Линда Гуднайт
Заключим пари?
ПРОЛОГ
Карсон Бенедикт стоял на балконе, оглядывая свое гостевое ранчо. Сегодняшний день его рождения оказался не очень-то веселым.
Тедди — его эксцентричная сестра — надоедала своей очередной бестолковой идеей превратить ранчо в процветающее. На этот раз ее замысел превзошел все ожидания.
— Ты только загляни в эти гроссбухи, Карсон, — сказала она и стукнула по толстой бухгалтерской книге, отчего на ее изящных запястьях звякнули браслеты из стекляруса. — Мы должны что-то быстро предпринять, иначе вылетим в трубу с этим гостевым ранчо!
— Все не так уж плохо… — попробовал он возразить.
— Вот уж нет! Все гораздо хуже, чем тебе кажется. Этим летом заказов на аренду стало намного меньше. Гостевые ранчо в ковбойском стиле потеряли свою привлекательность. Их романтическая загадочность вышла из моды. Мы должны придумать нечто более свежее и современное.
Сдержав стон, Карсон направился в свой офис, хотя знал, что от сестры, если уж она что-то затеяла, не спастись.
— И ты думаешь, — бросил он на ходу, — что, превратив это место в любовное гнездышко, мы быстро наладим дела?
— Ты уже отказался от идеи создать здесь медитативный курорт для глобального очищения души, — бубнила Тедди, двинувшись за ним следом и стуча каблуками. Уж чего-чего, а настойчивости ей было не занимать. — А теперь подумай сам, любовь и ароматерапия — это же решение всех проблем!
Карсон рассмеялся. Его младшая сестренка думала, что тишина и уединенность здешних мест, а также целебные травы привлекут сюда жаждущих любви?
— Это — гостевое ранчо, а не бордель, — резко сказал он, так как действительно не хотел, чтобы томящиеся от любви молокососы бродили по ранчо при свете луны.
— Ой, фу! — Тедди вскинула голову, и ее серьги в форме зеленых пирамидок с глазком посередине закачались. — Я совсем не об этом говорю. Отчего не устроить здесь этакое Ранчо любви — место, куда будут приезжать одинокие люди, чтобы найти свое счастье?
— Нет!
— А ты знаешь, что сватовство сейчас — последний крик моды, Карсон? О нем пишут в Интернете, проповедуют в церквях, рассказывают в колледжах. Существуют даже компании профессиональных свах!
— Но не здесь!
— Что ж, ладно, — Тедди с намеренным безразличием постукивала по полу носком остроконечных зеленых туфель. — Ты выиграл, пусть ранчо окончательно погрязнет в долгах. Тогда кузен Арнольд выкупит его и превратит в пастбище.
Она скрестила руки на груди и прислонилась к стене.
Карсон понимал настроение сестры и знал, что она еще долго будет говорить о своей идее, не давая ему продыху.
Он глубоко вздохнул, и от его дыхания слетели бумаги со стола. Им в самом деле следовало устроить какой-нибудь рекламный трюк, чтобы завлечь на ранчо больше посетителей. Он-то надеялся, что в качестве приманки сработает ковбойская романтика, но, увы, ничего из этого не вышло.
— Придумай что-нибудь другое, но только не Ранчо любви.
— То, что Сьюзи послала тебя подальше ради Брэда Хоулдера и его нефтяной скважины, — не причина разочаровываться в любви, — выложила свой последний козырь Тедди.
При упоминании о его бывшей жене кровь в жилах Карсона начала медленно закипать. Сьюзи клялась в настоящей и вечной любви к Карсону — ровно до тех пор, пока не закончились его финансы.
— Я подумаю об этом как-нибудь в другой раз, — сказал он. Ему предстояло поломать голову над сметами, выбраковать скот и вытерпеть дурацкую вечеринку по поводу дня рождения. — Обсуждение закончено.
— Нет! — Тедди уперлась руками в бока. Помимо взбалмошности она отличалась еще и упрямством. Впрочем, таким же, как и у Карсона. — Это и мой дом, и меня волнует его судьба. Единственный способ привлечь клиентов — это выработать маркетинговую схему. Что привлекает людей больше, чем романтика? А ты, мой дорогой братик, — она ударила ладонью по его столу, — просто-напросто боишься.
— Чего? — Он нахмурился.
