Я теряюсь в мыслях, пока иду, не обращая внимания на то, куда направляюсь. Прежде чем я осознаю, что делаю, я натыкаюсь на кого-то и ледяные руки оборачиваются вокруг меня. Они удерживают меня и не дают мне упасть, и я смотрю вверх, чтобы извиниться. Но слова застревают у меня в горле, когда я смотрю в холодные голубые глаза, которые отражают мои собственные.
— Привет, Пейдж.
Голос моего отца посылает холод по моему позвоночнику, и я невольно дрожу.
Я умудряюсь проглотить нарастающий крик в горле, а он улыбается мне, наслаждаясь моим ужасом. Ему всегда нравилось, когда люди вздрагивали от него. Это давало ему нездоровый кайф. Он почти наслаждался этим. Его руки сжимали меня, а потом отпустили. Я подумала, что он уйдет, но он наклонился и шепнул мне на ухо. Это первые слова, которые я услышала от него с тех пор, как убил мою мать. Тогда он сказал мне, что, если я когда-нибудь скажу хоть слово, я закончу как она.
— Боже, Боже, ты выросла и стала похожа на свою мать. Такая красавица, милая Пейдж. Было так жаль заканчивать ее жизнь. Какая расточительность. Она выглядела великолепно каждый раз, когда она была подо мной. Особенно, когда она плакала.
Он слегка откидывается назад и смотрит на меня с нежной улыбкой на лице. Он тянется и его ледяной палец вытирает слезу, которую я не знала, что пролила. Страх внутри меня вырывается единственным возможным способом. Единственная слеза, созданная из моего стыда и моей ненависти, и он получает от этого удовольствие.
— Прямо как она. — Его голос полон благоговения, может даже желания. Как моя мать могла любить его, я никогда не узнаю.
В этот раз, когда он улыбается, это широко и зловеще, и я хочу бежать. Я хочу покинуть это место и уехать от него и воспоминаний настолько далеко, насколько это возможно. Он смотрит мимо меня, и я вижу, как его взгляд фиксируется на ком-то через плечо, но я не поворачиваюсь, чтобы увидеть, кто это. Я застыла, я боюсь, что окаменею.
— Посмотрите на наше маленькое семейное воссоединение, — говорит Александр, и с меня стряхивается транс.
Я делаю несколько шагов от него, в сторону, и смотрю, как он разговаривает с Майлзом. Я оглядываюсь и частично вижу Мэллори позади него, а Капитан поблизости смотрит на меня. Понимание проходит между нами. Он знает, что мы с Майлзом ненавидим нашего отца. Майлз годами работал над тем, чтобы расколоть мир Александра.
Мой рассудок вращается, когда я смотрю на Райана. Я хочу, чтобы он подбежал и обнял меня, поймал, прежде чем я упаду на землю. Впитать в себя всю ту защитную силу, которая, как я знаю, в нём есть. Но потом я хочу, чтобы он остался на месте и не подходил ко мне. Я не хочу, чтобы зло, которое дал мне отец, коснулось его. Или чтобы мой отец увидел ещё одну мою слабость. Он умеет использовать против тебя всё, что может.
Я слышу повышенные голоса, и боковым зрением вижу потасовку. Не успела я оглянуться, как Майлз прижал Александра к стене рядом со мной. До сих пор я не двигаюсь. Как и все те годы прежде, я стою здесь и ничего не делаю. Всё так же слаба, как бы я ни старалась бороться с этим. Чтобы притвориться, что все по-другому. Я смотрю, как Майлз душит Александра, а Капитан стоит, позволяя этому произойти. Мы вдвоем ничего не делаем, чтобы остановить происходящее, и позволяем этому продолжаться.
Хорошо, думаю я про себя. Пусть это случится. Пусть всё, наконец, закончится. Мой разум хочет, чтобы это случилось.
Но Мэллори подходит и кладет руку на Майлза, прекращая это. Майлз отпускает Александра, и я могу сказать в тот момент, как наш отец падает на пол, что он отпустил всё. Я смотрю вниз на ослабленное чудовище у моих ног и хочу плюнуть на него. Человек, который годами преследовал меня, который никогда не покидал моих мыслей. Я хочу заставить его заплатить за то, что он сделал с моей матерью, и не дать ему сделать это снова. Чтобы наконец-то заступиться за нее. Майлз может быть закончил. Для него это конец пути. Может, для Майлза всё кончено, но не для меня. Это только начало. Это не закончится, пока он не окажется в шести футах под землей. Я не могу отпустить.
