— Всегда джентльмен.
— Если бы ты только знала, — говорит он, маскируя слова глубоким вздохом, и я почти не слышу их.
После того, как он закончил застегивать меня, он отодвигает покрывала и поднимает меня снова, помещая меня в центр кровати.
— Ты никогда не поместишься на диване. — Я протягиваю к нему руку, хочу, чтобы он прилёг со мной. — Или ты… — Я даже не могу закончить предложение, я так боюсь, что он уйдет. Он увидел меня дома, убедился, что со мной все в порядке, и уложил в постель. Моя рука опускается, потому что я не хочу, чтобы это закончилось. Я знаю, когда наступит утро, все будет по-другому. Я хочу продержаться ещё немного, пока всё не началось. Скоро воспоминания начнут давить на меня, требуя, быть услышанными.
— Я не уйду. — Его голос мягкий, и это снимает нарастающую панику.
Чувство спокойствия омывает меня, и я снова протягиваю ему руку. — Тогда ложись со мной.
Он стонет и снимает обувь. Я откидываю покрывало, приглашая его в кровать, не делая никаких движений, чтобы перебраться на другую сторону. Моя кровать не гигантская, и когда я буду лежать в центре, ему придётся дотронуться до меня, чтобы его большое тело поместилось.
Он выключает лампу и удивляет меня, когда кровать прогибается на его стороне. Я думаю, что он будет лежать там, но вместо этого он прижимает свое тело к моему, набрасывая свою большую ногу на меня, прижав меня под собой, полностью обернувшись вокруг меня. Я устраиваюсь к нему и задаюсь вопросом, сможет ли он держать кошмары подальше от меня. Когда я с ним, он удерживает воспоминания, и сегодня, это всё, чего я хочу. Мира, сна и комфорта.
Глава пятая
Пейдж
Я просыпаюсь до восхода солнца, и темнота в моей комнате начинает рассеиваться. Это не солнечный свет, а скорее сумерки. Рассвет, и я провела ночь без сновидений в объятиях человека, которого не должна была хотеть.
Растягиваясь, я замечаю, что его нет в постели, но его тепло вокруг меня. Я сижу, думая, что он, должно быть, ушёл, но вижу его, сидящим в кресле рядом с кроватью, глядящего на меня. Его взгляд заставляет меня стесняться, и я хватаюсь за одеяла, которые упали мне на колени. Я не использую их, чтобы прикрыть себя; я скручиваю их в руках, давая им что-то делать.
— Доброе утро, котёнок.
Его голос как карамель, и он скользит по комнате и покрывает мою кожу. Я чувствую, как что-то мелькает в моем животе, и я хочу, чтобы он прилёг со мной. Я хочу, чтобы он встал и забрался на моё тело и без раздумий взял меня. Прямо здесь. Прямо сейчас.
Пока фантазия разыгрывается в моей голове, я скручиваю одеяло между пальцами. Капитан замечает и смотрит вниз на мои руки, а затем обратно в мои глаза. Как будто он может читать мои мысли, когда его темно-зеленые глаза дарят мне грустную улыбку. Его аромат розового дерева окружает меня, и хотя я убедила себя, что он слишком хорош для меня, я нахожу, что отчаянно нуждаюсь в нем.
Может быть, это потому, что я была уязвима с ним прошлой ночью. Может быть, это потому, что я действительно возбуждена его голым торсом, и я хочу перепихнуться. А может, это потому, что я ему доверяю. Прошло много времени с тех пор, как я потеряла бдительность, и последний раз это случилось с Мэллори. Отдавать кому-то свое доверие так же интимно, как отдавать кому-то свое тело, и все же он здесь. В моей комнате и в моем пространстве, и я хочу отбросить все свои страхи в сторону и влюбиться в него.
Было бы так легко любить такого человека, как Райан Джастис. Он добр до глубины души, мил, любезен, и никогда не причинил бы мне вреда. Если бы я пришла к нему и впустила его в свое сердце, я бы почувствовала, что возвращаюсь домой. Я знаю всё это, как будто знаю, что солнце взойдёт через мгновение, и всё же я остаюсь неподвижной на кровати. Все мои прошлые страхи и неуверенность распространяются по мере того, как первый свет пробивается сквозь шторы и разрушает нашу драгоценную связь. Сияние дня ласкает пространство между нами, и как будто Капитан знает, что это случится, он кивает и встает.
— Я пойду домой.
