— Черт возьми, на это была веская причина?
— О, на это была причина. — Чейз, спотыкаясь, вышел из ванной, его руки были в кровавом месиве. — Он переспал с Мо.
Я сделала шаг назад, а Никсон угрожающе шагнул вперед.
Я дерзко выпятила подбородок вперед, бросая ему вызов свирепым взглядом.
— Он мой муж.
— Забавно, что ты так говоришь. — Чейз скрестил руки на груди. — Потому что, когда вы оба были заняты, срывая друг с друга одежду, подписывалась сделка.
— Сделка? — страх растекся по моему телу, как лед. — Какая сделка?
— Союз. — усмехнулся Чейз. — Что? Он не сказал тебе об этом?
— Какого рода союз? — спросила я, зная, что, скорее всего, не захочу знать ответа.
— Самая могущественная Семья на Сицилии — это клан Камписи... вторая по силе — Николаси.
— И?
Чейз покачал головой.
— Посчитай математически.
— Никсон? — взмолилась я.
— Он жениться на Николаси, решение принято. Я рассказал им, как изменил записи о браке между вами, чтобы защитить его от нападения. Лука составит новый контракт позже этим вечером — они хотят, чтобы это было сделано, поэтому у них есть объединенный фронт в Комиссии.
Мое сердце упало.
Никсон продолжал говорить, но я не могла разобрать ни слова, только белый шум. Текс знал. Он знал все это время, и он все еще делал то, что делал... он знал, что мое сердце будет разбито, но он все равно разбил его. Он сломал его с полным осознанием того, что я никогда не прощу его, никогда не смогу вернуться с этого момента.
У всех нас есть такие случаи в жизни, когда происходит что-то большое, когда у нас есть выбор отреагировать и позволить этому чему-то большому определить нас или сформировать.
Я понятия не имела, что буду делать. Все, что я знала, это то, что я не могла представить себя через десять лет исцеленной. Я больше не видела будущего. Все, что я видела, было черным — все, что я чувствовала — страх.
Задыхаясь, я закрыла рот руками и тихо всхлипнула. Все встало на свои места — почему он попрощался, почему оборвал всякую связь. И наконец, почему он позволил Чейзу чуть не убить себя.
Дрожа, я попыталась отодвинуться от Никсона, но мои ноги не двигались, вместо этого мои колени дрожали друг о друга, когда я прикусила язык, пока не почувствовала вкус крови.
— Мо. — Никсон схватил меня за локоть.
Я отпрянула от него, опустив глаза, сосредоточившись на деревянном полу.
— Все в порядке? — голос Луки с акцентом пронзил туман шока.
— Да. — Никсон ответил как раз в тот момент, когда в конце зала раздался шум.
Феникс медленно вышел из-за угла, тяжелое тело Текса навалилось на него, когда они направились к нам.
Все произошло мгновенно. Никсон потянулся ко мне, Чейз сделал то же самое, Лука коснулся моей другой руки.
С хриплым криком я толкаю Никсона и вытаскиваю пистолет из кобуры, пристегнутой к его груди, под курткой.
Дрожащими движениями я направляю пистолет на Текса и кричу.
— Ты ублюдок!
Феникс замер, когда Текс поднял голову, его лицо превратилось в маску смятения и крови.
— Мо...
— Нет! — моя рука дрожала, когда я прижимала дуло пистолета к его мускулистой груди. — Как ты мог?
— Мо, это не то место, чтобы...
Он вздрогнул и облизнул губы, когда я сильнее прижала пистолет к его телу.
— Что? Вытащить на все общее обозрение наше грязное белье? Рассказать всем, что пятнадцать минут назад мы были голыми? О, прошу прощения, когда будет подходящее время? После того, как я узнаю, что ты женишься на сучке Николаси, просто ради налаживаний отношений Семьи!
Текс побледнел, его рот открылся, потом закрылся, потом снова открылся.
— Мо, я не был уверен в этом. Я не...
— Заткнись! — взвыла я, сильнее прижимая к нему пистолет. — Ты не можешь говорить. Ты не получаешь удовольствия от извинений, и я чертовски уверена, что не прощу тебя, ни сейчас, ни когда-либо. С. Нами. Покончено. — я хотела нажать на курок. Хотела, чтобы ему было так же больно, как и мне, но не могла. Мое сердце не позволяло сжать палец. Вместо этого пистолет выпал из моих рук и со стуком упал на пол. — Уйдите с дороги.
Текс и Феникс расступились.
Я прошла сквозь них, высоко подняв голову. К черту его, к черту их всех! С меня хватит.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ
Насилие порождает еще больше насилия. Всегда.
Феникс
Каждый мускул в теле Текса был напряжен в ожидании, начать действовать.
Мне потребовалась вся моя сила, чтобы удержать его на месте и не дать ему побежать за ней. Я ненавидел, что все шло так хорошо, почти так же сильно, как и боялся обратного.