Я поднимаю взгляд и смотрю в глаза Мэллори, пытаясь избавиться от боли, и я вздыхаю, чтобы помочь ей уйти. Она знает, о чем я думаю. Она единственный человек, которому я рассказала о той ночи.
— Ваш водитель снаружи, сэр, — говорит Капитан, нарушая тишину в комнате.
Я чувствую, что Капитан рядом со мной, и его рука проскальзывает в мою, пальцы переплетаются с моими и цепляются за меня. Его сила течет сквозь меня, и это дает мне то, что нужно. В этот момент я должна чувствовать себя в безопасности, и мне нужно убираться отсюда к чёрту. Я должна помотреть в лицо позору, как я снова была парализована отцом. Как я могу думать, что могу отомстить ему, если даже не могу смотреть ему в глаза?
Майлз и Мэллори выходят и проскальзывают в свой лимузин. Капитан смотрит вниз на Александра, а потом тянет меня к выходу. Я ожидала, что кто-нибудь позвонит в полицию, но похоже, что это произошло так быстро, что никто не смог этого увидеть. Поэтому Александр будет лежать без сознания на полу, пока кто-нибудь не найдет его и не вытащит оттуда.
Я следую за Капитаном, позволяя ему вести. Позволяя ему отвезти меня туда, куда он захочет, и не устраивая борьбы. Сейчас не время отталкивать. Когда я чувствую, что меня пристегнули на пассажирском сиденье машины, я моргаю несколько раз. Капитан закрывает пассажирскую боковую дверь, обходит машину и садится на водительское сиденье.
В данный момент я так много чувствую, но когда он протягивает руку и кладет её мне на колени, я с нетерпением её хватаю.
— Я не беременна, Райан. Этот тест был для Мэллори. Я не хотела тебя напрягать, мне нравилось тебя заводить. Извини. Я не должна была этого делать. — Он заставляет меня чувствовать себя в безопасности в этот момент, и я хочу дать ему что-нибудь, даже если это малость. Это всё, что я действительно должна ему дать.
Его пальцы сгибаются, а потом он сжимает мою руку. После того, как слова покидают мой рот, возникает небольшая пауза, и я начинаю беспокоиться, что он злится на меня.
— Спасибо, что сказала мне. Но это не имело значения. Я хочу тебя, в любом случае ты моя.
Я смотрю и изучаю его профиль. Его короткие светлые волосы, твердая точеная челюсть, идеальный нос и прямые зубы. Он такой красивый, что у меня болит в груди. Поднимая его руку, я подношу её к губам и целую. Он пахнет палисандровым деревом и свежим хлопком, и я хочу обернуться вокруг него.
Я смотрю, как мимо проносятся фонари Нью-Йорка, когда он уезжает из моего личного ада. Я представляю, как оставляю всё это позади и начинаю всё сначала в новом месте, где со мной Капитан, и у нас нет ни прошлого, ни истории, только мы. Но в действительности это не так. Жизнь, кажется, никогда не даёт мне того, чего я хочу.
Глава четвёртая
Пейдж
— Спасибо, что отвёз меня домой. — Я смотрю на Капитана, чувствуя себя немного неуверенно. Ещё более неуверенной в себе. Мы больше ни слова не сказали по дороге домой. Он проводил меня до моей квартиры, одна рука все ещё была сцеплена с моей. Я не хочу отпускать его. Такое ощущение, что это единственное, что держит меня сейчас собранной и держит другие мысли на расстоянии. Те вещи, о которых я не хочу сейчас думать. Я хочу сосредоточиться на его руке, пока она не исчезла, и я снова не осталась одна.
Он залезает в карман, наклоняется вперед, и я думаю, что он поцелует меня, но я слышу, как за мной щелкает замок, и моя входная дверь распахивается.
Я не удивлена, что у него есть ключ. Наверное, у него есть ключ от каждой двери во всем здании.
— Я остаюсь. — Он кладет ключи в карманы и ждет. Мой рот немного открывается, когда я думаю о том, что он зайдет внутрь. Он так наступает, и улыбка дергается в уголке его рта. — Я не это имел в виду, котёнок. Держи коготки при себе.
Обычно комментарий заставляет меня огрызаться на него, но улыбка на его губах и мягкость в глазах заставляют меня ответить слабой улыбкой. Как бы сильно я ни пыталась сказать, что мне не нравится Капитан за то, каким совершенным он может быть, это одна из вещей, которая притягивает меня к нему. Я знаю, что я ему нравлюсь, но он никогда не выражал грубости. Это не то, к чему я привыкла. Ни с тем, как я росла, ни даже в колледже. Я красивая, я знаю это. Но по какой-то причине я всегда привлекала засранцев. Может быть, это моё отношение, но они, кажется, западают на меня. Хорошие парни, похоже, никогда не обращали на меня внимания. До него. И теперь, впервые, мужчина привлекает моё внимание.