Я чувствую столько эмоций одновременно. Мне грустно, что он уходит и в то же время испытываю облегчение. Я не знаю, что я достаточно сильна, чтобы попросить его уйти, и все же я не достаточно сильна, чтобы позволить ему остаться. моё сердце давно разбито, и в нём нет места, чтобы любить кого-то настолько идеального. Кого-то, кто мог бы сломать меня за пределами точки возврата и оставить меня с обломками. Я знаю, что моё прошлое темно, и я знаю, каковы мои планы. Прошлая ночь была отступлением, и мне нужно оттолкнуть его. Мне нужно оттолкнуть Капитана.
Я чувствую, как он двигается в сторону кровати, и его грубая рука тянется вверх и обнимает мою щеку. Я вынуждена смотреть вверх в его прекрасные зеленые глаза и видеть маленькие вкрапления синего, когда к ним прикасается свет.
— Это не конец, Пейдж. — Он натирает большой палец о мою нижнюю губу, и моё сердце бьется с надеждой. — Так начинается наша история.
Он медленно наклоняется и мягко прижимает губы к моим. Мои глаза трепещут, и я снова принимаю его запах, его присутствие и тёплое ощущение сладости. И как только я думаю о том, как я хочу большего, он делает шаг назад. С одним последним взглядом он покидает мою спальню, закрывая за собой дверь.
Я падаю на подушку и лежу там, пытаясь снова найти почву. Что, черт возьми, только что произошло? Я так долго держала его на расстоянии, и однажды ночью я наконец-то сдалась, и внезапно оказалась в беспорядке. Большую часть своей жизни я отталкивал людей от себя эмоционально, и пока не появилась Мэллори, никто не оставил следов. Конечно, я любила свою мать, и она любила меня, но мы не были очень эмоциональны по этому поводу.
Когда моя мама познакомилась с Александром, она была молода. Слишком молодой. Похоже, это в его вкусе. Возьми их молодыми и воспользуйся преимуществом. Сделай так, чтобы они зависели от него. Он хотел, чтобы его женщины думали, что он Бог. Когда ей было пятнадцать, он нашёл её на улице и привел на работу в какой-то ресторан, который принадлежал ему. Всё это было прикрытием для отмывания денег и наркоторговли, но она по уши влюбилась в него и пошла добровольно. Она так и не рассказала мне всей истории, но после её смерти, старушка, работавшая в ресторане, рассказала мне всё.
Александр надавил на неё при первом же удобном случае. Моя мать убедила себя, что это плата за все, что он для неё обеспечил. И тот факт, что он не позволял своим людям прикасаться к ней. Она делала то, что он говорил и работала в ресторане, но всегда была рядом, когда он приходил. Обслуживала его. Так продолжалось некоторое время, и неудивительно, что она забеременела. В первый раз ей было почти шестнадцать, и он не позволял ей оставить ребёнка. Он попросил кого-то прийти и сделать ей аборт против её воли. После этого он дал ей противозачаточные средства и велел не позволять этому повториться. Она знала о его настоящей семье, о жене и о его ребенке, и он не хотел, чтобы она все испортила. Испортить его имя, как будто это ещё не так. Но она снова забеременела вскоре после этого, утверждая, что противозачаточные средства не сработали. Он заставил её сделать второй аборт и сказал, что если она снова забеременеет, она об этом пожалеет.
К двадцати годам она была безумно влюблена в него. Несмотря на то, что он обращался с ней как с мусором и начал бить её, она все равно любила его. Я никогда этого не пойму. Я думаю, что у неё был Стокгольмский синдром или что-то вроде того. Мне всегда было интересно, не ударил ли он её слишком сильно несколько раз, и не была ли она вся в этом. Реальность не была тем, чем управляла моя мать.
Она забеременела и умоляла его оставить ребёнка, потому что знала, что он никогда не оставит свою семью, а ей нужен был кусочек его. Я не знаю, как она убедила его, но он позволил ей, и появилась я. Она назвала меня в честь своей бабушки и дала мне свою фамилию. Меня привели в этот мир как Пейдж Мари Тёрнер, и мой отец никогда не хотел иметь со мной ничего общего. Я думаю, что моя мать думала, что сможет полюбить меня настолько, что это не будет иметь значения, но я верю, что в её сердце было достаточно места только для него. Александр поглотил ее душу, и она не отпускала его.
Я выросла в ресторане и в школу и обратно меня таскали старушки-итальянки, которые там работали. Можно подумать, что они проявили бы ко мне хоть какую-то доброту, но в основном они позаботились о том, чтобы мне хватило еды, и оставили меня в покое. Могу только предположить, что никто не хотел мешать Александру и его сумасшедшей любовнице.