— Ну. — брови Луки удивленно взлетели вверх. — Было интересно.
— Мне жаль. — пробормотал Текс.
Чейз выругался, с отвращением покачав головой.
— Мне нет.
— Текс. — рявкнул Лука. — Ты должен попрощаться с мужчинами. Никсон, как Босс ты должен пойти с ним и Чейз, ты выглядишь ужасно, тебе лучше не выходить.
— Не стал бы, даже если бы пришлось. — Чейз сверкнул глазами. — Кроме того, ты мне не Босс.
— Думаю, я говорю за Боссов везде, когда говорю... спасибо Богу. — прошипел Лука.
Чейз закатил глаза и пошел в противоположном направлении.
Я подтолкнул Текса вперед.
Никсон обнял Текса за плечи и схватил его за голову, притягивая к себе, когда он заговорил приглушенным голосом.
Да, Текс был ходячим мертвецом.
— Итак... — Лука вытащил сигару и покатал ее между пальцами. — Игра. — он сунул сигару в рот. — Сет.
— Матч? — я предложил ему спичечный коробок.
Лука взял спички и усмехнулся, сигара все еще торчала.
— Я знал, что могу на тебя рассчитывать.
— Что сделано, то сделано.
— Еще нет. — его улыбка погасла. — Пока нет.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ
Даже если вы бессердечны — одна частичка все еще бьется в вашей груди. Раздражает, мягко говоря.
Текс
Я сделал всевозможные движения.
Попрощался с мужчинами, пожал им руки, взял сигары и выпивку, смеялся так, словно мне было все равно, разговаривал, будто меня на самом деле не волновало, расстреляют их или нет.
Все это было ложью.
Потому что моему сердцу не было все равно.
Мое сердце больше не существовало. Я уже отдал его. Я пообещал себе, сделать это по-настоящему, и именно так я и сделал.Только шутка заключалась во мне.
Я отдал ей все, зная, что пути назад нет. Зная, что в тот момент, в ее комнате, я наконец-то позволил себе в последний раз почувствовать, каково это — быть любимым.
Как только мы закончили, я понял, что все кончено.
Я знал, что в будущем меня ждет не любовь всей моей жизни, а брак по расчету с незнакомой девушкой, которая вернет Семью Камписи в надежные круги.
Власть — все было о власти. Являться частью Мафии, все равно что играть в шахматы, где не знаешь, ферзь ты или пешка, пока не станет слишком поздно, пока не проиграешь всю партию или не выиграешь.
Я не был уверен, что одержу победу.
Но уверенный в возможности попробовать.
— Эй. — Би подошла ко мне и коснулась моей руки. — Думаешь, мы сможем поговорить?
— Да. — хрипло сказал я. — Давай выйдем на задний двор.
Я взял ее за руку и повел на задний двор. Вечер был холодный, но Никсон включил обогреватели на случай, если мужчины захотят выйти на улицу и покурить.
— Так. — она стояла под обогревателем, скрестив руки на груди. — Ты мой брат.
Моя улыбка была вымученной. У меня не было никакой связи с этой девушкой, никаких воспоминаний о ней, она была чужой, но я бы умер за нее. Абсолютное безумие, охватившее меня при мысли о ее безопасности, даже не было логичным. Я просто знал, что убью за нее, не задумываясь.
— Это я и есть.
— Ты высокий.
— В детстве ел много шпината. — пошутил я.
Она щелкнула пальцами.
— Верно, я никогда не любила овощи, всегда скармливала их собаке.
— Вот почему ты меньше меня.
Она усмехнулась.
— Да, это не имеет никакого отношения к тому, что я девочка.
— Девушка. — поправил я. — Ты уже совсем взрослая.
— Ты...? — она пожевала нижнюю губу и сделала неуверенный шаг вперед, стуча каблуками по дереву. — Ты вообще меня помнишь?
Я вздохнул, почесывая затылок.
— К тому времени, как ты родилась, меня уже давно не было, Би. Мне жаль.
Ее брови на мгновение нахмурились.
— Да, мне тоже. Неплохо с кем-нибудь общаться.
Чувствуя себя неловко, я откашлялся.
— Ну, я уверен, у тебя были друзья, верно?
Ее взгляд был недоверчивым.
— Друзья? Дорогой брат, мне пришлось искать определение этого слова, когда мне было шесть лет, и я увидела телешоу о ночевке. Папа никогда никуда меня не водил. Почти уверена, что единственная причина, по которой я выжила, заключалась в том, что мама так отчаянно защищала меня, не хотела потерять еще одного ребенка и все такое.
Боль пронзила мою грудь. Каково это, если родители так отчаянно заботились о тебе? Я не знал. Никогда бы не узнал такой любви.
В моей голове мелькнул краткий образ Мо.
Это была совсем другая любовь, и ее больше не было.