— Ты действительно не должен этого делать. Я вроде как хочу побыть одна, — лгу я. Я совсем не хочу быть одна. Теперь, когда Мэллори ушла, квартира кажется такой пустой. Мы были вдвоём ещё с колледжа, но теперь она проводит ночи на несколько этажей выше, с Майлзом, и я не предвижу, что она вернется. Он не выпустит её из той квартиры. Я привыкла, что рядом кто-то есть. Наверное, держаться за неё было более чем здорово, но когда ты проводишь годы в одиночестве, а потом испытываешь радость от того, что у тебя есть кто-то так близко, трудно его отпустить. Она — всё, что у меня когда-либо было.
Тишина в квартире сводит меня с ума. Стены как будто закрываются.
Капитан обнимает моё лицо, его большой палец терется о мою челюсть, и я наклоняю голову на его касание. Я не хочу, чтобы он оставался, потому что он думает, что это правильно. Я хочу, чтобы он остался, потому что он этого хочет.
— Ты можешь впустить меня, или я буду стоять в этом коридоре всю ночь.
— Ты будешь стоять здесь всю ночь?
— Я бы, наверное, вломился в какой-нибудь момент, — признаётся он. — Пока я не подумаю, что ты действительно в порядке, а не просто пичкаешь стандартными фразами.
Его признание затрагивает моё сердце, потому что я не думаю, что со мной когда-нибудь будет всё в порядке. Я не говорю ему этого. Вместо этого, я приглашаю его войти. Он запирает за нами дверь, отпуская мою руку, и я вижу, как он выдыхает. Облегчение чётко видно на его лице.
— Не думал, что я тебя впущу? — Спрашиваю через плечо, когда иду на кухню. Я открываю морозилку и вытаскиваю бутылку водки. Хватаю стакан и наливаю себе выпивку, опрокидываю, а потом наливаю себе ещё.
— Я никогда не знаю, что ты собираешься делать. — Капитан снимает пиджак, бросает его на спинку дивана, когда закатывает рукава, раскрывая все те татуировки, которые я люблю. Я могла бы закрыть глаза и идеально их проследить.
— Это, должно быть, сводит тебя с ума. — Я возвращаюсь к дивану и сажусь. Я снимаю обувь, и это движение заставляет разрез моего платья открыться. Я смотрю вверх, чтобы увидеть взгляд Капитана на моих бедрах, прежде чем он быстро перемещается к моему лицу. Всегда джентльмен. До сегодняшнего вечера, когда я поцеловала его. Или он поцеловал меня? В тот момент было трудно понять. Я не могла сказать, с чего он начал, и я закончила. Я никогда не чувствовала себя такой связанной с кем-то, и мне было интересно, был ли секс таким.
— Нет, я просто всегда размышляю, какую Пейдж я получу. — Он подходит, чтобы сесть на другом конце дивана. Я разочарована, что он не садится рядом со мной. Прямо сейчас мне не помешало бы больше его прикосновений. Но разочарование превращается в удовольствие, когда он тянет мои ноги к себе на колени и растирает их. Боль от каблуков, которые я носила весь вечер, исчезает по мере того, как его большие руки захватывают мои ноги.
Я делаю ещё один глоток водки, наслаждаясь массажем. Я лежу и позволяю ему растирать меня, и на нас обрушивается комфортная тишина. Я выпиваю оставшийся алкоголь и ставлю пустой стакан на соседний со мной стол. Только с этим небольшим количеством водки я чувствую, как во мне течёт тепло. Оно расслабляет меня и помогает забыть.
Я хочу забыть о встрече с отцом. Забыть, как легко я застыла, когда была рядом с ним. Это только сильнее показывает мне, насколько я не готова его видеть. Как я могу отомстить человеку, которому не могу сказать и двух слов?
— Сколько же меня там? — Я дразнюсь, пытаясь пролить свет на слова Райана.
— Та, кем ты притворяешься, и та, кем ты на самом деле являешься.
Я откидываюсь назад, складываю руки над грудью. Его слова тонут. Интересно, все так легко меня видят насквозь? Может, это водка, а может, я хочу знать, но я игнорирую его слова и иду на что-то другое.
— Ты думаешь, что хочешь меня. — Это не вопрос, потому что я уже знаю ответ. Поцелуй, которым мы поделились, сказал всё.