— Любви. Ты так ее страшишься, что даже не можешь позволить влюбленным найти здесь тихий уголок и обрести счастье.
— Я вовсе не боюсь любви, — сухо возразил он. Сестра не на шутку разозлила его. Сама идея того, что он — прирожденный фермер и бизнесмен — боится чего-нибудь, возмутила его. — Я просто не хочу!
— Нет, ты просто не можешь. — Тедди присела на край стола и, положив ногу на ногу, принялась качать туфлей. Она дразнила его, и это сработало.
— Слушай, мне действительно не повезло с Сьюзи, но я не боюсь любви.
— Докажи это, — беспечно пропела она.
— Как?
— Немного поработай свахой у наших гостей.
— Никогда!
— Видишь? — самодовольно изрекла Тедди. — Я знала, что ты не сможешь.
— Поспорим? — Карсон заскрежетал зубами.
— Хорошо. Я уверена, что тебе не удастся свести вместе, допустим, двух следующих гостей нашего ранчо.
— А если удастся? — Он наклонился к сестре.
— Хорошо. Я больше не скажу ни слова о Ранчо любви. Но если ты проиграешь, я переименую ранчо и разошлю рекламу.
— Ты сама предложила держать пари, — Карсон улыбнулся.
Тедди резко соскочила со стола и прыгнула в его объятия.
— О, это здорово! Я даже помогу тебе.
— Стой, подожди минуту. Зачем же ты станешь мне помогать?
— Затем, что, как только ты увидишь, насколько сильна любовь, сам захочешь переименовать наше ранчо.
— Никогда! — Карсон был потрясен. — Постой! Ты же сказала, что оставишь эту тему.
— Оставлю, — она лукаво улыбнулась. — Если тебе это так неприятно. Но сначала ты должен заняться сватовством, — она принялась танцевать по офису. Карсон, хорошо зная свою сестру, ясно видел, что сейчас в ее голове вертятся самые различные идеи и мысли по этому поводу, причем на полную катушку. — У нас уже есть здесь отличный парень.
— Ты имеешь в виду Люка Гарднера? — Карсон напрягся. — Это запретная тема.
Тедди остановилась и замерла, внимательно разглядывая его.
— Но он же холостой!
Да, Люк Гарднер был холост и обладал еще многими качествами, которые высоко ценились бы женщинами, но Карсон обещал приютить своего царственного друга и устроить ему летний отпуск без вторжения в личную жизнь. К счастью, Тедди ничего не знала о происхождении Люка…
— Люк не подходит, — повторил он.
— Должен подойти. Он — первый наш холостяк здесь, и мы же поспорили!
Услышав звук хлопнувшей дверцы автомобиля, Тедди рванула к окну и посмотрела через тонкую занавеску. Нарочито повернувшись, она ударила в ладоши.
— А вот и подходящая для этого девушка! — Тедди внимательно всмотрелась в приезжую. — Может, немного и немодная, но все-таки представительница женского пола… — Она подскочила к брату, чмокнула в щеку, стремительно направилась к двери и так резко открыла ее, что Карсон невольно вздрогнул. — Пойду поприветствую ее. — Остановившись в дверях, Тедди повернулась и направила на брата палец: — Ты заключил пари, Карсон, и не можешь изменить слову, иначе на этом ранчо появятся очень плохие флюиды и произойдет нарушение космического баланса.
Карсон уже ощущал нарушение космического баланса, но он никогда не отказывался отданного слова. Сейчас он больше всего жалел о том, что не сумел удержать язык за зубами и связал себя обязательством. И еще ему придется толкнуть своего царственного университетского приятеля на путь любовных отношений…
Он подавил дрожь в теле. Нет, нужно что-то сделать, чтобы избежать переименования его родового поместья в Ранчо любви!
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Тяжело вздохнув, Карли Карпентер открыла багажник своего зеленого автомобиля и вытащила магнитофон, ноутбук и сумку, которую всегда брала на работу. Подумав какое-то мгновение, она швырнула диктофон обратно. У кого здесь, в штате Оклахома, можно брать интервью?
Она посмотрела на длинное трехэтажное гостевое ранчо постройки начала двадцатого века. Вокруг на десять тысяч акров расстилались бесплодные земли. Карли в который уже раз задалась вопросом, с какой стати ее сестра Мэг выбрала именно это место для ее изгнания? Правда, муж Мэг, Эрик — владелец детективного агентства по защите прав работодателей, — застрелил бы жену на месте, если бы та не отправила сестру куда-нибудь подальше, пока страсти не улягутся.