Я наблюдала, как мой отец приходил и уходил, слушала всё, что он говорил, никогда не забывая ничего из того, что он говорил. Возможно, он думал, что я слишком маленькая, чтобы вспомнить что-то из того, что я видела или слышала, но я всё помнила.
Со временем я научился жить с недостатками матери, заботиться о себе и часто о ней. Но всё изменилось, когда она узнала, что он покинул свою семью. Когда она услышала, что он ушёл и отпустил их, у неё появился момент, которого она ждала с пятнадцати лет.
В глубине души она думала, что он, наконец, сделает её своей женой и вытащит из свалки, в которую он её бросил. Что это был её момент, чтобы засиять и быть признанной женщиной. Вместо этого все пошло наперекосяк.
Я скатываюсь на бок и закрываю глаза, не желая вспоминать об остальном. Не желая, чтобы в моем сознании вспыхнули образы того, что случилось. Когда солнце попадает мне в лицо, я лежу и позволяю ему согреть меня, пока я пытаюсь оттолкнуть от себя тёмные мысли и всю ненависть, которая кипит во мне. Жаль, что Капитан не вернулся в постель со мной. Хотела бы я быть завёрнутой в его объятия, чтобы он был всем, о чем я могу думать.
Потом я слышу стук в дверь.
Вылезая из постели, я понимаю, что все ещё нахожусь в рубашке Капитана, и прижимаюсь к ней. Его запах держался на ней, и я глубоко вдыхаю, желая вдохнуть его. Я подхожу к двери с зарытым в ткань носом и смотрю в глазок. Когда я никого не вижу, я поворачиваю замок, который, должно быть, защелкнул Капитан, когда он уходил, и открываю дверь на дюйм. Глядя на пол, я вижу там маленькую коричневую сумку и открываю дверь ещё чуть-чуть. Смотря вверх и вниз по коридору, я никого не вижу, и тянусь за сумкой, думая, что, может быть, швейцар принёс её наверх.
Я заношу её внутрь, закрываю и запираю за собой дверь. Когда я улавливаю аромат кофе и сахара, мой рот наполняется слюной. Открывая пакет, я заглядываю внутрь, чтобы увидеть маленькую чашку и что-то похожее на слойку, завернутую в вощёную бумагу. Сверху есть записка, и я кусаю губу, чтобы удержаться от улыбки.
Я хочу, чтобы ты знала, что приготовить тебе завтрак без рубашки было интересно. Но ты стоишь нескольких взглядов. Я бегу домой переодеться и жду, что ты наденешь тренировочное снаряжение и встретимся внизу через час.
Х Райан
Я краснею и прикрываю рот рукой, хотя не знаю, зачем я пытаюсь скрыть свою улыбку. По воскресеньям Капитан и несколько парней, с которыми я работаю тренируются вместе. С тех пор, как я начала работать в Osborne Corp, я пошла только на одну тренировку из-за моего расписания. Я присматривала за Мэллори. Я всегда отвечала за её личную безопасность, и теперь, когда они с Майлзом всегда вместе, я могу пойти. Это обычная рутина, спарринг или тренировка, просмотр новых процедур безопасности и подготовка к следующей неделе, так что я не знаю, почему у меня кружится голова от записки.
Но потом я понимаю — это потому, что всё иначе. Он проснулся в моей комнате и принес мне завтрак — это не обычно, и это заставляет меня реагировать на него, как никогда раньше. Я стараюсь не придавать особого значения доброму жесту, думая, что это просто Капитан. Хороший до глубины души и совершенный во всех отношениях. Даже если ему приходится оставлять леди неудовлетворённой в постели, меньшее, что он может сделать, это принести ей кофе.
Я завтракаю, потому что, как всегда, умираю с голоду. Как только слойка закачивается, я готовлю яйца. После этого я хватаю банан и беру его с собой в комнату, чтобы перекусить, пока одеваюсь. Мэллори всегда шутит надо мной о том, сколько я ем и какая я маленькая, но я пожимаю плечами, не зная, как реагировать. Наверное, быть маленькой требует много энергии.
Не спеша, я расстегиваю рубашку и вдыхаю последний запах перед тем, как повесить её на торце своей кровати. Вежливо было бы вернуть её Капитану, но я никогда не была хороша в манерах. Теперь она моя, конец дискуссии. Может, я и не смогу заполучить его, но рубашку я оставлю себе.