— Думаю? — Его пальцы углубляются в мою ногу, заставляя меня стонать от удовольствия. Его руки неподвижны на секунду, и я смотрю на его лицо. Он делает глубокий вдох, как будто пытается взять себя в руки, прежде чем вернуться к массажу. Господи, он хорош в этом.
Я хочу рассказать ему все причины, по которым у нас никогда бы не получилось. Что он слишком хорош для меня. Что во мне слишком много от отца. Я чувствую это. Откуда ещё у меня эти темные мысли? Какая девушка хочет убить собственного отца? Какая девушка стоит и смотрит, как умирает её мать?
Он бы никогда этого не сделал. Капитан бы спас. Может, он мог бы спасти меня. Теплое жужжание алкоголя толкает меня. Я соскальзываю с его колен, а он неохотно отпускает мои ноги. Я начинаю ползти к нему. Он не двигается, пока я прокладываю свой путь к нему на колени. Я прижимаю свое лицо к его шее, вдыхаю его запах розового дерева, и его руки обхватывают меня. Просто обнимают меня. Я не могу вспомнить, чтобы кто-то делал это, даже моя собственная мать…
— Ты знал, что я всё помню? — Я рассказываю ему секрет, который знают обо мне несколько человек.
— Что ты имеешь в виду под всем? — Его рука на моей спине движется медленными кругами. Это ленивый ритм, который заставляет мои глаза закрываться, и я растворяюсь в нем.
— Всё. — Я чувствую, как он делает паузу, пока он не начинает снова растирать. — В первый раз, когда я тебя увидела, на тебе были темно-синие брюки, белая рубашка на пуговицах. Твой галстук давно пропал, а две верхние пуговицы были расстегнуты. Когда ты поворачивался определенным образом, эти твои проклятые мышцы сгибались и напрягались под рубашкой. Я мельком видела татуировки, пытаясь заглянуть тебе в рукава. Я провела так много ночей, гадая, как они выглядят после того первого дня. Как они будут прослеживаться на твоих руках. — Мои пальцы сейчас обводят их по правой руке. Мне не нужно смотреть, чтобы понять, что я обхожу их безупречно. Я держу глаза закрытыми, лицо зарыто в его шею, вдыхаю его. Я хочу чувствовать его запах вечно. Это как-то утешает.
— Потребовалось время, чтобы увидеть их все, но мне нужен был только один взгляд. Теперь я всегда буду знать их точный рисунок. Иногда поздно ночью я отслеживаю их на своей собственной руке.
— Пейдж. — Он мягко произносит моё имя, но оно вибрирует сквозь его тело, проникая в моё, заставляя меня улыбаться. Я прикасаюсь носом к его шее, а затем мягко целую. Он опять успокаивается. Мне нравится, как я могу сделать это с ним одним маленьким прикосновением.
Я чувствую, что это придает мне сил, и после того, что случилось сегодня вечером, я наслаждаюсь этим. Я чувствовала себя такой бессильной перед отцом. Я думала, что после всех этих лет я была лучше подготовлена. Больше не такая напуганная маленькая девочка.
— Это одна из хороших вещей в том, чтобы помнить обо всем, — говорю я ему, поцеловав ещё раз в шею. — Плохо то, что иногда ты хочешь забыть то, что видела, но время не может уменьшить боль, потому что ты продолжаешь видеть это. Память никогда не меркнет.
— О, котёнок. — Он сильно сжимает меня, как будто пытается убрать некоторые из этих плохих вещей. Интересно, знает ли он, что делает. Если бы он не пришел сюда сегодня вечером, я бы, наверное, лежала в своей постели, проигрывая воспоминания после того, как вспомнила то, чего не хотела. Но сейчас всё, о чем я могу думать, это о его руках, обёрнутых вокруг меня. Запах его вторгающегося в меня. И этот его небольшой вкус у меня на губах.
Потом, без предупреждения, он поднимается со мной на руках и несет меня вниз по коридору в мою комнату. Он ставит меня на ноги рядом с моей кроватью, а потом расстегивает свою рубашку. Я не могу не смотреть, как каждая пуговица выскакивает, раскрывая больше его кожи. Его широкая, твердая грудь приходит в поле зрения, и я могу только смотреть, ошеломлённая совершенством. Когда я застываю на месте, он подбирается к моему платью, расстегивая его сбоку, и легко снимает его через голову. Не отрывая глаз от моего лица, он роняет его на пол и снимает собственную рубашку, а затем надевает её на меня. Он прикрывает моё обнаженное тело и застёгивает все пуговицы, в то время как я смотрю, как он заботится обо мне.