— И все из-за одной ошибки, — пробормотала Карли.
В ту ночь было темно, и она даже не увидела цветочный горшок. Застав наконец Сэма Кенсела вне инвалидной коляски и без бандажа на шее, она разволновалась и в результате не заметила, что окно открыто. Этот парень подал иск на компанию, где раньше работал, заявляя о своей полной нетрудоспособности из-за производственной травмы. Увидев его с накачанными мускулами и без следов страданий на лице, Карли подкралась на цыпочках ближе, схватила фотоаппарат, но задела горшок с азалией и… ввалилась прямо в его окно.
Расследование, конечно, было полностью провалено. И это после семи месяцев слежки и скрытых звукозаписей! Без сомнения, ее зять потерял кучу денег и репутацию лучшего детектива на Западе. Но разве она виновата в том, что кто-то поставил этот проклятый цветочный горшок на окно!
Карли захлопнула чемодан и обнаружила, что прищемила крышкой рукав своей легкой куртки, которая была ей слишком велика. Она с силой рванула рукав, раздался треск разрываемой материи. Черт! Карли предпочитала носить свободные, мешковатые вещи. В них она чувствовала себя ниже ростом, а не неуклюжей, длинноногой дылдой.
Ее вообще не интересовала мода. Она была частным сыщиком, вернее, хотела им быть, и у нее просто не хватало времени, как у всех этих красоток, делать причудливый маникюр, покупать вычурную одежду и проводить время в салонах красоты. Каждое утро Карли затягивала резинкой свои черные волосы в хвост, а затем скручивала их в пучок, закрепляя зажимом. Но волосы были непослушны, и прическа всегда оказывалась в беспорядке.
Работа ей удавалась, более того, была частью ее жизни. Теперь следовало каким-то образом вернуть благосклонность зятя и половины Далласа. Лучший способ — расследовать какое-нибудь новое дело, но где его взять, если на многие мили вокруг только трава и стада коров?
— Возьми отпуск, отдохни, — наставляла ее сестра, вручая брошюру о гостевом ранчо Бенедикт, находящемся менее чем в двух часах езды от Далласа. — Это настоящее ранчо с ковбоями, лошадьми и пастбищами. Тебе понравится.
Когда же Карли попыталась сказать о желании расследовать что-нибудь, сестра остановила ее властным взмахом руки.
— Неужели ты не понимаешь? Я пытаюсь спасти твою работу. У тебя начинается оплачиваемый отпуск. Уезжай, пусть здесь все уляжется. Дай мне время немного успокоить Эрика.
И вот Карли добралась до этого ранчо — с порванным рукавом и сильно уязвленным самолюбием. Мэг велела ей не возвращаться домой, пока она не позовет. Ничего себе начало отпуска!
Не позволяя себе унывать, Карли подошла к большому широкому крыльцу.
Ее внимание привлек звук, идущий откуда-то сверху. Девушка задрала голову. На балконе второго этажа отдернулась занавеска, и на краткое мгновение показалось чье-то лицо. В Карли проснулось профессиональное любопытство. Кого это может интересовать ее приезд?
Она пожала плечами, подтянула рукав куртки, поставила чемоданы, толкнула латунную дверную ручку и вошла в огромный вестибюль. На стенах были обои с розочками в викторианском стиле, а на лестничной площадке висела старинная фотография двух супругов, явно пребывающих в дурном настроении. И с какой стати здесь повесили такую неприятную картинку?
Краем глаза она заметила, что справа находится стол регистрации, выполненный в форме подковы.
Пристально рассматривая отвратительную парочку на портрете, Карли шагнула в сторону и уперлась в грудь высокого, великолепно сложенного мужчины, от которого исходил аромат дорогого парфюма. Она скользнула взглядом вверх, машинально замечая перламутровые пуговицы его рубашки, и увидела божественно красивое лицо. У Карли перехватило дыхание.
— Привет, — сказал он и одарил ее улыбкой искусного обольстителя.
С трудом подбирая нужные слова, пытаясь справиться с удивлением, она оттолкнулась от его мускулистой груди.