— Ты что-нибудь слышала о ней?
Би покачала головой.
— После того как Феникс взял меня под свою защиту, я была отрезана от всей семьи... Феникс боялся, что Альфонсо попытается использовать меня, чтобы добраться до тебя.
— Умно. — я вздохнул. — Думаю, я многим обязан Фениксу. Он никогда не прикасался к тебе, верно?
Би фыркнула от смеха.
— Ты шутишь? Клянусь, я спрашивала каждый день, гей ли он, когда он был со мной.
Да, держу пари, Феникс ненавидел это.
— Значит, он не трогал тебя?
Щеки Би порозовели.
— Он даже не замечает меня.
Да, я сильно сомневался в этом. Феникс, возможно, побывал в аду и вернулся, но он все еще был мужчиной, а моя сестра не была ребенком. Черт, мне и так было нелегко позволить ей надеть коктейльное платье на публике.
Прочистив горло, я отвернулся.
— Ты останешься здесь.
— Здесь? — она повторила. — В Чикаго?
— Здесь. — я облизал губы. — Со мной и с Абандонато, пока я не займу свое место.
Плечи Би опустились, когда она рассматривала свои ногти, почти пытаясь казаться равнодушной ко всему этому.
— Так вот что ты собираешься делать? Пойти по стопам Даддио и послать нас всех к чертовой матери?
— Нет — отрезал я.— Я собираюсь все исправить.
— Но...
— Оставь это. — предупредил я. — Я позабочусь о твоей безопасности и все исправлю.
— Значит, теперь ты супермен? — еще один шаг в мою сторону, и наконец она положила голову мне на плечо. — Я всегда любила этот плащ.
— Нет... — я обнял ее одной рукой. — Супермен нашел бы лучший способ сделать то, что я должен совершить.
— И что же?
— Убить много людей.
— О. — она совсем не съежилась, а прижалась ближе к моему боку. — Просто сделай мне одолжение?
— Что угодно.
— Не убивай Феникса.
На это я рассмеялся.
— Нельзя убить того, кого не хочет дьявол. — она напряглась. — Я что-то не так сказал?
— Он был добр ко мне, хотя и говорит, что я заноза в заднице, и, возможно, так оно и есть, но просто... клянусь, я сама тебя убью, если ты скажешь ему это.…
— Выкладывай, Би…
— Он мой единственный друг.
Мое сердце дрогнуло от несправедливости, когда моя рука крепче прижала ее к себе.
Грустно, когда убийца становится твоим другом, когда сам дьявол единственный, кто составляет тебе компанию по ночам. Что это за жизнь такая? Какого рода детство? Когда темнота твоё единственное утешение, единственное тепло.
— Не буду. — ответил я наконец. — Я не стану его убивать.
— Спасибо. — выдохнула она. — Имею в виду, если и кто-то удостоится такой чести, так это я, ты знаешь, что он смеялся над моими туфлями?
— Абсолютный нерв.
— Правильно?
— Я удивлен, что он все еще ходит.
— Я действительно наступила ему на ногу.
— Зрело.
— Я так и думала.
— Би?
— Да?
— Я еще плохо тебя знаю, но я буду защищать тебя, пока не умру, ты ведь это знаешь?
Она вздохнула.
— Да, Текс. Я знаю.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТВЁРТАЯ
Просыпаться в одиночестве очень холодно, даже когда солнечный свет обжигает кожу.
Мо
Солнечный свет пробивался сквозь занавески в моей темной комнате. Он был теплым, защищающим. Я почти поверила, что не умерла внутри. Почти могла представить себе мир, где Текс лежал рядом со мной.
Мир, где не существовало Мафии.
И брак не использовался политически.
Кого я обманываю? Я сделала то же самое, чтобы защитить его. Единственная разница была в том, что я любила его. Я все еще любила его. Хотя ненависть делала игру, пытаясь превзойти эту любовь. Я никогда не могла до конца понять, как он мог сказать, что никогда не сможет ненавидеть меня так сильно, как любит — он очень хорошо доказывал обратное.
В дверь постучали.
Не обращая на это внимания, я закрыла лицо подушкой и застонала.
— Мо. — Мил шагнула в комнату.
Я слышала шаги, а она, наверное, привела с собой Трейс.
Сказочно. Они обе, в засвидетельствование моей неспособности поднять голову, чтобы позавтракать или пройти по коридору.
— Вставай! — Мил шлепнула меня по заднице.
Трейс села с другой стороны кровати и озабоченно посмотрела на меня.
— Тебе нужно принять душ.
— Я приму душ, когда буду готова.
Чего никогда не будет, но им и не нужно было этого знать. Я все еще чувствовала его запах на себе, и хотела сохранить его. Сон, где мы вместе мучили меня ночью, пока, наконец, я не сдалась и не уставилась в потолок, когда образы улыбки Текса вспыхнули в моем сознании.