После того, как я натянула тренировочные шорты и спортивный бюстгальтер, я взяла свои кроссовки и зашнуровала их. Капитан ненавидит, когда я так мало надеваю на групповые упражнения, но почему я должна перестать дразнить его сейчас? После вчерашней ночи кажется, что есть ещё больше причин для поддержания тонуса в наших отношениях. Знание того, что я заставлю его рычать, только подстёгивает меня.
Я не смыла слои косметики, которые нанесла для благотворительного вечера, и у меня такое ощущение, что у меня есть лицо на лице, поэтому я чищу зубы и снимаю макияж сейчас. Собирая свои каштановые локоны в высокий хвост, я полсекунды думаю о том, чтобы нанести немного помады, но потом не беспокоюсь. Он так часто видел меня без макияжа, почему мне теперь волноваться? Всё будет точно так же, как было до поцелуя.
Поцелуй.
Несправедливо повторять его в моём сознании, ведь я помню, как его большое тело прижало меня к стене. Его тёплый язык проникает в мой рот и как он повелел мне повиноваться. Его большая ладонь сжимала мою голую задницу и палящий зной, который шипел и трещал между нами.
Хватаясь за край раковины, я пытаюсь стряхнуть с себя воспоминание. Формально он мой босс, и нам не нужно, чтобы это случилось. Он идеальный парень, которому нужно найти свою Мисс Америка и остепениться. Эта мысль заставляет мерзкого ревнивого монстра двигаться внутри меня, и это я тоже стряхиваю. Успокойся, Пейдж. Это был один отстойный поцелуй, и я уверена, что он просто был милым прошлой ночью. Он говорит, что это начало, но это не так. Я собираюсь прояснить это и двигаться дальше.
— Отстойный поцелуй, моя задница, — я рычала, когда хватала сумку и покидала свою квартиру.
Глава шестая
Пейдж
— Мило смотришься подо мной, Капитан.
Я протягиваю руку, помогая ему подняться. Щеки Капитана красные, и ребята вокруг подначивают его, но я чувствую, что смогу покорить мир.
Мы в центре Манхэттена на пересечении Сорок первой улицы и Брайант-парка. Здесь небольшой склад, который мы используем для групповых тренировок по выходным. Вместе со мной и Капитаном, есть Маккой, Грант, Шеппард и Джордан. Все четыре парня — часть охраны Майлза для Осборн Корпорейшн и его личная группа, когда мы с Капитаном не можем быть с ним.
Сегодня у нас спарринг, и Капитан объединился со мной. Я не знаю, это из-за сахарного кайфа или из-за кофеина, который я выпила сегодня утром, но я была на высоте. Я бы подумала, что после вчерашнего вечера он будет со мной помягче, но он не сдерживается. В глубине души мне интересно, знает ли он, что я пытаюсь что-то доказать, и просто позволяет мне выкинуть это из головы. В любом случае, это уже третий раз, когда я его заваливаю, и мне все равно не помешает ещё один раунд.
Склад пустой, с рингом в центре и матами вокруг. Одна стена обшита зеркалами, а тренажёры разбросаны по всему складу. Обычно мы передвигаемся по тренажёрному залу до конца дня, когда входим в ринг.
Когда я пришла сюда сегодня, я кивнула ребятам, как обычно, и начала тренировку. Сначала беговая дорожка, чтобы разогреть мои мышцы, а потом веса. Может быть, я и маленькая, но я могу поднять и удерживать собственный вес. Капитан оставался со мной на протяжении всей тренировки, как и в последние несколько раз, когда я была здесь, так что то, что он был рядом со мной, не должно было быть исключением. Всё должно было быть точно так же, как и раньше, только на этот раз моё тело было слишком поглощено им.
Я ждала, когда он вспомнит о завтраке, который оставил для меня. Но когда он этого не сделал, я отпустила его, не желая, чтобы это казалось чем-то важным. Вместо того, чтобы поднимать эту тему, я решила прикинуться крутой и притвориться, что моё тело не кричит о его прикосновении, пока мы тренируемся. Весь день он держался на расстоянии, и это пожирает меня заживо. Обычно он находит способ прикоснуться ко мне, а я отстраняюсь, но теперь, когда я приветствую это, ничего не происходит. Может быть, после того как он попробовал, он больше не хочет. Он вернулся домой, всё осмыслил и передумал. Я стараюсь сильнее, чем оно того стоит. За эти годы я слышала это чаще, чем хочу помнить.