— Мне очень жаль. Временами я бываю такой неуклюжей, но эта фотография… — она взглянула через плечо и состроила гримасу.
Незнакомец снял шляпу, и у Карли пересохло во рту.
У этого роскошного ковбоя оказалась кудрявая белокурая шевелюра.
— Если я правильно понял, на ней изображены те самые Бенедикты, которые построили этот дом. Фотография была сделана в день их свадьбы.
Карли заставила себя снова посмотреть на столь неудачный портрет супругов, сурово напоминая себе, что ей неинтересны мужчины, не важно, насколько они хороши и страстны.
— В их случае брак точно не заключался на небесах.
Ковбой рассмеялся.
— Согласно семейным хроникам, они были очень счастливы вместе.
— Всякое бывает… Но это наталкивает на мысль об остальных представителях семьи Бенедикт.
— Гостеприимство на этом ранчо в самом деле исключительное.
— Слава богу. Не хотелось бы каждый вечер за ужином видеть лица, подобные тем, что на фотографии.
— Так вы тоже гость или нет? — дружелюбно осведомился ковбой.
Его вопрос вызвал подозрение у Карли. Не послышался ли ей акцент? Она внимательно посмотрела на него. Ковбой как ковбой, но, согласитесь, купить шляпу и сапоги может каждый проходимец…
— Я останусь на некоторое время, — неопределенно сказала она, считая себя больше заключенным, нежели гостем.
— И вы не очень-то рады этому?
— Это длинная история, — Карли вовсе не собиралась обсуждать свое унизительное положение с кем бы то ни было, и уж тем более с таким роскошным мужчиной. Она наклонилась, чтобы поднять свои чемоданы, но ковбой опередил ее:
— Позвольте мне.
Он взял оба чемодана руки и начал удаляться, а Карли принялась глазеть на его превосходно сложенную фигуру. С каких это пор ковбои разговаривают настолько цивилизованно? И ходят с выправкой солдата и такой грацией, будто вырос во дворце? Ковбои, как правило, сутулы и передвигаются, покачиваясь, зато с самодовольным видом.
Нет, определенно этого парня скорее можно было представить в окружении слуг, лакеев, посыльных, торопящихся выполнить любое его желание, или женщин, всегда готовых прокатиться в его изысканном итальянском автомобиле.
И не важно, если он носит шпоры, кожаные штаны и издает призывный клич ковбоя. Вне всякого сомнения, этот тип — аристократ!
Придя к такому выводу, Карли тут же вздернула нос. Вероятно, он ждет, что она влюбится в него, начнет флиртовать, а он, возможно, одарит ее крупицей своего внимания.
Конечно, Карли могла бы влюбиться в него, но потерять от любви голову? Нет, это не ее случай. Все лучшее в жизни обходило ее стороной, и она уже привыкла к этому.
Подтягивая почти оторванный рукав, она последовала за мужчиной по блестящему дубовому полу к столу регистрации, за которой ее ожидала дамочка, похожая на мышь.
— Я — Карли Карпентер.
Тощая женщина, которую, согласно надписи на нагрудной карточке, звали Мэйси, поднесла к глазам огромные черные пластиковые очки.
— Конечно, мэм, мы ждем вас, — она пододвинула Карли формуляр. — Подпишите здесь и можете идти. Вам на второй этаж в гостевую зону, комната номер три. По коридору мимо номера мистера Гарднера. Я вижу, что вы уже увиделись.
— Полагаю, следует сказать, что мы просто налетели друг на друга.
Опустив чемоданы Карли на пол, мужчина изобразил на лице ослепительную улыбку. Карли решила не замечать этого.
— Я — Люк Гарднер, — он протянул ей холеную руку.
Карли ответила ему рукопожатием. Ее изящные, как у пианистки, руки показались ей неухоженными.
— А я Карли Карпентер — первосортная недотепа. Взгляните на ваши блестящие сапоги. Так вот, предупреждаю, если я окажусь рядом, то они станут как поджаренный гренок.
Он улыбнулся, обнажив безупречно ровные зубы.
— Гренок, что подается на завтрак?
Карли моргнула. Парень не понимает американских словечек?
— Вы не американец!
— Как бы вы сказали, попали в самую точку! — изрек он, и Карли заметила в его голубых, как океан, глазах, недосказанность. Он не хочет, чтобы о нем знали правду?